Недостойный друг (Гарин-Михайловский)/ДО
← Птичій языкъ | Недостойный другъ | Сироты → |
Изъ цикла «Корейскія сказки, записанныя осенью 1898 года». Дата созданія: 1898. Источникъ: Гаринъ-Михайловскій Н. Г. Корейскія сказки, записанныя осенью 1898 года. — СПб.: «Энергія», 1904. — С. 137. |
Сынъ богатыхъ родителей, изъ провинціи Пьяндо, молодой Паксенъ-дарги, отправился въ Сеулъ съ тѣмъ, чтобы купить тамъ соотвѣтственную его дворянскому достоинству должность.
Но въ Сеулѣ онъ повелъ веселый и праздный образъ жизни и истратилъ всѣ деньги, данныя ему отцомъ для покупки должности.
Такъ какъ платить ему больше было нечѣмъ, то его прогнали изъ гостинницы, и друзья не хотѣли его больше знать.
Онъ ходилъ по улицамъ и уже думалъ о голодной смерти, когда услыхалъ, проходя мимо одной фанзы, громкое чтеніе. Онъ остановился и сталъ слушать. Ему понравилось и чтеніе и книга. Онъ вошелъ въ фанзу и сказалъ хозяину:
— Вы хорошо читаете и если вы позволите, я сяду и буду васъ слушать.
— Садитесь и слушайте.
Когда хозяинъ усталъ, Паксенъ предложилъ читать дальше. Оказалось, что Паксенъ читалъ тоже хорошо и имѣлъ пріятный голосъ.
Хозяинъ очень обрадовался, такъ какъ любилъ чтеніе, и предложилъ Паксену погостить у него.
Паксенъ поселился у него и такъ жилъ, проводя время въ чтеніи и прогулкахъ. Недалеко жила одна молодая вдова. Проходя мимо ея фанзы, Паксенъ замѣтилъ ее и полюбилъ.
Онъ сталъ часто гулять мимо ея фанзы, пока вдова тоже не замѣтила его и не полюбила.
Потомъ и она стала гулять въ то время, когда гулялъ онъ, и такъ они наконецъ познакомились, а потомъ онъ признался ей въ любви и узналъ, что и она его любитъ. Но она была не дворянка, и поэтому онъ не могъ на ней жениться.
Тогда они рѣшили обойтись безъ этого и уйти куда-нибудь, гдѣ ихъ никто не зналъ-бы и такъ жить.
Такъ какъ родные не пустили-бы ее, то она рѣшила уйти тайно.
Однажды она сказала ему:
— Достань пять въючныхъ муловъ и пришли ихъ ко мнѣ ночью, когда будутъ всѣ спать. Я нагружу всѣ свои драгоцѣнности и отправлю ихъ къ тебѣ, а ты жди меня съ ними у городскихъ воротъ, утромъ, когда ихъ будутъ отворять.
У Паксена не было муловъ; и онъ долго думалъ, гдѣ ему достать ихъ. И онъ рѣшилъ пойти къ одному изъ прежнихъ своихъ товарищей, съ которыми велъ раньше праздную жизнь.
Онъ признался ему во всемъ и просилъ муловъ.
Пріятель тоже любилъ вдову, но скрылъ отъ Паксена это и досталъ ему муловъ.
Но когда утромъ Паксенъ, съ мулами и драгоцѣнностями, ждалъ вдову у воротъ, пришелъ къ нему его пріятель и разсказалъ ему, что родные вдовы узнали обо всемъ, вдову заперли, а сами пошли въ полицію, заявить о томъ, что такой-то Паксенъ обокралъ ихъ и стоитъ теперь съ вещами у городскихъ воротъ.
— Тебѣ нѣтъ спасенья теперь. Бѣги съ этими вещами, а когда опасность пройдетъ, я привезу къ тебѣ эту женщину.
Такъ и сдѣлали.
А пріятель остался у воротъ, и когда вдова пришла, онъ сказалъ ей:
— Напрасно ты ждешь. Онъ просто хотѣлъ похитить твои драгоцѣнности и теперь ужъ далеко…
Вдова была въ отчаяніи, — ее такъ обманулъ тотъ, кто такъ клялся ей въ любви, она осталась безъ драгоцѣнностей и не могла больше вернуться къ роднымъ.
Тогда коварный другъ сказалъ ей:
— Отомсти ему, — полюби меня, и мы съ тобой тоже уйдемъ далеко, прочь отсюда.
Такъ какъ у вдовы другого выбора не было, то она сказала:
— Хорошо, но тамъ, куда мы уйдемъ, мы выстроимъ такую гостинницу, чтобы слава о ея гостепріимствѣ, удобствахъ и дешевизнѣ прошла по всей странѣ.
— Хорошо, — сказалъ другъ Паксена, — хотя это и будетъ мнѣ дорого стоить, но я люблю тебя и согласенъ на твою странную прихоть.
Такъ они и сдѣлали.
Паксенъ напрасно ждавшій вдову, боясь итти въ Сеулъ, чтобы тамъ не схватили его, не зналъ, что дѣлать, когда одинъ проѣзжій разсказалъ ему о бѣгствѣ неизвѣстно куда вдовы съ его другомъ.
Тогда Паксенъ проклялъ всѣхъ женщинъ и, отдавъ муловъ и драгоцѣнности вдовы въ монастырь, бонзамъ, рѣшилъ иначе сдѣлать себѣ карьеру.
Онъ ушелъ искать золото и жень-шень. Онъ жилъ, какъ самый послѣдній бродяга, и нерѣдко пули хунхузовъ свистѣли мимо его ушей. Онъ ходилъ по самымъ глухимъ мѣстамъ, и чѣмъ глуше было, тѣмъ меньше болѣло его сердце. Уходя все дальше и дальше, онъ дошелъ до вершины Чень-бо-шана — Пектусана и священнаго озера драконовъ.
