Н. Г. Чернышевский. Статьи, исследования и материалы: Сборник научных трудов. Вып. 15.
Некрасов в письмах Евгении Николаевны Пыпиной о Чернышевском
правитьПисьма Е. Н. Пыпиной к родным Н.Д. и А. Е. Пыпиным из Петербурга в Саратов, содержащие ценные сведения о Н. Г. Чернышевском в пору его заключения в Алексеевской равелине, дошли до нас не в полном объеме. Первая часть этих писем со дня ареста Чернышевского 7 июля до начала октября 1862 года, конспиративно посылавшаяся вместе с письмами студента В. И. Лунина к матери, очевидно, утрачена1. Сохранившиеся письма, которые охватывают период с октября 1862 до начала июня 1864 года, опубликованы Н. М. Чернышевской2 фрагментами в той их части, которая непосредственно относится к процессу над Чернышевским и связям узника с семьей и родными (первая публикация) и к истории книжного магазина Н. А. Серно-Соловьевича и издания газеты «Очерки» (вторая публикация). В текстах обеих публикаций содержатся ценные сведения о Некрасове — редакторе «Современника» и об участии его в заботах о материальном положении Н. Г. Чернышевского и его семьи, до сих пор практически не учитываемые в некрасоведческих исследованиях. Знакомство с подлинниками писем Е. Н. Пыпиной к родным, хранящимися ныне в Российском государственном архиве литературы и искусства3, позволяет обнаружить некоторые дополнительные [материалы о Некрасове, не попавшие в указанные публикации Н. М. Чернышевской. В настоящей работе я попытаюсь с максимальной полнотой воспроизвести отражение деятельности Некрасова в письмах Е. Н. Пыпиной.
Евгения Николаевна Пыпина (1835—1909), боготворившая своего двоюродного брата H.Г. Чернышевского [их матери были родными сестрами и жили семьями в одном доме в Саратове (ныне I Дом-музей)], с юных лет формировалась под влиянием идей Чернышевского и присылавшегося в Саратов журнала «Современник». С приездом в Петербург с родной сестрой Полиной в 1860 году «Евгеньичка», как называл ее Чернышевский, познакомилась с основными сотрудниками «Современника» и прониклась глубоким уважением к ним4. Петербургская квартира Пыпиных. была на одной площадке с квартирой М. А. Антоновича. Естественно, что любимым поэтом Евгении Николаевны был Некрасов. Одна из сестер (Евгения или Полина) впоследствии рассказывала саратовскому краеведу Ф. В. Духовникову: «Помню, что в первый раз я узнала „Парадный подъезд“ от Николая Гавриловича, который с большим чувством продекламировал его нам с сестрой во время переезда поздним уже вечером в Саратов из Пристанного, где мы были вместе с ним у В. Д. Чеснокова. Николай Гаврилович очень взволновал нас этим стихотворением, и я до сих пор не могу забыть всей яркости полученного впечатления. „Парадный подъезд“ был только что написан»5.
Лето 1862 года Некрасов, оставив дела по выпуску очередных номеров «Современника» Чернышевскому, проводил в только что приобретенной им Карабихе. Узнав о правительственном решении приостановить выпуск журнала на восемь месяцев из письма Чернышевского от 19 июня, поэт вопреки совету своего соредактора6 в начале 20-х чисел июня вернулся в Петербург. По данным негласного наблюдения III отделения в эти дни до ареста Чернышевского (7 июля 1862 года) Некрасов восемь раз. посетил Николая Гавриловича7. В начале августа Некрасов уехал в Карабиху.
«Вскоре после этого, еще до возвращения Некрасова в Петербург, — вспоминает М. А. Антонович, — до нас, второстепенных сотрудников „Современника“, дошли неприятные вести или слухи, исходившие, по-видимому, из самых достоверных источников. По этим слухам Некрасов в бытность свою проездом в Москве уверял своих московских приятелей, что, хотя ему и жаль Чернышевского, но он очень рад, что хоть таким неприятным путем избавился от него и от того ярма, в котором держал его Чернышевский, самовольно и самоуправно распоряжавшийся в журнале. Этот слух сообщил мне Г. З. Елисеев и при этом высказал уверенность, что Некрасов, если даже и будет продолжать издание „Современника“, то в ином направлении и уж ни в каком случае не пригласит в журнал никого из бывших своих сотрудников. Поэтому он предложил мне принять участие в редактировании вместе с ним новой газеты „Очерки“, которую решился издавать Ючкин, бывший арендатор „С-Петербургских ведомостей“».
