Аверченко А. Т. Собрание сочинений: В 13 т. Т. 7. Чёртова дюжина
М.: Изд-во «Дмитрий Сечин», 2013.
Макс (заглядывая, в бобровой шубе, шапка в руках). Надеюсь, можно?
Будагова. О, конечно! Позвольте, позвольте, Макс… Что это у вас? Новая шуба? Покажитесь-ка!
Макс. Да, новая. Довольно дорога, но зато чрезвычайно хороша. Нравится?
Будагова. Прелесть! Она вам чрезвычайно идет. Ну, раздевайтесь и жалуйте сюда. Невероятно скучно!
Макс (раздевается в передней, входит, во фраке). Как изволите себя чувствовать?
Будагова. О, превосходно, благодарю вас.
Макс (целуя руку). Имею честь поздравить вас с Новым годом и пожелать гм… разного такого… что вам приятно.
Будагова. Merci. Прошу присесть.
Макс. А ваш уважаемый супруг Петр Терентьич изволит быть в добром здоровье?
Будагова. Да, спасибо, он себя ничего чувствует.
Макс. Могу я засвидетельствовать ему почтение?
Будагова. Да ведь его нет. Он поехал с визитами.
Макс (меняя тон). Ага! Ну, иди скорее сюда, моя стрекоза. Я тебя поцелую. Ужасно соскучился.
Будагова (целуя его). Соскучился, соскучился, а сам целую неделю не показывался.
Макс (легкомысленно). Кто, я? Неужели? Однако времечко-то… Летит, как говорится. Недаром один мудрец сказал… какая чудесная щечка!
Будагова. Изречение неглубокое.
Макс. Да, да. Вообще, эти мудрецы. А это что такое? Шейка? Я ведь могу и шейку поцеловать. Я человек отчаянный. А это что? Неужели губки? Какое совпадение! (Целует ее.)
Жена. Оставьте! Что вы делаете! Вы с ума сошли…
Макс. Что такое — оставьте? Почему — оставьте? Враг я сам себе, что ли? (Пытается снова поцеловать; легкая борьба.)
Будагов (иронически). Христосуетесь?
Макс (отскакивает, стоит, опустив голову. Говорит, сам себе не веря). Дд… да. Гм. Этого… Христосуюсь.
Будагов. Та-а-а-ак… Дело хорошее. Ну — Христос воскресе. (Подходит хладнокровно к Максу, лобызается троекратно.)
Макс (неуверенно). Вв…воистину.
Будагов. Садитесь, пожалуйста. (Садится. Жена отходит к окну, рисует на стекле узоры.) Да-с. Где были у заутрени?
Макс. У какой… заутрени?
Будагов. У обыкновенной. У пасхальной. Где были у заутрени?
Макс (неопределенно). Так, знаете… Собственно — нигде. Праздничные хлопоты, разные дела…
Будагов. Так, так, так, так. Напрасно, напрасно, молодой человек. Нет ничего возвышеннее и трогательнее, когда первый раз прозвучит «Христос воскресе»! Поцелуи, ликование. Иллюминация горит, оживление… Восторг!
Макс (сам с собой). М. С. Кузнецов в Будах.
Будагов (хладнокровно). Чего-с?
Макс. Вот тут… написано… М. С. Кузнецов… в Будах.
Будагов. Да-с. Фирма. Окурочки уронили, хе-хе! Не беспокойтесь, я сам подниму. Не затрудняйтесь.
У кого разговлялись?
Макс. Как… разговлялся?
Будагов. Ну, свяченый кулич ели. Вероятно, у Халюзиных?
Макс (грустно). Нет, не у Халюзиных.
Пауза..
Будагов. А у кого же?
Макс. Да так… Ни у кого. Дома был.
Будагов. Ну, что вы говорите!! Разве можно ж так — не разговляться?! Да мне праздник не в праздник, если я, вернувшись от пасхальной заутрени, не похристосуюсь да не съем парочку красных яичек да ветчинки, а прежде всего кулича свяченого, да колбаски с чесноком, да барашка ломтик молоденького, у которого в ротике первая весенняя травка торчит! А впрочем (спохватывается) — что же это я, дурак, болтаю. Гость тут сидит, а я болтаю, забыл предложить вам чего-нибудь выпить и закусить. Милости прошу закусить чем Бог послал! Ветчинки, кулича попробуйте, яичко лиловенькое… (Берет Макса под руку, ведет к столу. Внимательно оглядывает стол и вдруг сердито кричит.) Катя! Что это такое?! А? Что это за стол?
Жена (отходя от окна. Нервно). Что такое? Что там еще случилось?
Будагов (отчеканивает, постукивая черенком ножа о стол). Я тебя спра-ши-ваю… слышишь? Я спра-ши-ваю: что это такое за стол? Кто это так делает? Кто так накрывает, что не поставлено ни крашеных яиц, ни барашка жареного, ни куличей? Где куличи? Я спрашиваю: где ку-ли-чи?!! (Раздражается все больше и больше). И еще я спрашиваю: что это за пасхальный стол?! Где яйца?!
Жена (смущенно; не знает, что сказать). Я сейчас… принесу. Забыла поставить…
Будагов. Ну, то-то. Да чтоб яйца были крашеные! А то мне и праздник не в праздник. Живо! Я хочу выпить с моим молодым другом.
Будагов (молча ходит из угла в угол. Потом останавливается; отрывисто). Ранняя нынче Пасха, не правда ли?
Макс. Ч… что?
