Это было на Дону, на Дону,
Вотъ ужь третью я весну не усну.
И къ чему жь я буду спать, буду спать?
Сирота нашелъ Отца, встрѣтилъ Мать. 5 Тамъ на тихомъ на Дону—Царскій Домъ,
Я пришелъ въ пути своемъ въ Царскій Домъ.
А при Домѣ этомъ садъ, нѣжный садъ,
И горитъ, да не сгоритъ, тамъ закатъ.
И горитъ, который годъ, тамъ восходъ, 10 Хоть считай, хоть не считай, спутанъ счетъ.
И, какъ тайна, по древамъ свѣтитъ Храмъ,
Всѣ листы-цвѣты, какъ свѣчи, свѣтятъ тамъ.
И со всѣхъ тамъ сторонъ слышенъ звонъ,
Изъ какихъ колоколецъ льется онъ? 15 Изъ златыхъ колоколецъ, иль сердецъ?
Гдѣ начало этой пѣсни, гдѣ конецъ?
И отъ птицъ исходитъ гласъ, столь пѣвучъ,
Что во церкви тамъ пробилъ быстрый ключъ.
Ключъ запѣлъ, закипѣлъ, побѣжалъ, 20 Въ синемъ Морѣ, на просторѣ, пѣнный валъ.
Я глядѣлъ, поглядѣлъ, сталъ я бѣлъ,
Я съ ключомъ надъ цвѣткомъ звонко пѣлъ.
Чудеса. Небеса—мой Отецъ,
Мать-Земля—моя Мать наконецъ. 25 У Отца—два вѣнца на челѣ,
Златъ вѣнецъ, бѣлъ вѣнецъ, свѣтъ во мглѣ.
Мать мою онъ въ смарагды одѣлъ.
Я пою. Или вѣчно я пѣлъ?
К. Д. Бальмонтъ. Полное собраніе стиховъ. Томъ восьмой. Изданіе второе — М.: Изд. Скорпіонъ, 1911 