Акмеизм в критике. 1913—1917
СПб.: Изд-во Тимофея Маркова, 2014.
З. Б.
правитьН. ГУМИЛЕВ.
КОЛЧАН. СТИХИ.
править
Школы «акмеистов» и близко подходящих к ним «адамистов», основанные в противовес символизму, всецело и определенно ими отрицаемому, остаются верны себе, ярким доказательством чего является недавно изданная «Гнпербореем» книга стихов главы названных школ, Н. Гумилева. Красною нитью проходит по всей этой книге отрицательное отношение к неясному, расплывчатому приятию мира, к нечеткой, приблизительной фиксации мысли и образа, ко всему недоговоренному и подразумеваемому. Слово, до конца верное определяемому им понятию, правдивая, вплоть до прозаизма, подлинность рисунка — вот что хотят провести в современную поэзию акмеисты и адамисты. Многое в этом credo имеет хорошее, ясное, светлое будущее. Молодая поэзия наша — в громадных количествах своих представителей — действительно заблудилась на туманных дорогах всяких нездоровых западнических течений, и вернуть ее на ясный, солнечный, трезвый путь — более чем желательно. Но нельзя даже во имя художественной правды так явно пренебрегать заветами старой лирики, как это делают подчас акмеисты, сознательно равнодушные к музыкальной стороне своих произведений, вплоть до употребления некрасивых, грубо-прозаических слов, неправильных ударений, нарочитых пересеканий ритма и т. д.
Все эти недочеты, впрочем, у автора «Колчана» почти отсутствуют, во всяком случае, в отношении внешности. Его холодный, умный стих строго отчеканен, хотя чаще — вне музыки и чувства, вне тютчевских бездн и фетовских высот. Н. Гумилев прежде всего рассудочен и уравновешен, в творчестве его философ всегда берет верх над лириком, почти не оставляя последнему места. Стихи его, тем не менее, несомненно интересны — и широкой культурностью мысли, скорее европейского, чем славянского уклада, и красивой четкостью отделки, и в особенности благородно-оптимистическим подходом к жгучей, мучительной трагедии настоящей войны, достойным и сознательным участником которой является даровитый автор «Колчана». Вещи, навеянные войной, как «Пятистопные ямбы», «Видение», «Солнце духа», «Смерть» — лучшие в сборнике и надолго запоминаются читателем. Много стильности и меткости в освещении мотивов средневековья, а в прелестных «Канцонах» есть и мелодичность, и теплота мягкого, истинно лирического углубления. Те же неожиданные для него черты чувствуются отчасти в «Старых усадьбах» и особенно в трогательных своей светлой простотой стихотворениях «Рай» и «Я не прожил». Такие, может быть, невольные отступления от принятой кружком известных течений теоретической замкнутости указывают только на богатство художественных возможностей Н. Гумилева, талант которого, пройдя сквозь личный творческий опыт стихийных военных переживаний, надеемся, подарит нас яркими, твердыми стрелами еще не одного благородного «Колчана».
Печатается по: З.Б. Н. Гумилев. Колчан // Литературные и популярно-научные приложения «Нивы». 1916. № 7. С. 457—458. Автором рецензии был Евгений Зноско-Боровский.