Будагов. Я говорю, ранняя в этом году Пасха.
Макс (поглядывая на календарь, неопределенно). Да…
Будагов. Хотя это бывает. У евреев, вот, Пасха еще раньше.
Макс. Гм… Так то ж — евреи.
Будагов (вяло). Ранняя Пасха, а теплая. Не правда ли?
Макс. Да… Теплынь.
Будагов. Что вы говорите?
Макс. Я говорю — теплынь! Тепло.
Будагов. Да. Дело, как говорится, к лету идет.
Жена (в руках у нее поднос; на нем большая обыкновенная булка с бумажным розаном на верхушке; на подносе кроме того четыре яйца — три, черных, свежевыкрашейных чернилами, одно красное, со следами губной помады). Вот, нате вам!!
Будагов (весело). Вот и крашеные яички! Чудесные яички — хозяйка сама красила! Возьмите черненькое.
Катя! Отрежь гостю кулича. Пусть попробует — хороши ли нынче куличи… Сама ведь пекла.
Ну, как находите?
Макс. Ничего. Славный куличок.
Будагов. Гордость хозяйки! Ужасно волновалась, что не выйдет. Вообще, эти куличи… Ну, выпьем! С праздником! Христос воскресе.
Макс (робко). Воистину. (Обтирает салфеткой лицо; на лице остается след от чернил.)
Будагов. А что ж вы яичко-то? Надо яичком закусить. Это уж такой порядок. Дачку уже ищете?
Макс (изумленно). Что?
Будагов. Я говорю, дачку уже начали искать? Или когда пасхальная неделя кончится, тогда поедете?
Макс. Нет еще… не искал.
Будагов. Как же вы так? Надо теперь искать. А то после Пасхи хватитесь — все хорошие дачки разберут.
Макс. Дд… да. Мерси. Ну, я, знаете, побегу. Пора.
Будагов (любезно). Куда ж вы?! Посидите.
Макс. Я и так засиделся. Извиняюсь. Еще уйма визитов.
Будагов. Очень, очень жаль. Но — не смею задерживать. Я вам сейчас пальто сюда принесу. Извините, горничная куда-то ушла… (Уходит в переднюю, возвращается с затасканным рваным летним пальто и маленькой жокейской фуражечкой.) Вот-с… Вот оно. Позвольте я вам помогу… (Нахлобучивает ему на голову фуражку, подает пальто.)
Макс (нерешительно). Это… не мое пальто! У меня бобровая шуба и… и… каракулевая шапка.
Будагов (хлопает себя по коленям, заливается хохотом). Ха-ха! От двух-то рюмок что нынче с молодыми людьми делается! Шуба! Ха-ха-ха! Да кто же на Пасху в шубе ходит… Тут в летнем пальто жарко… А вы кутаетесь еще, весеннее надеваете. Правда, положим, оно легонькое. Ну, одевайтесь, одевайтесь. (Подает пальто.)
Макс. Уверяю вас, что у меня шуба. Это не мое пальто. На дворе страшный мороз…
Будагов. Моро-оз?!! На Пасху?!!
Макс (нервно). На какую там Пасху?! Какая там Пасха, когда нынче Новый год!!
Будагов (зловеще). То есть… Как это? (Прищуривается.) Не хотите ли вы сказать, что целовали мою жену просто так…
Жена (оборачиваясь к мужу, испуганно). Нет, нет! Ради Бога! Мы, конечно, христосовались.
Макс (уныло). Христо… совались.
Будагов. Ну, вот видите! Просто вы выпили немножко, и вам всюду мерещатся шубы. Одевайтесь, ведь вам спешить надо.
Ну, вот. Чудесно. Всего хорошего. Заглядывайте после Пасхи! Досвишвеция, как говорят шутники. (Идет впереди Макса, который в слепом ужасе наталкивается на него.)
Макс. Извините.
Будагов (добродушно). Ну, чего там!
Будагов (возвращается с шубой. Раскладывает ее на полу, любуется в кулак). Хороша, шельма! За нее в ломбарде рублей триста отвалят.
Жена (возмущенно). Негодяй!
Будагов. Ну уж и негодяй! Ты слишком на него… Просто заблудший молодой человек… (Смеется.)
Сборник вышел как II том Театральной библиотеки «Сатирикона».
Новогодняя Пасха.
правитьМиниатюра входила в репертуар Литейного театра в С.-Петербурге, в нем ставились пьесы ужасов, фарсы, сатирические миниатюры, пародии. Литейный театр в начале XX в. служил площадкой для реформаторских опытов. Вс. Мейерхольда, Н. Евреинова, М. Фокина, М. Кузмина. Спектакли оформляли Л. Бакст, И. Билибин, Б. Кустодиев — лучшие художники «Мира искусств». Название театра постоянно менялось: в 1909 — Литейный, в 1911—1912 — «Мозаика», с 1913 — «Литейный интимный».
У евреев, вот, Пасха еще раньше. — Пасха — в православии главный праздник, установленный в честь воскресения распятого на кресте Иисуса Христа, о чем повествуется в Евангелиях. Однако первоначально это был древнеиудейский праздник скотоводческих племен с целью умилостивить духов и заручиться их поддержкой в период весеннего отела скота. Христиане на заре своей истории отмечали Пасху вместе с иудеями. Лишь в 325 г. I Вселенский (Никейский) собор христианской церкви установил, что христианская Пасха должна отмечаться отдельно от иудейской в первое воскресенье после весеннего равноденствия и полнолуния, непременно после Пасхи иудейской.