[52]
III. НА ДАЛЬНЕМЪ ПОЛЮСѢ.


На дальнемъ полюсѣ, гдѣ Солнце никогда
Огнемъ своихъ лучей цвѣты не возрощаетъ,
Гдѣ въ мертвомъ воздухѣ оплоты изо льда
Безумная Луна, не грѣя, освѣщаетъ,—

Въ предѣлахъ Сѣвера тоскуетъ Океанъ
Неумирающимъ безцѣльнымъ рокотаньемъ,
И, точно вспугнутый, крутится ураганъ,
И вдаль уносится со вздохомъ и съ рыданьемъ.

На дальнемъ полюсѣ, гдѣ жизнь и смерть—одно,
10 Моментъ спокойствія предъ вечеромъ подкрался:—
Все было яркимъ сномъ лучей озарено,
И только Океанъ угрюмо волновался.


[53]

Но вотъ застылъ и онъ. Была ясна вода,
Огнистая, она терялася въ пространствѣ,
15 И, какъ хрустальные нѣмые города,
Вздымались глыбы льдовъ—въ нетронутомъ убранствѣ.

И точно вопрошалъ пустынный міръ: „За что?“
И красота кругомъ безсмертная блистала,
И этой красоты не увидалъ никто,
20 Увы, она сама себя не увидала.

И быстротечный мигъ былъ полонъ странныхъ чаръ,—
Полуугасшій день обнялся съ Океаномъ.
Но жизни не было. И Солнца красный шаръ
Тонулъ въ безстрастіи, склоняясь къ новымъ странамъ.