НОВОСТИ ЗАГРАНИЧНОЙ ЖИЗНИ. править
Поѣздка моя въ Манчестеръ, на Конгрессъ соціальныхъ наукъ. — Встрѣча съ американцемъ-филантропомъ. — Учрежденіе имъ дѣтскаго пріюта въ Нью-Іоркѣ. — Посѣщеніе Рокетской тюрьмы. — Очеркъ мѣстностей и городовъ, попадавшихся мнѣ по дорогѣ. — Пріѣздъ въ Манчестеръ. — Открытіе конгресса вступительною рѣчью лорда Шевстбери. — Программа дебатовъ, происходившихъ на конгрессѣ. — Юридическое отдѣленіе: вопросъ о правѣ литературной собственности и о выдачѣ преступниковъ между государствами. — Вопросъ о предупрежденіи преступленія. — Жестокость наказанія можетъ ли служить раціональной мѣрой этою предупрежденія? — Средства для распространенія образованія между бѣдными и рабочими классами. — Система обязательнаго обученіи въ элементарныхъ школахъ. — Вліяніе клерикальной партіи. — Рѣчь г. Ферра о народномъ здоровьи. — Сравнительная оцѣнка смертности европейскихъ государствъ. — Мѣры для улучшенія гигіены густо-населенныхъ городовъ. — «Здоровье есть богатство». — Характеристика Джемса Шетльуорта, руководившаго дебатами отдѣленія коммерціи и соціальной экономіи. — Прогрессъ ассосіацій. — Пренія объ уничтоженіи пьянства, какъ слѣдствія бѣдности и невѣжества. — Назначеніе будущаго засѣданія конгресса соціальныхъ наукъ въ Ирландіи, въ Бельфастѣ, въ сентябрѣ 1867 года.
КОНГРЕССЪ СОЦІАЛЬНЫХЪ НАУКЪ ВЪ МАНЧЕСТЕРѢ. править
На меня, какъ на человѣка душевно любящаго поэзію, цифра всегда производитъ чарующее дѣйствіе: она покоряетъ меня. Интересуясь политикой, я долженъ былъ серьезно заняться экономической наукой, Чтобы короче ознакомиться съ потребностями народа и съ тѣми способами, посредствомъ которыхъ можно доставить ему средства къ существованію, благосостоянію и просвѣщенію, я прочиталъ множество сочиненій всевозможныхъ экономическихъ писателей. Такимъ образомъ, мало-по-малу я изъ мечтателя преобразился въ постояннаго подписчика на «Journal des Economistes», а затѣмъ сталъ членомъ британскаго общества развитія соціальныхъ наукъ и вознамѣрился предпринять поѣздку изъ Парижа въ Манчестеръ, чтобы присутствовать на годичномъ собраніи конгресса.
При отъѣздѣ изъ Лондона, я встрѣтилъ на станціи желѣзной дороги человѣка, который также какъ и я разсматривалъ пригласительный билетъ на съѣздъ. «Вотъ мнѣ дорожный товарищъ», подумалъ я, и тотчасъ же показалъ ему свой билетъ. Незнакомецъ въ восторгѣ, что встрѣтилъ собрата, разсыпался въ любезностяхъ, я отвѣчалъ ему тѣмъ же; мы жмемъ другъ другу руки и соглашаемся ѣхать въ одномъ вагонѣ. Едва успѣли мы усѣсться на свои мѣста, какъ мой новый знакомецъ стремительно кладетъ мнѣ руку на плечо и, не переводя духа, произноситъ слѣдующую рѣчь:
«Зовутъ меня X. I. Я американецъ, пріѣхалъ сюда съ цѣлію заинтересовать англичанъ моимъ учрежденіемъ. У меня огромная семья, состоящая изъ 1663 членовъ обоего пола. Все это или сироты отцевъ, погибшихъ въ послѣднюю войну, или малютки, извлеченные изъ грязныхъ вертеповъ Нью-Іорка, дѣти преимущественно бѣдныхъ эмигрантовъ.
„Моя семья любитъ и уважаетъ меня. Я стараюсь сдѣлать изъ моихъ дѣтей полезныхъ гражданъ нашей великой республики. Если васъ интересуютъ наши учрежденія, прочтите вотъ эту брошюрку“.
И онъ быстро раскрылъ свой чемоданъ, досталъ оттуда розовыя брошюрки, и подалъ ихъ мнѣ. „Прочтите, пожалуйста“, сказалъ онъ.
Замѣтивъ, что я занялся чтеніемъ, г. X. I., помѣстившись комфортабельно, по-американски, на скамьѣ, въ свою очередь, занялся чтеніемъ газеты.
Просмотрѣвъ доклады, воззванія, поученія, дѣтскіе гимны и пр., я составилъ себѣ точное понятіе о произведеніи и объ его авторѣ, котораго я наблюдалъ изъ-за своей книги. Подобно кентукскому фермеру, это былъ настоящій геркулесъ, высокій, толстый, сильный веселый, свободный въ обращеніи, съ начинающими сѣдѣть волосами, съ свѣтло-голубыми глазами, истинный христіанинъ, безъ всякаго ханжества. Онъ, казалось, обладалъ шишкой отеческой любви; страстно любя дѣтей, онъ отыскивалъ ихъ для своего заведенія повсюду, бралъ всѣхъ, кого только къ нему посылали, — кормилъ ихъ, давалъ имъ помѣщеніе, одѣвалъ и даже самъ училъ. Но окончаніи опредѣленнаго срока, онъ пристраивалъ однихъ къ ремесленнымъ, а другихъ къ земледѣльческимъ занятіямъ. Будучи небогатъ самъ, онъ разсчитывалъ на благотворительность своихъ согражданъ. „Друзья мои“, пишетъ онъ въ одномъ изъ своихъ объявленій, обращаясь къ публикѣ, я не отсылаю отъ себя ни одного малютки, я принимаю всѣхъ безпріютныхъ дѣтей, я отдаю имъ все свое время, я забочусь о нихъ, и предлагаю имъ все, что имѣю. Вамъ же предстоитъ сдѣлать все остальное, т. е. дать, чего не достаетъ у меня — хлѣба и денегъ. Люди Англіи и Соединенныхъ Штатовъ, откройте свои сердца добрымъ побужденіямъ».
Дѣла X. I. идутъ такъ успѣшно, что онъ уже думаетъ устроивать пріютъ, цѣнность котораго опредѣляется въ 500,000 франковъ; онъ работаетъ неутомимо; даже свыше силъ, почему и разстроилъ свое и безъ того слабое здоровье. Недавно онъ былъ боленъ весьма серьезно и теперь еще но вполнѣ оправился. Между нами завязался оживленный разговоръ, Мы стали разсуждать о грустномъ происшествіи, о которомъ такъ много писали въ послѣднихъ газетахъ. Ребенокъ 3½ лѣтъ былъ взятъ дублинской полиціей за нищенство и представленъ въ судъ. Судья приговорилъ мальчика къ 15-ти дневному заключенію въ рабочемъ домѣ. Когда привезли туда несчастнаго ребенка, для него, разумѣется, не оказалось годной тюремной одежды, его босого и полунагого оставили спать спокойно, — маленькій арестантъ спалъ, не понимая своей у части, — пока одна изъ надзирательницъ не сжалилась надъ нимъ и не одѣла его въ рубашку, юбочку и передникъ. Газеты громко заговорили о скандальномъ событіи. Магистратъ съ своей стороны напечаталъ въ «Times» длинное оправдательное письмо, гдѣ объяснялъ свои дѣйствія желаніемъ помочь ребенку, доставивъ ему пропитаніе, хотя въ теченіи двухъ недѣль, — и наконецъ, что онъ имѣлъ въ виду благо мальчика.
Мы разобрали все дѣло и пришли къ заключенію, что нечего было метать громовыя стрѣлы противъ магистрата; онъ совсѣмъ не такъ виноватъ, какъ можетъ показаться съ перваго взгляда. Надо винить самое общество, въ которомъ возможны подобные случаи, общество, которое не придумало другаго средства избавить сорокамѣсячнаго ребенка отъ прошенія милостыни, какъ засадивъ его въ рабочій домъ, — это преддверіе острога, — и дать ему тамъ хлѣбъ воровъ и каторжниковъ, чтобы избавить его отъ голодной смерти. «Смотрителямъ за галерными преступниками приходится быть ангелами-хранителями голодныхъ дѣтей!» замѣтилъ я.
— Вы совершенно нравы, отвѣчалъ X. I. Къ несчастію не въ одной только Англіи встрѣчаются подобные Факты. Я не могу вспомнить безъ негодованія возмутительнаго зрѣлища, котораго я былъ свидѣтелемъ въ вашемъ Парижѣ. Когда вернетесь въ свое отечество, побывайте въ Рокетской тюрьмѣ.
— Я уже думалъ побывать тамъ, но не получилъ позволенія.
— Сдѣлайте, какъ я, обратитесь къ нашему посланнику, м-ру Биджелоу; онъ вамъ выхлопочетъ пропускъ. Я видѣлъ въ этой тюрьмѣ между преступниками-дѣтьми, мальчика десяти лѣтъ гдѣ также помѣщаются и приговоренные къ смерти. Этотъ красивый и задумчивый ребенокъ засаженъ въ клѣтку, гдѣ долженъ цѣлый день вязать носки. Окно его тюрьмы загорожено доскою, лучи солнца не проникаютъ къ нему, онъ долженъ забыть, что есть на свѣтѣ голубое небо, плаваютъ по немъ облака и носятся въ пространствѣ вольныя птицы. Одно для него развлеченіе пройтись по тюремному двору между двухъ сѣрыхъ стѣнъ, въ 10 футовъ вышиною. Не съ кѣмъ ему говорить, ни одна живая душа не обратится къ нему съ рѣчью, исключая развѣ священника, и то только въ воскресный день, въ церкви. Онъ запертъ въ ящикѣ, онъ никого не видитъ и его не видитъ никто, кромѣ тюремщика. При такой печальной обстановкѣ живетъ ребенокъ и, можетъ быть, ему приведется прожить такъ еще цѣлые годы. Что могъ сдѣлать этотъ бѣлокурый ребенокъ съ кроткими и печальными глазками? Сердце сжимается отъ боли, когда и подумаю о немъ. Я сильно страдалъ во время посѣщенія этой дѣтской тюрьмы, и когда я готовъ былъ разстаться съ нею, директоръ обратился ко мнѣ съ самодовольной улыбкой: «ну-съ, г. американецъ, что скажете вы о моемъ заведеніи»? — «Что сказать? отвѣтилъ я; — лучше было бы никогда не существовать на свѣтѣ этой могилѣ живыхъ мертвецовъ».
Потомъ мы разговорились о бѣдныхъ въ Соединенныхъ Штатахъ. —и тамъ есть они. Нью-Іоркъ, по крайней мѣрѣ, этотъ космополитическій городъ, подобно Лондону заключаетъ въ себѣ тысячи нѣмцевъ и ирландцевъ, бѣдняковъ и воровъ, несчастныхъ и негодяевъ
X. I. воодушевился, но, въ то самое время, какъ я съ полной симпатіей выслушивалъ его разсказы, мой филантропъ проворно сморкнулся въ руку. Эту операцію произвелъ онъ чрезвычайно ловко. Я былъ изумленъ, но кажется ничѣмъ не выказалъ своего удивленія, потому что разговоръ нашъ продолжался, какъ будто ничего и не произошло.
Затѣмъ онъ вынулъ изъ своего громаднаго портфеля цѣлую кипу писемъ, изъ которыхъ половину передалъ мнѣ. Это были письма отъ его малютокъ; съ каждой почтой онъ получалъ ихъ громадное количество. Нѣкоторыя изъ нихъ были дѣйствительно трогательны.
Эти письма подали поводъ моему собесѣднику распространиться о воспитаніи сто дѣтей. Онъ сталъ подробно разсказывать о томъ, какъ онъ обучаетъ своихъ малютокъ чтенію, письму, какъ онъ толкуетъ имъ библію и объясняетъ религію. Разговоръ принялъ теологическій характеръ; а потомъ мы оба взялись за газеты, что, въ свою очередь, послужило поводомъ къ политическимъ преніямъ. X. I. противникъ президента Джонсона, онъ мало довѣряетъ какъ Гранту, такъ Шерману и Шеридану. Онъ даже готовъ бы на новую междуусобную войну съ Югомъ, съ Джонсономъ и съ этими тремя генералами. Онъ не прочь вступить въ борьбу съ Англіей и съ Наполеономъ III. У него уже два сына въ арміи, но онъ желалъ бы послать туда ихъ тысячу, что впрочемъ для него, имѣющаго 1663 дѣтей обоего пола, вовсе нетрудно.
