Он прощает!

Он прощает!
автор неизвестен

Дата создания: 1905 г., опубл.: январь 1905 г. Источник: газета «Искра», 1905 г., № 86. • Заметка в плехановской «Искре» по поводу речи Николая II к рабочей депутации после событий 9 января 1905 года в Петербурге.

Когда народ к нему шел, он бежал от народа.

Когда из груди сотен тысяч рабочих людей вырвался вздох, прозвучавший мольбой, он послал свинец в эту грудь.

И только тогда, когда военная челядь его спохватилась, расстреляв последний остаток верноподданной мысли и верноподданного чувства народа, он вдруг пожелал — призвать свой народ чрез участок.

Народ был собран, рассажен в кареты, приведен пред царские очи. Не тот, конечно, народ, которым — 9 января — кишели улицы, предместья Петербурга; не народ, приподнятый волной возбуждения, который надеялся, верил, мечтал... нет, по знаку генеральской руки перед ним вытягивался во фронт и говорил ему «здравие желаю» — дрессированный бутафорский народ, народ Трепова и присных его. И через головы этих статистов он кинул истории в лицо свое отныне незабвенное — «прощаю».

Он прощает! — Этот малограмотный, глупый офицер, всю жизнь свою проведший в парадах, он прощает великий народ в его бессмертном движении.

Он прощает ту громаду — толпу, которая несла к подножию престола свою запоздалую веру в него, видя в нем защитника правды.

Он прощает тех, кто искал лучшей доли и за это спит теперь вечным сном — на кладбищах столицы.

Он прощает оставшихся в живых, осиротелые семьи, больных и увечных, которых била жизнь и, наконец, добил солдатский приклад.

Он их всех поучает — «терпению».

Он их всех наставляет — «справедливости».

Он им всем толкует о своем «попечении» о них.

И он же призывает имя «родины»... которую затопил морем слез и из которой создал гекатомбу.

Он вчера убивал, он и завтра намерен убивать, презренный выродок преступной семьи: «военной силой» затушит он стачку, ибо стачка незаконна, и борец за народное дело есть «изменник и враг».

Изменник и враг романовскому дому, т. е. друг свободной России, той России, которой — наглец — он бросает на чай, как лакею, и которая выбросит его самого, как скверную и грязную ветошь.

Он стоит еще в позе актера на своих царскосельских подмостках, а Россия уже гулом полна, и трясется подгнившая сцена.

То свободная Россия идет, то слышится поступь несчетных легионов народа.

Гроза шумит, счищая веками накопившуюся нечисть. И в шуме грозы звучит приговор: горе убийцам народа, горе тем, кто, в минуты народной беды, нашел силы глумиться над ней.