Рогожный промысел и плетение лаптей
правитьРогожный промысел даёт занятие не менее чем 5.000 человек в Нижегородской губернии. Встречаясь отдельными пунктами в Ардатовском и Сергачском уездах, он имеет обширные районы распространения в Лукояновском уезде и в Ветлужском крае Макарьевского. Хотя по численности населения, занятого промыслом, Лукояновский центр его, с. Кочкурово с окрестными селениями, и не уступит Ветлужскуму району рогожничества, но здесь мы остановимся исключительно на условиях производства в эотм последнем, имея в нём более точные и последние сведения, благодаря исследованиям земского техника Г.М.Кржижановского.
Мочально-рогожным промыслом в 1888 году в Ветлужском крае Макарьевского уезда были заняты в 70 деревнях 951 и 1.260 взрослых мужчин. Имея в виду, что в промысле принимают участие не только мужчины, но и женщины и дети, число это вполне может быть увеличено до трёх тысяч. Особенным значением в экономической жизни населения промысел пользуется в Воскресенской волости и прилегающих к ней. Здешние рогожники любят повторять, — и не без основания, — что они «народ маломочный» и что «земля у них самая холодная, без назьму ничего не родит, а коровушек и лошадушек почти нет»… И, действительно, около половины (46%) этих рогожников безлошадны. Благодаря тому, у населения Воскресенского района и покупка хлеба зимой, и уплата податей идут из рогожного заработка. Вырабатывают здесь различные мелкие сорта упаковочной рогожи и рогожные кули. И покупка мочала, и сбыт изделий происходит для всего района на базаре с. Воскресенского. Это обстоятельство создаёт для бóльшей части ветлужских рогожников положение столь же невыгодное, как и для павловских мастеров. Во-первых, цена на мочало, бóльшей частью привозное из дальних лесов Макарьевского уезда, а то так и из Казанской, Костромской и Вятской губерний, — всецело находится во власти местных торговцев-«тысячников», сосредоточивших всю выработку мочала в своих руках. Условия этой выработка — «сокового промысла», как его называют на местном наречии, — сдача в казённых лесах с торговцев крупных участков липового подроста — отдают все выгоды этого промысла в руки хозяев. Передав этим хозяевам на цене мочала, рогожники обречены на то, чтобы отдать в их же руки и выгоды его обработки.
Ветлужские рогожники ткут рогожи или самостоятельно на базар, или «в точу», т. е. по заказу хозяев из их материала. Чьё положение лучше, сказать трудно, — пожалуй, тех, кто работает на хозяев, потому что их заработок устойчивее. Тканьём рогож занимаются в так называемых «зимницах» или «рогожных», в которых семья рогожников и помещается зимой, а не в чистой летней избе. В зимнице обыкновенно помещаются два стана. Само устройство рогожного стана таково: посередине избы ставятся две деревянные стойки, к ним прикрепляются на расстоянии пяти четвертей от пола деревянный валёк, другой такой же валёк надевается на железные кольца, вбитые в стену параллельно деревянным стойкам; к обоим этим валькам привязывается основа рогожи, продетая в большое деревянное бердо; вверху над станом прикрепляется деревянный блок, посредством которого бердо поднимается и опускается. Весь этот стан устраивается самими рогожниками; покупают они только на воскресном базаре два железных кольца и берда. Обыкновенно у одного стана работают трое: один приготовляет мочало для рогожи, т. е. разбивает его на мелкие части и сортирует; двое ткут рогожу, стоя по ту и другую сторону рогожного стана. Из этих двоих один прибивает «трепалом» уток рогожи, другой принимает мочало из челнока и поднимает посредством блока бердо. Последняя работа как более лёгкая всегда исполняется или женщинами, или подростками и детьми. В семье рогожников утилизируются все силы: если в семействе есть дети 8—10 лет, то их обыкновенно заставляют продевать мочало в берда и связывать при этом концы мочал. И вот в тесном и грязном помещении «зимницы», в атмосфере, наполненной то пылью от тканья рогож, то смрадом лежащего на полу сырого мочала, идёт общая работа часов 18 в сутки. «Сами-то, видишь, мотаемся, — говорят рогожники, — и детей-то вон эконьких маем… Проспал на зорьке, — плохо твоё дело… Поэтому натягаем, чтобы не спать более трёх часов». И эта неустанная каторжная работа оплачивается на один стан, т. е. на троих человек в неделю, для лошадной половины рогожников от 1 р. 50 к. до 3 руб., для безлошадной — от 1 р. 25 к. до 2 р. 75 коп., т. е. рабочий час одного рогожника оплачивается от 0,5 до 1 копейки. Но в результате этого труда, обставленного столь тяжёлыми условиями и так плохо оплачиваемого, население одного воскресенского рогожного района производит до 600.000 рогож, сбываемых скупщиками в разные торговые центры: Москву, Иваново-Вознесенск, Ярославль, — на сумму до 78 тысяч рублей, потребляя при этом до 36 пудов мочала.
Плетение лаптей, составляющее по деревням обычное занятие стариков и убогих, местами на довольно обширных районах приобретает промышленное значение, привлекая к себе труд взрослых работников наряду со всеми членами семьи. Такое значение имеет плетение лаптей в уездах: Ардатовском[1], Васильском[2], Нижегородском[3], но в особенности в Семёновском уезде в селе Спасском и окружающих деревнях Чистопольской волости[4]. Выгодность промысла основывается исключительно на отсутствии дорогих орудий производства: промысел нуждается только в особом ножике («кочедыке») да колодке, на крайнем удлинении рабочего дня и на совместном труде всех сил семьи. Дети с восьми лет вьют верёвочки, с 10—12 лет учатся плести, в 16—17 работают как следует. Вместе со всеми встают они с 12 часов ночи зимой и с непродолжительными отдыхами работают до 6—7 часов вечера. Лыко или покупают привозное, или артелями вырабатывают его сами в соседних лесах; сбывают лапти или в сёла Бор, Городец, или приезжим скупщикам из посада Пучежа Костромской губернии. В день хорошие работники сплетают пять пар лаптей и зарабатывают за неделю 50—60 копеек, семья в 4 человека — 2 р. — 2 р. 50 коп.