Сейчас нет нужды доказывать, что «слух», о котором вспоминает Антонович, был явной клеветой врагов редактора «Современника». Однако и история с «Очерками» излагается Антоновичем неточно. Евгения Николаевна Пыпина, принимавшая участие в организации переговоров о составе редакции этой газеты, уставила нам свидетельство о самой ранней стадии этих переговоров (письмо к родным от 9 октября 1862 года): «Некр<асов> вчера приехал и тут же в 9 часов утра прислал за Ант<оновичем>. Тот сейчас же пришел к нам. „Хоть вы, — говорит, — и не можете дать мне совета, а все-таки иду спрашивать, что мне делать“. Он накануне был у одного господина Очкина, который предлагает ему сотрудничество по газете „Очерки“, которую будет редактировать Елисеев, писавший внутр<еннее> обозр<ение> в „Соврем<еннике>“. Вероятнейшим образом надо было ждать от Некр<асова> различных предложений, и вот он не знал, как ему быть с этим. Вы знаете, что дела иметь с Некр<асовым> они не желают. Ант<онович> не вдруг оправился, но вечером опять получает настоятельнейший зов. Видно было по записке уже несколько встревоженное состояние духа. А между тем Ант<онович> потому и не шел, что хотел напустить на Некр<асова> одного господина, который должен был объяснить все причины неудовольствия на Некрасова этих господ. На другой день присылает Некр<асов> за Сережей (С. Н. Пыпиным. — Б.М.) Оказалось, что Ант<онович> не дал ему никакого положительного ответа на [предложения по изданию „Совр<еменника>“ и насказал много кой-чего. Некр<асов>, конечно, оправдывался от всех обвинений, говоря, что у него мало друзей и много врагов, которые вот и повредили ему, и что если откажется Ант<онович>, то он не будет издавать „Совр<еменник>“. Чем они кончат, бог знает, но Ант<онович> затрудняется один принять это дело даже мимо всех этих дрязг» (Чернышевская Н., с. 388).
В этом же письме сообщается о возвращении денег, изъятых при аресте Чернышевского, и желании Николая Гавриловича передать свой дом в Саратове в собственность его жены (подлинник, л. 25).
Письма Евгении Николаевны оказываются единственным источником сведений о недошедшей до нас переписке Чернышевского из крепости с Некрасовым и хлопотах поэта об улучшении материального положения узника и его семьи. Привожу фрагмент ее письма от 16 октября 1862 года, опубликованный Н. М. Чернышевской с небольшими купюрами, которые восстанавливаются мною в угловых скобках:
«Недавно Некр<асов> получил от Н<иколи> письмо, в котором тот просит его разузнать, посылались ли его жене деньги? Судя по ее письмам, он думает, что до 23 сентября по крайней мере она не получила ничего. Некрасов сейчас же явился узнать об этом, и ему сказали, что отослано было 1000 р. Он отписал это Н<иколе> и говорил, что если нужно, то он пошлет еще. < Эта мадам не знает и не подозревает, кажется, что Некр<асову> тут не нужно бы мешать.> (подлинник, л. 28 об.) Он считает на них долгу тысяч 14, хоть и говорит, что, конечно, он упоминает об этом долге совсем не с тем, чтобы считать его за ними…» (Чернышевская-Быстрова, с. 301).
Заботы Некрасова не ограничивались вопросом о деньгах. Судя по письму Пыпиной от 23 октября 1862 года, он встречался с управляющим III отделением полковником А. Л. Потаповым с целью максимально улучшить условия содержания Чернышевского в крепости и сообщил о результатах этой встречи его петербургским родственникам.
О Н. Г. Чернышевском, сообщает в этом письме Евгения Николаевна, «только и имеем сведений, что содержится в чистой, светлой, сухой комнате (это говорил Потапов Некрасову), и ему не нужно ничего, т. е. из домашних вещей» (Чернышевская-Быстрова, с. 301).