Во время нашего разговора, поѣздъ несся съ англійскою быстротою, направляясь отъ сѣверо-запада къ юго-востоку по мѣстамъ, чрезвычайно оживленнымъ. Мы проѣзжали города, проносившіеся передъ нами также быстро, какъ изчезаютъ театральныя декораціи. Это были Гарроу и Ригби, двѣ главныя школы высшей англійской буржуазіи; Сентъ-Альбансъ — родина Бэкона Веруламскаго; Бергамитидъ, прелестное мѣстечко, гдѣ жилъ поэтъ Куперъ; Милесбери, городъ съ 50,000 барановъ и милліономъ утокъ; Ликфильдъ — знаменитый соборъ и родина Джонсона, этого великаго обжоры, страшнаго пьяницы, ограниченнаго мыслителя, — блестящія качества котораго проявлялись въ парадоксахъ, — заносчиваго, грубаго педанта, откормленнаго кабана, — однимъ словомъ представляющаго собою типъ старой Англіи, идеалъ британцевъ; Стаффордъ — могила Карла I; и наконецъ Стокпортъ, невдалекѣ отъ Манчестера, извѣстный хлопчатобумажными фабриками.
Въ моемъ воспоминаніи возстаютъ прелестныя картины мѣстности. Предо мной неслись луга, опять луга, влажные, зеленѣющіе, обрамленные рощами изъ высокихъ дубовъ и древнихъ вязовъ. Широкіе, полноводные ручьи и рѣки перерѣзывали огромныя пастбища, извиваясь по прелестнымъ долинамъ Чешайра. Ихъ свѣтлыя воды пьетъ вся Европа изъ бутылокъ съ ярлычками Stout, и Pale-ale, изготовляемыхъ на знаменитыхъ пивоварняхъ Бэса и Алькока.
Немного здѣсь пахатныхъ полей, почти не видать настоящихъ сельскихъ жителей. Ихъ можно встрѣтить въ земледѣльческихъ графствахъ, а здѣшнія деревни населены ткачами. Работники здѣсь очень дороги; ихъ замѣняетъ здѣсь вода и уголь, т. е. локомобили, которыми косятъ траву, рубятъ рѣпу и брюкву для коровъ и овецъ и пр.
Не встрѣтишь здѣсь ни лощинъ, ни уединенныхъ пустырей, ни горъ, съ гордо возвышающимися пиками, — вездѣ кокетливо сглаженныя мѣстности, дороги, усыпанныя пескомъ, вдали помѣстья, окруженныя парками, — точно прелестныя, чистенькія гравюры кипсэковъ. Природа Англіи — это не гордая, страстная дѣва, опасная въ своихъ капризахъ, — нѣтъ, это граціозная, скромная леди, тщательно причесанная, въ зеленомъ платьѣ, закрытая покрываломъ тумана, какъ бѣлымъ газомъ. Тамъ и сямъ виднѣются отдѣльныя деревушки и села; вокругъ огромныхъ каменныхъ Фабрикъ, наводящихъ уныніе, расположены дома рабочихъ изъ желтоватаго камня, выстроенные въ линію по одному образцу; церковь изъ сѣраго камня съ четыреугольною башнею, имѣющею видъ стола, съ опрокинутыми ножками вверхъ. Кругомъ разбросаны коттеджи, чистенькіе стекла которыхъ весело выглядываютъ изъ за кустовъ жимолости и шиповника.
Но маленькія хижины и коттеджи занимаютъ весьма небольшое мѣсто въ общей картинѣ, въ которой на первомъ планѣ стоятъ церкви, замки и массивныя Фабрики, представляющіе собою оффиціальную Англію, — Англію свѣтскихъ и духовныхъ лордовъ и джентльменовъ палаты общинъ. Сеньеріальныя жилища составляютъ едва ли не самое любопытное зрѣлище для путешественника по Великобританіи, хотя въ сущности они довольно безобразны. Тяжелыя массы гранита, раскинулись но скатамъ холмовъ, среди парковъ, изобилующихъ дичью, и плодородными нолями, — тутъ дома съ башнями, бельведерами, подлѣ замковъ капеллы, кухни, оранжереи, бесѣдки, риги и пр. Съ тѣхъ поръ, какъ эти гордыя стѣны воздвигнуты алчными норманнами, онѣ потерпѣли многія измѣненія: къ нимъ пристраивали, исправляли ихъ, но въ теченіе восьми вѣковъ онѣ не утратили своего первоначальнаго дикаго и могущественнаго характера. Здѣсь въ очію средніе вѣка, здѣсь торжествующее насиліе!
Путь намъ изъ Лондона въ Манчестеръ продолжался четыре часа. Къ концу путешествія картина измѣнилась: изчезли пріятные ландшафты, показался сѣро-желтый туманъ, какъ предвѣстникъ фабричнаго центра, въ воздухѣ запахло угольнымъ газомъ. Уже подъѣзжая къ предмѣстіямъ города, стало трудно различать крупные предметы на разстояніи даже менѣе тысячи шаговъ. Нельзя было видѣть, но ложно было уже ощущать присутствіе большаго города. Котъ огромныя, дымящіяся трубы, застилающія своимъ дымомъ крыши домовъ. Поѣздъ нашъ катился по мосту; пода, нами тѣснились сотни домиковъ изъ желтаго кирпича и сѣраго сланца — жилища рабочихъ; въ ихъ садикахъ сушилось бѣлье, на дворахъ стирали его женщины.
Съ чуствомъ уваженія и съ нѣкоторымъ волненіемъ вошелъ я въ городъ, имя котораго произносится съ боязливымъ суевѣріемъ татарами, индусами, персами, китайцами и полинезійцами. Манчестеръ въ своемъ родѣ также достопримѣчателенъ, какъ и Римъ съ Ватиканомъ, хотя представляетъ поразительный съ нимъ контрастъ; — католическій Римъ помогаетъ пониманію протестанскаго Манчестера, столица праздности истолковываетъ резиденцію труда. Я былъ счастливъ, что могъ ознакомиться съ лучшими въ мірѣ мануфактурами.
Спустя часъ послѣ того, какъ и вышелъ изъ вагона и распростился съ другомъ моимъ X. I., я, оставивъ свой чемоданъ и вымывшись, — что здѣсь приходится дѣлать раза четыре въ день, — пошелъ бродить по улицамъ съ цѣлію узнать, гдѣ помѣщается Конгрессъ.
Первое, встрѣтившееся мнѣ зданіе, было родъ греческаго храма съ римскимъ куполомъ, который весь былъ покрытъ сажею. Напрасно я старался угадать назначеніе этого зданія — оно могло служить для биржи, музея или ратуши, наконецъ одинъ прохожій сообщилъ мнѣ, что это госпиталь, и въ доказательство своихъ словъ указалъ на статуи четырехъ гигантскихъ трубочистовъ, которыя украшали фасадъ. Они изображали собою: герцога Веллингтона, Роберта Паля, Дальтона и Уатта.
Я прошелъ мимо биржи, величественнаго зданія, невольно внушающаго къ себѣ уваженіе, — оно едва ли не громаднѣйшее строеніе въ этомъ родѣ, во всей Европѣ. Новый рынокъ, можетъ быть, и красивое сооруженіе; но кажется, какъ будто бы его окунули въ чернила. Наконецъ я достигъ, до зданія суда, въ немъ-то и происходили наши засѣданія.
Зданіе это недавно выкрашено; оно кажется великолѣпнымъ, потому что еще не успѣло покрыться копотью. Но мнѣнію компетентныхъ людей оно замѣчательно своей архитектурой. Внутреннее убранство соотвѣтствуетъ наружной красотѣ; удобныя лѣстницы, большія, чистыя, свѣтлыя окна, колонны изъ хорошо выполированнаго гранита и порфира, скромная орнаментація; — все прочно, богато и удобно. При устройствѣ зданія не заботились объ изяществѣ, а все вниманіе было обращено на прочность и удобство.
Посреди этого каменнаго зданія, гораздо выше башенъ на аристократическихъ домахъ, поднимается огромная каланча. Долго, я не могъ понять, для чего она воздвигнута, — она не приноситъ никакой пользы, — наконецъ я удостовѣрился, что ее поставили для того, чтобы придать красоту цѣлому зданію. Странно, въ самомъ дѣлѣ, но тѣмъ не менѣе справедливо, что англичане, дикари и, съ позволенія сказать, женщины полагаютъ, что красиво только то, что безполезно.
При входѣ стояли полисмены. Когда я вошелъ, они поклонились мнѣ, какъ члену конгресса. Пройдя длиннымъ корридоромъ, я очутился въ огромной залѣ со скульптурными украшеніями, сдѣланными изъ рѣзнаго дуба. Зала убрана великолѣпно: здѣсь все — бронза, золото, серебро; мозаичные полы устроены изъ мрамора. Съ этой залой граничило нѣсколько другихъ залъ. Во всѣхъ ихъ помѣщались отдѣлы нашего конгресса. Онъ раздѣлялся на пять отдѣловъ: юриспруденціи, народнаго образованія, народнаго здравія, коммерціи и экономіи. Президенты, вице-президенты, члены совѣта и ораторы помѣщались на мѣстахъ, предназначенныхъ въ обыкновенное время для судей, свидѣтелей и адвокатовъ, т. е. на довольно возвышенной платформѣ. Эти мѣста отдѣлялись отъ мѣстъ, предназначенныхъ для публики, прочною желѣзною рѣшеткою. На потолкѣ первой залы изображенъ девизъ: Pro Lege, Pro Rege, Pro Grege; первая часть не требуетъ комментарій; вторая весьма лестна для королевы Викторіи; но третья не должна особенно льстить англійскимъ плательщикамъ податей.
Библіотека, обильно снабженная журналами и газетами, книжная лавка, ресторанъ, ванны, уборные шкапы для храненія вещей, кабинеты для корресподенціи, отданные въ распоряженіе членовъ конгресса, были натоплены, освѣщены и превосходно вентилированью Секретарямъ было поручено заботиться объ удобствахъ гг. членовъ конгресса. Все было предусмотрѣно и приноровлено ко всевозможнымъ удобствамъ. Мозаика, рѣзная и литая работы изъ стали и чугуна и разныя другія украшенія были великолѣпны, богаты, роскошны, комфортабельны, но въ тоже время это было практично, прочно и солидно; — какая нибудь лишняя бездѣлица, и все бы показалось пустой роскошью.
Въ той же самой оградѣ, въ которой помѣщалось это зданіе, возвышается громадное, какъ цѣлый кварталъ огромнаго города, строеніе — пенитенціарная тюрьма. При взглядѣ на нее, невольно является вопросъ: неужели нашлось столько несчастныхъ, чтобы наполнить всѣ комнаты этой громады? Масса рабочаго люда трудилась надъ нею; она воздвигала стѣны, она пробивала бойницы. Нужды нѣтъ, что это тюрьма, но она кажется дворцомъ въ сравненіи съ сосѣдней фабрикой. Стиль ея готическій, перемѣшанный съ новѣйшимъ: она кажется не то крѣпостцею среднихъ вѣковъ, не то острогомъ. Она стояла на противоположной сторонѣ отъ того мѣста, гдѣ мы засѣдали.
II. править
Конгрессъ открылся двумя вступительными рѣчами, произнесенными лордами Шефтсбери и Брумомъ.
Лордъ Шефтсбери стоитъ во главѣ почти всѣхъ англійскихъ библейскихъ, миссіонерскихъ и другихъ обществъ. Зять лорда Пальмерстона, онъ имѣлъ большое вліяніе на духовныя дѣла. Физически изнуренный, со впалыми глазами, съ осунувшимся лицомъ, съ бородавкой на щекѣ, Шефтсбери смотритъ подавленнымъ, усталымъ дон-кихотомъ. Я не любилъ эту мумію, я не вѣрилъ его profession de foi, я много дурного слышалъ и самъ говорилъ о немъ, но теперь, когда я узналъ его довольно близко, я долгомъ считаю уважать его, — я пораженъ его честностію и энергіею. Одного не могу простить ему — лицемѣрія. Шефтсбери пользуется громадной популярностію въ Англіи и дѣйствительно заслужилъ ее: онъ, не смотря на сильную оппозицію, провелъ законъ, воспрещающій фабрикантамъ заставлять рабочихъ, преимущественно дѣтей, работать болѣе десяти часовъ въ сутки.
Лордъ Шефтсбери избранъ дѣйствительнымъ президентомъ конгресса, а лордъ Брумъ почетнымъ. Брумъ оффиціальный основатель нашей ассоціаціи; ему 80 лѣтъ; онъ уже на покоѣ, какъ мнѣ сказалъ одинъ изъ нашей прислуги.
Рѣчь Шефтсбери была весьма замѣчательна. Какъ увертюра оперы заключаетъ въ себѣ мотивы пьесы, такъ и въ рѣчи предсѣдателя конгресса упомянуто было о всѣхъ вопросахъ, которые потомъ въ теченіе сессіи развивались двумя или тремя стами ораторовъ. Сессія длилась 10 дней, говорилось въ 5, 6 мѣстахъ разомъ. Понятно, что не легко было выслушать столько рѣчей, а главное схватить все интересное изъ того, что говорилось, — тѣмъ болѣе, что въ это время Манчестеръ вымылся, вычистился; музеи, библіотеки, тюрьмы, рабочіе дома, банки, конторы, фабрики, магазины, гостепріимные граждане — все это домогалось чести принять у себя и угостить господъ членовъ конгресса.
