Шестидесятники
М., «Советская Россия», 1984. — (Б-ка рус. худож. публицистики).
В. А. Зайцев править
ОБЩЕЕ ДЕЛО править
Истребление гольштейн-готторнской монархии1 есть общее дело всех ее жертв, к каким бы классам, национальностям, партиям они не принадлежали. Это должно быть их первой общей целью, первой общей задачей.
На этой цели, на этой задаче, нам кажется, могут сойтись все. Могут, правда, сказать, что эта цель недостаточна, мы не будем спорить, потому что логика говорит, что задача столь общая, что в ней могут сойтись все стремления, по этому самому не может быть достаточной для всех, как конечная цель. Мы думаем только, что она достаточно определенна для всех, как первый этап, как ближайшая цель, и что никому нет причины умывать руки в деле ее достижения.
За исключением многочисленных абсолютно, но крайне немногочисленных относительно агентов этой презренной, зверской и глупой самодурщины, все прочие заинтересованы прямо в ее уничтожении. Мы не будем говорить о народе, который она грабит, лишает просвещения, лишает свободы верований, то гоняет его как стадо с места на место, то препятствует ему переселяться. Мы не будем говорить о жертвах таких мер самодурщины, как тайный циркуляр, воспрещающий иметь [больше] двух школ в волости, как меры против разных сект, штундистов, немоляк, неплатяк и проч., таких условий, как те, которые, по отчетам русских газет, заставляют солдат возвращаться из Балканского полуострова заклятыми врагами правительства и прямо попадать в центральные тюрьмы («где, за исключением таких солдат, нет политических арестантов», наивно говорят эти газеты).
Мы не говорим о народе, потому что без всяких слов очевидно, что освобождение его от всех или по крайней мере главной части угнетающих его условий требует прежде всего падения главного и центрального гнета, обслуживающего и направляющего все местные гнеты.
С исчезновением царя в Петербурге сами собой исчезают губернатор, исправник, становой, урядник в Глупове. А с их исчезновением остаются без два и без покрышки эксплуататор, мироед, кулак, целовальник.
Обратимся к целям и идеалам интеллигентных классов. Последние годы русской реакции привели к тому, что все дышащее, за исключением шпионов и надпольных журналистов, задыхается, изнывает, трепещет. Общее бедствие всех уровняло. Все одинаково, бессознательно или сознательно, чувствуют, что так жить нельзя. Так в поезде, застрявшем в обвалившемся туннеле, страх, отчаяние, предсмертная тоска одинаково охватывают всех пассажиров I и III класса, людей, понимающих причину гибели, и бессознательных скотов. Все одинаково чувствуют, что воздуху нет, что дышать с каждой секундой становится невозможно, что идет смерть.
Большинство наших соочественников так называемых культурных классов принадлежит, к сожалению, к разряду тех пассажиров, которых возят в стойлах. Громадное большинство их умеет в казусных случаях, как обвал реакции, только дрожать и творить про себя молитву, что также безуспешно делают и четвероногие единомышленники их на бойнях. Поэтому не только говорить о них бесполезно, но и самую заботу о них можно бы предоставить обществу покровительства животных. Но во всяком случае несомненен тот факт, что в момент обвала, когда дело идет о том, чтобы выбраться из него, интерес людей солидарен с интересом скотов, заключенных в том же несчастном поезде.
Возвращаясь к человеческому миру, т. е. к миру существ, одаренных интеллигенцией, принципами, идеями, идеалами, и беря любое из этих существ, мы все-таки утверждаем, что и для него ближайшей и несомненной целью само собою представляется уничтожение того пуна всех сетей суеверия, невежества, всякого воровства, всякого и лихоимства, каким у нас является монархия, уничтожение того, что в календарях называется всероссийской империей.
Eczasez l’infБme![1]
Мы понимаем, что этот клич может мало кого удовлетворить, как программа, потому что представляется лишь чистым отрицанием. Но мы не понимаем, почему бы всем не соединиться временно под этим лозунгом, представляющим все же первое и ближайшее решение всех задач. Во всех программах людей, угнетенных Вавилоном иудейских пророков с их идеальными стремлениями и языческих вождей, поднимавших только знамя национального освобождения, был один общий крик: Гибель Вавилону! Представьте, что завтра Вавилон рушится, искусственные узы разваливаются с уничтожением общего узла, насилие обессиливается, потеряв общий центр, вся машина останавливается, как часовой механизм, когда лопнет главная пружина, как чудовище моря, спрут, повисает бессильно как тряпками своими могучими прежде щупальцами, когда разрезан центральный мускул, так беспомощно развалится страшный земной исполин русской империи, когда пересечется жила самодержавия.
И тогда настанет свобода для борьбы идей и идеалов.
Поэтому, повторяем, общее дело теперь в том, чтобы давить, губить подлую империю.
ПРИМЕЧАНИЯ править
Варфоломей Александрович Зайцев (1842—1882) родился и семье мелкого чиновника в г. Костроме. Учился на юридическом факультете Петербургского университета (1858—1859), на медицинском факультете Московского университета (1859—1862), в Медико-хирургической академии в Петербурге. С апреля 1863 г. по ноябрь 1865 г. — сотрудник журнала «Русское слово», вел в нем «Библиографический листок».
По своим социально-политическим и эстетическим взглядам Зайцев был близок к позициям, которые занимал Писарев. Он выступал за интенсивное промышленное развитие России, полагая, что этот путь ведет к решению вопроса о «голодных и раздетых людях». Считал, что подготовка к социальной революции должна включать в себя как необходимое условие просвещение народных масс, распространение в них естественнонаучных знаний. Отсюда — громадная работа просветительского характера, которую Зайцев вел на протяжении всей своей недолгой жизни (редактирование перевода «Всемирной истории» Ф. Шлоссера в 19 томах. Спб., 1861—1868; как редактор перевода заменил Чернышевского с 10-то тома; перевод «Истории крестьянской войны в Германии» В. Циммермана, 1865; сочинений Ф. Лассаля; составление руководств по всемирной истории: «Древняя история Востока». Спб., 1879; «Древняя история Запада». Спб., 1882).
В 1865 г. за В. Зайцевым был учрежден негласный полицейский надзор, а в апреле 1866 г., когда в связи с «делом Каракозова» в столице начались повальные аресты, Зайцев был на 4 месяца заключен в Петропавловскую крепость. Перед этим он только успел написать свою часть книги «Отщепенцы», над которой работал вместе с Н. В. Соколовым.
В 1869 г. Зайцев эмигрирует за границу и немедленно включается в революционную деятельность: вступает в I Интернационал, организует в Турине Итальянскую секцию Интернационала. В 1877—1881 гг. сотрудничает в газете «Общее дело», где опубликовал около 80 статей. В эти годы он сближается с революционными народниками, в частности с Г. В. Плехановым, В. И. Засулич, С. М. Кравчинским.
Многих своих современников В. Зайцев шокировал отрицанием общепризнанного, безапелляционностью суждений. В своих выступлениях Зайцев допускал методологические ошибки вульгарно-материалистического толка. И вместе с тем это была яркая личность, человек неукротимого темперамента, большого трудолюбия, обширных знаний, твердых убеждений, борец за справедливое общественное устройство.
Впервые опубликовано в газете «Общее дело» — 1879, № 28.
1 Гольштейн-готторнская монархия — Российская империя. В целях ее дискредитации Зайцев использует тот факт, что император Петр III был сыном голштейн-готторнского герцога Карла Фридриха, принадлежавшего к старинной немецкой герцогской династии Готторнов.
- ↑ Уничтожить бесчестие (фр.).