Орлица.
Далеко, далеко, тамъ, гдѣ горы, синѣя, поднимались къ небу и ихъ зубчатыя вершины высились, блестя и отливая чудными фіолетовыми оттѣнками, — тамъ, на дикой, крутой скалѣ, свилъ гнѣздо себѣ гордый орелъ. Покрытыя лѣсомъ долины, въ которыхъ журча бѣжали ручьи, съуживались тамъ, наверху, въ маленькія, подъ конецъ совсѣмъ исчезавшія морщинки.
Когда на разсвѣтѣ наступающаго дня, высматривая добычу, орелъ парилъ на своихъ могучихъ крыльяхъ выше, чѣмъ можетъ видѣть человѣческій глазъ, онъ могъ различить самую маленькую полевую мышку, бѣгавшую внизу по землѣ. Веселая козочка, которая играла и прыгала внизу и показывала искусство балансировать на остроконечной вершинѣ, совершала неожиданно еще болѣе удивительное путешествіе въ воздухѣ. И заяцъ, который еще сидѣлъ, протирая глаза, умываясь и разгоняя остатки сна, внезапно получалъ возможность смотрѣть на міръ съ такой высоты, что колокольни семи деревень лежали подъ нимъ на головокружительной глубинѣ.
Въ другіе дни своей охоты орелъ пролеталъ сотни миль надъ каменистыми пустынями съ дикими скалами, мрачными безднами и поросшими сѣрымъ мхомъ равнинами.
И далеко кругомъ синѣла одна горная цѣпь за другою, по направленію къ западу, и далѣе — къ дикому Ледовитому океану.
Горные хребты служили пограничною чертою государства, неприкосновенность котораго орелъ поддерживалъ въ теченіе многихъ лѣтъ наравнѣ съ другими самодержавными царями и царицами. И горе тому нарушителю права, который осмѣливался проникнуть въ предѣлы его владѣній.
Иногда же старый орелъ долженъ былъ вступать въ бой и съ какимъ-нибудь изгнаннымъ княземъ своей же породы.
Тогда происходило воздушное сраженіе; перья летѣли и доящемъ сыпались внизъ, все болѣе и болѣе окровавленныя, пока, наконецъ, одинъ изъ сражающихся не падалъ внезапно на землю безжизненною глыбой. Прибрежные камни были окращены орлиною кровью.
Однажды орлица, шумя крыльями надъ каменистою пустынею, возвращалась домой къ своему птенцу съ утренней охоты за много сотенъ миль отъ своего гнѣзда, держа въ когтяхъ только-что родившагося оленя.
Спустившись къ гнѣзду, она внезапно съ силою взмахнула крыльями, и дикій, пронзительный крикъ наполнилъ скалистую котловину многократными отголосками.
Прочныя вѣтви, составлявшія, основу гнѣзда, висѣли на уступахъ скалы вмѣстѣ съ длинными клочьями, грязнаго, покрытаго перьями и окровавленнаго моху.
Гнѣздо было ограблено и разрушено, и птенца, ежедневно упражнявшаго свои крылья и пробовавшаго когти и клювъ на добычѣ все болѣе и болѣе крупной, въ немъ не было.
Тогда орлица направилась вверхъ, поднимаясь все выше и выше, пока среди одинокихъ скалъ не замолкло эхо ея крика.
Она кружилась, высматривая съ высоты.
Вдругъ ея гнѣвное шипѣніе раздалось надъ головами двухъ охотниковъ, которые внизу выходили изъ лѣсу, направляясь домой.
Одинъ изъ нихъ несъ на спинѣ въ корзинѣ изъ ивы пойманнаго орленка.
И въ то время, какъ два человѣка, спускаясь, проходили, милю за милею, свой длинный путь къ одному изъ ближайшихъ къ вершинѣ крестьянскихъ дворовъ, орлица, наблюдая осторожно и недовѣрчиво, парила въ воздухѣ.
Черезъ встрѣчавшіеся мѣстами голубые просвѣты среди облаковъ наблюдала она своими зоркими, глазами, какъ при возвращеніи охотниковъ на дворѣ собрались старый и малый вокругъ корзинки.
Цѣлый день парила она наверху надъ ними.
