Американский социализм ходом вещей выбивается из нейтральной позиции. Он должен переходить на военную ногу. Вопросы об отношении к войне, к национальной обороне, к гражданскому перемирию встают перед мыслью американского пролетариата во всей своей практической остроте. Благодаря политике своих правящих классов рабочие Соединенных Штатов получают жестокую возможность убедиться, что те разногласия, которые раздирают европейское рабочее движение, отнюдь не надуманы досужими теоретиками: дело идёт о жизни и смерти социализма.
Это не преувеличение. Вся история социалистического движения полна внутренней борьбы. Угнетенный класс, движущийся снизу вверх, не может развиваться иначе, как путем критики и самокритики. Но никогда еще разногласия внутри социализма не достигали такой глубины, как в настоящее время. В борьбе марксизма с анархизмом, а затем с реформизмом вопрос шел о путях и методах преодоления капиталистического строя. Между тем сейчас между революционными социал-демократами и социал- патриотами, по существу дела, стоит вопрос: нужно ли вообще вести борьбу против капитализма и буржуазного государства? И поэтому нет ничего удивительного, если анархисты-патриоты, как Кропоткин, Жан Грав и др. сходятся с социалистами-патриотами, тогда как анархо-синдикалисты, оставшиеся верными интернационализму, тяготеют к социалистам-циммервальдцам.
Правда, может показаться, что нынешнее разногласие, несмотря на всю свою остроту, имеет преходящий характер: оно, порождено исключительными условиями войны и исчезнет вместе с нею. Но это наивнейшая иллюзия. Сами социал-патриоты во всех странах успели за время войны сделать необходимые выводы из своего поведения и для мирного времени. Партия, которая берет на себя ответственность за национальную оборону, — рассуждают они совершенно справедливо, — обязана и в мирное время заботиться об аппарате этой обороны. Принципиальная оппозиция милитаризму должна быть отброшена. Нужно и в мирное время голосовать кредиты на армию и флот, чтобы было чем обороняться в случае войны. А это меняет все отношение к правительственной власти: на место непримиримого антагонизма становится «деловая» точка зрения, и социал-демократия из партии социальной революции становится одной из национальных партий: она энергичнее других отстаивает реформы в пользу трудящихся, но лишь постольку, поскольку эти реформы не задевают основ буржуазного строя и не сталкиваются с потребностями национальной обороны.
Правда, и сейчас еще имеется немало отсталых социал- патриотов, которые упорно отказываются сводить концы с концами своей новой позиции и повторяют афоризм, выдвинутый ими для утешения своей совести в начале войны: «дом горит — нужно спасать его; в этом одинаково заинтересованы жильцы бэль-этажа и мансарды; а затем каждый вернется на свое место, и все пойдет по-старому». Однако, эта пожарная философия слишком легковесна.
«Вы великодушно соглашаетесь тушить дом, когда он уже загорелся, — отвечают более последовательные социал-патриоты, — но ведь для тушения недостаточно доброй воли: нужно еще иметь бочку с кишкой. Ясно, что мы не имеем права и в мирное время отвергать военные кредиты и весь буржуазный бюджет».
Эта точка зрения является единственно-последовательной, если стать на почву национальной обороны. Но здесь именно и открывается, что социал-патриотизм означает полное и окончательное приручение революционной партии капиталистическим государством и использование социалистическою знамени в интересах «патриотического» дисциплинирования рабочих масс. В этом смысле мы и сказали, что дело идет о жизни и смерти социализма.
История не раз уже давала примеры великих идейных движений, которые зарождались и развивались, как протест угнетенных масс, а затем становились незаменимым орудием в руках имущих классов для упрочения консервативного порядка.
Христианство началось как движение самых униженных и обездоленных слоев римского государства. Оно превратилось затем в орудие правящих, а сейчас является незаменимой психологической смазкой в машине капиталистической эксплуатации.
Реформация, выросшая из бурных народных движений против церковного гнета, стала во всех протестантских странах верной прислугой капитала.
Либерализм и демократия служили знаменем «народа» в его борьбе против монархии и феодализма; они стали знаменем буржуазии в ее борьбе против пролетариата.
Однородную эволюцию проделывает в лице своего патриотического крыла и социализм: из мятежного движения он становится консервативным, и правящие классы подчиняют его своим целям.
Можно, разумеется, отделываться успокоительными рассуждениями на тему о том, что антагонизм пролетариата и буржуазии неискореним, что социализм не может отрешиться от своего классового характера, и что незачем, стало быть, бить тревогу: перемелется — мука будет. Этот обывательский оптимизм, за которым скрывается обычно полное идейное безразличие, не только широко распространен в Америке, но и выдается сплошь да рядом за самый чистопробный марксизм. На самом деле это жалкая подделка под него.
Если социализм «все равно» победит, зачем тогда социалистическая партия? Зачем дана нам способность оценки, критики и предвидения? Марксизм вовсе не фатализм. Марксистская теория может объяснить нам исторические причины возникновения социал-патриотизма, но она не избавляет нас от необходимости бороться против него. Социализм победит, конечно, но не иначе, как через рабочий класс, через его волю, ясность его сознания и революционную самоотверженность. Рабочий класс сам должен пролагать свой исторический путь, а следовательно сам должен определять его направление.
Мы причинили бы поэтому величайший вред делу освобождения пролетариата, если бы стали отрицать, преуменьшать или смазывать всю глубину расхождения между интернационализмом и социал-демократизмом. Нужно сознательно выбирать между этими двумя исключающими друг друга направлениями. Для тех американских рабочих, которые не сделали этого выбора в прошлую эпоху, на основании опыта Европы, теперь наступает последний момент. Капиталистическое государство завтра заставит их выбирать. Оно бросит их в пекло пожара, подожженного его собственной рукой, и скажет им: «Наш дом горит, — ступайте, рабочие, тушите его!»
