Глава шестая.
О преданности в волю Божию.
Покаявшийся предает себя Богу на служение; и тотчас начинает служить Ему хождением в заповедях Его и в воле Его. Начинается труд и работа в поте лица. Заповеди не тяжки, но много препятствий встречает исполнение их во внешних обстоятельствах трудящегося и особенно во внутренних его склонностях и навыках. Неутомимый труженик с Божиею помощию наконец всё препобеждает: мирно внутри и покойно течение дел вне, — разумеется относительно.
Труженик сам всё действует, хотя с помощию Божиею. Но опыт с первых дней дает ему разуметь, что при всех его усилиях, если делается что доброе, то только то, на которое подается сила свыше. Чем дальше, тем удостоверение в этом укореняется глубже. С установлением посильного мира внутри, оно выступает вперед и делается господствующим, и наконец завершается совершенною преданностью в волю Божию, или преданием себя вседействию Божию. Действование Божие в трудящихся о спасении начинается с первых минут обращения к Богу, и самое обращение оно же совершает. Но оно возрастает по мере того, как трудящийся, отклоняясь от себя, к Богу прилепляется, и убеждаясь в своем бессилии, утверждается в уповании на силу Божию. Когда наконец он всего себя предаст Богу, Бог бывает в нём действующим и в указании должного, и в исполнении его. Это — верх христианского совершенства, в коем Бог есть действуяй, и еже хотети, и еже деяти (Фил. 2, 18). Семя ему полагается в ненадеянии на себя и надежде на Бога, как говорилось у нас в начале; а тут оно указывается в полном созрении.
В чём существо совершенной преданности в волю Божию, узнается, когда она проявится в силе своей. Она приходит сама собой, и нет особых правил на стяжание её, чтоб можно было сказать: делай то и то, и получишь. Она растет незаметно под ненадеянием на себя и надеждою на Бога. Помянул же я об ней здесь, потому что надо же было где-нибудь помянуть, а помянутие в конце предыдущей главы о принесении себя в жертву Богу подало повод помянуть о ней теперь. Предание себя в волю Божию всецелое и есть пожрение себя Богу во всесожжение.
Свидетельствуется сие состояние умертвием себе, — своим разумениям, своим хотениям и своим чувствам или вкусам, чтоб жить Божиим разумом, в Божией воле и во вкушении Бога. В сем деле впереди нас Господь Спаситель. Он всего Себя предал Богу и Отцу и в Себе нас, ибо мы от плоти Его и от костей Его (Еф. 5, 30). Поспешим же вслед Его, так как Он за нас дал слово Богу Отцу (Иоан. 17, 19), чая, что мы действительно будем таковы и так поступим.
Почему такое жертвоприношение совершается в конце, а не в начале? Потому что жертва Богу должна быть совершенна, без порока. Совершенство же в начале есть предмет искомый, а не владеемый. Когда наконец овладевают им, тогда и в жертву принести себя уместно. На сию жертву в начале только посвящает себя человек, а в конце приносит себя в жертву. Раньше достигнутия совершенства и принести себя нельзя в жертву всесожжения. Другие жертвы можно приносить, как-то жертву умилостивления, жертву очищения, жертву благодарения, а не жертву всесожжения. Покуситься на сие можно, и говорить можно о сем, но это будет слово, а не дело. Дело это без слов совершается.
Ведай, что коль скоро имеешь еще прилепление к чему-либо земному, коль скоро опираешься на что-либо в тебе, или вне тебя, кроме Бога, коль скоро находишь вкус в чём-либо тварном и услаждаешься тем, — то ты еще негож ко всесожжению. Потрудись отрешиться прежде от всего, сделай, чтоб в тебе замерли все жизни и осталась одна жизнь по Богу, или чтоб не ты уже жил, а жил в тебе Бог и Христос Господь и Дух Святый, и тогда пожри себя Богу, или тогда ты пожрен будешь Богу. А до того имей жертвою Богу дух сокрушен и сердце сокрушенно и смиренно, и довольствуйся тем до времени, а не навсегда. Ибо всё же ты должен наконец дойти до того, чтоб себя принесть Богу во всесожжение тучно.