Ад. П. Берже
правитьНиколай Петрович Колюбакин
1810-1868
править
Берже Ад. П. Кавказская старина
Пятигорск: СНЕГ, 2011.
Кавказ хорошо знал двух родных братьев Колюбакиных: Михаила Петровича и Николая Петровича. Уроженцы Волынской губернии, они оба воспитывались в Царскосельском благородном пансионе, по выходе из которого всю службу, за исключением немногих лет, посвятили Кавказу, пройдя ее в одних и тех же почти должностях и званиях.
Из них младший брат, Михаил Петрович, поступил в 1820 году в лейб-гвардии Уланский полк юнкером, участвовал в войне против польских мятежников и, по производстве в 1833 году в корнеты, перешел в Ольвиопольский уланский полк. Недолго спустя он причислился к штату канцелярии новороссийского и бессарабского генерал-губернатора, а в 1836 году прибыл на Кавказ, где поступил в Нижегородский драгунский полк, с которым неоднократно участвовал в делах против горцев. Следуя далее за служебною карьерою Михаила Петровича, мы встречаем его, в 1838 году, адъютантом при бывшем начальнике штаба Отдельного Кавказского корпуса генерала П. Е. Коцебу, затем, в порядке последовательности: Белаканским окружным начальником, управляющим уездом в Карабаге, вице-губернатором в Кутаисе, на таковой же должности в Тифлисе, управляющим в Мингрелии, членом совета наместника кавказского и начальником управления сельского хозяйства на Кавказе и за Кавказом и, наконец, с 1863 года, Бакинским военным губернатором, управляющим и гражданскою частию, на каковой должности, будучи в чине генерал-лейтенанта и кавалером ордена Белого Орла, он скончался 19 января 1872 года, после 35-летней с лишком службы в пределах Закавказского края.
Обращаюсь к Николаю Петровичу, вызвавшему настоящее сообщение. Curriculum vitae («Бег жизни», т. е. краткое жизнеописание — Ред.) его следующий.
Выпущенный из Царскосельского благородного пансиона в гражданскую службу с чином XII класса, он, недолго спустя, а именно в апреле 1830 года, имея не более 20 лет отроду, был переименован в корнеты с определением в лейб-гвардии Гродненский гусарский полк, с которым в походе того же года, по случаю возникшего в Варшаве мятежа, прибыл на Макатовское поле. Приняв участие в тогдашних движениях и действиях войск наших, он, между прочим, находился в отряде великого князя Константина Павловича, при отступлении от Варшавы через реку Буг в пределы России, и в делах под Гроховым и Остроленко. В 1832 году он был переведен в Оренбургский уланский полк поручиком, а два года спустя, за дерзость, если не ошибаемся, против полкового командира, по высочайше утвержденной конфирмации, разжалован в рядовые до выслуги, с отсылкою в Отдельный Кавказский корпус, где и зачислен в Тенгинский пехотный полк. Службу свою на Кавказе Николай Петрович начал с походов, приняв деятельное участие в экспедициях генерал-лейтенанта Алексея Александровича Вельяминова в 1835—1837 годах за Кубань и в движениях нашего отряда к Абину и к берегам Черного моря.
В июне 1837 года он причислен к штабу Отдельного Кавказского корпуса для письменных занятий, а в 1840 году был определен адъютантом, сначала к управляющему Джаро-Белаканскою областью, а потом к начальникам Черноморской береговой линии, генералам Анрепу и Будбергу, при которых участвовал в движениях наших отрядов в земли джигетов и убыхов, а также натухайцев, при возведении укреплений на реках Гастагае и Кубани, и под начальством владетеля Абхазии князя Михаила Шарвашидзе в делах против псховцев.
