Аверченко А. Т. Собрание сочинений: В 13 т.
Т. 8. Чудаки на подмостках
М., «Дмитрий Сечин», 2013.
НАХАЛ
Сцена в 1-м действии
править
Вера Николаевна.
Нюра. Школьные подруги
Нахал.
Вера Николаевна (испуганно). Боже!! Кто это?! А-а. Ты, Нюра? Ну, не дурачься — пусти. Мне так хочется расцеловать тебя… (Нахал наклоняется и целует ее.) Радость моя! Еще!! (Он целует ее еще.) Так ты не забыла свою старую школьную подругу. Ну, поцелуй еще!
Нахал. Вот вам последний поцелуй — и довольно. Здравствуйте Вера Николаевна (отнимает руки от ее глаз, отходит в сторону, вежливо раскланивается).
Вера Николаевна (вскакивая, возмущенно). Вы?! Да как вы смели?! Как вы осмелились меня поцеловать?!!
Нахал. Вот тебе раз! То сами говорили «целуй, целуй, еще, еще» — а теперь кричите на меня…
Вера Николаевна. Вы нахал! Я это не вам говорила!! Я думала — это моя институтская подруга Нюра! Я ее двенадцать лет не видела и ждала к себе сегодня. Разве я могла подумать, что вы осмелитесь…
Нахал. Гм! Тяжелое недоразумение. А ведь я думал, что вы меня узнали.
Вера Николаевна. Как? И вы осмеливаетесь предположить, что я, узнав вас, разрешила целовать меня?! Вы слышали, как я сказала «это ты, Нюра»?
Нахал. Слышал. Я думал, это ко мне относится.
Вера Николаевна. Да какая же вы Нюра?!
Нахал. Производное уменьшительное от Владимира, Вольдемар, Марочка, Мара, Мура, Нюра… Да чего вы волнуетесь? Ведь никто не видел, как я вас целовал?
Вера Николаевна. Убирайтесь! Я на вас сердита.
Нахал. Сейчас уйду. (Прохаживается по комнате.) Хорошенькая?
Вера Николаевна. Кто?
Нахал. Да эта ваша Нюра. Наверное, толстая попадья какая-нибудь?
Вера Николаевна. Почему попадья? Что вы за глупости говорите. — Нюра — чудная. Она сейчас должна быть. А вы — убирайтесь! Слышите?
Нахал. Уйду, уйду. (Садится.)
Вера Николаевна. Пожалуйста, не рассаживайтесь! Горничная сейчас вам пальто подаст. Позвоните!
Нахал (берет со стола звонок, зажимает его в руке, звонит глухо чуть-чуть слышно. Хладнокровно). Сейчас придет. (Пауза.)
Нахал. Разрешите представиться!
Нюра. Верка, да какая же ты красавица! (Снова бросается в объятия.) Подумать только! Двенадцать лет!!
Нахал. А мы вас ждем, ждем! Разрешите познакомиться…
Вера Николаевна. Нюра! Я прямо задыхаюсь от радости (Бросаются в объятия, поцелуи.)
Нахал. Гм! История затяжная, я вижу. (Отходит к дивану, садится, вынимает из кармана газету, делает вид, что читает.)
Вера Николаевна. Ну, садись же, моя радость, рассказывай!! Ну, вы тут расселись, подвиньтесь.
Нахал. А мы вас ждали, ждали! Позвольте представ…
Нюра (небрежно). Кто это?
Нахал. Помилуйте, как же… Я…
Нюра (небрежно, не глядя на него, сует руку.) Очень приятно!
Нахал. Еще бы! Конечно, приятно!!
Нюра. Что-о-о?
Вера Николаевна. Да брось ты его; рассказывай лучше. (Берет ее за руки, усаживает на диван с другой стороны, усаживается посредине. Смотрят любовно друг другу в глаза.) Так вот ты какая! (Вдруг обе разражаются смехом.)
