Николай II «Миротворец» (Вечерин)

Николай II «Миротворец»
автор Николай Вечерин

Дата создания: 1905 г., опубл.: январь 1905 г. Источник: журнал «Освобождение», 1905 г., № 65. • Статья о событиях 9 января 1905 года в Петербурге в парижском журнале «Освобождение». Личность автора не установлена.

Николай II одержал свою первую победу!

Храбрые воители его, генералы Трусовы и Ко., постыдно бежавшие перед японским оружием, нашли, наконец, случай доказать свои воинские способности. После целого ряда позорных отступлений, после 16 проигранных битв, после потери всего флота и сдачи Порт-Артура, они одержали, наконец, доблестную победу... над женщинами, детьми и безоружной толпой!

9-го января русская кровь рекою лилась по улицам Петербурга. Опьяненные казаки саблями рубили беззащитных граждан. Семеновцы и Преображенцы расстреливали в упор ничего не ожидавшую и ничего не понимавшую публику. Сотни убитых и раненых были затоптаны конницей, и длинные вереницы саней, наполненных изуродованными трупами, печально скрипели, оставляя по снегу кровавые следы. Две тысячи убитых и несколько тысяч раненых и искалеченных — вот итоги этого славного для самодержавия дня!

9-го января — день этой гнусной, бесчеловечной бойни, займет свое место в истории рядом с Варфоломеевской ночью и ляжет кровавым пятном на царствование Николая II.

Верный вековым преданиям, многострадальный русский народ смотрел на царя, как на своего защитника. Он думал, что стоны его не достигают до «батюшки-царя», отделенного стеною льстивых и корыстных чиновников, и решил обратиться прямо к своему государю. Он решил поведать ему долгую историю своих нужд и страданий и хотел услышать из его уст слово утешения и надежды. Трогательное и наивное письмо отца Гапона, написанное царю от имени рабочих, способно было заставить заплакать даже камни — но сердце русского самодержца осталось глухо к нему.

В воскресенье 9 января стотысячная толпа народа и рабочих, с женами, детьми и без всякого оружия, со священниками в облачениях, с крестом, иконой и портретом Николая II во главе, двинулась к Зимнему Дворцу, чтобы броситься на площади к ногам своего царя и просить освободить народ, задыхающийся под тяжелым игом развращенной бюрократии.

На этот трогательный призыв царь ответил штыками. На доверие народа он ответил пулями. Окрестности дворца покрылись трупами, и снег дворцовой площади обагрился кровью. Сцены, невыразимые по ужасу, обесчестили русскую столицу.

А в это время самодержец, приготовивший народу эту дикую расправу, прятался где-то в Царском Селе, бледный, дрожащий, упавший в уважении цивилизованного мира еще ниже, чем кровавый султан Абдул-Гамид, давший сигнал из глубины своего Илдиз-Киоска к избиению армян.

А как легко было Николаю сделаться кумиром своего народа, царем-освободителем, Николаем-миротворцем гаагской конференции! Ему стоило только появиться на балконе своего дворца, принять депутацию рабочих и дать им хоть луч надежды на лучшее будущее. 100000 толпа, может быть, как один человек, бросилась бы на колени, и благословения заменили бы проклятия вдов и сирот. Русский народ простил бы ему все его ошибки, все бедствия, которые он навлек на отечество своей ненужной, неосторожной и бессмысленной манчжурской кампанией! Случай был единственный!

Но Николай не захотел этого. Корыстные и слепые советники взяли верх над его нерешительной волей. Опричникам, воспитанным на кровавых репрессиях, проникнутых верою в нагайку, мало еще было 100000 русских солдат, погибших в бесславных боях далекой Манчжурии. Им захотелось смыть русской кровью позор японских поражений и «дать хороший урок» народу, осмеливающемуся роптать.

И дали урок! Урок страшный, бесподобный, последствия которого будут, однако, не те, которые они ожидали...

Народ русский понял, наконец, что ожидать ему нечего от самодержавия, и все иллюзии его о доброте «царя-батюшки» разбились. Он больше не хочет знать, кто прячется за тройной китайской стеной чиновничества — лицемерный ли деспот, боящийся ответственности и скрывающий за спиною опричников свое бездушие, или слабый, невменяемый человек, последний отпрыск выродившейся породы, одинаково неспособный ни побороть свое болезненное самолюбие, ни уступить доброму движению сердца.

Но кровь невинных жертв этой бесчеловечной расправы не пропадет даром. Уже эхо петербургских залпов разнеслось по всей Европе, и заставило содрогнуться от ужаса весь мир. Оно пронесется по всей святой Руси, найдет отголосок во всяком русском сердце и разбудит, как труба архангела, русский народ от векового сна.

В России нет больше законного правительства. В ней царит горсть вооруженных злодеев, временно захвативших власть, чуждых русскому народу и раздирающих его грудь, как коршун, рвущий сердце скованного Прометея.

Кровавый день 9-го января багровым закатом осветил последний день долгой эры народного многотерпения. Что бы ни случилось теперь, не удастся вам, опричники и злодеи, никакими репрессиями задавить народившуюся свободу. Русский народ понял, что ему остается только надеяться на себя, и он скоро сбросит позорное иго, хотя бы для этого он должен был переступить через трупы — Романовых.

Николай Вечерин.