Розанов В. В. Собрание сочинений. Юдаизм. — Статьи и очерки 1898—1901 гг.
М.: Республика; СПб.: Росток, 2009.
ОПЫТ В ПЕДАГОГИКЕ
правитьВо всех областях, где теория смешивается с практикой, улучшения вводятся не на основании кабинетного расчета, а на основании предварительного испытания тех или иных предположений. Всегда предварительно имеет место опыт и наблюдение, ограниченные небольшим районом и непродолжительным временем. К глубокому несчастию судеб народного образования в России, этот здравый и осторожный путь никогда не был у нас школьным путем.
Новое ружье, новый порох, новые рельсы, новый плуг, новая система земледелия или лечения — все испытывается, наблюдается, проверяется в самом действии и применении опытнейшими экспертами, и только после такого испытания, но не ранее идет уже твердым шагом и расчищенным путем и становится русским явлением, русским приобретением, фактом российской истории. Между тем мы ничего не знаем о предварительном испытании учебных программ и новых приемов преподавания или вообще организации школы. Вот теперь поднят и находится в нерешительности вопрос о баллах. Вопрос этот непременно должен будет повлиять на весь характер школы, весь ее дух, весь ее строй; должен будет глубочайшим образом отразиться на характере учения и поведения учеников, на характере занятий учителя на уроке, на характере их взаимных отношений. Вопрос этот необозримой важности. Например, обратим внимание, что от разрешения его в положительную сторону (нет баллов) разом упадет и рухнет такая, сейчас необоримая вещь, как ученический и учительский обман. Мы увидим совершенно небывалое в гимназиях зрелище, неслыханное и невиданное: ученика, который не обманывает, учителя, который не ловит на обмане ученика. Очевидно, весь дух школы преобразится разом. Перемена эта так же велика, как дореформенный и послереформенный суд. Но не опасна ли мера? Да, очень. Вдруг ученики могут перестать учиться. Гимназия будет без обмана. Но, может быть, ее вовсе не будет?
Тягостный вопрос.
Его может разрешить только опыт. Какая же нужда отменять баллы в России или даже в целом Петербургском округе, обнимающем несколько губерний? Совершенно достаточно и вместе уже вполне возможно отменить баллы, напр., в одной только Новгородской губернии, или, если хочется иметь дело под руками и наблюдать за столь важною переменою как можно зорче и как можно более опытным глазом, — можно отменить отметки в одном только Петербурге.
Кажется, огромность этой перемены столько же пугает родителей, как и учеников. «Мы не будем знать, как учатся наши дети, и ничего не сможем предпринять даже в том случае, если они не будут вовсе учиться». Да, вся система учения должна будет перестроиться, именно от принципа запугивания и страха перейти к принципу любви, охоты и приучения, приохочиванья учителем учеников к данному предмету. Но все ли учителя это смогут, а учиться нужно по всем предметам, учиться строго, знать твердо, и суметь за эти знания ответить и через год, и через восемь лет. Все это — страшно, на все это решиться не только для России, но и для Петербургского округа — рискованно. Скажем, однако, кой-что и в утешение. Ведь учатся же дети, учатся отлично, строго и ответственно, и отлично приготовляются без всяких отметок для поступления в гимназию. Да, дома нет отметок, и, однако, дома учатся. Иногда, если детей в семье много, заводят журнальчики и ставят в них детям-ученикам отметки, но это отметки игрушечные, кукольные, совсем другого характера, чем в гимназии, где оне имеют характер нравственной лозы, очень больно бьющей, необыкновенно больно бьющей, до головной боли и бессонницы учеников, до психического болезненного страха и нервного расстройства. Итак, дети учатся, и учатся еще студенты, и тоже без отметок, и выучиваются, выходят юристами, медиками, учителями. Таким образом, существует более гипноз отметки, нежели собственно нужда в ней: гипноз вековой привычки. Это — как галстух, без которого погиб европеец. Но греки ходили без галстуха и китайцы ходят, не погибая. Есть бездна вещей, каковы вера в Бога, почитание родителей, любовь к поэзии, интерес к науке, добропорядочность поведения на улице и в семье, которые не поощряются отметками, не регулируются колотушками, и идут исправно, и слава Богу, без колебаний и дефектов, и тем лучше идут, чем более держатся нравственною своею силою. Принадлежит ли или может ли принадлежать к ним и школьное учение? Вопрос роковой. Если может — школа воскреснет, действительно воскреснет, станет неузнаваема. Первый раз со дня своего основания, училище станет семьею, столь же нравственным явлением, как и семья. Оно впервые станет училищем в действительном смысле, а не в риторическом иносказании. Это слишком соблазнительная вещь, чтобы ее не испытать; и слишком рискованная, чтобы испытать широко, «всероссийски». Вот почему мы указываем на путь опыта, на путь местного и временного испытания прекрасного предположения.
КОММЕНТАРИИ
правитьНВ. 1900. 22 окт. № 8856. Б.п.