— Вашъ президентъ, громко сказалъ лордъ Шефтсбери, считаетъ обязанностію вкратцѣ сообщить вамъ о тѣхъ предметахъ, которые будутъ разсматриваться во время нашей сессіи. И не могу безъ невольнаго трепета говорить о нѣкоторыхъ вопросахъ. Начну съ судопроизводства. Мы профаны, когда говоримъ о немъ, пытаемся стать на точку здраваго смысла и справедливости, но тутъ являются знатоки, и утверждаютъ, что мы бродимъ въ потьмахъ… (со всѣхъ сторонъ крики: «хорошо сказано», «дѣльно»).
— Что нужно сдѣлать, чтобы предотвратить дѣтоубійство? Говорятъ, что поднимать этотъ вопросъ значитъ становиться обвинителемъ англійскихъ женщинъ. Но преступленіе приметъ слишкомъ грозные размѣры, если мы не станемъ дѣйствовать на него наступательно. Я полагаю, однако, что законъ не въ силахъ сдѣлать что либо, пока жизнь дѣтей, какъ въ Англіи, такъ и въ ея колоніяхъ, не будетъ имѣть болѣе высокой общественной цѣны. Слѣдовало бы энергически настаивать на той статьѣ закона, которая требуетъ внесенія въ списки всѣхъ мертворожденныхъ дѣтей. Я не постигаю, почему наше законодательство, столь строгое къ преступленіямъ и проступкамъ противъ собственности, такъ снисходительно къ преступленіямъ противъ личности.
— Что касается воспитанія, то оно въ продолженіе послѣднихъ лѣтъ значительно подвинулось впередъ. Мы опредѣлили число часовъ работы на фабрикахъ; дѣти теперь имѣютъ время ходить въ школы. Чередованіе работы и школьныхъ занятій — такъ называемая система полувремени (halftime) дала хорошіе результаты. Умъ не утружденъ безустанной работой, и сама работа идетъ лучше, когда мысль освѣтилась школьнымъ ученьемъ. 2000 дѣтей доказываютъ теперь пользу новой системы. Дѣти, занимающіяся работой половину времени, одинаково, а часто даже лучше работаютъ, чѣмъ дѣти, занятыя ею все положенное время; т. е. дѣти, которыя половину времени находятся въ школѣ, а половину на работѣ, исполняютъ лучше работу, чѣмъ тѣ, которые занимаются ею цѣлый день, и учатся лучше, чѣмъ ихъ товарищи, занимающіеся въ школѣ цѣлый день. Награды получаются преимущественно дѣтьми, занимающимися половину дня. Доказательства слишкомъ ясны. Фабричная работа немыслима безъ точности, исправности, постояннаго вниманія и послушанія; все тамъ должно дѣлаться безъ замедленія, такъ какъ иногда одна даромъ потерянная минута можетъ испортитъ все дѣло. Неутомленныя еще работой дѣти идутъ въ школу и вносятъ туда хорошіе обычаи работы, пріобрѣтенные ими на фабрикѣ. «Я былъ противъ этой мѣры, говорилъ одинъ учитель; теперь а желалъ бы провести ее повсюду.»
— То, что мы сдѣлали до сихъ поръ, составляетъ ничтожную часть того, что мы должны сдѣлать впереди; прошу васъ не забывать, что у насъ въ Англіи милліонъ четыреста тысячъ женщинъ π дѣтей — несчастнѣйшіе рабы. Прикрѣпленные къ тяжелымъ занятіямъ, онѣ стоятъ внѣ закона и защиты. А укажу вамъ на мерзости, совершающіяся на нашихъ черепичныхъ заводахъ. Пусть войдетъ туда самый холодный и безжалостный эгоистъ во всей Англіи и если не тронется его сердце, то навѣрное онъ выйдетъ оттуда съ чувствомъ стыда за своихъ собратій и за свое отечество. Тамъ можно увидѣть женщину, доведенную до самаго рабскаго состоянія, до самаго унизительнаго невѣжества. Въ этомъ домѣ неволи работаютъ сотни дѣвушекъ отъ" до 11 лѣтъ. Почти голыя, онѣ до такой степени запачканы грязью, что ихъ съ трудомъ можно отличить отъ глины, на которой онѣ стоятъ. Нося на головѣ и на рукахъ ужасныя тяжести глины, бродятъ онѣ изъ одного конца въ другой въ продолженіе долгихъ рабочихъ часовъ. Когда я началъ съ ними говорить, однѣ изъ нихъ съ трепетомъ глядѣли на меня. Другія же просто бросились бѣжать, испуская пронзительные крики, какъ будто злой духъ явился передъ ними. Я не могъ тогда удержать своего негодованія, не могу удержать его и теперь, размышляя объ этомъ преступномъ равнодушіи къ священнымъ правамъ женщины, объ этой безразсудной растратѣ женскаго ума и способностей. Эти дѣвушки никогда не будутъ ни женами, ни матерями въ полномъ значеніи этихъ священныхъ словъ, а между тѣмъ еслибы образовали ихъ разумъ, ихъ сердце, кто знаетъ — можетъ быть, нѣкоторыя изъ нихъ выказали бы геній м-съ Бичеръ-Стоу, героизмъ леди Бэкеръ.
— И гордый Манчестеръ, гордящійся своей школой политико-экономовъ, неужели онъ будетъ равнодушно смотрѣть на продолженіе тѣхъ безчестныхъ поступковъ, которые совершаются противъ малютокъ на Фабрикахъ и заводахъ?
— Воспитаніе дѣтей въ деревняхъ — вещь довольно трудная. Тамъ нужно теперь не лучшее обученіе, но обученіе болѣе продолжительное. Многія изъ дѣтей были въ школѣ до 7, 8 лѣтъ, но поле потребовало ихъ къ себѣ, онѣ работали безъ перерыва — и въ результатѣ было то, что къ 17-ти лѣтнему возрасту онѣ забывали самую азбуку. Я. предложилъ бы для деревенскихъ дѣтей, какъ это принято уже для дѣтей Фабричныхъ, систему полувремени; я желалъ бы, чтобы полевыя работы чередовались съ школьными занятіями.
— Общественнымъ здоровьемъ занимаются болѣе тщательно. Извѣстны причины зла; предложено много средствъ противъ нихъ. Законодательство опредѣлило, что правительства обязаны взяться за это дѣло.
Нѣтъ сомнѣнія, что бѣдняки пьютъ дурную воду, что они употребляютъ къ пищу вещества несвѣжія и поддѣланныя, но главное зло не въ томъ; коренная причина всѣхъ золъ, порождающая нищенство, безнравственность, болѣзни, пьянство, — причина, стоящая въ началѣ и въ концѣ всей нашей общественной грязи — это — жалкое состояніе жилищъ, въ которыхъ обитаютъ тысячи тысячъ людей. Горячка постоянно живетъ въ этихъ конурахъ; чума выходитъ оттуда. Описать эти берлоги, въ которыя не проникалъ не только лучъ солнца, но даже струя чистаго воздуха, — было бы невозможно. Ихъ нужно видѣть, осязать и чувствовать самому. Невообразимая грязь, мракъ, вонь, однимъ словомъ атмосфера, производящая тошноту. въ этихъ лачужкахъ собираются сотни и тысячи, когда мѣста хватаетъ только на десятки и сотни. Зло растетъ, а не уменьшается. Лишенія прошедшія, настоящія и будущія наводятъ ужасъ на бѣдняковъ, ужасаютъ и насъ. Волна лишеній встрѣтилась съ другою волною: 40,000 эмигрантовъ ежегодно бросаются въ Лондонъ, понижая заработную плату и поднимая цѣны на квартиры. Гдѣ же средство противъ этихъ бѣдствій? А вижу только одно: новый пожаръ, который истребилъ бы всѣ эти кварталы, — ихъ нужно совсѣмъ уничтожить, чтобы можно было поправить. Мы выстроили нѣсколько образцовыхъ домовъ, но что они значатъ при такой массѣ нуждающихся? Цѣны на землю увеличиваются съ каждымъ днемъ, въ такой же пропорціи увеличиваются цѣны на квартиры. Толковали объ устройствѣ пригородныхъ селъ, съ которыми городъ могъ бы сообщаться желѣзною дорогою и о назначеніи платы за проѣздъ въ 5 коп. Мысль хорошая и удобная для рабочихъ, имѣющихъ постоянную работу, а потому неимѣющихъ нужды отыскивать ее; для поденщиковъ же, слоняющихся по мастерскимъ, по дровянымъ дворамъ и пр., — а ихъ огромное большинство изъ рабочаго класса, — нужно придумать что нибудь другое.
— Общество, въ которомъ я имѣю честь быть предсѣдателемъ, занимается превращеніемъ этихъ ужасныхъ жилищъ въ жилища болѣе удобныя и благопристойныя, но не смотря на добрыя побужденія оно далеко не можетъ сдѣлать всего, что нужно бы желать и что составляетъ теперь крайнюю необходимость. Его усилія слабы, но не но недостатку энергіи; средствъ у него мало, а потому желательно бы расширить подобное дѣло и довести его до конца. Къ сожалѣнію, эта мысль имѣетъ еще мало проверженцевъ. Но посмотрите, что можно сдѣлать. Долго я добивался пріобрѣсти нѣсколько домовъ въ одномъ изъ отвратительнѣйшихъ кварталовъ Лондона, разсадниковъ преступленій и нищеты, гдѣ на каждый домъ приходилось но 22 случая горячки. Долго не удавалось мнѣ осуществить моего желанія, наконецъ, благодаря щедрости одной леди, я вступилъ во владѣніе этими трущобами. Мы принялись за дѣло и теперь нѣтъ ни буйства, ни болѣзни въ этомъ прежнемъ вертепѣ горячекъ и преступленій; прежде полисмены входили туда не иначе, какъ по два и по три, теперь же имъ нѣтъ надобности туда заглядывать. Жильцы не платятъ ни гроша лишняго, а Общество получаетъ 9 % съ затраченнаго капитала. (Рукоплесканія).
— Не основательно ли надѣяться, что здравый разсудокъ будетъ управлять наконецъ народами, какъ во внутренней политикѣ, такъ и во внѣшнихъ сношеніяхъ. Свѣтлая заря лучшаго будущаго приближается"
Кто говоритъ это? Лордъ Шефтсбери, зять лорда Пальмерстона! Остановимся въ его рѣчи на этомъ послѣднемъ словѣ. Мы узнали, по крайней мѣрѣ, что лордъ Шефтсбери посѣщаетъ черепичные заводы, притоны горячекъ и нищеты, искренно сочувствуетъ улучшенію положенія рабочихъ, что благородный лордъ становится покровителемъ 600,000 швей и 1.400,000 бѣдняковъ Англіи. Далѣе рѣчь его представляетъ мало интереса, и потому мы не приводимъ ее здѣсь вполнѣ.
Изъ сотенъ рѣчей, произнесенныхъ ко время сессіи, мы выберемъ немногія, только тѣ, которыя казались намъ особенно интересными. Кто же пожелаетъ прочитать ихъ всѣ, или кому нужны болѣе подробныя свѣденія, чѣмъ тѣ, которыя мы представляемъ въ нашей статьѣ, тѣхъ мы отсылаемъ къ огромной книгѣ, издаваемой комитетомъ общества соціальныхъ наукъ, которая выйдетъ въ будущемъ февралѣ.
Начнемъ съ юриспруденціи, что насъ менѣе всего занимало, и я совѣтую читателямъ «Дѣла» пропустить эту главу; я бы, по крайней мѣрѣ, сдѣлалъ такъ, будучи на ихъ мѣстѣ.
Отдѣлъ юриспруденціи раздѣлялся на три отдѣленія: между — народное, муниципальное и уголовное. Почитателей этихъ вопросовъ, ораторовъ, слушателей было такое множество, что они едва помѣщались въ трехъ залахъ.
III. править
Юридическое отдѣленіе конгресса, занимавшееся обсужденіемъ такого кодекса, который былъ бы одинаковъ для всѣхъ образованныхъ націй, разсматривало два главныхъ вопроса — право авторской собственности и выдачу уголовныхъ преступниковъ.
