Куда ты, любезнейший из товарищей, достославный Картерий, отшел так поспешно, оставив на земле меня, обремененного трудами? Куда удалился ты, управлявший кормилом моей юности, когда на чужой стороне изучал я слово, — ты, который привязал меня к жизни бесплодной? Без сомнения, для тебя всего вожделеннее Царь Христос, Которым теперь обладаешь. Молния великославного Христа, превосходнейшая ограда благонравия, бразды моей жизни, не забывай Григория, которого образовал ты в добрых нравах, что было уже давно, мой вождь к добродетели, Картерий!
От чего, как у всякого смертного, и у Картерия прекратились вы, источники слез, бездейственными стали вы, колена, и вы, руки, умилостивлявшие Христа чистейшими жертвами? Оттого, что тамошнее ликостояние пожелало иметь нового песнопевца.
Скоро, Никомид, похитил ты у меня сердце мое, похитил Картерия, который заодно с тобой подвизался в благочестии.
О, священная страна блаженных Ксолов, какую опору имеешь ты для себя, призвав к себе крестоносца Картерия?
