Гавриил Степанович Батеньков Одичалый ---------------------------------------------------------------------------- Русская романтическая поэма. М., Правда, 1985 ---------------------------------------------------------------------------- 1 Я прежде говорил "Прости!" В надежде радостных свиданий, Мечты вилися на пути, А с ними ряд воздушных зданий. Там друг приветливый манил, Туда звала семья родная, Из полной чаши радость пил, Надежды светлые питая. Теперь - прости всему навек! Зачем живу без наслаждений? Ужель еще я человек? Нет!.. да! - для чувства лишь мучений! Во мне ли оттиск божества? Я ль создан мира господином? Создатель - благ. Ужель их два? Могу ль его назваться сыном? Шмели покоятся в дупле, Червяк в пыли по воле гнется - И им не тесно на земле: Им солнце светит, воздух льется, Им - все! А мне Едва во сне Живая кажется природа... Ищу в бесчувственной стене Отзыв подобного мне рода. 2 Вон там туман густой вдали И буря тучами играет; Вода одна, и нет земли, Жизнь томно факел погашает. Вон там на воздухе висит, Как страшный остов, камень голый, И - дик и пуст - шумит, трещит Вокруг трущобы лес сосновый. Там серый свет, Пространства нет, И время медленно ступает... Борьбы стихий везде там след... Природа в сиротстве рыдает... И там уму В тюрьме тюрьму Еще придумалось устроить... Легко ему Во мраке - тьму, В теснине - тесноту удвоить! Там пушек ряд, Там их снаряд; При каждом входе часовые. Кругом крутят, Кругом шумят Морские волны лишь седые. Куда пойти? Кому прийти Сюда без ведома смотрящих? И как найти К родным пути, Где даже нет и приходящих? Все это там, друзья, для вас - И редко вам на мысль приходит... Все это здесь, друзья, для нас: Здесь взор потухший лишь находит Пространство в нескольких шагах, С железом ржавым на дверях, Соломы сгнившей пук обшитый И на увлаженных дверях Следы страданий позабытых. Живой в гробу, Кляну судьбу И день несчастного рожденья! Страстей борьбу И жизнь рабу Зачем вдохнула из презренья? 3 Скажите: светит ли луна? И есть ли птички хоть на воле? Им дышат ли зефиры в поле? По-старому ль цветет весна? Ужель и люди веселятся? Ужель не их - их не страшит? Друг другу смеет поверяться, И думает, и говорит? Не верю. Все переменилось: Земля вращается, стеня, И солнце красное сокрылось... Но, может быть, лишь для меня? 4 Вон там весной Земли пустой Кусок вода струей отмыла. Там глушь: полынь и мох густой- И будет там моя могила! Ничьей слезой Прах бедный мой В гробу гнилом не оросится, И на покой Чужой рукой Ресниц чета соединится. Не урна скажет, где лежит Души бессмертной бренна рама; Не пышный памятник стоит, Не холм цветистый - влажна яма. Кто любит, не придет туда; Родной и друг искать не будет Ко мне заросшего следа; Его могильщик позабудет. Здесь имя - в гробовую тьму... Добра о нем уже не скажут - И с удовольствием к нему Враги одно лишь зло привяжут. Погибли чувства и дела, Все доброе мое забыто, И не осмелится хвала Мне приписать его открыто. Довольно раз К цепям у нас Себе позволить отвращенье, Сказать... поднять чело на час - И расклокочется гоненье... Кукушка стонет, змей шипит, Сова качается на ели, И кожей нетопырь шумит - Вот песнь кругом сырой постели. Песок несется, ил трясется, Выходит пар из мокроты, И ржавый мох в болоте ткется - Вот мне приветные цветы! Придет холодный финн порой - И в сердце страх один имея, Смутится самой тишиной И скажет: "Здесь приют злодея - Уйдем скорей, уж скоро ночь. Он чудится и в гробе смутой..." С колом в руках, в боязни лютой, Крестясь, пойдет оттоле прочь. О люди, знаете ль вы сами, Кто вас любил, кто презирал И для чего под небесами Один стоял, другой упал? Пора придет: Не лживый свет Блеснет - все будет обличенье... Нет! не напрасно дан завет, Дано святое наставленье, Что бог-любовь, и вам любить - Единый к благу путь указан... И тот, кто вас учил так жить, Сам был гоним, сам был наказан... Но чем то сердце будет здесь, Которое любить умело И с юных лет уже презрело Своекорыстие и спесь? Что будет око прозорливо, Которое земли покров Так обымало горделиво И беги мерило миров? Что будет череп головной, Разнообразных дум обитель?.. Земля смешается с землей, Истлит все время-истребитель! Но скоро ли? Как для меня Желателен конец дыханья! Тлен благотворного огня Сулит покой, конец страданья! Но, други, в этот самый час, Как кончу я мой путь печальный, Быть может, трепет погребальный Раздастся в сердце и у вас - Иль меж душами нет сношений И чувство чувства не поймет? Ненужный вам для наслаждений Равно - живет иль не живет? Ужель, себя Одних любя, Во мне лишь средство веселиться Искали вы, и не скорбя, Могли навек со мной проститься? И крови глас Ужели вас Ко мне порой не призывает? И дружбы жар в "прости" погас - И стону хохот отвечает? Пусть так. Забытый и гонимый, Я сохраню в груди своей Любви запас неистощимый Для жизни новой, после сей! Вкушайте, сильные, покой, Готовьте новые мученья: Вы не удушите тюрьмой Надежды сладкой воскресенья! Бессмертие! В тебе одном Одна несчастному отрада: Покой - в забвеньи гробовом, Во уповании - награда. Здесь все, как сон, пройдет. Пождем - Призывный голос навевает. Мы терпим, бремя мук несем, Жизнь тихо теплится... и тает... Примечания Одичалый (с. 295). - Впервые - "Русская беседа", 1859, т. 3, № 15, с цензурными пропусками. Отрывки - с рядом искажений в издании А. И. Герцена и Н. П. Огарева "Русская потаенная литература XIX века" (Лондон, 1861) и в исправленном виде в "Собрании стихотворений декабристов" (Лейпциг, 1862). Поэма написана в мае 1827 г. в крепости Свартгольм, где декабрист Батеньков отбывал одиночное заключение. Списки поэмы сохранились у некоторых декабристов. Подробнее о судьбе поэмы и ее художественных особенностях см.: А. А. Илюшин. Поэзия декабриста Г. С. Батенькова. М., 1978, с. Стр. 296. В тюрьме тюрьму // Еще придумалось устроить... - По предположению А. А. Илюшина, мотив "двойной тюрьмы" подсказан не только биографической реальностью (Свартгольм находится на острове), но и поэмой "Шильонский узник". А. С. Немзер, А. М. Песков