Нюра. Ты чего?
Вера Николаевна. Ах, я вспомнила наш пикник у родника. А ты чего засмеялась?
Нюра. Мне вспомнился Кузик! Ха-ха-ха! Помнишь, как он кричал: «Медам, ви должни вьзать на себе смелость…»
Вера Николаевна. А где сейчас Лиля?
Нюра. Ну, как же! Она вышла замуж за Севосю Брыкина.
Вера Николаевна. Что ты говоришь? Вот не думала. А Жужуточка?
Нюра. На войне убили. Алик во Владивосток уехал.
Вера Николаевна. А помнишь француза в ящике? Ха-ха!
Нахал (пытаясь вступить в разговор). Какой это француз?
Вера Николаевна. Ах, этого вам нельзя знать. Неприлично. А, знаешь, Костя Лимончиков сделался таким интересным, что не узнать! На виолончели играет!
Нахал. Что вы говорите?! Неужели на виолончели играет? Кто бы мог подумать?!
Hюра. А вы его знаете?
Нахал. М… м… м. Нет.
Нюра. Ну, так и не суйтесь не в свое дело! А где сейчас Григорий Кузьмич?
Вера Николаевна. Ну, как же! Он ведь до сих пор живет там, на Почтовой, 82. Послушай, а где сейчас тот студент, который, помнишь, за тобой ухаживал?
Hюра. Адя Берс? Не знаю.
Нахал. Адя Берс?! Неужели, вы о нем ничего не знаете?!
Hюра. А вы с ним знакомы?
Нахал. Ну! Друзья! Мне его так жалко, что и рассказать невозможно.
Hюра. А что с ним?
Нахал. Ну, как же. Сварился. В мыле.
Hюра. В каком… мыле?
Нахал (развязно). Целая история. Жуткая. Вы этого… Костю Драпкина знаете?
Обе (заинтересованно). Нет, нет…
Нахал. Ну, еще бы, Костя, племянник Кулькова (строго) Кулькова не знаете?
Обе. Нет, нет! Ну?
Нахал. Ну, так вот у этого Кости Драпкина был мыльный завод. Как-то раз осматривали они с Адей чан, в котором варилось мыло, Адя нечаянно оступился, да и вниз! Буль! Я до сих пор не могу опомниться от этого кошмара. Как только умываюсь, так и поглядываю на мыло: вдруг найду Адину пуговицу или клок волос…
Вера Николаевна. Какой ужас! Воображаю горе его сестры Людмилочки…
Нахал. Ей все равно. Раздавлена.
Вера Николаевна. Кто?!
Нахал. Людмила. Сенокосилкой раздавлена. Обе руки и нога начисто. В имении графа Келлера. В пьяном виде.
Вера Николаевна. Что за вздор! Разве Людмила пила?
Нахал. Как лошадь. Алкоголизм. Наследственность. Вместе с Жужуточкой и пили.
Hюра. А вы и Жужуточку знаете? Нахал. Как свои пять пальцев. Его повесили в Харбине. Организовал шайку хунхузов. Поймали в опиокурильне. Отбивался, как лев. Семь человек!
Вера Николаевна. Смотрите-ка. А он действительно всех знает. А Катю Басину знаете?
Нахал. Катю-то?!
Вера Николаевна. Да!
Нахал. Басину?
Вера Николаевна. Ну да!
Нахал. Тяжело мне о ней говорить, но плохо кончила: пошла в шантан и теперь с партнером-негром ту-степ танцует.
Нюра. Совершенно невероятно! А что же ее муж?
Нахал. Ах, вы не знаете? Муж ее сгорел в кинематографе во время пожара.
Нюра. Что вы за ужасы рассказываете!
Нахал. Вот вам и ужасы. Вытащили, а он ни папа, ни мама. На Троицком кладбище похоронили.
Вера Николаевна (задумчиво). Да… Вот она — жизнь! А ты, Нюра, помнишь Катину Липовку. Что с ним?
