Оскар и Мора
I
Луна плывет на небесах;
Сребрится берег Лоры;
В туманных диких красотах
Вдали чернеют горы.
Умолкло всё, — окрестность спит,
Промчалось время боев:
В чертогах Альвы не гремит
Оружие Героев.
II
Как часто звездные лучи
Из туч, в часы ночные,
Сребрили копья и мечи
И панцири стальные,
Когда, презревши тишину,
Пылая духом мести,
Летел сын Альвы на войну —
Искать трофеев чести!
III
Как часто в бездны этих скал,
Веками освященных,
Воитель мощный увлекал
Героев побежденных!
Быстрее сыпало тогда
Свой блеск светило ночи,
И муки смерти навсегда
Смежали храбрых очи.
IV
В последний раз на милый свет
Из тьмы они взирали,
В последний раз луне привет
Изобразить желали.
Они любили — им луна
Бывала утешеньем;
Они погибли — им она —
Отрадой и мученьем.
V
Исчезла слава прежних лет, —
И сильные владыки,
И замок Альва — храм побед —
Добыча повилики.
В забвеньи сладостных певцов
И воинов чертоги;
И бродят лани вкруг зубцов
И серны быстроноги.
VI
В тяжелых шлемах и щитах
Героев знаменитых,
В пыли висящих на стенах
И лаврами обвитых,
Гнездится дикая сова
И ветр пустынный свищет;
На поле битв растет трава
И вепрь свирепый рыщет.
VII
О древний Альва — мир тебе,
Ничтожности свидетель!
Со славой отдал долг судьбе
Последний твой владетель.
Погас его могучий род!
Нет ужаса народов!
И звук мечей не потрясет
Твоих железных сводов.
VIII
Когда зажгутся небеса,
Расстелятся туманы,
И гром, и вихри, и гроза
Взбунтуют океаны, —
Какой-то голос роковой,
Как бури завыванье,
Иль голос тени гробовой,
Твое колеблет зданье.
IX
Оскар! вот твой медяный щит,
Воюющий с громами,
Носясь по воздуху, звучит
Над Альвскими стенами!
Вот твой колеблется шелом
На тени раздраженной,
Как черной нощию, крылом
Орлиным осененной.
X
Ходили чаши по рукам
В рождение Оскара;
Взвивался пламень к облакам
Веселого пожара:[1]
Владыка Альвы ликовал
В кругу своих Героев,
И Бард избранный воспевал
И гром и вихри боев.
XI
Ловец пернатою стрелой
Разил в стремнинах ланей, —
И рог отрадный боевой
Сзывал питомцев браней.
Призывный рог пленял их слух,
И арфы золотые
Восторгом зажигали дух,
Как девы молодые.
XII
«О, будь невинное дитя, —
Пророчил старый воин, —
Могуч, бестрепетен, как я,
Будь Ангуса достоин! —
Да будут девы прославлять
Копье и меч Оскара;
Да будет злобный трепетать
Оскарова удара!»
XIII
Проходит год — и снова пир:
У Ангуса два сына,
И весел он при звуке лир,
И радостна дружина.
Копьё ли учат их метать —
Их дикий вепрь трепещет;
Стрелу ли меткую пускать —
Никто верней не мещет.
XIV
Еще младенцы по летам —
Они в рядах героев,
По грозным, пагубным мечам
Их знают в вихре боев.
Кто первый грянул на врагов?
Чьих стран Герои эти? —
То цвет Морвеновых сынов,
То Ангусовы дети. —
XV
Чернее вранова крыла,
С небрежной красотою,
Вокруг Оскарова чела
Власы вились волною; —
Их ветр вздымал на раменах
Угрюмого Аллана.
Оскар был месяц в облаках;
Аллан, как тень тумана.
XVI
Оскар с бестрепетной душой
Чуждался зла и лести;
Всегда волнуемый тоской,
Аллан был склонен к мести.
Оскар, как искренность, не знал
Притворствовать искусства;
Аллан в душе своей скрывал
Завистливые чувства.