24 октября 1862 года Некрасов представил в С.-Петербургский цензурный комитет для разрешения к печати объявление о возобновлении издания «Современника» «по истечении осьми месяцев остановки»9. Текст объявления содержал дерзкое заявление редакции о возвращении «к делу» «с решительностью и полной надеждой сохранить в журналистике положение самостоятельное и независимое»10. Сложная цензурная история этого объявления, разрешенного к печати в совершенно обезличенном виде лишь 7 ноября 1862 года, изложена в моих комментариях к названным текстам (объявление и прошение) в академическом издании сочинений Некрасова. В своем письме к родным, которое Н. М. Чернышевская датирует «около 1 ноября», Евгения Николаевна обнаруживает замечательную осведомленность в движении этого дела и внутриредакционных проблемах: «Дело „Современника“ в таком положении: так как на „Очерки“ уже подана какая-то бумага, вроде доноса, вследствие того, что редактируют Елисеев и Ант<онович> (имена довольно страшные некоторым господам), то Нек<расов> просил Сашу (А. Н. Пыпина. — Б.М.) дать свое имя в противовес к имени Ант<оновнча> для „Соврем<енника>“, чтобы таким образом ввести несколько примиряющий элемент и не показаться страшным. Его объявление об издании цензурный комитет (в урезанном виде, хотя там ничего особенного не было) представил Головнину, но тот не решился своей властью разрешать его, и оно пошло дальше в Совет министров, кажется» (Чернышевская-Быстрова, с. 389).
Сообщая в следующем письме от 5 ноября 1862 года (день, когда С.-Петербургский цензурный комитет представил министру А. В. Головнину текст объявления, урезанный до нескольких слов, по выражению Евгении Николаевны) о благоприятном влиянии имени А. И. Пыпина в объявленном составе редакции на цензурное ведомство, Пыпина заключает: «Что такое будет этот „Соврем<енник>“ — трудно сказать» {Чернышевская-Быстрова, с. 390).
Другая часть этого письма, касающаяся материальной помощи семье Николая Гавриловича, попала в первую публикацию Н. М. Чернышевской. Размеры этой помощи не удовлетворяли Ольгу Сократовну, и она не скрывала свое недовольство от супруга, заражая его чувством обиды. Посредником Некрасова в сношениях с семьей Чернышевского в Саратове был Сергей Николаевич Пыпин, тоже необъективно информировавший жену Николая Гавриловича, И, кажется, только Евгения Николаевна, активно участвующая в этих переговорах, оказывается способной смотреть на вещи прямо. В названном письме она сообщает: «Я вам писала уже, что денег, принадлежащих Н<иколаю> Г<авриловичу>, в редакции нет, и если О<льга> С<ократовна>
будет теперь получать отсюда деньги, то это собственные деньги Некрасова — Некрасов просил Сережу написать ей об этом, и, может быть, с его слов писал Сережа, только я не совсем осталась довольна его письмом. Он говорит, что дела редакции теперь в большом расстройстве, денег там нет и что поэтому на получение денег оттуда рассчитывать нельзя, что Некрасов будет высылать ей ежемесячно 150 рублей с<еребром> из своих денег.
Мне досадно показалось то, что Сережа не сказал ей, что на них в редакции только долг. Она сама писала Н<иколаю> Г<авриловичу>, что Некрасов такой человек, что она не желала бы, чтобы Н<иколай> Г<аврилович> имел с ним дело. Как бы она отзывалась о нем теперь? Стороной, но совершенно от верных людей мы слышали, что Ант<онович> не иначе согласился принять на свои руки „Современник“, как с условием, чтобы долг на Н<иколае> Г<авриловиче> более не считался, а кроме того, было бы назначено из редакции постоянное содержание семейству или самому Н<иколе>, покуда не изменятся обстоятельства. Конечно, редакция от этого не в большом убытке, и справедливость тут не страдает» (Чернышевская-Быстрова, с. 302).
