На Московской дороге
(У Корниловцев).
На этот раз поездка на фронт была сопряжена с большим затруднением. Все время приходилось ждать случайного поезда; движение в сторону фронта, вообще, налажено прескверно, виною этому, как говорили служащие, отсутствие здоровых паровозов, но как видно дело не в них, а еще и в людях, которые здесь проявляют слишком мало энергии, работая очень вяло. Из Курска с трудом добрались до ст. N, где и должны были застрять, если бы не случайная встреча с помощником командира 1-го Корниловского Ударного полка полковником Гордиенко. Последнему штаб отряда предоставил паровоз с вагонами, в котором поместилось человек двадцать офицеров, едущих в полк. Погода стояла отвратительная; было холодно, моросил нудный, мелкий осенний дождик, но несмотря на все это — настроение было бодрое, веселое.
Поезд быстро пролетал станции и, наконец, остановился у станции N, недалеко от которой расположился штаба 1-го Корниловского Ударного полка. В штабе полка узнаем, что командир выехал на позицию и в ожидании его, пользуясь гостеприимством полевого коменданта поручика Меркурьева, согреваемся от холода чаем...
В штабе царит оживление: поминутно звонит телефон, то и дело снуют ординарцы. Работа кипит. Корниловский полк, исполняя приказ главнокомандующего, уже давно вышел на широкую Московскую дорогу и теперь грудью своей пробирается к сердцу Родины — многострадальной, измученной Москве, ждущей избавления от красного ига.
Каждый день на фронте полка идут упорные бои с последним оплотом комиссаров: латышскими, эстонскими и китайскими частями. Бой идет на фронте и сейчас слышна сильная пулеметная и орудийная стрельба — красные наступают... Прошло немного времени — все атаки, как сообщил телефон, отбиты с большим уроном для неприятеля. Штаб вернулся с позиции.
Доблестный командир корниловец, храбрый и мужественный полковник Пешня оживлен... красные банды были разбиты и отброшены, понеся огромные потери убитыми и ранеными. Нами были захвачены пулеметы и пленные, среди которых находились и матросы.
По приказу командира полка в комнату вводят одного из них для допроса. Упорно отказываясь от того, что он матрос, пленный клянется, что он мобилизованный 80-го советского полка, хотя весь его вид говорит иное. При обыске у него находят медальон с изображением Троцкого — скоро его уводят.
Штаб заполняется офицерами. Участники последнего боя делятся впечатлениями. Оказывается, что на участке полка появилась конница противника, которая встречает дружный отпор со стороны корниловцев. Беседа наша за чашкой чая затянулась, не верилось, что находишься на позиции и только частые доклады адъютанта, да отдаленный гул орудий, говорят о том, что мы не в тылу, а на фронте.
В одном из докладов адъютанта узнаем, что в штаб полка явился ходок от крестьян по ту сторону фронта. Он был послан крестьянами к нам с просьбой дать им руководителей для поднятия восстания в тылу у красных. Мужичек прибыл из Калуги и уверял, что все крестьяне и рабочие, как один, восстанут против советской власти, лишь только мы дадим им офицеров. Ружья и пулеметы у них есть, но зато отсутствуют руководители. Вся речь посланца сводилась к одному: „терпеть власть большевиков больше не можем, приходите, спасите нас, а мы вам дадим своих сыновей и сами пойдем на бой с проклятыми“.
Грустно и больно было слышать о тех страданиях, которые выпали на долю народа от лже-народных комиссаров — глубокой ненавистью дышали угрозы мужика по адресу совдепских заправил. Командир полка, обласкав ходока, ободрил его, сообщив, что помощь от добровольцев скоро явится, а сейчас нужно немного терпения и тогда общими усилиями враг будет раздавлен — обрадованный крестьянин ушел, сказав, что он передаст своим радостную весть о близкой помощи. На дворе в это время смеркалось, моросил противный дождик, а стрельба все усиливалась.
Телефон передал, что на участке одного из б-онов красные снова перешли в наступление.
Вместе с командиром б-на выезжаю на передовую линию, где кипел уже бой. Трещали пулеметы, раздавалась частая ружейная стрельба. — Красные из 8-ми орудий стреляли по нашему бронепоезду „Гром Победы“, стоявшему в посаде.
С бугорка, на котором мы находились, ясно было видно, как ложились снаряды красных. К счастью они не долетали или перелетали. Вокруг совсем стемнело, выстрелы стали раздаваться все реже и слабее, — бой затихал. Атака красных была отбита, и роты возвращались в село по квартирам. Шли по густой, липкой грязи, в лицо дул холодный ветер вместе с мелкими каплями осеннего дождя. Роты шли стройно и бодро, где-то из рядов сильный звучный голос выводил:
Ты не плачь, не горюй, моя дорогая...
И дружный хор лихо подхватывал!
Марш вперед — Россия ждет
Корниловские роты
Звук лихой зовет на бой:
Ура полку — герою!
День кончался, а завтра тоже, что и сегодня. Темно — спустился густой туман, в десяти шагах не видно ничего, а в воздухе далеко еще разносился призыв корниловцев:
Марш вперед. Россия ждет.
Над доблестными героями витает дух их великого вождя — Лавра Георгиевича Корнилова. Он ведет их от победы к победе. Туда, где бьется сердце Родины... Корниловцы должны первыми войти в Москву, сказал командующий Добровольческой Армией — генерал Май-Маевский, и это будет так!
Ст. Змиевка, Орлов. г.