Когда наступили сумерки, она наполовину спустилась съ своей высоты по направленію къ дыму, выходящему изъ трубы дома. И люди на крестьянскомъ дворѣ слышали среди вечерняго мрака странный, наводящій ужасъ крикъ надъ кровлею дома.
Утромъ, на зарѣ — едва только въ полумракѣ блеснуло золотистое сіяніе солнца — она опять поднялась въ высоту, направивъ свой проницательный взоръ внизъ, на крестьянскій дворъ.
Она видѣла, какъ сыновья крестьянина у дверей тесали топоромъ дерево и дѣлали планки, между тѣмъ какъ дѣти стояли кругомъ и смотрѣли.
Немного погодя, они вынесли во дворъ клѣтку, сквозь просвѣты которой орлица ясно могла видѣть, какъ птенецъ махалъ крыльями и неустанно стучалъ клювомъ, стараясь освободиться.
Клѣтку оставили на дворѣ, и около нея не было болѣе ни одного человѣка.
А солнце поднималось все выше и выше, навстрѣчу жаркому полдню.
Орлица парила и кружилась наверху въ облакахъ и наблюдала за каждымъ движеніемъ птенца, который направлялъ къ верху свой изогнутый клювъ и шипѣлъ, и въ отчаяніи сжималъ когтями прутья клѣтки.
Но вотъ, когда день склонился къ вечеру, дѣти начали бѣгать взадъ и впередъ отъ двери дома къ клѣткѣ; и потомъ всѣ вмѣстѣ стали весело играть посрединѣ двора.
Нѣкоторые изъ взрослыхъ также вышли и принялись за свои обычныя работы.
Молодая жена одного изъ сыновей крестьянина вынесла своего грудного ребенка подышать вечернею прохладою и положила его на бѣлившійся на лужайкѣ холстъ, сама же стала полоскать бѣлье, у колодца.
На крышѣ амбара качалась пара проворныхъ сорокъ, имѣвшихъ гнѣздо на мнѣ около дома, а внизу, по двору прыгало нѣсколько воробьевъ, клевавшихъ, разсыпанныя зерна.
Вдругъ въ воздухѣ, съ быстротою молніи, мелькнула какая-то тѣнь.
Въ тишинѣ раздался странный свистящій звукъ — шумъ могучихъ крыльевъ.
Когда женщина поспѣшно оглянулась, громадный орелъ уже поднимался съ холста.
Она вскочила, леденѣя отъ страха, держа еще въ рукахъ мокрое бѣлье.
Хищная птица держала въ когтяхъ ея младенца, и застывшій отъ ужаса взоръ матери могъ слѣдить въ теченіе долгой секунды, какъ поднималась орлица и какъ ея ребенокъ начиналъ исчезать въ синевѣ неба.
Дикій, безумный страхъ вдохновилъ мать.
Она бросилась къ клѣткѣ, выхватила орленка и подняла его, съ плачемъ и крикомъ, обѣими руками въ воздухъ, не обращая вниманія на то, что онъ до крови клевалъ и билъ ея лицо и голову.
Орлица въ теченіе минуты тихо парила въ воздухѣ, и всякій разъ, какъ она ударяла крыльями, чтобы держаться на высотѣ, мать, блестя глазами, глядѣла на ребенка въ свивальникѣ, висѣвшаго подобно червяку въ когтяхъ птицы.
Вдругъ ей показалось, что ея ребенокъ опускается.
И, не переводя дыханія, слѣдила она, какъ хищная птица стала снова плавно спускаться по направленію къ лужайкѣ.
Она выпустила орленка и, шатаясь, какъ безумная, кинулась къ своему ребенку.
Два застигнутыхъ бѣдою материнскихъ сердца поняли другъ друга.
Но, когда орлица выпустила свою добычу и опять поднялась вверхъ, изъ дому раздался выстрѣлъ.
И могучая птица, съ широко распростертыми крыльями, безжизненно упала внизъ на бѣлый холстъ, между тѣмъ какъ освобожденный орленокъ короткими, быстрыми взмахами крыльевъ улеталъ, поднимаясь надъ вершинами лѣса.
- ↑ Іонасъ Ли, извѣстный норвежскій писатель.