Потрясенный и испуганный святотатствомъ своего поступка, онъ не сомнѣвался больше въ своей смерти.
Ночь наступала.
Онъ принесъ горячую молитву небу и сказалъ заходящему солнцу:
— О, великое солнце, ты изъ своего золотого дворца видишь весь міръ, а я отсюда никого и ничего не вижу. Когда увидишь ее, передай ей, какъ умираю я здѣсь изъ-за нея.
А когда онъ заснулъ, вѣтеръ ласкалъ его лицо, а онъ думалъ, что это она, какъ когда-то, цѣловала его.
И вотъ, среди ночи, кто-то приказалъ ему, и онъ открылъ глаза и то, что увидѣлъ, никогда больше не забывалъ.
Молодой мѣсяцъ свѣтилъ въ далекомъ небѣ. Но темно было, и нѣжный Скорпіонъ, какъ брилліантами, горѣлъ вокругъ мѣсяца своими звѣздами, и все глубже, казалось, проникалъ въ синеву темнаго неба. Мрачно и одиноко стоялъ бѣлый Пектусанъ и далеко въ небо ушелъ своей вершиной. Изъ этой вершины исходилъ блѣдный, едва видимый туманъ, и вдругъ вылетѣлъ драконъ и сталъ между мѣсяцемъ и землей. И драконъ былъ бѣлый и прозрачный, какъ туманъ, и поднялся онъ на чистомъ небѣ къ самому мѣсяцу, и оттого его видѣли всѣ, кто не спалъ.
Онъ сказалъ:
— Не бойся меня, потому что я знаю, что ты не по своей волѣ пришелъ. Но ты по своей волѣ сталъ бѣднымъ корейцемъ и узналъ, какъ тяжело ему жить, какъ грабитъ его начальство и какія подати берутъ съ него. Ты страдаешь даромъ, и я награжу тебя. Иди въ страну прямо на закатъ отсюда и когда пройдешь три солнца, увидишь озеро и три дерева, и тамъ начни копать. Ты найдешь тамъ столько золота, сколько захочешь.
И когда сказалъ такъ драконъ, онъ сталъ блѣднѣть и совсѣмъ исчезъ въ темномъ небѣ.
Утромъ проснулся Паксенъ и вспомнилъ свой сонъ. Онъ поблагодарилъ небо, великаго дракона и пошелъ въ страну на западъ.
Черезъ три солнца увидѣлъ онъ озеро и три дерева.
Тогда онъ сталъ копать и увидѣлъ столько золота, сколько можетъ присниться человѣку только во снѣ.
Онъ копалъ и копалъ. Когда его мучила жажда, онъ пилъ воду изъ озера, а когда хотѣлъ ѣсть, то ѣлъ корень жень-шень. Онъ копалъ бы и до сихъ поръ, еслибъ однажды драконъ не прилетѣлъ къ нему ночью, какъ и въ первый разъ, въ четвертый день новолунія, и сказалъ:
— Несчастный человѣкъ, ты знаешь-ли сколько времени ты копаешь? Ты копаешь уже пятнадцать лѣтъ и три лунныхъ мѣсяца.
Тогда заплакалъ Паксенъ и сказалъ:
— Не хочу я больше копать.
И тогда пропало все золото, кромѣ того, которое онъ нарылъ.
Но и его было такъ много, что надо было сто муловъ, чтобы поднять его. Тогда Паксенъ взялъ столько, сколько могъ и пошелъ назадъ. И когда онъ шелъ, лѣса разступались передъ нимъ, болота высыхали, а на рѣкахъ дѣлались мосты. Но когда онъ проходилъ, позади него были только опять болота, лѣса, да непроходимыя горы.
И пришелъ онъ въ одинъ китайскій городъ, гдѣ и продалъ все свое золото, такъ какъ, еслибъ пришелъ съ нимъ въ Корею, то по законамъ страны, запрещающимъ добычу золота, былъ бы казненъ.
Денегъ за золото дали ему такъ много, что нанялъ онъ 70 быковъ, которые везли за нимъ его деньги.
А самъ онъ ѣхалъ въ двухколесномъ паланкинѣ и думалъ о томъ, какъ прошла вся его жизнь, потому что это уже былъ старый и измученный человѣкъ.
Такъ пріѣхалъ онъ въ тотъ городъ, гдѣ вдова съ другомъ его держали гостинницу.
Вдова знала, что дѣлала. Слава о гостинницѣ разнеслась по всей странѣ, и она знала, что когда-нибудь ея коварный любовникъ попадется въ разставленную ловушку.
Она узнала его сразу, какъ только въѣхалъ онъ во дворъ. Но онъ не узналъ ее.
Вечеромъ, когда она накормила его ужиномъ, она взяла ножъ, спрятала его между складками платья и пошла къ нему, какъ будто поговорить съ нимъ, а между тѣмъ узнать отъ него все.
Но она узнала совсѣмъ другое, чѣмъ думала.
Не вѣдая, съ кѣмъ говоритъ онъ, Паксенъ разсказалъ все, что съ нимъ случилось. Тогда вдова заплакала, бросила ножъ и открыла, кто она; разсказала, какъ обманулъ ихъ обоихъ его другъ.
— Что же, — сказалъ Паксенъ, — жизнь всякаго человѣка проходитъ, но мы никого не обманули, мы любимъ другъ друга, и намъ есть что вспоминать. Мы уйдемъ далеко, далеко отсюда и проведемъ конецъ нашей жизни вмѣстѣ.
Такъ они и сдѣлали, уйдя въ ту же ночь изъ гостинницы, оставивъ ее недостойному другу.