Огонь приходит с высоты (Бальмонт)


5


Огонь приходит с высоты,
Из тёмных туч, достигших грани
Своей растущей темноты,
И порождающей черты
Молниеносных содроганий.
Огонь приходит с высоты,
И, если он в земле таится,
Он лавой вырваться стремится,
Из подземельной тесноты,
10 Когда ж с высот лучом струится,
Он в хоровод зовёт цветы.

Вон лотос, любимец стихии тройной,
На свет и на воздух, над зыбкой волной,
Поднялся, покинувши ил,
15 Он Рай обещает нам с вечной Весной,
И с блеском победных Светил.

Вот пышная роза, Персидский цветок,
Душистая грёза Ирана,
Пред розой исполнен влюблённых я строк,
20 Волнует уста лепестков ветерок,
И сердце от радости пьяно.

Вон чампак, цветущий в столетие раз,
Но грёзу лелеющий — век,
Он тоже оттуда примета для нас,
25 Куда убегают, в волненьи светясь,
Все воды нам ведомых рек.

Но что это? Дрогнув, меняются чары,
Как будто бы смех Соблазнителя-Мары,
Сорвавшись к долинам с вершин,
30 Мне шепчет, что жадны, как звери, растенья,
И сдавленность воплей я слышу сквозь пенье,
И если мечте драгоценны каменья,
Кровавы гвоздики и страшен рубин.

Мне страшен угар ароматов и блесков расцвета,
35 Всё смешалось во мне,
Я горю как в Огне,
Душное Лето,
Цветочный кошмар овладел распалённой мечтой,
Синие пляшут огни, пляшет Огонь золотой,
40 Страшною стала мне даже трава,
Вижу, как в мареве, стебли немые,
Пляшут и мысли кругом и слова.
Мысли — мои? Или, может, чужие?

Закатное Небо. Костры отдалённые.
45 Гвоздики, и маки, в своих сновиденьях бессонные.
Волчцы под Луной, привиденья они,
Обманные бродят огни
Пустырями унылыми.
Георгины тупые, с цветами застылыми,
50 Точно их создала не Природа живая,
А измыслил в безжизненный миг человек.
Одуванчиков стая седая.
Миллионы раздавленных красных цветов,
Клокотанье кроваво-окрашенных рек.
55 Гнёт Пустыни над выжженной ширью песков.
Кактусы, цепкие, хищные, сочные,
Странно-яркие, тяжкие, жаркие,
Не по-цветочному прочные,
Что-то паучье есть в кактусе злом,
60 Мысль он пугает, хоть манит он взгляд,
Этот ликующий цвет,
Смотришь — растенье, а может быть — нет,
Алою кровью напившийся гад?

И много, и много отвратностей разных,
65 Красивых цветов, и цветов безобразных,
Нахлынули, тянутся, в мыслях — прибой,
Рождённый самою Судьбой.

Болиголов, наркоз, с противным духом, —
Воронковидный венчик белены,
70 Затёрто-жёлтый, с сетью синих жилок, —
С оттенком буро-красным заразиха,
С покатой шлемовидною губой, —
Подобный пауку, офрис, с губою
Широкой, жёлто-бурою, и красной, —
75 Колючее создание, татарник,
Как бы в броне крылоподобных листьев,
Зубчатых, паутинисто-шерстистых, —
Дурман вонючий, — мертвенный морозник, —
Цветы отравы, хищности, и тьмы, —
80 Мыльнянка, с корневищем ядовитым,
Взлюбившая края дорог, опушки
Лесные и речные берега,
Места, что в самой сущности предельны,
Цветок любимый бабочек ночных, —
85 Вороний глаз, с приманкою из ягод
Отливно-цветных, синевато-чёрных, —
Пятнадцатилучистый сложный зонтик
Из ядовитых беленьких цветков,
Зовущихся — так памятно — цикутой, —
90 И липкие исчадия Земли,
Ужасные растенья-полузвери, —
В ленивых водах, медленно-текущих,
В затонах, где стоячая вода,
Вся полная сосудцев, пузырчатка,
95 Капкан для водной мелочи животной,
Пред жертвой открывает тонкий клапан,
Замкнёт его в тюремном пузырьке,
И уморит, и лакомится гнилью, —
Росянка ждёт, как вор, своей добычи,
100 Орудием уродливых железок
И красных волосков, так липко-клейких,
Улавливает мух, их убивает,
Удавливает медленным сжиманьем —
О, краб-цветок! — и сок из них сосёт,
105 Болотная причудливость, растенье,
Которое цветком не хочет быть,
И хоть имеет гроздь расцветов белых,
На гада больше хочет походить.
Ещё, ещё, косматые, седые,
110 Мохнатые, жестокие виденья,
Измышленные дьявольской мечтой,
Чтоб сердце в достовернейшем, в последнем
Убежище, среди цветов и листьев,
Убить.

115 Кошмар! уходи, я рождён, чтоб ласкать и любить!
Для чар беспредельных раскрыта душа,
И всё, что живёт, расцветая, спеша,
Приветствую, каждому — хочется быть,
Кем хочешь, тем будешь, будь вольным, собой,
120 Ты чёрный? будь чёрным, мой цвет — голубой,
Мой цвет будет белым на вышних горах,
В вертепах я весел, я страшен впотьмах,
Всё, всё я приемлю, чтоб сделаться Всем,
Я слеп был — я вижу, я глух был и нем,
125 Но как говорю я — вы знаете, люди,
А что я услышал, застывши в безжалостном Чуде,
Скажу, но не всё, не теперь,
Нет слов, нет размеров, ни знаков,
Чтоб таинство блесков и мраков
130 Явить в полноте, только миг — и закроется дверь,
Песчинок блестящих я несколько брошу,
Желанен мне лик Человека, и боги, растенье, и птица, и зверь,
Но светлую ношу,
Что в сердце храню,
135 Я должен пока сохранять, я поклялся, я клялся — Огню.