Но вот наступил 1845 год, ознаменовавшийся в летописях Кавказа известною экспедициею, предпринятою, под личным начальством графа М. С. Воронцова, в Дарго, для окончательного уничтожения власти Шамиля, — экспедиции, стоившей нам больших жертв и, как известно, не принесшей нам никакой существенной пользы. Николай Петрович не остался безучастным и в этом движении войск наших, прикомандировавшись с этою целью к егерскому генерал-адъютанта графа Воронцова полку. Вскоре после возвращения из Дагестана, он начинает получать разные назначения, изредка удерживаясь на одной и той же должности более двух лет, но всего чаще занимая их по несколько только месяцев; так, он был назначен в 1846 году начальником Белаканского округа и правого фланга Лезгинской линии, в начале 1848 года причислен к Отдельному Кавказскому корпусу, в 1849 году сделан старшим адъютантом в штабе означенного корпуса, в 1850 кутаисским вице-губернатором; спустя несколько месяцев — начальником 3-го отделения Черноморской береговой линии, где в 1850 году находился в деле с убыхами и в движении нашего отряда под начальством вице-адмирала Серебрякова в землю джигетов против скопищ Магомет-Амина. С открытием Восточной войны он, в то время полковник, был назначен заведующим штабом Эриванского отряда, а затем командирован в распоряжение бывшего начальника Гурийского отряда генерал-майора князя Мухранского, и в том же 1855 году утвержден Кутаисским военным губернатором.
В 1857 году Николай Петрович был произведен в генерал-майоры, назначен управляющим Мингрелией и председателем совета по управлению этою страною, а в следующем году — Эриванским военным губернатором, где и оставался до 1861 года, то есть до назначения его членом совета наместника кавказского, и в том же году, с производством в генерал-лейтенанты, Кутаисским военным генерал-губернатором. Наконец, в 1863 году, он получил звание сенатора, с оставлением по армии, и в этом звании скончался 15 октября 1868 года в Москве.
Николай Петрович в продолжение своей боевой службы был несколько раз и тяжело ранен; так, например, в 1831 году, под местечком Рационжем, в 1836 году — в экспедиции за Кубанью, в 1841 году — во время служения на Черноморской береговой линии, и в 1845 году — в Даргинской экспедиции.
Я лично знал братьев Колюбакиных. Они оба были хорошо образованны и близко изучили край, в котором провели лучшие годы жизни. Никогда не забуду первых дней моего знакомства с Николаем Петровичем. Это было в 1854 году в Эривани, на возвратном пути из путешествия моего по Персии. Он заведовал тогда штабом Эриванского отряда. Мы встретились в доме тамошнего губернатора генерал-майора И. И. Назарова. Вечером того же дня, он пригласил меня к себе. Помню, что когда я вошел в его кабинет, он неистово кричал на неподвижно стоявшего перед ним писаря и, бросив ему в лицо поднесенную к подписи бумагу, тут же вытолкнул его за дверь. Но гнев его, вспыхнувший мгновенно, так же быстро миновался; он воротил и обласкал оскорбленного. Болезненная раздражительность и вспыльчивость составляли отличительные стороны характера Николая Петровича и дали повод боевым его товарищам, во время Даргинской экспедиции, назвать его «le lion rugissant et bondissant» («лев рыкающий и прыгающий» — Ред.); вообще же он был известен на Кавказе под именем немирного, для отличия от брата, которого называли мирным. В минуты раздражения он становился невыносимо дерзким, но пылкость нрава его скоро смягчалась сердечною добротою и готовностью искупить нанесенную обиду всякою жертвою. Недостатки характера Николая Петровича выкупались неподкупною честностью и строгим преследованием лихоимства и всяких противузаконных действий его подчиненных, чем он, само собою разумеется, приносил громадную пользу везде, где бы ни служил.
Николай Петрович писал довольно много, но, к сожалению, имел привычку ничего не оканчивать. Если же ему случалось что печатать, то в количестве немногих экземпляров, которые только и расходились по рукам его друзей и близких знакомых. К лучшим произведениям его пера принадлежат: 1) Письма его к князю Василию Осиповичу Бебутову, 2) «Из дневника» и 3) «Memento. Или материалы для военной истории». Документы эти, обязательно сообщенные мне родным племянником покойного владетеля Абхазии, князем Георгием Дмитриевичем Шарвашидзе, живо рисуют внутреннее, политическое и военное положение Абхазии и западного Закавказья в последние месяцы 1855 года и составляют один из лучших материалов для военной истории тогдашней войны нашей с союзниками.