Относительно единства и общаго направленія законодательныхъ работъ у всѣхъ образованныхъ націй было высказано много блестящихъ теоретическихъ идей, но до того мало примѣнимыхъ на дѣлѣ, что большинство легистовъ слушало своихъ ораторовъ только ради ихъ краснорѣчія. Никто изъ юристовъ, посѣдѣвшихъ въ своей практикѣ, не. могъ даже вообразить, чтобы могла когда нибудь наступить для цивилизованнаго человѣчества такая ара положительнаго права, которое бы одинаково примѣнялось къ соціальному устройству англичанина, француза, нѣмца и итальянца. Тѣмъ не менѣе, доказывалась безчисленными фактами несостоятельность современныхъ кодексовъ, раздѣляющихъ народы, подобно средневѣковымъ пограничнымъ рогаткамъ, на особенныя группы. Раздѣленіе это есть одна изъ помѣхъ для болѣе дружнаго прогресса націй и сліянія ихъ взаимныхъ интересовъ. Пока фактическая сила нрава будетъ примѣняться у каждаго народа подъ вліяніемъ чисто-внѣшнихъ обстоятельствъ, — идея права, какъ выразился одинъ изъ ораторовъ, будетъ идеей отвлеченнаго, а но дѣйствительнаго правосудія.
Что же касается литературной собственности, то, не смотря на всѣ опредѣленія ученыя и неученыя, я до сихъ поръ не могу объяснить себѣ, что такое авторская собственность въ теоріи права и на самомъ дѣлѣ. Теорія и "пактъ, въ этомъ случаѣ, такъ далеко расходятся въ своихъ выводахъ, что я какъ прежде, такъ и теперь ничего не понимаю къ этой юридической терминологіи. Знаменитая формула Альфонса Карра, господствующая во всѣхъ дебатахъ во этому предмету, вовсе не просвѣтила меня. «Литературная собственность, глубокомысленно произнесъ г. Карръ, есть собственность» — еще ничего не говоритъ новаго и ничего не объясняетъ въ сущности дѣла. Классическое опредѣленіе собственности, какъ права употреблять и злоупотреблять своею вещію не можетъ примѣниться къ литературнымъ произведеніямъ. Нѣтъ сомнѣнія, что книга, пока она существуетъ въ рукописи или въ ящикѣ автора, есть его собственность, но когда она напечатана и дѣлается достояніемъ общества, возникаетъ множество недоумѣній и спорныхъ пунктовъ. Имѣетъ ли право авторъ запретить иностранцу переводить свою книгу? Можетъ ли онъ воспрепятствовать дѣлать изъ нея болѣе или менѣе обширныя извлеченія, подражанія и компиляціи? И гдѣ та строгоопредѣленная граница, которая отдѣляла бы употребленіе отъ злоупотребленія въ этомъ отношеніи? Извѣстно, что нѣтъ ничего болѣе подвижнаго, разнообразнаго и неуловимаго, какъ идея, возливающая въ головѣ автора. Цѣлый рядъ таинственныхъ процессовъ предшествуетъ ея рожденію, и самъ творецъ ея не можетъ дать яснаго отчета въ ея появленіи. Еще меньше можно поручиться за то, что эта идея принадлежитъ исключительно мнѣ, а не тысячѣ другихъ людей, способныхъ мыслить также, какъ и я. Въ этомъ случаѣ, даже такія оригинальныя и міровыя идеи, совершающія громадные перевороты въ области человѣческаго міровоззрѣнія, какъ идеи Галилея, Коперника, Ньютона, и пр., могутъ быть предметомъ спора, потому что являются не внезапно, а вслѣдствіе заранѣе подготовленныхъ комбинацій мысли. По крайней мѣрѣ, исторія всякаго великаго открытія состоитъ изъ множества разныхъ болѣе или менѣе удачныхъ попытокъ, прежде чѣмъ является полный результатъ. Такимъ образомъ прослѣдить за происхожденіемъ человѣческой мысли и указать на ея принадлежность тому или другому ли цу — нѣтъ никакой возможности. Это — въ отношеніи идей оригинальныхъ и міровыхъ. Что же касается обыкновеннаго уровня человѣческихъ понятій, то здѣсь еще труднѣе опредѣлить, кто настоящій хозяинъ той или другой мысли, въ чьей головѣ она зародилась и кто имѣетъ право на ея собственность. Если бы могъ возникнуть изъ этого права юридическій процессъ, то онъ былъ бы самымъ комическимъ и нескончаемымъ споромъ претендующихъ сторонъ. Въ этомъ вавилонскомъ столпотвореніи никто и ничего не могъ бы разобрать. Но отвлеченная идея, говорятъ юристы, не выразившаяся въ вещественной Формѣ, въ книгѣ, въ журналѣ, въ машинѣ или чертежѣ не входитъ въ область юридическихъ правъ; она дѣлается собственностію автора только съ той минуты, когда принимаетъ реальное, существованіе, т. е. становится предметомъ обладанія и пользованія. На это г. Бэтсъ возразилъ, что подъ такой формулой, какъ подъ законной защитой, могутъ спокойно укрываться всѣ литературные обиралы, газетные воришки, никогда не имѣвшіе ни одной собственной идеи, но привыкшіе чужія мысли излагать своимъ языкомъ. Тогда всякій въ правѣ перефразировать въ другой формѣ философію Бэкона или Канта и назвать ее своею собственностію. Цѣлыя миріады чужеядныхъ писакъ толпятся около одного самостоятельно мыслящаго человѣка и пользуются его трудомъ, видоизмѣняя его идеи въ тысячи разнообразныхъ формъ. Неужели, въ самомъ дѣлѣ кто нибудь станетъ серьезно утверждать, что въ этой огромной массѣ газетнаго писанія есть хоть одна капля самостоятельнаго мышленія или чего нибудь похожаго на оригинальное творчество, а между тѣмъ каждый фельетонистъ имѣетъ право претендовать на собственность его заказной болтовни. Для поддержанія здоровой умственной производительности такое право было бы крайне вредно; оно отвлекло бы отъ серьезнаго труда и подорвало бы уваженіе къ честному убѣжденію… Съ сущностію мнѣнія г. Бэтса мы совершенно согласны, но намъ кажется, что онъ слиткомъ преувеличиваетъ значеніе писателя. Такихъ мыслителей, какъ Бэконъ и Кантъ, было очень мало и, вѣроятно, еще долго они будутъ явленіями рѣдкими, по кто же станетъ наполнять пробѣлы между этими геніальными людьми? Кто станетъ разъяснять и обобщать геніальнаго мыслителя между непросвѣщенною чернью, къ которой, къ сожалѣнію, не одни поэты относились съ величественнымъ презрѣніемъ. Тутъ и газетные обиралы дѣлаются полезными органами мысли, какъ полезны насѣкомыя, которыя разносятъ чужія сѣмена на безплодныя почвы и оплодотворяютъ ихъ своимъ присутствіемъ. Великая идея требуетъ и великихъ средствъ для своего распространенія, и въ этомъ отношеніи подражатели, компиляторы и газетные писаки — очень полезные рабочіе. Между геніальнымъ человѣкомъ я массой слишкомъ большое разстояніе, чтобы оставлять его пустымъ и незанятымъ посредниками и истолкователями чужой мысли. Философіи Бэкона только черезъ сто лѣтъ вошла въ общее пониманіе, и этимъ Англія обязана именно своимъ журнальнымъ компиляторамъ. То же самое было съ сочиненіями Канта и Гегеля. И мы думаемъ, что не мало благотворныхъ идей осталось въ ученыхъ архивахъ и тяжелыхъ Фоліантахъ безъ всякаго примѣненія къ жизни именно потому, что онѣ не попали въ руки популяризаторовъ. Еще и до сихъ поръ существуютъ такіе педанты, которые думаютъ оказать особенную услугу наукѣ, разсуждая, напримѣръ, о грибахъ на латинскомъ языкѣ. А лѣтъ за сто это была почти общепринятая метода ученаго міра, не хотѣвшаго говорить съ непросвѣщенной чернью однимъ языкомъ, чтобы не унизить своего докторальнаго достоинства, подолу что у тогдашней науки были свои привиллегіи — колпакъ, мантія и латинскій языкъ. На сколько столѣтій было задержано развитіе Европы, благодаря одному этому обстоятельству — мы предоставляемъ рѣшить этотъ вопросъ историкамъ умственной культуры. — Такимъ образомъ г. Бэтсъ, по нашему мнѣнію, слишкомъ аристократически отнесся къ писателямъ, не подходящимъ подъ уровень Бэконовъ и Кантовъ; но онъ правъ, говоря, что претендовать на собственность ученаго или литературнаго произведенія могутъ очень немногіе, если только Форма изложенія не составляетъ нормы для опредѣленія этой собственности. Вопросъ, очевидно, сводится на чисто Формальную юридическую полемику, гдѣ право останется за тѣмъ, кто ловчѣе обобралъ своего ближняго. Къ числу такихъ собственниковъ надо отнести почти всѣхъ поэтовъ, романистовъ и т. п. Весь процессъ труда ихъ состоитъ въ перекладываніи чужихъ мыслей и чужихъ чувствъ на собственный свой языкъ рифмованный или прозаическій. А между тѣмъ, нельзя отказать Ламартину или Тенниссону въ правѣ собственности на ихъ произведенія, какъ нельзя отнимать у стараго ветошника нрава собственности на собранное и перемытое имъ тряпье. Я теперь читаю очень интересную книгу Арнольда Босковича, который собралъ, перевелъ, и объяснилъ описанія великихъ вулкановъ міра, разбросанныя въ сочиненіяхъ болѣе извѣстныхъ путешественниковъ. Въ строгомъ смыслѣ литературной собственности, двадцать путешественниковъ могли бы сдѣлать процессъ г. Босковичу за присвоеніе чужого добра. А чтобы сказать практическую истину, — право автора изъ десяти въ девяти случаяхъ бываетъ правомъ издателя и книгопродавца, если издатель купилъ безусловно собственность авторскаго труда за самую дешевую цѣну, то онъ спекулируетъ авторомъ во имя публики, а книгопродавецъ спекулируетъ публикой во имя автора. Чтобы ближе судить объ этомъ, прошу васъ обратиться къ вашему книгопродавцу-типографу М. О. Вольфу и спросить его, какъ Обширно правя его литературной собственности, а между тѣмъ М. О. Вольфъ никогда не думалъ производить ничего литературнаго, ничего похожаго на оригинальныя идеи; онъ самъ съ откровенностію признается въ своемъ объявленіи, что его дѣло было принимать отъ публики тѣ сотни тысячь рублей, изъ которыхъ онъ удѣлялъ нѣкоторую толику настоящимъ производителямъ идей, и за эту простую операцію намекаетъ на право обезсмертить себя памятникомъ — за любовь не къ сотнямъ тысячь рублей и не къ своимъ 40,000 покупателямъ, а за любовь къ просвѣщенію отечества. Вотъ и судите о нравахъ литературной собственности! Тутъ одно ясно, что ни одна отрасль коммерціи не требуетъ болѣе настоятельной и въ то же время болѣе трудной реформы, какъ торговля умственнымъ товаромъ. Надо, чтобы авторы достигли до устраненія посредниковъ между ними и публикой, чтобы они соединяли въ себѣ производителя и продавца, чтобы ихъ интересы не находились въ рукахъ людей, столько же способныхъ спекулировать человѣческою мыслію, сколько торговать ветчиной или ситцемъ. Нѣтъ сомнѣнія, что подобныя отношенія не остаются безъ вліянія на авторское худосочіе. — Я могъ бы указать на безчисленное множество примѣровъ, въ которыхъ играетъ главную роль не достоинство книги, благосклонно встрѣчаемой публикой, а только одна спекуляторская ловкость книгопродавца или издателя. Эта ловкость и умѣнье поддѣлываться подъ вкусы публики часто и очень часто даютъ ходъ самому бездарному произведенію и убиваютъ неизвѣстностію превосходное сочиненіе. Въ такомъ же положеніи находились всѣ изобрѣтатели; ихъ идеи, трудъ и слава вполнѣ зависѣли отъ промышленниковъ, которымъ они ввѣряли свои открытія и планы.
Члены конгресса коснулись этого важнаго вопроса слегка и нравственную его сторону упустили изъ виду. Только немногіе дали по. чувствовать, что книгу нельзя разсматривать, какъ обыкновенный товаръ и средство денежной наживы, что собственность идеи нельзя опредѣлять не 25 или 42 годами, ни пожизненнымъ обладаніемъ автора ея, ни той или другой географической границей, Въ этомъ деликатномъ вопросѣ точка зрѣнія должна быть немного повыше того биржеваго правила, которое совѣтуетъ купить какъ можно дешевле, и продать какъ можно дороже. Поэтому насъ нѣсколько удивила жалоба Антонія Троллопа, что его сочиненія перепечатываются въ Соединенныхъ Штатахъ и онъ не получаетъ денегъ за эти перепечатки; онъ сказалъ, что Великобританія и Америка слишкомъ неравномѣрно раздѣлили свой международный трудъ — первая, доставляя авторовъ (около 120 такихъ, которыхъ сочиненія продаются въ Америкѣ), а вторая, доставляя читателей, около 12 милліоновъ. Изъ этого факта большинство ораторовъ вывело заключеніе, что американцамъ очень выгодно перепечатывать англійскихъ писателей. Впрочемъ окончательнаго рѣшенія но этому вопросу но было постановлено, только "было выражено мнѣніе, что не мѣшало бы аппелировать къ общественному мнѣнію какъ европейской, такъ и американской публики и представить просьбу Вашингтонскому конгрессу.