Нахал (храбро). Я знаю! Я! Он женился на цыпочке из хора Шишкина, и она его от ревности отравила. Совсем на днях. Предстоит громкий процесс.
Вера Николаевна. Кого?!
Нюра. Кого, кого?
Нахал. Что — кого?
Вера Николаевна. Кого отравили?!
Нахал. Этого самого… Липовку, как вы его… гм! Назвали. Катиного Липовку отравили.
Вера Николаевна (вскакивает, зловеще). А вы… знаете, что такое Липовка?!
Нахал. Это… он. Такой… Липовка… По прозвищу… Брюнетик такой.
Вера Николаевна (яростно). Послушайте, вы! Нахал вы этакий! «Липовка» — это Катино имение, и оно не могло жениться на цыпочке из хора и его не могли отравить!! Я уже давно заметила, что вы совершенно запросто безо всякой церемонии отправляете наших знакомых на тот свет…
Нюра. Верочка, прогони его, прогони вон…
Вера Николаевна. Уходите!!!
Нахал. Жаль! А я только что развеселился. А то вы все о Кузьмиче, да о Жужуточке — смертельно это скучно третьему лицу.
Вера Николаевна. Вот вы и проваливайте, третье лицо!
Нахал. Жаль. На Липовке сорвался. Ну, прощайте. Поклон от меня Адю Берсу. Адью! (Уходит.)
Вера Николаевна. Видали вы такого наглеца, Нюра, а что твоя Кися?
Нюра. Кися уже в седьмом классе. Из нее хорошая хозяйка выйдет.
Вера Николаевна. Ха-ха-ха! А я плохая хозяйка. Даже ничего тебе не предложила. Посиди минутку. Я распоряжусь. (Уходит.)
Нюра (негодующе). Вы еще здесь?
Нахал (входя). Тсс! Сейчас уйду. Кстати, что с вашей ногой?
Нюра. С какой ногой?
Нахал. Сделали уже операцию? Вера Николаевна говорила мне, что у вас одна нога короче другой и что вы давно собирались сделать операцию.
Нюра. Она? Это? Говорила?
Нахал. Ох, я кажется проговорился. Хотя тут, собственно, ничего такого нет. Она еще и пошутила: «И как это она, говорит, с короткой ногой за всеми учителями успевала». Опыт. Она говорит.
Нюра (нервно прохаживается по комнате). Ах, вот что?! Не ожидала я, она же… И это о своей подруге!!
Нахал. Нет, она вас любит. Нюся, говорит, всегда ходила голодная, как волк, и я ей все свои завтраки отдавала!.. Очень, говорит, голодная.
Нюра. Ах, вот что… (Пауза.) Дайте мое манто! Скажите ей… передайте ей… что у меня тут есть одно дело… я выполнила…
Нахал. Ну, конечно — раз дело — не смею удерживать. Дело, как говорится, важней всего… До приятного (Нюра с оскорбленным видом уходит.)
Вера Николаевна. Вы?! Как вы смогли вернуться?!! А где Нюра?
Нахал. Обиделась, что вы ее одну оставили и ушла. Я ее удерживал, говорю, — посидите — нет, говорит, если со мной обходятся, как с просительницей, оставляют меня одну… В то время, как когда-то за мной бегали, как собачонка, ища моей дружбы…
Вера Николаевна. Я?! Искала ее дружбы!? Много она о себе воображает! Ушла — и пожалуйста. Плакать не буду! Хотите чаю?
Нахал. Еще как хочу.
Вера Николаевна. Ну-с… так на чем же мы остановились, когда эта так называемая «подруга» помешала нам.
Нахал. На чем остановились? На этом, что ли? (Обнимает ее.)
КОММЕНТАРИИ
правитьНаписана на основе раннего рассказа. Публикуется впервые по рукописи, хранящейся в фонде А. Т. Аверченко в РГАЛИ.