Сообщая в следующем письме от 18 ноября 1862 года о просьбе Чернышевского занять у кого-нибудь из журналистов денег для лечения больной супруги, остающейся в Саратове, Евгения Николаевна пишет:
«К Некрасову Николя не советует или даже запрещает обращаться за деньгами, так как он им очень недоволен. Видно, что он не соглашается с расчетом Некрасова по „Современнику“, о котором, впрочем, едва ли знает что-нибудь верное».(Чернышевская-Быстрова, с. 303).
Е. Н. Пьшина постоянно и подробно информирует родных о работе Чернышевского над «повестью» «Что делать?». Четвертого февраля 1863 года она сообщает: «Повесть его теперь получили часть. Мне не удалось прочесть все присланное, потому что она скоро попала к Некрасову, и мы на днях получили ее в корректуре» (Чернышевская-Быстрова, с. 304).
Пыпина, очевидно, не знала, что Некрасов, получивший 3 февраля рукопись романа «Что делать?» у А. Н. Пыпина, обронил ее на пути к своему дому. Пятого--седьмого февраля в «Ведомостях С.-Петербургской городской полиции» печатались объявления «Потеря рукописи», и в эти же дни она была счастливо найдена11.
Газета «Очерки», издававшаяся с начала 1863 года под редакцией Г. З. Елисеева и M.А. Антоновича, с самого начала рассматривалась его руководителями как оперативный орган некрасовского «Современника»12. Напуганный отчетливо выраженным оппозиционным направлением своей газеты, ее издатель А. Н. Очкин в начале апреля 1863 года неожиданно для редакции прекратил издание «Очерков». Е. Н. Пыпина, ежедневно встречающаяся с Антоновичем и его женой, информирует об этом событии своих родных в письме приблизительно от 9 апреля: «Вчера оба они с горем рассказывали, что „Очерки“ кончаются. Очкин, издатель, не желает продолжать издание и передает своих подписчиков „Современному> слову“. Как это все он сделает, еще неизвестно, но только все очень жалеют о падении этой газеты…» (Чернышевская Н., с. 392).
Возобновление «Современника» в феврале 1863 года и публикация романа Чернышевского на некоторое время улучшили материальное положение его семьи, и Ольга Сократовна решила вернуться в Петербург. В письме к Е.Н. и А. Н. Пыпиным от 4 сентября 1863 года Николай Гаврилович вновь обращается к Некрасову: «В запасе для нас остается уже маловато денег. Покажи это мое письмо Некрасову, Сашенька. Я очень серьезно прошу, чтобы сколько б ей (О. С. Чернышевской. — Б.М.) не вздумалось брать денег вперед, выдавать немедленно прямо через тебя, Сашенька, мимо Ипполита Панаева (заведующего конторой „Современника“. — Б.М.). В долгу по этому счету (как сотрудник, оставляя до времени прежние счеты по редакторству в стороне) я не останусь, хотя бы в эти два-три месяца. Олиньке было выдано вперед тысячи три, она, конечно, потребует несравненно меньше»13.
О выполнении Некрасовым просьбы Чернышевского свидетельствует, в частности, его приписка к письму А. Н. Пыпина И. А. Панаеву от 20 ноября 1863 года, содержащему просьбу выдать под расписку «несколько денег» для Ольги Сократовны А. В. Захарьину, едущему в Нижний Новгород через Саратов: «Г-же Чернышевской в течен<ие> последнего месяца дано мною 200 р<ублей>, да я тебя просил дать Захарьину 200, засчитав 80 за „Современник“. Если и этого мало, то можно еще прибавить рублей 75-ть»14.
Судя по неопубликованной части письма Е. Н. Пыпиной к родным от 16 сентября 1863 года, она была причастна к распространению «Очерков» и ликвидации дел по этой газете. Подписчики этого издания были переданы Очкиным газетам «Современное слово» и «С.-Петербургские ведомости». Из содержания этого же письма видно, что к делам по ликвидации «Очерков» имел какое-то отношение и Некрасов. Привожу этот фрагмент письма: «Мне очень досадно, что не было у меня раньше адреса Ник<олая> Алекс<еевича> (с середины мая до 20-х чисел сентября 1863 года Некрасов был в Карабихе. — Б.М.). Тогда шла передача части подписчиков „Совр<еменному> слову“ и „Петерб<ургским> вед<омостям>“, и я надеялась через редактора „Современника“ включить в передачу и своего подписчика…» (подлинник, л. 103 об.)