Гораздо серьезнѣе былъ предложенъ международный вопросъ, выраженный въ слѣдующемъ видѣ: какимъ образомъ Англія можетъ выдавать уголовныхъ преступниковъ, уважая въ то же время одинъ изъ самыхъ старинныхъ своихъ обычаевъ — право убѣжища?
Президентъ отдѣленіи, Дудлей Фильдъ получилъ приглашеніе привести къ концу преній. Президентъ — братъ того самаго Сируса Фильда, котораго неутомимая энергія осуществила мысль о соединеніи стараго и новаго свѣта проволокой атлантическаго телеграфа. Одинъ изъ моихъ сосѣдей сообщилъ мнѣ, что господинъ Дудлей Фильдъ самъ совершилъ геркулесовскую работу. Руководясь исключительно доброй волею и личнымъ мужествомъ, онъ привелъ въ порядокъ законы штата Нью-Іорка. Прежніе законы Штата перемѣшались съ новыми, законоположенія, принесенныя изъ Англіи или сосѣднихъ государствъ, стали дѣйствовать рядомъ съ статьями туземнаго права, — и изъ всего этого получился самый плаченный хаосъ, словомъ такой безпорядокъ, какимъ страдаетъ и англійскій дѣйствующій кодексъ. Сводъ господина Дудлея былъ найденъ въ такой мѣрѣ яснымъ, полнымъ, методическимъ, и примѣнимымъ на практикѣ, что немедленно былъ введенъ въ оффиціальное употребленіе. Результаты преній г. Фильдъ формулировалъ такимъ образомъ:
1) Всякое преступленіе, наносящее безчестіе другимъ лицамъ, достойно наказанія и перемѣна преступникомъ мѣста жительства не должна освобождать его отъ справедливаго за преступленіе возмездія.
2) Никакая страна не должна отказывать политическому бѣглецу въ правѣ убѣжища.
3) Въ случаѣ требованій выдачи кого бы то ни бы ю, должна быть назначена коммиссія правительственныхъ лицъ, которая, разсмотрѣвъ требованія, удовлетворяетъ ихъ или отказываетъ имъ на своей личной отвѣтственности.
Эта послѣдняя мысль соединила всѣ голоса, и очень можетъ быть, что со временемъ она будетъ принята за основаніе новаго проекта закона, вѣрно опредѣляющаго обстоятельства выдачи, тогда какъ въ настоящее время этотъ предметъ доставляетъ матеріалъ для непріязненныхъ и недовѣрчивыхъ пересылокъ нотъ между правительствами Англіи и Франціи.
Въ разсужденіяхъ, касавшихся англійскихъ муниципальныхъ законовъ (municipal law) было еще разъ высказано мнѣніе о необходимости кодекса или, по крайней мѣрѣ, руководящаго перечня, въ которомъ англійскіе законы, подвергшись тщательному разъясненію, были бы очищены отъ ужасающей разноголосицы и противорѣчій.
Вопіющую необходимость этой реформы открыто сознавалъ еще Бэконъ Веруламскій, но со времени великаго канцлера зло сдѣлалось во сто разъ хуже.,
Третье отдѣленіе (отдѣла юриспруденціи) было занято вопросомъ о пресѣченіи преступленій.
Полиція, сообщалъ президентъ Коллинсъ Ганбури, знаетъ о существованіи 116,000 преступниковъ, но всего ихъ числа она не знаетъ. Въ прошломъ году въ тюрьму были посажены 46,000 лицъ, между которыми 8,000 были уже въ заключенія два раза, 4,500 — три раза и 4,600 — болѣе десяти разъ. Это громадное населеніе размѣщалось, до поступленія въ тюрьму, въ 20,000 домахъ самаго непривлекательнаго удобства. Наша полиція обходится намъ ежегодно 43,750,000 франковъ, содержаніе центральныхъ тюрьмъ стоитъ 6,260,000 фран., а мѣстныхъ тюрьмъ — 1,500,000 франковъ. Отъ всего этого получается бюджетъ преступленія, выражающійся суммою въ 62,500,000 франковъ.
Однако, склонность къ преступленію ослабѣваетъ въ Англіи со времени введенія болѣе національной системы устройства исправительныхъ домовъ, — системы, имѣющей въ виду исправленіе преступниковъ наравнѣ съ ихъ наказаніемъ. Число неисправившихся преступниковъ и тяжкихъ преступленій замѣтно уменьшилось сравнительно съ предыдущими годами. Со времени учрежденія преобразовательныхъ школъ для молодыхъ преступниковъ число молодыхъ людей, впадающихъ вновь въ преступленія, хотя и уменьшилось, однако масса преступниковъ въ общей сложности осталась прежнею, что достаточно доказываетъ, какъ ненадежны наши народныя школы и національныя училища и какъ мало гарантіи представляютъ онѣ для предупрежденія преступленій.
Сэръ Вальтеръ Крофтонъ, въ свое время доказавшій, что нужно быть жестокимъ, чтобы дѣльно исправлять должность директора тюремныхъ замковъ и что здравый смыслъ, твердость, въ соединеніи съ нѣкоторой крупицей доброты, могли породить въ умахъ преступниковъ результаты, которыхъ вообще ожидать трудно, — этотъ самый реформаторъ сэръ Вальтеръ Крофтонъ не мало изумилъ насъ, заговоривъ тономъ реакціонера, настаивая на необходимости наказывать я наказывать, заключать преступниковъ пожизненно на островѣ и не подавать имъ ни малѣйшей надежды на освобожденіе.
М-ръ Т. Чамберсъ, изъ Эдинбурга, выразилъ при этомъ удивленіе. До сихъ поръ, говорилъ онъ, ему казалось, что сэръ Вальтеръ измѣнилъ прежней теоріи наказанія и принялъ современную идею объ исправленіи преступника; кровь стыла въ жилахъ г. Чамберса (выражаемся его словами), когда онъ слышалъ, съ какою жестокою точностью сэръ Вальтеръ высчитывалъ всѣ предосторожности, которыми, по его мнѣнію, слѣдовало бы мучить человѣка въ продолженіи всей жизни. Удивительно, какъ горячо и краснорѣчиво сэръ Вальтеръ отстаивалъ обвѣтшавшую теорію! Нѣтъ, продолжалъ съ жаромъ Чамберсъ, наилучшее средство къ предупрежденію преступленій заключается въ распространеніи образованія во всѣхъ слояхъ общества и развитіи здравыхъ экономическихъ началъ. Прежними же мѣрами и необходимостью жестокихъ наказаній и пытокъ уменьшается не число преступленіи, а только притупляется чувство гуманности, сознаніе братства, связывающаго всѣхъ людей, а притупляя эти честныя ощущенія, нельзя надѣяться ослабить и склонность къ преступленію.
Миссъ Мэри Уокеръ, занимающаяся медицинской практикой въ Нью-Іоркѣ, блѣднолицая, низенькая дѣвушка, одѣтая въ черные суконные панталоны и въ нѣчто въ родѣ сюртука — энергически возстала, во имя науки, противъ жестокаго бездушія мужчинъ и противъ ихъ ограниченныхъ, ни на чемъ неоснованныхъ теорій. «Преступникъ — больной человѣкъ, вскричала она, — не мучьте же этого больного, а лучше вылечите его!»
Сэръ Б. Лейтонъ видимо склонялся на сторону Чамберса и миссъ Мэри Уокеръ. Онъ объявилъ себя противъ пожизненнаго заключенія и замѣтилъ, что, наказывая острожника, нѣтъ все-таки никакой надобности терзать его здоровье, и что нѣтъ ничего глупѣе той Фантазіи, которую ему, Лейтону, случилось встрѣтить въ одной изъ брюссельскихъ центральныхъ тюремъ, въ которой начальство заблагоразсудило поддерживать здоровье арестантовъ большими кувшинами съ тресковымъ жиромъ, что, однако, не мѣшаетъ этимъ же самимъ людямъ умирать отъ систематическаго голода.
Далѣе обсуждался вопросъ о дѣтоубійствѣ. Д-ръ Эдвинъ Ланкастеръ, изъ Лондона, читалъ статистическій докладъ, изъ котораго оказывается, что въ собственной Англіи и княжествѣ Уэльскомъ — слѣдовательно Ирландія и Шотландія въ этотъ разсчетъ не входятъ — на годъ приходится не менѣе тысячи случаевъ дѣтоубійства!
Новые ораторы заговорили съ разныхъ сторонъ о необходимости усилить полицейскій надзоръ, чтобы знать всѣ такіе случаи, и о необходимости строжайшихъ уголовныхъ наказаній, чтобы предупреждать подобныя страшныя преступленія. Чамберсъ и миссъ Мэри Уокеръ опять начали объяснять, что нужно поднять уровень общественнаго образованія и нравственности. Миссъ Уокеръ объявила, что женщины вообще были въ этомъ отношеніи крайне преступны, не согрѣвая состраданіемъ и участіемъ своихъ падшихъ сестеръ и доводя до отвратительнаго убійства тѣхъ изъ нихъ, которые болѣе дорожили своей утраченной честью. Она выразила мнѣніе, что не худо было бы завести въ каждомъ городѣ комитетъ изъ дамъ, которыя заботились бы о призрѣніи дѣвушекъ-матерей и ихъ дѣтей.
Вопросъ о преобразовательныхъ заведеніяхъ для женщинъ и о дѣтскихъ дисциплинарныхъ школахъ былъ подвергнутъ самымъ обстоятельнымъ обсужденіямъ. Собраніе сожалѣло, что государство открывало эти школы только для юныхъ преступниковъ и не заботилось объ основаніи такихъ заведеній для порядочныхъ дѣтей, которыхъ слѣдовало бы на будущее время оградить отъ склонности къ преступленію. "Чтобы вымыть ребенка, какъ выразился Донлопъ, государство хочетъ сначала окунуть его въ грязь.
Далѣе, Попъ Геннеси, одинъ изъ числа ирландскихъ членовъ въ парламентѣ, протестовалъ противъ суроваго и даже жестокаго обращенія, которому подвергались главные феніи, арестованные въ декабрѣ 1865 года и присужденные къ каторжнымъ работамъ на десять, на двадцать лѣтъ или на всю жизнь. Ораторъ тронулъ все собраніе разсказами о страданіяхъ Линча, несчастнаго Люби и, наконецъ, о ихъ смерти. Онъ объяснялъ, какимъ образомъ одиночество, въ связи съ систематическимъ и непрерывнымъ недостаткомъ въ пищѣ, подкапывало или въ конецъ разрушало здоровье арестованныхъ, дѣлало ихъ съумасшедшими или идіотами, подстрекало къ самоубійству. Понъ Геннеси убѣждалъ англичанъ быть человѣколюбивѣе и напомнилъ имъ, что дѣйствуя такъ, они дѣйствовали преступно.
Нѣкоторые ораторы стали выражать г-ну Пону Геннеси, чтобы ослабить впечатлѣніе, произведенное его рѣчью, и насколько возможно было — оправдать англійское правительство. Одинъ изъ этихъ ораторши, — господинъ Этомъ сказалъ, что не правительство виновато въ чрезмѣрной суровости, а виноваты судьи; онъ признавался, что правительство избирало судей и назначало ихъ съ большимъ разборомъ, и что ихъ «жестокое опредѣленіе» вызвало живѣйшее одобреніе только со стороны аристократіи и ультра-протестантской партіи оранжистовъ. — Господинъ У. У. Коксъ добавилъ, что феніи совершили преступленіе измѣны (treason) и оскорбленіи величества, а преступленіе ат «влекло за собою смертную казнь. Но такъ какъ правительство имѣло вѣрныя основанія предполагать, что джури скорѣе оправдаютъ ихъ, чѣмъ приговоритъ къ смерти, то и объявило феніевъ виновными только въ вѣроломствѣ (felony), такъ какъ это преступленіе наказывалось каторжною работою. — Капитанъ Картрайтъ, вѣроятно, занимающій должность директора въ какомъ нибудь нейтральномъ домѣ, объявилъ что не вина правительства, если Линчъ и Люби, но слабости здоровья, не могли выносить заслуженнаго наказанія, къ которому ихъ приговорилъ судѣ.
Послѣ этого собраніе разсуждало о способахъ утилизировать трудъ арестантовъ.
Г. Мисоръ выразилъ, въ формѣ общаго правила, мысль, что арестантъ долженъ работать, что онъ долженъ быть сытъ, чтобы работать успѣшно, что вырученная за работу плата должна покрывать издержки ихъ жительства на прокормленіе и помѣщеніе арестанта, въ пользу котораго за всѣмъ тѣмъ должна оставаться третья часть заработанныхъ денегъ. Изъ этой третной суммы одна часть обращается въ ростъ и вмѣстѣ съ процентами выдается арестанту, при выходѣ его изъ тюрьмы, на первое обзаведеніе, когда онъ захочетъ впослѣдствіи пріобрѣсть хозяйство или заняться какимъ нибудь честнымъ промысломъ.
