Народные русские сказки (Афанасьев)/Лутонюшка

Народные русские сказки
Лутонюшка : № 405—406
Из сборника «Народные русские сказки». Источник: Народные русские сказки А. Н. Афанасьева: В 3 т. — Лит. памятники. — М.: Наука, 1984—1985.

405[1]

Жил-был старик со старухой; был у них сынок Лутоня. Вот однажды старик с Лутонею занялись чем-то на дворе, а старуха была в избе. Стала она снимать с гряд[2] полено, уронила его на загнетку[3] и тут превеликим голосом закричала и завопила. Вот старик услыхал крик, прибежал поспешно в избу и спрашивает старуху: о чём она кричит? Старуха сквозь слёз стала говорить ему: «Да вот если бы мы женили своего Лутонюшку, да если бы у него был сыночек, да если бы он тут сидел на загнетке — я бы его ведь ушибла поленом-то! Ну, и старик начал вместе с нею кричать о том, говоря: «И то ведь, старуха! Ты ушибла бы его!..» Кричат оба что ни есть мочи!


Вот бежит со двора Лутоня и спрашивает:

— О чём вы кричите?

Они сказали о чём:

— Если бы мы тебя женили, да был бы у тебя сынок, и если б он давеча[4] сидел вот здесь, старуха убила бы его поленом: оно упало прямо сюда, да таково резко!

— Ну, — сказал Лутоня, — исполать[5] вам!

Потом взял свою шапку в охапку и говорит:

— Прощайте! Если я найду кого глупее вас, то приду к вам опять, а не найду — и не ждите меня! — и ушёл.


Шёл-шёл и видит: мужики на избу тащат корову.

— Зачем вы тащите корову? — спросил Лутоня.

Они сказали ему:

— Да вот видишь, сколько выросло там травы-то!

— Ах, дураки набитые! — сказал Лутоня, взял залез на избу, сорвал траву и бросил корове.

Мужики ужасно[6] тому удивились и стали просить Лутоню, чтобы он у них пожил да поучил их.

— Нет, — сказал Лутоня, — у меня таких дураков ещё много по белу свету! — и пошёл дальше.


Вот в одном селе увидал он толпу мужиков у избы: привязали они в воротах хомут и палками вгоняют в этот хомут лошадь, умаяли[7] её до полусмерти.

— Что вы делаете? — спросил Лутоня.

— Да вот, батюшка, хотим запрячь лошадку.

— Ах вы, дураки набитые! Пустите-ка, я вам сделаю.

Взял и надел хомут на лошадь. И эти мужики с дива дались ему, стали останавливать его и усердно просить, чтоб остался он у них хоть на недельку. Нет, Лутоня пошёл дальше.


Шёл-шёл, устал и зашёл на постоялый двор. Тут увидал он: хозяйка-старушка сварила саламату[8], постановила на стол своим ребятам, а сама то и дело ходит с ложкою в погреб за сметаной.

— Зачем ты, старушка, понапрасну топчешь лапти? — сказал Лутоня.

— Как зачем, — возразила старуха охриплым голосом, — ты видишь, батюшка, саламата-то на столе, а сметана-то в погребе.

— Да ты бы, старушка, взяла и принесла сюда сметану-то; у тебя дело пошло бы по масличку!

— И то, родимый!

Принесла в избу сметану, посадила с собою Лутоню. Лутоня наелся донельзя, залез на полатки[9] и уснул. Когда он проснётся, тогда и сказка моя дале начнётся, а теперь пока вся.


406[10]

Жила-была старуха, у неё был сын Лутонюшка. Вот раз — дело было осенью — стал он скотинку бить, на зиму в запас солить; а мать смотрит да ругается:

— Ишь, сколько голов загубил; куда девать-то будешь?

— И, матушка, весна придёт, всё подберёт! — отвечал Лутоня, да вслед за тем сел в телегу и поехал в лес за дровами.

На ту пору шёл мимо прохожий — такой продувной! — услыхал эти речи, смекнул, что баба не то проста, не то глупа, и прямо к ней на двор:

— Здравствуй, старушка!

