Н. А. Добролюбов в воспоминаниях современников. — Вступ. статья Г. Елизаветиной; Сост., подгот. текста и коммент. С. Рейсера. — М.: Худож. лит., 1986. (Лит. мемуары.)
Мы только что возвратились с зрелища очень печального, с похорон человека, расставшегося с жизнью в самом ее цвете, человек неоспоримо любившего жизнь; в самом лучшем смысле этого слова. Я говорю о Н. А. Добролюбове, обратившем на себя общее внимание русской читающей публики прекрасными критическими статьями, печатавшимися в «Современнике» начиная с 1857 года. Сын бедного сельского священника1, воспитанный за казенный счет в стенах упраздненного теперь Педагогического института, Н. А. Добролюбов умер двадцати пяти лет, умер полный жаждою деятельности, искренней любовью к России. Он рано сознал свое призвание и с небольшим двадцати лет выступил на журнальное поприще. Три года его деятельности2 произвели ряд замечательных статей, вроде «Обломовщины», «Темного царства», «Светлого луча в темном царстве» (по поводу драм Островского) и некоторых других. Кроме того, он в это время заведовал критикою и библиографиею «Современника», значительно обязанного ему своим успехом. Расстроенное здоровье заставило его уехать за границу, где он пробыл около года. Возврат его обозначился превосходною статьею по поводу романов г. Достоевского «Забитые люди». Но злая чахотка свела его наконец в могилу.
К его гробу собрался не особенно многочисленный кружок, состоявший из литераторов, участвующих по преимуществу в «Современнике», студентов, офицеров и нескольких дам. Несмотря на это, гроб Н. А. Добролюбова был донесен этим небольшим кружком от квартиры покойного (на Литейной) до самого Волковского кладбища, долженствовавшего принять последние останки покойного. При выносе тела из церкви гг. Некрасов и Чернышевский сказали несколько слов о значении Н. А. Добролюбова не столько как писателя, а более как человека. Г-н Чернышевский прочел при этом несколько отрывков из найденного дневника Добролюбова и несколько его стихотворений, которые ясно говорили, что на ускорение смерти Н. А. имели сильное влияние некоторые нравственные причины. Над могилою, над засыпанным уже землею Добролюбовым, было произнесено еще несколько дружеских речей, из которых иные указывали на знаменательность смежности его могилы с последним жилищем Белинского.
Тихо и тоскливо разошлась с кладбища небольшая толпа хоронивших, и у каждого, без сомнения, была в уме дума о молодости наших деятелей, сходящих в могилу… Еще жертва смерти, и еще жизнь, подкошенная в самом роскошном ее цветении!
Друзьями покойного собрана уже некоторая сумма на памятник ему. Редакциею «Современника» будут изданы сочинения и портрет Добролюбова, которому, кроме обычного псевдонима «Н. —бов», принадлежали также подписи «Н. —пов»3, «Н. Лайбов» и «Конрад Лилиеншвагер».
<20 ноября 1861 г.>
ПРИМЕЧАНИЯ
правитьАвтор некролога в точности не установлен, но скорее всего им является журналист Леонид Петрович Блюммер (1840—1888).
Печатается до тексту: газ. «Северная пчела», 1861, 23 ноября, № 262, с. 1090, где было опубликовано впервые.
1 Автор некролога повторяет ошибку А. С. Гиероглифова, см. с. 314 наст. изд. Неточности этого некролога были отмечены в заметке П. И. Мельникова-Печерского, см. с. 46 наст. изд.
2 Ошибка; см. коммент. 2 на с. 387 наст. изд.
3 Ошибка или опечатка: обычный псевдоним Добролюбова «Н. —бов».