Г. У. Тальякъ раздѣлялъ это мнѣніе и толковалъ о морализирующемъ значеніи труда и притомъ труда полезнаго. Онъ походилъ, что не только въ высшей степени нелѣпо, но даже безнравственно заставлять арестанта повертывать каждый день ручку двери 14.500 разъ, какъ это дѣлалось, на глазахъ г-на Тальяка, въ гайдъ-родской тюрьмѣ. Спрашивается: кому и какая польза или сласть отъ этого вертѣніи ручки?!…
Г. Уильмотъ замѣтилъ, что въ варвикской тюрьмѣ система г-на Тальяка уже отчасти приложена на практикѣ.
IV. править
Во Франціи огромное большинство либераловъ — противится обязательному воспитанію^ Въ Англіи — классической странѣ индивидуализма — либералы, наоборотъ, домогаются обязательнаго воспитанія на средства правительства и подъ его отвѣственностью. Французскіе либералы вообще не одобряютъ безвозмезднаго воспитанія, основываясь на предлогѣ, заимствованномъ изъ нѣкоторыхъ англійскихъ писателей лѣтъ двадцать тому назадъ, — будто родители, привыкши оцѣнивать воспитаніе деньгами, совершенно перестанутъ посылать своихъ дѣтей въ школы. Въ Англіи современные либералы всѣми силами защищаютъ безвозмездное обученіе и утверждаютъ, что всякій налогъ на воспитаніе вредитъ его распространенію. Оба народа, повидимому, обмѣнялись характерами; одинъ изъ этихъ народовъ сдѣлался осторожнымъ рутинеромъ, индивидуалистомъ, другой — очерти голову бросился въ великія коллективныя реформы. Быть можетъ, это странное явленіе имѣетъ во Франціи только переходное значеніе, какъ временная реакція противъ централизирующаго вмѣшательства администраціи, тогда какъ въ Англіи, весьма можетъ, статься, совершается обратное явленіе — реакція противъ муниципализма, противъ преобладанія клерикальной партіи. Мы ни чего не утверждаемъ положительно, а только выставляемъ на видъ тотъ Фактъ, что во всѣхъ главнѣйшихъ вопросахъ общественной жизни большинство англичанъ защищаютъ идею вмѣшательства правительства, тогда какъ масса французовъ не желаетъ и слышать о вмѣшательствѣ администраціи и ратуетъ за идею полнѣйшаго уваженія личной иниціативы или апатіи. Self-help и Self-governement — вотъ два слова, пріобрѣтающія во Франціи тотъ почетъ, котораго онѣ лишаются въ Англіи. Теперь пока еще рано хвалить или порицать ту или другую страну, тикъ какъ мы лишены возможности оцѣнить важность и продолжительность происшедшей перемѣны; мы даже не изслѣдуемъ ея причинъ и ограничиваемся только указаніемъ факта, съ каждымъ днемъ все болѣе пріобрѣтающаго силу очевидности. Создавъ общественную идею, Франція, повидимому, отъ нея отрицается, тогда какъ Англія, сначала отринувъ эту идею, какъ кажется, опять къ ней стремится и поставляетъ всю свою честь въ ея осуществленіи.
Однимъ изъ замѣчательнѣйшихъ документовъ, читанныхъ въ засѣданіи конгресса, былъ, безъ сомнѣнія, докладъ манчестерскаго общества покровительства образованію.
Чтобы точнѣе собирать необходимыя справки, члены общества раздѣлили весь городъ Манчестеръ на 144 участка, изъ которыхъ каждый былъ посѣщаемъ отдѣльно и становился предметомъ тщательнаго, спеціальнаго изслѣдованія. Общество сдѣлало довольно грустное открытіе, что успѣхи образованія въ этомъ огромномъ городѣ даже не шли наравнѣ съ увеличеніемъ населенія. Въ 1834 году на 10,000 жителей насчитывалось 967 учащихся дѣтей; въ 1861 году эта цифра упала до 908. Въ настоящее время на 100 дѣтей, не работавшихъ на фабрикахъ, 40 посѣщали школы, а 60 этого не дѣлали. Болѣе 50,000 дѣтей получаютъ въ Манчестерѣ такое же воспитаніе, какое могли бы получать, живя гдѣ нибудь въ Патагоніи. Общество, основанное съ цѣлію покровительствовать свободному образованію, за которое взносится плата, объявляетъ, что оно, общество, горькимъ опытомъ убѣдилось въ невозможности доставить массѣ бѣдныхъ дѣтей даже элементарное образованіе путемъ личнаго усердія и при помощи доброхотныхъ, довольно скудныхъ пожертвованій. Невѣжественные родители, не понимая пользы образованія, не хлопотали о доставленіи дѣтямъ самаго неприхотливаго воспитанія. Это такъ просто, что, повидимому, надо грѣшить противъ здраваго смысла, чтобы не понимать этого обстоятельства, а между прочимъ въ Англіи оно было понято только въ концѣ сороки лѣтъ, французскіе же либералы — изъ числа наиболѣе просвѣщенныхъ — не постигнутъ его еще довольно долго. Чтобы оцѣнить выгоды умственнаго образованія, надобно уже обладать нѣкоторымъ его запасомъ. Невѣжество старается увѣковѣчить само себя: оно не только равнодушно относится къ образованію, но даже совершенно враждебно. „Невѣжественные люди“, съ жаромъ говорилъ профессоръ Геннеси изъ Корка. — страдаютъ болѣзнію разсудка; они также мало способны заводить школы, какъ съумашедшіе и идіоты устраивать больницы для страждущихъ душевными болѣзнями».
Къ несчастію конкурренція, встрѣченная школой въ мануфактурѣ, была очень сильна и даже до сихъ поръ, какъ говоритъ преподобный (духовное лицо) нашъ Стивенсонъ, она непреоборима, и вотъ почему законъ спѣшитъ подать намъ дѣятельную помощь. Въ рукахъ грубыхъ и алчныхъ или просто невѣжественныхъ родителей дитя обращается въ машину для добыванія хлѣба. Работою шести дѣтей мастеровой можетъ прибавить 50 % къ своей собственной задѣльной платѣ, надолго запастись табакомъ, пить въ волюшку пива и водки, просиживая въ кабакѣ два дня въ недѣлю.
Намъ часто дѣлали упрекъ, говоритъ одинъ ораторъ, будто мы требуемъ обязательнаго преподаванія и будто слово обязательный — вовсе не англійское. Какъ! Вы, напримѣръ, купили лошадь на собственныя денежки, — попробуйте-ка жестоко бить ее на улицѣ, такъ сейчасъ же будете остановлены полисменомъ, а ужь судъ раздѣлается съ вами по закону. Неужели же вы, зная какъ необходимо иногда въ этомъ отношеніи вмѣшательство закона, не захотите, чтобы онъ протестовалъ противъ того несчастнаго положенія, въ которомъ невѣжественные родители держатъ своихъ дѣтей, лишая ихъ всякой умственной пищи? Вы соглашаетесь, чтобы законъ заступался за шкуру безсловесныхъ животныхъ и желаете, чтобы онъ нисколько не заботился о судьбѣ человѣческихъ мозговъ, о будущности народа, гражданъ, о будущности самой Англіи! Я торжественно объявляю, что если отецъ пренебрегаетъ своими обязанностями относительно дѣтей, если онъ оставляетъ ихъ безъ всякаго воспитанія, — мы, представители гражданскаго общества, имѣемъ право принудить его къ пополненію своего долга. Пренебрегая воспитаніемъ дѣтей, отецъ поступаетъ съ ними недобросовѣстно, лишаетъ ихъ шансовъ сдѣлаться гражданами, полезными дли себя и для общества, по увеличиваетъ для нихъ шансы вступить со временемъ на дорогу мошенниковъ и убійцъ. Человѣкъ, не посылающій дѣтей въ школу, поступаетъ съ ними безчестно, — слѣдовательно онъ преступенъ — онъ наноситъ ущербъ общественному благу, — слѣдовательно онъ вреденъ.
Практическое заключеніе, составленное обществомъ и одобренное большинствомъ членовъ, заключается въ слѣдующемъ: «законъ долженъ запретить Фабрикантамъ и заводчикамъ выдачу всякой платы дѣтямъ, непосѣщающимъ школу, по крайней мѣрѣ, разъ въ день или дѣтямъ, неумѣющимъ читать и писать».
Взаимныя отношенія государства и родителей по вопросу о воспитаніи дѣтей были резюмированы тѣмъ же манчестерскимъ обществомъ въ слѣдующихъ положеніяхъ.
1) Есть родители, которые могутъ и желаютъ дать воспитаніе своимъ дѣтямъ; объ этихъ родителяхъ и ихъ дѣтяхъ государству незачѣмъ хлопотать.
2) Есть родители, желающіе воспитывать дѣтей, но не располагающіе для этого достаточными средствами. Для такихъ дѣтей государство должно открыть безвозмездное образованіе.
3) Есть родители, которые могутъ и не желаютъ дать порядочное воспитаніе дѣтямъ. Имѣя въ виду такихъ родителей, государство должно организовать обязательное обученіе.
Еслибы дѣло заключалось только въ томъ, чтобы, при содѣйствіи правительства, дать дѣтямъ какое побудь первоначальное образованіе, то люди всѣхъ убѣжденій легко бы согласились между собою, и даже филантропы или псевдо-филантропы принуждены были бы умолкнуть. Мы говоромъ о тѣхъ филантропахъ, которые еще недавно убѣждали, что ради христіанскаго милосердіи слѣдовало оставлять бѣдныхъ людей коснѣть въ невѣжествѣ, чтобы не знакомить ихъ съ понятіями, выходящими за предѣлы ихъ сферы, и такимъ образомъ не поселять въ нихъ отвращенія къ тому жребію, на какой обрекла ихъ судьба. Они, конечно, соглашаются, что дѣтей слѣдуетъ учить, по думаютъ, что ужь лучше не учить дѣтей рѣшительно ничему, чѣмъ учить ихъ не въ строгомъ духѣ высокой англиканской церкви. Эти господа не хотятъ и слышать ни о какой школѣ, въ которой религіи преподавалась бы но понятіямъ баптистовъ, абаптистивъ, квакеровъ, менонистовъ, послѣдователей Уэслея, первоначальныхъ методистовъ, кальвинистовъ, католиковъ и евреевъ. — По мнѣнію этихъ суровыхъ чадъ англиканской церкви необходимо было бы немедленно закрыть всѣ прусскія училища, потому что въ нихъ Herr Pastor преподаетъ лютеранскій катехизисъ и всѣ низшія школы во Франціи, потому что въ нихъ monsieur le curé пользуется значительнымъ вліяніемъ.
Напрасно другая страна предлагала ревнителямъ Высокой церкви, что въ школахъ дѣти будутъ обучаться чтенію, письму, начальной арифметикѣ и пр., и что имъ будутъ удѣлять отъ другихъ занятій два часа, во время которыхъ дѣтямъ будетъ преподаваться тотъ или другой катехизисъ, но желанію и выбору родителей. На это высоко церковники отвѣчали, что родители, по слишкомъ много заботясь о религіи, не станутъ посылать своихъ дѣтей на уроки катехизиса и что слѣдовательно законъ божій долженъ быть преподаваемъ начальникомъ заведенія или никѣмъ.
Пренія коснулись и нѣсколько побочнаго вопроса: что сдѣлала клерикальная партія съ тѣми громадными сокровищами, которыя были завѣщаны ей для воспитанія народа? Неотъемлемыя поземельныя имущества церкви, удержанныя въ Англіи и княжествѣ Уэльскомъ, занимаютъ пространство отъ 125—150 тысячъ гектаровъ (гектаръ — 40,870 кв. саж.), что составитъ около 30 % общей поверхности почвы; зданія, выстроенныя въ Лондонѣ, также приписаны къ этимъ поземельнымъ имуществамъ, которыя, несмотря на анархическое управленіе, приносятъ не менѣе 30,000,000 ежегоднаго дохода, тогда какъ общая стоимость всѣхъ земель простирается до тридцати милльярдовъ четырехъ сотъ мильоновъ франковъ[1]. Съ этими деньгами можно было бы организовать превосходную систему національнаго воспитанія. «Но наши носильныя дарственныя приношенія сдѣлались жертвою мотовства, безпечности.»[2] Имущества, поступившія но завѣщаніямъ на прокормленіе и воспитаніе народа, не были употреблены по назначенію.
