244[1]
Жил-был поп с попадьёю; у них был сын Иванушка и была дочь Алёнушка. Раз Алёнушка и просится:
— Матушка, матушка! Я пойду в лес за ягодами, уж все подружки пошли.
— Ступай, да возьми с собой брата.
— Зачем? Он такой ленивый, всё равно ничего не соберёт!
— Ничего, возьми! А кто из вас больше ягод соберёт, тому подарю красные чоботы[2].
Вот пошли брат с сестрой за ягодами, пришли в лес. Иванушка всё рвёт да рвёт да в кувшинчик кладёт, а Аленушка всё ест да ест, всё ест да ест; только две ягодки в положила в коробку. Глядит: у ней пусто, а Иванушка уж полный кувшин набрал. Завистно стало Аленушке.
— Давай, — говорит, — братец, я поищу у тебя в головке.
Он лёг к ней на колени и заснул. Аленушка тотчас вынула острый нож и зарезала братца; выкопала яму и схоронила его, а кувшин с ягодами себе взяла.
Приходит домой и отдаёт ягоды матери.
— Где же твой братец Иванушка? — спрашивает попадья.
— Должно быть, в лесу отстал да заблудился; я его звала-звала, искала-искала — нет нигде.
Отец с матерью долго-долго ждали Иванушку, так и не дождались.
А на могиле Иванушки выросла большая да ровная-ровная тростинка. Шли мимо овчары со стадом, увидали и говорят: «Какая славная тростинка выросла!» Один овчар срезал её и сделал себе жилейку[3]. «Дай-ка, — говорит, — попробую!» Поднёс к губам, жилейка и заиграла:
По малу, малу, вивчарику, грай! |
— Ах, какая чудесная дудка! — говорит овчар. — Как чисто выговаривает; ну, эта жилейка дорогого стоит.
— А дай-ка я попробую! — говорит другой; взял жилейку, приложил к губам — и у него то же самое заиграла; попытал третий — и у третьего то же!
Пришли овчары в деревню, остановились возле поповой хаты:
— Батюшка! Пусти нас переночевать.
— У меня тесно, — отвечает поп.
— Пусти, мы тебе диковинку покажем.
Поп пустил их и спрашивает:
— Не видали ли где мальчика, зовут Иванушкою? Пошёл за ягодами, да и след пропал.
— Нет, не видали; а вот мы срезали по дороге тростинку, и какая чудесная жилейка из неё вышла: сама играет!
Вынул овчар жилейку и заиграл:
По малу, малу, вивчарику, грай! |
— А ну-ка дай я поиграю, — говорит поп; взял жилейку и заиграл:
По малу, малу, батеньку, грай! |
— Ах, уж это не мой ли Иванушка сгублен? — сказал поп и позвал жену:
— Ну-ка, поиграй ты.
Попадья взяла жилейку и заиграла:
По малу, малу, матусенько, грай! |
— А где дочка?» — спрашивает поп; а Алёнушка уж спряталась, в тёмном углу притаилась. Нашли её.
— Ну-ка заиграй! — говорит отец.
— Я не умею.
— Ничего, играй!
Она было отнекиваться да отец пригрозил и заставил взять жилейку. Только что Алёнушка приложила её к губам, а жилейка сама выговаривает:
По малу, малу, сестрице, грай! |
Тут Аленушка во всём призналась; отец разгневался и прогнал её из дому.
245[5]
Жил старик со старухой. У них детей было двое: сынок Иванушка и дочка Аннушка. Старик начал своих детей посылать в лес за ягодками, наказывает им:
— Детки! Который из вас нарвёт больше ягодок, тому поясок куплю шёлковый.
Они возрадовались и немедля пошли. Иванушка был меньшее детище, нарвал больше Аннушкиного; Аннушка из досады, что отец не ей купит поясок, озлившись, убила своего брата и схоронила его в том лесу. Пришла домой и сказала отцу, что брат мой Иванушка неизвестно куда ушёл.
Спустя несколько времени после того над могилой Иванушкиной выросла тростинка. Мимопроезжие купцы её срезали, сделали дудку, и как начали играть в неё — изумились; из дудки выходил такой голос: «Подуди-ка, подуди-ка, дядюшка! Не ты меня убил, не ты меня сгубил; убила меня сестра моя — за красные ягодки, за шёлковый поясок». Поехали те купцы в село, и случилось им ночевать у Иванушкина отца; объявили ему про чудесную дудку и просили старика поиграть. Старик начал дудеть, а дудочка начала ему говорить: «Подуди-ка, подуди-ка, батюшка! Не ты меня убил, не ты меня сгубил; убила меня сестра моя Аннушка — за красные ягодки, за шёлковый поясок».
После того дали сестре поиграть; дудка стала говорить: «Подуди-ка, подуди-ка, сестрица моя Аннушка! Ты меня убила, в лесу сгубила — за красные ягодки, за шёлковый поясок». Отец, осердясь на дочку Аннушку, которая тут же призналась, поставил её на воротах и расстрелял из поганого ружья. На дворе у них была лужа, а в ней щука, а в щуке-то огонец; этой сказочке конец.
246[6]
Жил да был старик и старуха. У старика, у старухи не было ни сына, ни дочери. Вышел старик на улицу, сжал комочек снегу и положил на печку под шубу — и стала девочка Снежевиночка. Пошла она с девушками в лес по ягодки; кто больше всех наберёт — той красный сарафан отец с матерью сошьют, ту прежде других замуж отдадут. Снежевиночка побольше всех набрала ягодок; подружки взяли её да убили, под сосёнкой схоронили, катышком укатали, блюдечком утрепали[7]. Воротились в деревню; старик спрашивает:
— Где же моя дочка?
— Она пошла иной дорогой, мы её искали-искали, кликали-кликали, не могли дозваться; уж солнце село, а её всё нет! Не ночевать же нам в лесу!..
На могиле Снежевиночки вырос камыш; шли бурлаки да и срезали и сделали дудочку. Пришли к старику, отцу Снежевиночки, да и заиграли; дудочка и говорит: «Ду-ду, ду-ду, батюшка! Ду-ду, ду-ду, свет родной! Ты не знаешь моего горя великого: как меня девушки убили из-за блюдечка, из-за ягодок. Они меня убили, под сосёнкой схоронили, катышком укатали, блюдечком утрепали». Старик говорит:
— Что за диво, дудочка камышовая, а слова будто живой человек выговаривает.
Вот он накормил-напоил бурлаков и просит:
— Отдайте мне эту дудочку.
Бурлаки отдали. Говорит старик старухе:
— Давай-ка разломим дудочку да посмотрим, что там в серёдке есть?
Как разломили дудочку — так и выскочила оттуда девочка Снежевиночка. Старик и старуха обрадовались, стали с ней жить да быть да колпаки кроить. Тебе дали, мне послали; вот и сказка вся, больше и сказать нельзя.
Примечания
- ↑ Записано в Бобровском уезде Воронежской губ. А. Н. Афанасьевым.
- ↑ Сапоги.
- ↑ Дудку, свирель.
- ↑ Зрада — измена. Иногда вместо овчаров говорится о купцах, которые ехали мимо с обозом и сделали дудку; дудка играет: «По малу, малу, москалику, грай!» и проч.
- ↑ Записано К. А. Гуськовым в Саратовской губ.
- ↑ Записано в Вологодской губ.
- ↑ Сравняли, сгладили (Ред.).