Глава седьмая.
О том, как надлежит нам упражнять ум свой, чтобы он не недуговал неведением.
Если неверие себе и упование на Бога, стол необходимые в нашей духовной брани, останутся в нас одни, то мы не только не получим победы, а напротив низринемся еще в большее зло. Потому вместе с ними и при них надлежит нам вести и особого рода делания, или обучительные упражнения духовные.
В числе упражнений сих на первом месте должны стоять упражнения ума и воли.
Ум надлежит избавить и хранить от неведения, столь ему враждебного, так как оно, омрачая его, не дает ему ведать истину, — собственный его предмет и цель стремлений его. Для этого надо его упражнять, чтоб он был светл и чист, и мог хорошо различать, что требуется для нас, чтоб очистить душу от страстей и украсить ее добродетелями.
Такой светлости ума можем мы достигнуть двумя способами: первый, и более необходимый, есть молитва, которою надлежит умолять Духа Святого, да благоволит Он излить свет божественный в сердца наши: что наверное и сотворит Он, если воистину будем мы искать единого Бога, если искренно будем ревновать о том, чтоб во всём поступать по воле Его, и если в каждом деле будем охотно подчинять себя совету опытных духовных Отцев наших и ничего не делать без вопрошения их.
Второй способ упражнения ума есть постоянное рассматривание вещей и углубление в познание их, чтоб ясно видеть, какие из них хороши, и какие худы; не так, как судит о них чувство и мир, но как судит правый разум и Дух Святый, или истинное слово богодухновенных Писаний, и духоносных Отцев и учителей Церкви. Ибо когда такое рассматривание и углубление будет правое и подобающее, то всеконечно оно даст нам ясно уразуметь, что мы должны от сердца ни во что вменять и почитать суетным и ложным всё, что любит и что всячески ищет слепой и развращенный мир.
Именно, что чести, удовольствия и богатства мира суть не что иное, как суета и смерть души; что поношения и злохуления, какими преследует нас мир, доставляют истинную наш славу, а его скорби — радость; что прощение врагам нашим и делание им добра есть истинное великодушие, — одна из величайших черт богоподобия; что больше являет силы и власти тот, кто презирает мир, чем тот, кто властвует над целым миром; что охотное послушание есть действие, более обнаруживающее мужества и твердости духа, чем подчинение себе великих царей и повелевание ими; что смиренное самопознание должно предпочитать всем другим самым высоким познаниям; что победить и умертвить свои недобрые склонности и похотения, как бы они ни были незначительны, большей достойно похвалы, чем взятие многих крепостей, чем разбитие сильных полчищ, добре вооруженных, чем даже творение чудес и воскрешение мертвых.