Итакъ, самый важный изъ вопросовъ, касавшихся воспитанія, не былъ рѣшенъ конгрессомъ удовлетворительно. Собраніе признавало за духовенствомъ многія права, но не желало отдать ему все. Конгрессъ одобрялъ взгляды свѣтскихъ членовъ, которымъ не хотѣлъ однако вручить пальму торжества. Мнѣніе лѣваго центра, принадлежавшее вообще большинству членовъ, было формулировано преподобнымъ (духовное лицо) Джономъ Оклеемъ: вопросъ долженъ быть рѣшенъ нашимъ парламентомъ въ будущую сессію и если церковь не пожелаетъ пойти ни на какой компромиссъ, насъ принудятъ согласиться на совершенное отдѣленіе свѣтскаго обученія отъ религіознаго.
V. править
Европейски извѣстный ученый Вилліамъ Фарръ руководилъ занятіями отдѣла Гигіены и Народнаго Здравія. Въ качествѣ Президента онъ произнесъ рѣчь, богатую фактами и широкими идеями, — рѣчь едва ли не самую замѣчательную изъ всѣхъ рѣчей, произнесенныхъ во время засѣданій Конгресса; рѣчь образцовую, изъ числа такихъ, какія любятъ англичане — мало краснорѣчія, мало громкихъ фразъ, но много простоты и ясности дѣла.
«Для экономистовъ необходима мѣра цѣнностей; для насъ гигіенистовъ столько же необходима мѣра здоровья. Эта мѣра найдена; теперь она вездѣ принята; это — цифра смертности. Народонаселеніе приращается посредствомъ рожденій и уменьшается числомъ умершихъ индивидуумовъ. Годъ берется за единицу времени; раздѣляя число умершихъ на цифру населенія, получаютъ норму годовой средней смертности въ странѣ. Для Англіи эта цифра колеблется между 2 и 4 %, т. 6., ежегодно изъ 1,000 человѣкъ населенія умираетъ отъ 20 до 40 человѣкѣ. Если въ одномъ городѣ смертность обозначается 2 %, а въ другомъ 4 %, то легко понять, что если средняя жизнь въ перронъ городѣ 50 лѣтъ, во второмъ она будетъ только 25.
Разсмотримъ всѣ европейскія страны, воспользуемся изысканіями статистиковъ каждой страны на счетъ мѣрила ея здравія. Начнемъ съ Россіи, страны поставленной въ менѣе благопріятныя условія относительно народнаго здравія. Въ этой громадной имперіи между народами различныхъ племенъ, отъ Кавказа до Арктическаго океана, отъ береговъ Одера до Урала, умираютъ въ каждомъ возрастѣ, умираютъ только-что родившись и доживаютъ до 140 лѣтъ; но средняя цифра жизни едва доходитъ до 25 лѣтъ. На 1,000 человѣкъ населенія 45 рожденій, 36 смертныхъ случаевъ; — вотъ цифры рожденія и смертности у 60-милліоннаго населенія, разселившагося на 5,000,000 квадратныхъ километровъ, въ степяхъ, лѣсахъ, лугахъ, пахатныхъ земляхъ и тундрахъ. Въ Архангельскѣ, гдѣ холодъ такъ силенъ, что его едва можно вынести, смертность не превышаетъ той же цифры въ Англіи; въ Эстляндіи, Курляндіи, Лифляндіи, Финляндіи пропорція довольно слаба, но на Кавказѣ, на берегахъ Чернаго и Каспійскаго морей умираютъ отъ 40—52 человѣкъ изъ тысячи.
Италія, лежащая между Альпами и Средиземнымъ моремъ въ физическомъ отношеніи совершенно противоположна Россіи; раздѣленная по срединѣ Аппенинами, она дышетъ морскимъ воздухомъ; она защищена отъ сильныхъ холодныхъ вѣтровъ. Однакоже смертность въ Италіи велика; она ниже средней европейской нормы и опредѣляется цифрою 30 изъ тысячи[3]. Италія представляетъ рѣдкій примѣръ страны, гдѣ смертность въ деревняхъ совершенно равносильна смертности въ городахъ. Если Италія захочетъ послушать совѣта гигіенистовъ, то ничѣмъ она такъ не увеличитъ своего военнаго могущества, какъ заботливостію объ улучшеніи условій народнаго здравія ея обитателей.
Что касается Греціи, Турціи, Сиріи, Египта, сѣверной Африки, то относительно народнаго здравія онѣ стоятъ не въ лучшемъ положеніи, чѣмъ Испанія и Италія.
Въ то время какъ Испанія колонизировала Америку, она принадлежала къ числу самыхъ здоровыхъ странъ Европы. Теперь мы не имѣемъ положительныхъ данныхъ относительно смертности въ этой странѣ[4].
Въ Австріи умираетъ 30 изъ тысячи; въ Пруссіи, въ Баваріи, въ государствахъ лежащихъ въ верховьяхъ Дуная и Эльбы, и въ Саксоніи 29, въ Гонноверѣ 23.
Въ Норвегіи смертность 17 изъ 1,000; средняя жизнь слишкомъ 50 лѣтъ Въ Швеціи и Даніи умираетъ 22 изъ тысячи, — средняя жизнь 44 года; въ Голландіи 26 изъ тысячи, средняя жизнь 25 лѣтъ.
Во Франціи смертность 23 изъ тысячи; въ Бельгіи же и Англіи только 22.
Цифры говорятъ намъ, что въ Европѣ ежегодно умираетъ множество людей, которые навѣрное оставались бы въ живыхъ, если бы было обращено должное вниманіе на науку и приняты мѣры къ устраненію вредныхъ условій. Италія, напримѣръ, ежегодно теряетъ 1.30,000 человѣческихъ жизней, которыхъ она не должна бы терять».
Вотъ Факты, которые особенно поразили насъ въ рѣчи г. Фарра. Ораторъ тотчасъ же перешелъ къ увеличенію рожденій и доказывалъ, что холера происходитъ прямо отъ нечистоты воды, и что въ этомъ отношеніи городамъ предстоитъ много работы. Но здѣсь, въ этой части рѣчи, уже нельзя было встрѣтить тѣхъ "поражающихъ Фактовъ, которыми съ такой потрясающею силой дѣйствовалъ на слушателей г. Фарръ, — когда онъ говорилъ какъ въ Германіи гибнуть лишнихъ 300,000 или въ Италіи 150,000 людей! Я, по крайней мѣрѣ не могъ думать ни о чемъ другомъ; предо мной, занимающимся политической экономіей и статистикой, постоянно стояли эти ужасныя цифры. Бѣдность, безнравственность, пьянство, невѣжество — лучше сказать — глупость убиваетъ ежегодно болѣе 1,000,000 людей въ нашей цивилизованной Европѣ.
Съ такимъ поразительнымъ фактомъ я познакомился въ Манчестерѣ. Еслибы я узналъ только одинъ этотъ фактъ, то и тогда я не жалѣлъ бы о своемъ путешествіи въ Англію.
Чтобы насъ не обвинили въ неполнотѣ, сведенъ здѣсь всѣ важнѣйшія предложенія, всѣ интересныя сообщенія, которыя были представлены нашему вниманію.
Г. Рендль, смотря на снабженіе водою, какъ на дѣло жизни и смерти людей, какъ на условіе народнаго здравія, требовалъ, чтобы оно было взято отъ частныхъ компаній и передано въ руки мѣстной администраціи, которая должна озаботиться объ отпускѣ хорошей воды по умѣреннымъ цѣнамъ.
Онъ же предлагалъ учредить въ каждомъ большомъ городѣ каѳедру Гигіены.
Г. Смитъ прочиталъ трактатъ о дымѣ и о средствахъ уничтожать вредное его дѣйствіе. Г. Спенсъ оспаривалъ его мнѣніе, доказывая, что дымъ, напротивъ, дѣйствуетъ на здоровье благотворно, и что если полезно коптить окорока и курить дымомъ въ свиныхъ хлѣвахъ, то въ той же степени полезно окуривать улицы, дворы и вообще жилища человѣка. Онъ утверждалъ, что если смертность въ Неаполѣ и Ливерпулѣ большихъ размѣровъ, чѣмъ въ Манчестерѣ, то это потому, что въ Манчестерѣ несравненно болѣе дыма, чѣмъ въ тѣхъ двухъ городахъ. Послѣдняя часть его рѣчи произвела настоящій скандалъ: стоитъ вспомнить, что туманъ въ соединеніи съ дымомъ дѣлаютъ климатъ Манчестера едва ли не болѣе непріятнымъ и менѣе здоровымъ, чѣмъ климатъ сѣверной Сибири; что здѣсь новыя зданія, чрезъ какую нибудь дюжину лѣтъ, становятся черными и какъ бы вѣтхими; что въ Манчестерѣ деревья покрываются весьма небольшимъ количествомъ листьевъ и представляютъ видъ скелетовъ; что большинство умирающихъ манчестерцовъ, отъ 40 до 60 %, смотря по кварталамъ, умираетъ отъ сухотки; что здѣсь вѣчное черно-сѣроватое небо затемняетъ умы, не даетъ дѣятельности воображенію.
Замѣчательный инженеръ Фербернъ поднялся, чтобы объяснить, что онъ въ теченіе 30 лѣтъ занимался извлеченіемъ пользы изъ дыма и что это дѣло принесло ему немаловажныя выгоды.
Былъ поднятъ вопросъ о засореніи рѣкъ, также о лучшей системѣ очищенія нечистотъ и употребленія ихъ съ большою пользою. Толковали о поддѣлкѣ жизненныхъ припасовъ, а также о средствахъ, законодательнымъ путемъ, воспрепятствовать этому злу.
Докторъ Ланкастеръ дополнилъ рѣчь президента г. Фарра остроумнымъ выводомъ, Исходя изъ той мысли, что плохое знакомство съ гигіеной причиняетъ смерть тысячамъ англичанъ, онъ сказалъ въ заключеніе: Health is weatli (здоровье есть богатство) (рукоплесканія), Онъ разсчиталъ, что только въ одномъ кварталѣ Лондона, смерть родителей, оставляющихъ сиротъ, причиняетъ невознаградимой потери, по крайней мѣрѣ, на 2,000,000 франковъ въ годъ.
VI. править
Дебаты отдѣла Коммерціи и Экономіи открылъ сэръ Джемсъ Шетльуортъ, баронетъ, длинной рѣчью, въ которой старался доказать постоянное возрастаніе прогресса и политической способности между рабочими классами Англіи.
Сэръ Джемсъ принадлежитъ къ числу тѣхъ безукоризненно честныхъ реформаторовъ, интересные экземпляры которыхъ встрѣчаются нерѣдко въ Соединенномъ королевствѣ. Онъ обладаетъ сильнымъ умомъ; у него большая голова на коренастомъ тѣлѣ. Человѣкъ высокой нравственности, англичанинъ съ головы до пятокъ, имѣющій огромныя познанія въ исторіи, сэръ Джемсъ отличается особенной гуманностію. Онъ аристократъ и вмѣстѣ другъ народа; либералъ и любитъ свободу, не только для себя, по и для другихъ — свободу честную, мудрую и умѣренную. Сэръ Джемсъ стоитъ за всякую соціальную реформу и серьезно работаетъ въ ея пользу, лишь бы она не называлась соціализмомъ и не пахла безвѣріемъ французской революціи. Но онъ вовсе не защитникъ медленно двигающагося прогресса; совершенно, напротивъ, онъ стоитъ за быстрыя и рѣшительныя мѣры. Онъ много принесъ пользы, мно то сдѣлалъ добра. Онъ одинъ изъ самыхъ просвѣщенныхъ гражданъ Великобританіи.
Сэръ Джемсъ, опираясь на историческіе факты, доказывалъ, что въ Англіи замѣтенъ постоянный, изъ года въ годъ, прогрессъ въ средѣ рабочаго населенія; умственный уровень его постепенно возвышается и, разумѣется, не остановится на современномъ своемъ положеніи. Онъ съ изумленіемъ смотрѣлъ на достойное подражанія поведеніе рабочихъ хлопчато-бумажныхъ фабрикъ Ланкашира во время послѣдняго кризиса: рабочіе почти умирали съ голода; но не было слышно ни объ убійствахъ, ни о грабежахъ. Какъ прекрасно организованы рабочія общества; какую огромную армію онѣ могутъ выставить въ случаѣ надобности. Сэръ Джемсъ уважаетъ всякую власть, хотя бы и народную, почему онъ совѣтуетъ своимъ друзьямъ изъ правительственныхъ классовъ оказывать должное уваженіе этой Directory of labour, уваженіе, которое она заслуживаетъ своимъ авторитетомъ и своею силой. Онъ ихъ умоляетъ дать народу образованіе, какъ можно болѣе образованія, ибо «мы слишкомъ много, даже до излишества, придаемъ значенія матеріальному преуспѣянію, и на немъ строимъ прочность нашихъ учрежденій; мы думаемъ, что богатство и только одно богатство, даетъ оплотъ собственности. Если мы хотимъ обезопасить себя отъ кризиса, во время котораго необразованные классы ниспровергаютъ все, встрѣчающееся на пути, мы должны систематически просвѣщать народъ экономической наукой; исторіей нашей страны мы должны возбудить въ немъ уваженіе къ нашимъ учрежденіямъ, какъ къ продукту нашихъ традицій, нашихъ привычекъ и нашихъ нравовъ; — къ учрежденіямъ, ставящимъ преграду только невѣжественнымъ и безразсуднымъ нововведеніямъ. Порадѣть далѣе о народномъ образованіи значитъ приготовлять, какъ въ парламентѣ, такъ и въ странѣ царство демагогіи! — демагогіи, подъ траншей которой демократическая революція взмутитъ и изсушитъ источника нашего благосостоянія и наконецъ уничтожитъ наши богатства!» (аплодисменты.)