— Здравствуй, батюшка!

— Я — Весна красна, за говядиной к тебе пришла.

Старуха обрадовалась, привела его к чану и наклала ему целый мешок мяса — пудов с восемь будет. Немного погодя приезжает из лесу сын.

— Знаешь ли, сынок, — рассказывает ему старуха, — ведь у меня Весна была.

Лутоня глядит ей в глаза:

— Какая Весна?

— Какая! Сам же давеча сказал, что за мясом придёт; я ей полон мешок наклала.

— Ну, матушка, — говорит Лутоня, — прощай; пойду по белу свету шататься: коли найду кого глупее тебя — ворочусь домой, а то и не жди назад!


Пошёл он по белу свету шататься; в одну деревню зашёл — там плотники избу строят; окоротили одно бревно, привязали к обоим концам по верёвке, схватились и давай тянуть в разные стороны.

— Что вы делаете?

— Да вот бревно окоротили, так растянуть хотим.

Рассмеялся Лутоня, показал им, как наставку приделать, и пошёл дальше. Смотрит: на́ поле люди хлеб убирают; только не серпами жнут, а всякий колос зубами отгрызают. Подивился он этому чуду, и жаль стало ему, что народ терпит такую му́ку. Сходил в кузницу, сковал себе серп и воротился назад; тем временем народ обедать ушёл. «Пусть же знают, как хлеб убирать!» — подумал Лутоня, нажал сноп, связал и воткнул в него серп; а сам стоит, дожидается: что будет? Вот люди пообедали, пришли на́ поле, увидали серп в снопу и закричали в один голос:

— Ох, батюшки! Какой червяк проявился, что хлеба-то попортил!

Не знают, что и делать, как к тому червяку приступить; принесли ужище[11], накинули на серп мёртвую петлю и потащили к реке. «Как же нам его в воду спихнуть?» Недолго думали, сейчас догадались: привязали мужика к бревну, дали ему ужище и спустили на́ воду.

— Переезжай, — говорят, — на ту сторону и потопи червяка.

На беду бревно с мужиком перевернулось: очутился он головою вниз, ногами вверх.

— Эх, брат, — кричат ему с берега, — что ж ты онучи бережёшь? Коли и намочишь — дома на печке высушишь.

А мужик совсем потонул.

— Ну, этих дураков не выучишь, — сказал Лутоня и пошёл своей дорогой.

Пришёл в другую деревню. Глядь — старуха сечёт курицу, сечёт да приговаривает:

— А, курва! Цыплят целый содом вывела, а титек не вырастила — кормить нечем.

— Эта, кажись, глупей моей матушки! Надо домой ворочаться.

Пошёл назад и набрёл на дороге на артель работников; сидят вместе да обедают.

— Хлеб да соль!

— Садись с нами.

После обеда стали они считать, все ли налицо? Но сколько ни считали, всё одного не досчитываются.

— Пожалуйста, добрый молодец, пересчитай нас; отпустил нас хозяин всего-навсего десять человек, а теперь сколько ни считаем — всё одного не хватает.

— Да вы этак никогда не досчитаетесь! Каждый из вас, как станет считать, себя-то в счёт и не кладёт: полно хлопотать попусту, вы все налицо!

— Спасибо, добрый человек!

Простился с ними Лутонюшка и опять в дорогу; пришёл домой и говорит:

— Здорово, матушка! Воротился с тобой жить; сколько ни ходил по белу свету, а умнее тебя не нашёл!


Примечания

  1. Записано в Липецком уезде Тамбовской губ.
  2. Гряда — две перекладины, утверждённые вверху избы, для сушения дров.
  3. Загнетка — шесток у русской печи.
  4. За несколько часов.
  5. Исполатьустар. хвала, слава. (прим. редактора Викитеки)
  6. Ужасно, очень.
  7. Утомили.
  8. Саламата — мучная кашица (Ред.).
  9. Полати.
  10. Записано в Тамбовской губ.
  11. Верёвку.