XVII
С блестящей утренней звездой
В лазури небосклона
Равнялась гордой красотой
Царица Сутгантона.
И не один герой искал
Супругом быть прекрасной,
И к деве милой запылал
Оскар любовью страстной.
XVIII
Кеннет и царственный венец
Приданым к сочетанью,
И в думе радостной отец
Внимал его желанью;
Ему приятен был союз
С коленом Гленнальвона:
Он мнил посредством брачных уз
Соединить два трона.
XIX
Я слышу рокоты рогов
И свадебные клики;
И сонмы старцев и певцов
Ликуют вкруг владыки.
Летают персты по струнам,
Пылает дуб столетний,
И ходит быстро по рукам
Стакан отцев заветный.
XX
В одеждах пышных и цветных
Герои собралися,
И в Альве песни дев младых
И цитры раздалися.
Кипит в сердцах восторг живой:
Все пьют веселья сладость —
И Мора в ткани золотой
Таит невольно радость.
XXI
Но где Оскар? Уж меркнет день;
Клубятся в небе тучи;
Покрыла лес и горы тень:
Приди, ловец могучий!
Луна лиет дрожащий свет
Из облака тумана;
Невеста ждет — и нет их, нет
Оскара и Аллана.
XXII
Пришел Аллан, с невестой сел
И в думу погрузился.
И вот отец его узрел:
«Куда Оскар сокрылся?
Где были вы во тьме ночной?»
— «Гоняя лютых вепрей,
Давно расстался он со мной,
В кустах дремучих дебрей.
XXIII
Гроза ревет, быть может, он
Зашел далеко в горы:
Ему приятней зверя стон
Руки прелестной Моры». —
«Мой сын! любезный мой Оскар! —
Вскричал отец унылой, —
Где ты? где ты? какой удар
И мне, и Море милой!
XXIV
Скорей, о воины-друзья!
Обресть его теките,
Спокойте Мору и меня,
Оскара приведите.
Ступай, Аллан, — ищи его,
Пройди леса, долины;
Отдайте сына моего,
Мне верные дружины!» —
XXV
В смятеньи всё. — «Оскар, Оскар!" —
Взывают звероловы,
И грозно вторит им удар
В поднебесьи громовый.
«Оскар!» — ответствуют леса;
«Оскар!» — грохочут волны,
И воют буря и гроза—
И все опять безмолвны.
XXVI
Денница гонит мрак ночной,
Свод неба прояснился;
Проходит день, прошел другой, —
Оскар не возвратился.
Приди, Оскар! — невеста ждет,
Ждут девы молодые,
И нет его — и Ангус рвет
Власы свои седые.
XXVII
«Оскар, предмет моей любви!
Оскар, мой светлый Гений!
Ужели ты с лица земли
Нисшёл в обитель теней?
О, где ты, сына моего
Убийца потаенной?
Открой его, открой его,
Властитель над вселенной!
XXVIII
Быть может, жертва злобы, он
Лежит без погребенья;
И труп героя обречен
Зверям на расхищенье.
Быть может, змий в его костях
Белеющих таится,
И на скале Оскаров прах
Луною серебрится.
XXIX
Не с честью он, не в битве пал,
Но от руки поносной;
Сразил могущего кинжал,
Не меч победоносной.
Никто слезой не оросит
Оскаровой могилы
И славы холм не посетит
В час полночи унылый.
XXX
Оскар, Оскар! закрыл ли ты
Пленительные взоры?
Правдивы ль Ангуса мечты
И Вышнему укоры?
Погиб ли ты, сын милый мой,
Души моей отрада? —
Сдружися, смерть, сдружись со мной,
Небес благих награда!»
XXXI
Так старец, мучимый тоской,
Излил свое волненье,
И чужд души его покой,
И чуждо утешенье.
Повсюду горестный влачит
Губительное бремя,
И редко дух его живит
Целительное время.
XXXII
«Оскар мои жив, — он льстит себя
Надеждою приятной
И снова мнит: — Несчастен я,
Погиб он невозвратно».
Как звезды яркие во мгле
То меркнут, то пылают,
Печаль с отрадой на челе
У Ангуса сияют.
