Описание консульского воинского парада
правитьВ 11 часов утра поехал я с нашим министром Лукезини в Тюльери, где мы в больших комнатах Дюрока нашли множество дам и мужчин, которые желали видеть оттуда славный парад консульский. Сии комнаты находятся в нижнем этаже, и высокие окна их растворяются до самого пола: вся площадь была у нас перед глазами. — Тут мы встретились с тунисским послом, высоким и прекрасным мужчиной, обвешанным всякого рода золотыми погремушками, цепями, шариками и проч. Он хорошо говорит по-итальянски, и всячески старался заслуживать ласковые улыбки итальянских и польских дам, с нами бывших.
Скоро начался парад. Около шести тысяч воинов (прекрасных, отборных людей) маршировали, одни за другими, на славной Тюлерийской площади, называемой прежде place de Carrousel. Ныне она гораздо обширнее и красивее: дома, там бывшие, сломаны; с одной стороны очистили ее до Луврской галереи, а с другой до улицы Сент-Оноре. Пехота стала во фрунт. Бонапарте явился на коне, окруженный многочисленной свитой; перед ним ехал любимый мамелюк его. На консуле был синий мундир с белыми отворотами, без всяких украшений, и простая шляпа. Он сидел на лошади весьма красиво и казался немалого роста. Генералы (человек 12) следовали за всеми его движенями; между ними заметил я еще другого мамелюка. Хотя Бонапарте раз восемь проскакал мимо окна, где мы стояли, и несколько раз даже заглядывал в него; но мне никак не удалось составить себе идею о характере лица его. Надобно видеть консула вблизи и смотреть на него пристально, чтобы ясно впечатлеть в мыслях физиономию героя. Оттого все портреты его несходны, кроме Изабеева: ибо он только для сего живописца согласился несколько минут просидеть на одном месте.
Везде, где скакал Бонапарте, играла музыка. Ветераны, пехота, гренадеры, егери имеют своих особенных музыкантов; но не могу сказать, чтобы они весьма хорошо играли. Наконец явилась консульская гвардия… Признаюсь, что я не видывал ничего подобного сему легиону героев: иначе не умею назвать ее. Какие люди! Какой вид благородный! Высокие красные перья развевались на шляпах, и желтые перевязи украшали их темно-синие мундиры. Музыканты гвардии играли воинский марш, быстрый, выразительный и приятный. Сия музыка остановилась перед нашим окном и не умолкала во время парада, не думая о том, что трубачи конницы, осматриваемой консулом, играли совсем в другом тоне.
Сия конница вообще не так хороша, как австрийская и прусская; но кирасиры одеты прекрасно; латы их ослепляют глаза блеском; каски с перьями величественны. Жаль только, что вороные лошади их малы ростом для людей высоких и тяжело вооруженных. — Конная артиллерия составила заключение парада, и во весь дух проскакала мимо Бонапарте. Он стоял перед самым нашим окном. В ту минуту, как все кончилось, многие хорошо одетые люди, мужчины и женщины, вышли из толпы зрителей и вручили ему просьбы свои. Надобно думать, что все другие способы, писать к консулу, неверны. — Он вызвал из фрунта несколько гренадеров и дружески говорил с ними, называя их своими храбрыми египетскими товарищами.
Трудно описать красоту сего зрелища на великолепной Тюлерийской площади. 6000 отборных воинов со своими красными, белыми и черными перьями, в аршин вышиной, кружась на одном месте около двух часов, обманывают глаза числом и могут показаться целой армией.
Рейхард Г.А.О. Описание консульскаго воинскаго парада / Рейхарт; (С немецкаго [из «Zeitung fur die elegante Welt». 1803. N 119] Н. М. Карамзин) // Вестн. Европы. — 1803. — Ч. 11, N 20. — С. 292-295.