Последнее упоминание имени Некрасова в письмах Евгении Николаевны к родным встречается в письме от 14 февраля 1864 года. Процесс над Чернышевским шел к концу, и весь город замер в ожидании приговора. Вот часть этого письма, не вошедшая в публикации Н. М. Чернышевской: «Мы живем очень тихо и уединенно, но люди, жившие всегда в обществе, видевшие постоянно много народу, все говорят, что бог знает какое время идет странное. Никто не собирается друг у друга, как-то меньше веселятся и вообще попрятались по углам. Саша (А. Н. Пыпин. — Б.М.) недавно сказал, что даже Некрасов еще ни разу не дал им ни одного вкусного и веселого обеда, которыми, бывало, частенько угощал» {подлинник, л. 128).
Четвертого мая 1864 года Чернышевскому был объявлен приговор. Гражданская казнь состоялась 19 мая, но Некрасов за несколько дней до нее уехал в Карабиху.
Письма Евгении Николаевны Пыпиной к родным — уникальный документ эпохи 60-х годов XIX столетия. Их фрагментарные («проблемные») публикации в разных изданиях, не дающие полного представления о богатом содержании этих писем, сейчас представляются недостаточными. Убежден, что отдельное полное научное издание писем Пыпиной будет способствовать более глубокому и объективному изучению той славной эпохи.
Примечания
править1 См.: Пыпина Е. Н. Беседы о прошлом // Н. Г. Чернышевский в воспоминаниях современников. Саратов, 1958. Т. 1. С. 101.
2 1) Чернышевская-Быстрова Н. Чернышевский в Алексеевском равелине (Переписка Е. Н. Пыпиной с родными. 1862—1864 гг.) // Н. Г. Чернышевский. 1828—1928. Неизданные тексты, материалы и статьи. Саратов,1928. С. 299—305. Далее ссылки на эту публикацию в тексте даны сокращенно: Чернышевская-Быстрова с указанием страниц.
2) Чернышевская Н. Неопубликованная переписка С.Н. и Е. Н. Пыпиных // Литературное наследство. М, 1936. Т. 25—26. С. 381—397. Далее ссылки на эту публикацию в тексте даны сокращенно: Чернышевская Н. с указанием страниц.
3 РГАЛИ. Ф.385. Оп. 1. № 107.Далее ссылки в тексте даны сокращенно: подлинник, с архивными номерами листов (л.) этих писем.
4 Подробная справка о Е. Н. Пыпиной дана во вступительной статье Н. М. Чернышевской к первой из названных публикаций писем (см. примеч. 2).
5 Н. Г. Чернышевский в воспоминаниях современников. М., 1986. С. 80. Этот эпизод относится, очевидно, к августу 1858 года, когда Чернышевский приезжал в Саратов.
6 Чернышевский Н. Г. Полн. собр. соч.: В 15 т. М., 1949. Т 14. С. 453—455.
7 Красный архив. М., 1926. № 14. С. 87.
8 Н. А. Некрасов в воспоминаниях современников. М, 1971. С. 170.
9 Некрасов Н. А. Полн. собр. соч. и писем: В 15 т. T. X11I. Кн. 2. С. 158.
10 Там же. Т. XIII. Кн. 1. С. 304.
11 Там же. С. 177, 454.
12 Подробно см.: Якушин Н. И. Газета «Очерки» — орган революционной демократии // Русская литература. 1969. № 1. С. 151—164.
13 Чернышевский Н. Г. Полн. собр. соч.: В 15 т. М, 1949. Т 14. С. 487. Замечу, кстати, что баланс «Современника» по 1864 году был сведен с дефицитом около 30 000 рублей, а долги Чернышевского, списанные Некрасовым в конце этого года, составляли более 14 000 рублей. (Некрасов Н. А. Полн. собр. соч. и писем: В 15 т. СПб., 2000. T.XV. Кн. 1. С. 224.
14 Некрасов Н. А. Полн. собр. соч. и писем: В 15 т. СПб., 2000. T.XV. Кн. 1. С. 13.