Сэръ Джемсъ затѣмъ заявилъ, что рабочій народъ вообще очень экономенъ и, благодаря бережливости, богатѣетъ болѣе и болѣе. Доказательствомъ этого могутъ служить удивительные результаты, полученные ассоціаціями простыхъ рабочихъ. Онѣ заключали къ 1865 году въ своемъ составѣ 150.000 членовъ (изъ которыхъ 106,241. въ Іоркширѣ и Ланкаширѣ) и обладали капиталомъ въ 19.000.000 ф. (16.700.000 въ этихъ двухъ графствахъ). Въ 1865 году капиталъ увеличился еще 7.000.000 (5.000.000 изъ Ланкашира и Іоркшира), такъ что теперь дѣйствительный капиталъ возросъ до 27.650.000 фун., изъ поторыхъ 22 милліона приходятся на долю хлопчато-бумажныхъ округовъ.
Сэръ Джемсъ заключилъ совѣтомъ не отказывать въ политическихъ правахъ людямъ, имѣющимъ 27 милліоновъ капиталу, тѣмъ болѣе, что скоро будетъ невозможно противиться ихъ требованіямъ. «Народъ положилъ въ сберегательныя кассы бездѣлицу — только 1,125 милліоновъ! Неужели это не даетъ ему права быть помѣщеннымъ въ списокъ избирателей? Избирательное право должно быть расширено; также слѣдуетъ распространить народное образованіе; слѣдуетъ сдѣлать его обязательнымъ. Безъ сомнѣнія обязательное обученіе потребуетъ значительныхъ издержекъ, но онѣ легко покроются сбереженіями изъ бюджета преступленія и пьянства, который въ Англіи посходитъ до ужасающей цифры — ежегодно расходуемыхъ 450 милліоновъ франковъ!»
Задушевная мысль сэра Джемса особенно рельефно выразилась въ концѣ его рѣчи.
"Истинно великій государственный человѣкъ, сказалъ онъ, долженъ предупреждать разрушительныя стремленія несчастной, голодной массы; онъ, съ должнымъ спокойствіемъ, тщательно избираетъ между своими соотечественниками лучшихъ людей, вѣрно понимающихъ зло и способныхъ исправить его; такими дѣйствіями онъ мирно предотвратитъ всѣ преграды на пути развитія нашихъ учрежденій " (Продолжительныя рукоплесканія.)
Разберите эти нѣсколько строкъ, въ нихъ сказано очень много; здѣсь цѣлая соціальная теорія, цѣлая политическая программа, весь смыслъ англійской философіи. Я не намѣренъ ни хвалить, ни порицать ее; я только констатирую фактъ.
Теперь соберемъ вкратцѣ главнѣйшія мнѣнія, которыя были высказаны во всѣхъ трехъ сессіяхъ этого отдѣленія.
Самыя оживленныя пренія возбудилъ вопросъ о торговлѣ крѣпкими напитками. Въ Англіи существуетъ громадное общество, извѣстное подъ именемъ United Kingdome Alliance, которое нейдетъ ни на какія сдѣлки и требуетъ закрытія всѣхъ кабаковъ въ королевствѣ. Исходя изъ той мысли, что пьянство есть страшный бичъ для Англіи, ежегодно убивающій тысячи индивидуумовъ, разоряющій тысячи семействъ, служащій побудительной причиной тысячамъ преступленій, эта Ассоціація желала бы прямо и просто запретить публичную продажу спиртныхъ напитковъ, оставивъ ее въ аптекахъ и то по предписанію врача. Но ея мнѣнію правительство должно смотрѣть на алькоголь также, какъ оно смотритъ на мышьякъ, стрихнинъ и синильную кислоту. Большая часть членовъ общества принадлежитъ къ числу лицъ, давшихъ страшную клятву совершенно не употреблять никакихъ спиртныхъ напитковъ; изъ наркотическихъ напитковъ они дозволяютъ себѣ только чай и кофе; нѣкоторые же идутъ далѣе и допускаютъ одну свѣжую воду; они убѣждены, что только при такой строгости возможно оградить себя отъ соблазнительныхъ внушеній демона алькоголя. «Господа, сказалъ Джонсонъ, ударяя кулакомъ но столу, я убѣжденъ, что гораздо легче совсѣмъ не пить вина, нежели употреблять его въ мѣру.»
Одинъ изъ членовъ Конгресса и противуспиртной Ассоціаціи, достопочтенный Джонсъ, замѣтилъ, какъ различно смотрятъ на вино, пиво, джинъ и виски, — съ одной стороны нація, признавая ихъ за напитки, а съ другой Ассоціація, считая ихъ ядами.
Конечно, цѣль, къ которой стремится Ассосіація, благородна и высока, конечно уничтоженіе пьянства въ Великобританіи будетъ дѣломъ великимъ, но тѣмъ не менѣе воздержаніе еще не будетъ настоящей трезвостію. Если отнять бутылку отъ пьяницы, понятно, онъ не будетъ напиваться; въ матеріальномъ отношеніи польза отъ этого несомнѣнна, но въ моральномъ никакой. Если же польза дѣйствуетъ въ одномъ матеріальномъ отношеніи, результаты ея не будутъ велики. Лучше прежде уничтожить причины пьянства, заключающіяся въ невѣжествѣ и бѣдности. Невѣжество мѣшаетъ человѣку искать болѣе возвышенныхъ и интелектуальныхъ наслажденій, и онъ ихъ находитъ на днѣ стакана; бѣдность гонитъ несчастнаго подалѣе отъ его жены, исхудалой, болѣзненной, вѣчно печальной, гонитъ отъ дѣтей неопрятныхъ, пронзительнымъ крикомъ заявлющихъ о терзающемъ ихъ голодѣ и жаждѣ; — и бѣжитъ онъ въ свѣтло освѣщенный кабакъ, гдѣ уже собрались весельчаки и добрые питухи. Сказавъ, что пьянство есть слѣдствіе бѣдности и невѣжества, мы должны замѣтить, что оно, въ гною очередь, производитъ бѣдность и невѣжество. Потому-то, разсматривая вопросъ о пьянствѣ со всѣхъ сторонъ, мы, въ одно и тоже время, симпатизируемъ усиліямъ Ассоціаціи, и считаемъ своей обязанностію уклониться отъ чести попасть въ число ея членовъ.
Во время засѣданій Конгресса одинъ добрякъ, къ которому мы чувствовали большую симпатію, пригласилъ насъ къ себѣ обѣдать. Въ числѣ его гостей былъ одинъ членъ парламента, профессора, фабриканты, очень образованные люди, любезныя дамы, и не смори на то обѣдъ былъ лишенъ всякой живости. Кушанья были превосходно приготовлены, ихъ подавали въ массивной серебряной посудѣ, но изъ напитковъ была только одна свѣжая вода. Разговоръ нашъ имѣлъ чистоту воды, но также и ея температуру; не смотря на всѣ старанія дамъ, мы никакъ не могли разстаться съ политической экономіей и одно время забѣжали даже въ область высокой литературы, по, процитировавъ Теннисона, мы, незамѣтно для себя, перешли къ торговлѣ и промышленности; благодаря отсутствію вина или пива мы выказали себя непомѣрными мудрецами.
Мы бы желали, чтобы наши друзья, члены ассоціаціи занимались поболѣе открытіемъ школъ, чѣмъ уничтоженіемъ кабаковъ; распространеніемъ хорошихъ книгъ, а не запрещеніемъ продажи пива.
Ливерпульское общество реформы податей и замѣны всѣхъ косвенныхъ налоговъ, — налоговъ на доходъ, прислало конгрессу много превосходныхъ предложеній и лучшихъ своихъ ораторовъ. Впечатлѣніе. произведенное ими, было весьма благопріятно. Но объ этомъ я скажу въ другое время. Также буду говорить послѣ о вопросѣ, занимавшемъ конгрессъ въ теченіе нѣсколькихъ дней: дѣло шло о помѣщеніяхъ рабочаго класса.
Натурально конгрессъ не мало занимался теперешней торговой паникой и англійскимъ банкомъ. На банкъ храбро нападали, по также настойчиво и защищали его; однакоже общественное мнѣніе склонилось на сторону нападенія; поняли наконецъ, что въ банкѣ есть многое, что нужно передѣлать, но что за такое дѣло еще не рѣшаются приняться. Двѣ теоріи были въ ходу; большинство держалось между обѣими крайностями. Одни хотѣли совершенной свободы банковъ, дозволенія выпускать билеты на всякое финансовое предпріятіе; другіе же предпочитали единственный банкъ, но непремѣнно государственный. Нынѣ дѣйствующая система не имѣла вовсе защитниковъ.
Сэръ Морлей, извѣстный лондонскій финансистъ, возставалъ противъ существующаго закона относительно банковъ. Онъ находилъ совершеннѣйшимъ абсурдомъ, что англійскій банкъ, имѣя въ обращеніи слишкомъ 90 милліоновъ фунтовъ, вынутіе 2—3 милліоновъ изъ своего Фонда считаетъ достаточнымъ предлогомъ дли повышенія или пониженія въ одномъ и томъ же мѣсяцѣ своего учета съ 5 на 10 %. Какая коммерція можетъ существовать, если въ теченіе мѣсяца цѣпа на товары будетъ повышаться или понижаться на 10 %? «Этотъ законъ, воскликнулъ г. Морлей, причинилъ гораздо болѣе раззоренія, банкротствъ, разбилъ сердецъ, чѣмъ всѣ другія статьи нашего коммерческаго законодательства?»
Между доказательствами въ пользу банка, въ формѣ государственнаго, представленными г. Вильсономъ, мы замѣтили слѣдующее: «простымъ накопленіемъ процентовъ отъ обращенія банковыхъ билетовъ, правительство будетъ въ состояніи [въ теченіе 47 лѣтъ уплатить весь англійскій долгъ».
Г. Эли Реклю, посланный на конгрессъ газетой «Ассоціація» и парижскимъ обществомъ «Рабочаго кредита», прочиталъ длинную рѣчь о кооперативномъ движеніи во Франціи. Въ ней онъ говорилъ о томъ, что называется примиреніемъ труда и капитала. Къ.этой рѣчи мы вернемся въ свое время.
Промышленныя товарищества [(Industrial Partnerships) также послужили темой для преній; — разсуждали о соглашеніяхъ между капиталистами и рабочими. Въ подобныхъ товариществахъ хозяинъ самъ управляетъ заведеніемъ и принимаетъ отвѣтственность за ходъ дѣла; но онъ позволяетъ рабочимъ брать акціи въ предпріятіи и слѣдовательно имѣть свою часть капитала. Доходы съ предпріятія раздѣляются такимъ образомъ: 10 % идетъ въ вознагражденіе основателю; остальное свыше 10 % дѣлится на акціи рабочихъ, — хозяевъ предпріятія. Промышленныя товарищества представлялись на конгрессѣ м-ромъ Бригсомъ, однимъ изъ самыхъ значительнѣйшихъ владѣльцевъ каменно-угольныхъ копей, который добываетъ уголь въ товариществѣ съ своими рабочими; — ученымъ агентомъ этихъ товариществъ м-ромъ Граннингомъ и знаменитымъ депутатомъ за Ламбетъ м-ромъ Томасомъ Гюгсомъ, въ народѣ слывущемъ подъ именемъ Тома Броуна. Послѣдній основалъ громадную ассоціацію портныхъ въ Лондонѣ. Ихъ рѣчи были полны интереса и все заставляетъ думать, что промышленныя товарищества, оказавшія уже большую пользу Англіи, скоро окажутъ свое полезное дѣйствіе и въ другихъ странахъ.
- ↑ Цифровыя данныя представлены конгрессу сэромъ Д. П. Кэемъ Шетльуортомъ.
- ↑ Слова сэра Джемса Кэя Шеттльуорта.
- ↑ Но различнымъ частямъ Италіи цифра смертности слѣдующая: въ Піеьмонтѣ, въ Ломбардіи, на островахъ Сициліи и Сардиніи 29, въ Пармѣ 35, въ Моденѣ 31, въ Романьѣ и въ Мархіяхъ 31, въ Тосканѣ 33, въ Умбріи, самой здоровой провинціи въ Италіи, 27, въ Венеціи, странѣ Лагунъ, 33.
- ↑ По словамъ Гораздо („L’Espagne Contemporaine“, р. 211) цифра смертности въ Испаніи нѣсколько выше той же цифры во Франціи.