Неизданные стихотворения (Майков)

Неизданные стихотворения
автор Аполлон Николаевич Майков
Опубл.: 1844. Источник: az.lib.ru • Публикация, вступительная статья и примечания И. Г. Ямпольского

А. Н. Майков
Неизданные стихотворения

Публикация И. Г. Ямпольского

Ежегодник рукописного отдела Пушкинского дома на 1976 год

Л., «Наука», 1978

В обширном архиве А. Н. Майкова сохранилось немало неизвестных стихотворений 1842—1844 гг., когда создавался цикл «Очерки Рима». Несколько наиболее интересных стихотворений этого времени публикуется ниже. Часть из них первоначально входила в указанный цикл (см. настоящее издание, с. 43—44).

Для прозы правильной годов я зрелых жду;

Теперь ее размер со мною не в ладу;

И слог мой колется, как терн сухой и колкий;

А рифмы легкие, все в звуках и цветах,

Как средь колосьев ржи в украинских полях

На дудочку ловца младые перепелки,

Бегут и падают в расставленных сетях.

Публикуется по автографу ф. 168, № 16482, л. 34 об. Другой автограф, с небольшими разночтениями и датой «Ноября 1842», — ф. 168, № 16474, л. 15 об.

Интересно сопоставить это стихотворение с тем, что Майков писал позже, 24 января 1844 г., из Дрездена М. П. Заблоцкому-Десятовскому: «Странное дело: не могу писать прозой; кажется, рифма по натуре и по трудности своей должна быть препятствием выражения мысли: для меня напротив; я в стихах не упущу той мысли, которую хотел выразить, а в прозе беспрестанно ее упускаю. Происходит ли это от недостаточного воззрения на вещи? — Я чувствую это затруднение, говоря об самых обыкновенных и мне известных предметах; от неумения владеть языком? Язык у меня в стихах более правилен, чем неправилен, и слова выражают понятия, которые я хочу выразить. Это меня до того бесит, что я даже писал прозой для того, чтоб выучиться писать, и на сей конец переводил из Тацита лучшие места, какие встречал, читая его еще в Риме» (ф. 168, № 16994, л., 18).

ГОМЕРУ

Твоих экзаметров великое паденье

Благоговейною душой я ощущал.

Я в них жизнь новую, как в первый день рожденья

В сосцах у матери младенец, почерпал,

И тихо в душу мне вливалось вдохновенье…

Так морю Демосфен ревущему внимал:

Среди громадных волн торжественного шума

Мужал могучий глас, и, зрея, крепла дума.

Автограф — ф. 168, № 16474, л. 21 об., с датой «1843»; черновой автограф — без заглавия, с разночтениями — ф. 168, № 16482, л. 41 об.

ОТРЫВКИ ИЗ ДНЕВНИКА В РИМЕ

1

Лишь утро красное проглянет в небесах,

Я с верной книгою и посохом в руках

Иду из города, брожу между развалин…

Мне как-то хорошо! Тогда, полупечален

И полурадостен, я полон тишиной

Неизъяснимою. Я полюбил душой

С всеобщим сладостным беседовать молчаньем;

Тогда мой ум открыт мифическим преданьям,

Мечта работает и зиждет предо мной

Весь древний Лациум: Лавинии, Энея

Проходит предо мной живая эпопея;

И семь холмов, еще покрытые густой

Дубровою, и Тибр еще в пустыне роет

Крутые берега и невозбранно кроет

Разлитьем внешних вод долины меж холмов,

Неся волной своей двух братьев-близнецов;

Волчица и пастух и мальчиков спасенье,

И града юного великое рожденье,

И домик Ромула, где после вознеслись

Чертоги Августов и в мрамор облеклись —

Все, все так близко мне! понятно, величаво!

Есть прелесть тайная в обломках падшей славы!

И холм, в котором прах руин священных скрыт,

Священ величьем их, и сердцу говорит,

И страшно оскорбить, что спит в нем, в вечном мраке,

Как мощи скрытые в благоговейной раке.

2

Уж месяц март. Весна пришла: так густ,

Так тепел воздух; ищешь тени жадно,

Бежишь на шум воды, и так отрадно

У свежих струй, лиющихся из уст

Угодливых тритонов в гроте мрачном.

Но мне не верится: когда ж она

Пришла сюда, игривая весна,

Как дева пышная в наряде брачном?

Я не видал ни пара талых льдов,

Ни дивного всеобщего журчанья

Из-под снегов лиющихся ручьев;

Ни тонкого, шумливого жужжанья

Летучих темным, облачным столбом,

На краткий миг рожденных насекомых.

Не всходит озимь бархатным ковром;

Мне нечего в местах моих знакомых

Любимую березку под прудом,

Пустынную иль посреди дубровы,

Прийти поздравить с зелению новой.

Автограф — ф. 168, № 17556, л. 2—2 об., с посвящением «Степану Семеновичу Дудышкину», впоследствии зачеркнутым. Наброски первого стихотворения — там же, л. 20, 44—44 об.; в них ряд мотивов, не нашедших отражения в окончательном тексте. Вариант 2-й строки: вместо «Я с верной книгою» — «Я с верным Ливием». На л. 44 заглавие: «Римский дневник. (Стихотворения, написанные в Риме в 1843-м году)».

Но вечный зато предо мною свершается праздник.

Телега скрипит, погремушками звякают мулы,

И фыркают кони, и ослик молочный порою

Выходит, на Рим и на горы посмотрит и громко

На все заревет он окрестности, пробуя голос.

Вот жницы, в венках из колосьев, сверкая серпами,

Приходят под вечер с кувшином к фонтану.

Работник пуговщик, воин, погонщик веселый,

Глядишь, вкруг красавиц и вьются: веселье и шутки!

Откуда вдруг нищий с волынкой возьмется, и смотришь,

Долой все оружье и каску! Солдат, почерневший,

Как бронза в степях африканских, с дородной шинкаркой,

Пустился уж в хитрые танцы, при хохоте общем.

Патриций порой остановится, едучи мимо,

Глядит с колесницы, и чудно ему, что веселый,

Что истинный Бахус и Момус — друзья мне, что даже

Паллада разумница дева, здоровьем, красою

Цветущая, ног у меня не боится запачкать,

И в шутке плебейской скрывает высокую мудрость.

Автограф — ф. 168, № 17556, л. 18.

РОМАНС

Мой взор всегда искал твоих очей;

Мой слух ловил привет твоих речей;

Один другим как счастливы мы были…

О как тогда друг друга мы любили!

Разлуки час потом ударил нам;

На вечную любовь и здесь и там

Мы поклялись… но клятве изменили:

В разлуке мы других уже любили.

Мы встретились потом; полусмеясь,

Полувздохнув, ты помнишь ли, в тот час

Друг друга мы почти шутя спросили:

«Ты помнишь, как друг друга мы любили?»

Автограф — ф. 168, № 16474, л. 24, с датой «1844».