Н. Гумилев. Романтические цветы. (Пильский)

Н. Гумилев. Романтические цветы.
автор Петр Мосеевич Пильский
Опубл.: 1908. Источник: az.lib.ru

Н. Гумилев. Романтические цветы.
Стихи. Париж. 1908. Ц. 50 к. (1 fr. 25 с). 62 стр.

править

Серия «РУССКИЙ ПУТЬ»

Н. С. ГУМИЛЕВ: PRO ET CONTRA

Личность и творчество Николая Гумилева в оценке русских мыслителей и исследователей. Антология

Издательство Русского Христианского гуманитарного института, Санкт-Петербург 2000

За последнее время мы встретили несколько стихотворений и библиографических заметок, подписанных этим именем и обличающих в авторе хороший художественный вкус и серьезную эстетическую воспитанность.

И на его стихах, и на его маленьких критических заметках лежит печать явной культурности. Но и те и другие, особенно стихи, выдают не только литературную молодость, но и неопытность.

Это сказывается в ненужной, запоздавшей приверженности к вычурам декадентства, к сгущению романтической атмосферы, к излишней изукрашенности. Это слышится в однообразии напева и даже тем. Глаза молодых поэтов всегда видят немного.

Все стихи г. Гумилева фантастичны. И его образы наделены случайными чертами. Как поэт, Н. Гумилев очень неровен и часто умеет хорошее целое ловко испортить двумя-тремя мелочами. Второй отрывок «Императора Каракаллы», очень стильный и живописный, совершенно испорчен восьмой строфой («Там в твоих садах безгрешность неба»), следующей тотчас же за двумя красивыми:

«Но к чему победы в час вечерний,

Если тени упадают ниц,

Если, точно золото на черни,

Видны ноги стройных танцовщиц».

В плохой третий отрывок «Каракаллы» залетели две ценные и звучные строки:

«В золотом невинном горе

Солнце в море уходило», —

и их жаль здесь, как просыпанный жемчуг.

Красочное «Помпеи у пиратов», одно из лучших в книжке, подарило нас прелестной строфой, сделавшей Помпея живым:

«И над морем, седым и пустынным,

Приподнявшись лениво на локте,

Посыпает толченым рубином

Розоватые длинные ногти».

Если упомянуть о делающей честь вкусу поэта «Смерти» с сдержанно-восторженной второй строфой («Ты казалась золотисто-пьяной, обнажив сверкающую грудь»); о зловеще-спокойном, в манере Поэ[1], («Я долго шел по коридорам»); об интересной принцессе у рабочего («В темных покрывалах летней ночи заблудилась юная принцесса»), о судне в Каире, о перчатках, о стихотворении: «Нас было пять… мы были капитаны», придется вздохнуть о напрасно погибшем прекрасном конце «Озера Чад», потому что только этот конец и хорош, — это самые ценные строфы маленькой книги Н. Гумилева:

«А теперь, как мертвая смоковница,

У которой листья облетели

Я, ненужно-скучная любовница,

Точно вещь я брошена в Марселе.

Чтоб питаться жалкими отбросами,

Чтобы жить вечернею порою —

Я пляшу пред пьяными матросами,

И они смеясь, владеют мною.

Робкий ум мой обессилен бедами,

Взор мой с каждым часом угасает…

Умереть? Но там, в полях неведомых,

Там мой муж: он ждет и не прощает…»1

Большой и иногда серьезно утомляющий недостаток стихов г. Гумилева в их напрасной отягощенности красками, эпитетами, словами. Г. Гумилев напрасно так щедрится, ибо его расточительность разоряет его стихи и не приносит никакой радости нам. Эта расточительность, кроме того, приводит его к банальности, самому злому и самому страшному врагу красоты.

В самом деле, разве поэзия эти строки:

«И какой-то сказкой чудной,

Нарушителем гармоний,

Крокодил сверкал у судна

Чешуею изумрудной

На серебряном понтоне»…2

Еще хуже бывает с г. Гумилевым, когда он не воздерживается от несообразности:

«А царица, наклоняясь с ложа,

Радостно играла крутизной» (?!)

И даже от вульгарности:

«Задыхаясь в несказанном (?) блуде (?!),

Юный маг забыл про все вокруг».

Есть вульгарности, вызывающие не краску стыда, а холод удивления, и это — самое опасное.

Такие строки особенно непростительны автору, душе которого открыты тайны песен и сказок.

Что еще сказать?

Книжка опрятная и недурная, но мы не хотим скрыть, что знаки препинания во многих цитированных здесь стихах составляют честь нашу, а не автора.

ПРИМЕЧАНИЯ

править

Печатается по: Образование. 1908. № 7. Отд. III. С. 78—80 (была напечатана и в газ. «Новая Русь», 19 авг. 1908, подп.: П. П.).

Автор рецензии — Пильский Петр Михайлович (1876—1942), литератор, публицист, критик, впоследствии — один из самых популярных журналистов русского «зарубежья».

1 Упоминаются ст-ния Гумилева «Смерти», «Ужас» (в первой редакции — «Я долго шел по коридорам…»), «Принцесса» (в первой редакции — «В темных покрывалах летней ночи…»), «Зараза» (в первой редакции — «Приближается к Каиру судно…»), «Перчатка» (в первой редакции — «На руке моей перчатка…»), «Нас было пять… Мы были капитаны…» и поэма «Озеро Чад».

2 Из третьего ст-ния цикла «Император Каракалла»; в окончательной редакции — «Мореплаватель Павзаний…»

3 Из ст-ния «Заклинание» (в первой редакции — «Юный маг в пурпуровом хитоне…»).



  1. Имеется в виду Э. По (ред.).