Г. В. ПЛЕХАНОВ
правитьНеосновательные опасения
(1907 г., № 369 от 12/25 сентября)
править
Недавно г. Кизеветтер упрекнул нашу социал-демократическую партию в том, что она даже теперь, когда реакция грозит искоренить всякие освободительные тенденции, ставит себе целью борьбу не с этой, не знающей никакого удержа реакцией, а с кадетами. Основательность этого своего упрека г. Кизеветтер подтверждал указанием на избирательную платформу социал-демократической партии. И он давал понять свободомыслящему российскому «обывателю», что нерасчетливо было бы поддерживать на выборах такую партию, которая не сознает своей первой обязанности перед страною.
Я далек от мысли защищать нашу избирательную платформу. Я нахожу, что она неудачно написана. Скажу больше, выражусь яснее. По-моему, она не только написана неудачно, но, — и это, конечно, главное, — плохо продумана. И я отдаю себе полный отчет в том, что, говоря это, я отнюдь не делаю комплимента нашей партии: плохо продуманная и неудачно написанная избирательная платформа, это — такой промах, который доказывает, что у нас в партии не все обстоит благополучно. Но, нисколько не желая замалчивать эти отрицательные явления, я думаю, однако, что дело обстоит далеко не так плохо, как это мог бы подумать иной «обыватель», прочитав статью г. Кизеветтера и ознакомившись с недостатками нашей избирательной платформы.
У нас не только света в окошке, что наша неудачная избирательная платформа. У нас есть традиция международного пролетариата; у нас есть пример нашего гениального учителя. Мне думается, что этот пример должен бы быть одинаково, — или почти одинаково, — убедительным для всех нас.
Мне уже приходилось ссылаться на этот пример по другому поводу. Но думаю, что не вредно будет сослаться на него еще раз.
Когда-то Карл Гейнцен сделал немецким коммунистам упрек, подобный тому, который делает нашей партии г. Кизеветтер. Он сказал, что немецкие коммунисты борются не столько с феодальной реакцией, сколько с либеральной буржуазией. Дело было в 1847 г., т. е. когда еще не был подавлен старый, многоголовый немецкий абсолютизм. На упрек г. Гейнцена Маркс отвечал следующими, в высшей степени поучительными словами:
«Немецкие рабочие прекрасно знают не только то, что буржуазия должна будет сделать им более значительные уступки, чем абсолютизм, но и то, что она против своей воли создает, в интересах собственной промышленности и торговли, почву для сплочения рабочего класса; сплочение же рабочих есть первое условие их победы».
Само собою понятно, что когда Маркс писал: «Немецкие рабочие прекрасно знают», то он хотел собственно сказать: сознательные, передовые немецкие рабочие. В России наших дней отношение числа таких рабочих к общей массе пролетариата не меньше, а, наверное, больше, нежели оно было в Германии конца сороковых годов. И я спрашиваю этих передовых российских рабочих: известно ли им теперь то, что, по словам Маркса, так хорошо знали германские рабочие шестьдесят лет тому назад? Знают ли они, что у них нет решительно никакого основания предпочитать грубый гнет старого порядка непосредственному господству буржуазии? Знают ли они, что буржуазия против своей воли создает почву для сплочения пролетариата и что она вынуждена будет сделать им более значительные уступки, чем абсолютизм? Короче, знают ли они, что победа либеральной буржуазии над старым порядком приближает их собственное торжество над либеральной буржуазией? Если им известно все это, — а я думаю, что это не могло остаться неизвестным для них, — то их тактика во время выборов намечается сама собою: они должны, как страшной ошибки и как величайшего позора, избегать всякого такого шага, который ослабил бы позиции либеральной буржуазии в ее борьбе со старым порядком…
Кто сознал эту простую, ясную и неоспоримую истину, того не собьет с толку даже самая неудачная избирательная платформа; ни логические промахи, ни неуклонная, доктринерская фразеология подобной платформы не помешают ему остаться верным духу современного научного социализма, традициям международного пролетариата.
Простота и ясность этой неоспоримой истины позволяют надеяться, что в надлежащую минуту она озарит своим ярким светом даже самые закоснелые в тупом доктринерстве умы; даже такие умы делаются более доступными для правильных взглядов, когда уже нельзя ограничиваться фракционными раздорами и «подсиживаниями», а приходится делать живое дело и брать на себя огромную политическую ответственность. Кто из нас не содрогнется перед мыслью о том, что он может оказать услугу черной сотне? Но если бы такая надежда и не оправдалась, если бы доктринеры оказались неисправимыми, то и тогда еще нельзя было бы считать потерянным дело правильной тактики. Верно то, что людей, способных понять вышеуказанную, простую и ясную истину, в нашей среде гораздо больше, нежели неисправимых доктринеров. Их особенно много в среде рабочих, не зараженных фракционным фанатизмом. И эти люди спасут положение вопреки доктринерам. На этих людей дух нашего учения будет иметь более сильное влияние, нежели буква той или иной резолюции или вообще того или другого партийного документа. И вот почему я, нимало не скрывая от себя недостатков нашей избирательной платформы, считаю себя в праве назвать неосновательными опасения г. Кизеветтера. Партия российского пролетариата не позабудет своей обязанности. Каковы бы ни были некоторые ее элементы, она не может явиться и, конечно, не явится пособницей черной сотни.