XXXIII
Текут за днем другие дни
Чредою постоянной,
И кроют будущность они
Завесою туманной.
Плывет луна; проходит год,
«Оскар не возвратится», —
И реже старец слезы льет,
И менее крушится.
XXXIV
Оскара нет; Аллан при нем:
Он дней его опора;
И тайным, пламенным огнем
К нему пылает Мора.
Подобный брату красотой,
И, дев очарованье,
Привлек он Моры молодой
Летучее вниманье.
XXXV
«Оскара нет, Оскар убит,
И ждать его напрасно, —
Стыдливо дева говорит,
Сгорая негой страстной. —
Когда ж он жив, то, может быть,
Я — жертвою обмана;
Люблю его, клянусь любить
Прелестного Аллана».
XXXVI
— Аллан и Мора! год один, —
Им старец отвечает, —
Продлите год: погибший сын
Мне сердце сокрушает!
Чрез год и ваши и мои
Исполнятся желанья; —
Я сам назначу день любви
И бракосочетанья. —
XXXVII
Проходит год. Ночная тень
Туманит лес и горы;
И вот настал желанный день
Для Юноши и Моры.
Пышнее на небе блестит
Светило золотое,
Быстрей во взорах их горит
Веселие живое.
XXXVIII
Я слышу рокоты рогов
И свадебные клики;
И сонмы старцев и певцов
Ликуют вкруг владыки.
Летают персты по струнам,
Пылает дуб столетний,
И ходит быстро по рукам
Стакан отцов заветный.
XXXIX
В одеждах пышных и цветных
Герои собралися,
И в Альве песни дев младых
И цитры раздалися.
Забыта горесть прежних дней,
Все пьют блаженства сладость,
И средь торжественных огней
Таит невеста радость.
XL
Но кто сей муж? невольный страх
Черты его вселяют,
Вражда и месть в его очах,
Как молнии, сверкают.
Незнаем он, не Альвы сын,
Свирепый и угрюмый;
И сел от всех вдали один,
Исполнен тяжкой думы.
XLI
Окрест рамен его обвит
Плащ черный и широкий;
Перо багровое сенит
Шелом его высокий.
Слова его как гул в дали,
Как гром перед грозою;
Едва касается земли
Он легкою стопою.
XLII
Уж полночь. Гости за столом;
Живее арфы звуки,
И кубок с дедовским вином
Из рук летает в руки.
Желают счастья молодым,
Поют во славу Моры,
Стремятся радостные к ним
Приветствия и взоры.
XLIII
И вдруг, как бурная волна,
Воспрянул неизвестный:
И воцарилась тишина
И трепет повсеместный.
Умолк весёлый шум речей
И свадебные клики;
И страх проник в сердца гостей
И Моры и Владыки.
XLIV
«Старик, — сказал он, — вкруг тебя,
Как звезды вкруг тумана,
Пируют верные друзья
И славят брак Аллана.
Я пил за здравие сего
Счастливого супруга:
Пей ты за здравье моего
Товарища и друга.
XLV
Скажи мне, старец, для чего
Оскар не разделяет
Веселья брата своего?
3ачем не поминает
Никто при вас о сем ловце?
Где Альвы украшенье?
3ачем не здесь он — при отце?
Реши мое сомненье».
XLVI
— Оскар где? — Ангус отвечал,
И сердце в нем забилось,
И в золотой его бокал
Слеза из глаз скатилась. —
Давно, мой друг, Оскара нет;
Где он — никто не знает;
Лишь он один на склоне лет
Меня не утешает. —
XLVII
«Лишь он один тебя забыл, —
С улыбкою ужасной
Свирепый воин возразил, —
А может быть, напрасно
Ты плачешь каждый день об нем,
И нам бы о Герое
Беседовать, как о живом,
В пиру, при шумном рое.
XLVIII
Наполни кубок свой вином,
И пусть он переходит
Из рук в другие за столом,
Оскара он приводит
На память любящим его.
Я всем провозглашаю:
3а здравье друга моего
Оскара выпиваю».
XLIX
— Я пью, — ответствует старик, —
За здравие Оскара! —
И загремел всеобщий крик:
«3а здравие Оскара!»
— Оскар в душе моей живет, —
Сказал старик, — как прежде,
И если жив он, то придет,
Я верю сей надежде. —
L
«Придет иль нет — но что ж Аллан
Не пьет вина со мною
И держит полный свой стакан
Дрожащею рукою?
Почто, скажи, Оскаров брат,
Почто сие смущенье?
Иль ты не можешь и не рад
Исполнить предложенье?
LI
Какой тебя волнует страх?
Мы пили — не робели!»
И быстро розы на щеках
Аллана помертвели.
Течет с лица холодный пот,
На всех взор дикий мещет;
К устам подносит и не пьет
И в ужасе трепещет.
LII
«Не пьешь, Аллан, прекрасно, так!
Любви весьма не лестной
Ты показал нам явный знак! —
Воскликнул неизвестной; —
Я вижу, хочешь честь воздать
Геройскому ты праху,
Но на челе твоем печать
Не радости, а страху».
LIII
Аллан неверною рукой
Пред воином грозящим
Подносит кубок круговой
К устам своим дрожащим.
— Я пью, — сказал, — за моего
Любезного Оскара!.. —
И кубок пал из рук его,
Как будто от удара!
LIV
«Я слышу голос: это он —
Братоубийца злобный!» —
Раздался вдруг протяжный стон
И вопль громоподобный!
«Убийца мой!» — отозвалось
По всем концам собранья,
И с страшным гулом потряслось
Стремительно всё зданье!
LV
Померк румяный свет огней,
Загрохотали громы,
И стал незрим в кругу гостей
Чудесный незнакомый,
И отвратительный фантом
В молчании суровом
Предстал, одеянный плащом
Широким и багровым.
LVI
Из-под полы огромный меч,
Кинжал и рог блистают,
И перья черные до плеч
С шелома упадают;
Зияет рана на его
Груди окровавленной,
И страшны бледное чело
И взор окамененной.
LVII
С приветом хладным и немым
На старца он взирает
И, взор осклабив, перед ним
Колено преклоняет,
И грозно кажет на груди
Запекшуюся рану —
Без чувств простертому, среди
Друзей своих, Аллану.
LVIII
Вновь громы в мрачных облаках
Над Альвой загремели:
Щиты и латы на стенах
Протяжно зазвенели,
И тень в ужасной красоте,
Одеянная тучей,
Взвилась и скрылась в высоте,
Как метеор летучий.
LIX
Расстроен пир; собор гостей
Умолк, безмолвен в страхе!
Но кто — не Ангус ли? кто сей,
Поверженный во прахе?
Нет, дни владыки спасены:
Он жить не перестанет,
Но дни Аллана — сочтены:
Он более не встанет.
LX
Без погребенья брошен был
Убийцей труп Оскара,
И ветр власы его носил
В долине Глентонара.
Не в битве жизнь окончил он,
Не мощною рукою,
Венчанный славой, поражен,
Но братнею стрелою.
LXI
Как в летний зной увядший цвет,
Он пал, войны питомец!
Ему и памятника нет!..
Ужасный незнакомец,
Никем не узнанный — исчез!
Другое привиденье,
Как было признано, — с небес
Оскарово явленье!
LXII
Прошли твои златые дни,
Невеста гроба, Мора!
Не узрят более они
Им пагубного взора!
Живи, снедаема тоской,
Печальна и уныла;
Взгляни сюда: сей холм крутой —
Алланова могила.
LXIII
Какие Барды воспоют
На арфе громогласной
И поздним летам предадут
Конец его ужасный?
Какой возвышенный Певец
Возвышенных деяний
Возложит риторский венец
На урну злодеяний?
LXIV
Пади, венок Поэта, в прах!
Ты — не награда злобе:
Одно добро живет в веках,
Порок — истлеет в гробе!
Напрасно жалости злодей
У Менестреля просит:
Проклятье брата и людей
Мольбы его разносит.
