Николай Васильевич Гоголь править
Черновые наброски править
<НАБРОСКИ ДРАМЫ ИЗ УКРАИНСКОЙ ИСТОРИИ> править
Как нужно создать эту драму.
Облечь ее в месячную ночь и ее серебряное сияние я в роскошное дыхание юга.
Облить ее сверкающим потопом солнечных ярких лучей, и да исполнится она вся нестерпимого блеска!
Осветить ее всю минувшим и вызванным из строя удалившихся веков, полным старины временем, обвить разгулом, козачком и всем раздольем воли.
И в потоп речей неугасаемой страсти, и в решительный, отрывистый лаконизм силы и свободы, и в ужасный, дышущий диким мщением порыв, и в грубые, суровые добродетели, и в железные несмягченные пороки, и в самоотвержение неслыханное, дикое и нечеловечески-великодушное. И в беспечность забубенных веков.
--
Отвечает сравн<ением>, иносказательно: «Правда, случается, что вол падал, издыхал, но под рукою человека, которому бог дал ум на то, чтобы сделать нож; но никогда еще не случалось, чтобы бык погибал от свиньи».
Делает распоряжения о продаже рыбы, о запасе на зиму, именно на такое-то время, потому что тогда хлопцы пьянствуют. О покупке соли, о баштанах, хлебах, о порохе, ружьях, кунтушах для солдат. — «Войны, кажется, ожидать не нужно, потому что мужицкая и козацкая сноровка бунтовать — так, чтобы не побунтовать, не может проклятый народ; так вот у него рука чешется; дармоедничает да повесничает по шинкам да по улицам».
Монахам такого-то монастыря купить вытканные и шитые утиральники.
Рыцарские.
Не поединки, а разделываются драками; набравши с собою сколько можно больше слуг и выехавши на поле, нападает на своих противников.
Мужики
Разговор между мужиками. Вздорожало всё, дорого: За землю, ей богу, не длиннее вот этого пальца — 20 четвериков, 4 пары цыплят, к Духову дню да к Пасхе — пару гусей, да 10 с каждой свиньи, с меду, да и после каждых трех лет третьего-вола.
Рассказывают про клады и сокровище запорожцев. «Уйду на Запорожье, здесь всякий чорт тебя колотит».
Демьян превращается в кашевара, Самко в переку<пщика?>
Выдумать, как запала мысль в голову молодому дворянину. Чисто козацкое изобретение, как подговорить. Лукаш говорит, что он ничего не значит, что нужно склонить полковников. Народ обступает их домы и вынуждают… И сказать, каким же образом…
Народ кипит и толчется на площади, око<ло> дома обеих полковников, требуя их при<нять> участие в деле, начальство над ними. Полковник выходит на крыльцо, увещевает, уговаривает, представляет невозможность. [Позднейший набросок карандашом среди черновиков «Шинели» в PM5.]
Входят, возвещают и советуют бежать.
«Бегите и спасайтесь, жены и бабы! Ляхи за нами, и грабят и жгут». В этом положении находя<т>. Укладывается старушка, плачет, расставаясь с прежним жилищем, где столько пробыла и откуда никуда не выходила.
Вдохновенная, небесноухАющая, чудесная ночь. Любишь ли ты меня? По-прежнему ли ты глядишь на своего любимца, не изменившегося ни годами, ни тратами, и горишь и блещешь ему в очи, и целуешь его в уста и лоб? Ты так же ли, по прежнему ли смеешься, месячный свет? О боже, боже, боже! Такие ли звуки, такие снуются и дрожат в тебе? Клянусь, я слышал эти звуки, я слышал их один в то время, когда я перед окном: на груди рубашка раздернута и грудь и шея моя навстречу освежительному ночному ветру. Какой божественный, и какой чудесный и обновительный, утомительный, дышущий негой и благовонием, рай и небеса — ветер ночной. Дышущий радостным холодом ветер урывками обнимал меня и обхватывал своими объятиями и убегал и вновь возвращался обнимать меня, а черные, угрюмые массы лесу, нагнувшись, издали глядели и <над> ни<ми> стоял торжественный несмущенный воздух. И вдруг соловей… О небеса, как загорелось всё, как вспыхнуло! У, какой гром… А месяц, месяц… Отдайте, возвратите мне, возвратите юность мою, молодую крепость сил моих, меня, меня свежего — того, который был. О, невозвратимо всё, что ни есть в свете.
Сказавши монолог, долго кричит. Выходит мать. «Дочь у тебя болит голова» и прочее.
— Нет, не голова. Болею я вся, болят мои руки, болят мои <ноги?>, болит грудь моя, болит моя душа, болит мое сердце. Огонь во мне. Воды, мать моя, матушка, мамуся. Дай такой воды, чтобы загасила жгущее меня пламя. О, проклята моя злодейка, и проклят род твой, и прокляты те сво <слово недописано>, что кричали. Мать моя матушка, зачем ты меня породила такую несчастную? Ты, видно, не ходила в церковь; ты, видно, не молилась богу; ты, видно, в нечистой воде искупалась, в ядовитом зелье, на котором проползла гадина.
Внутри рвет меня, все немило мне; ни земля ни небо, ни всё, что вокруг меня.
Отречение от мира совершенное. А между тем рисуется прежнее счастие и богатство, которое могло <…> Прощание слезное с молодыми летами, с молодыми радостями, со всем я строгое покорение судьбе. Обеты и как будет молиться, как припадать к иконе: «и всё буду плакать и ничего, никакой пищи бедному сердцу, не порадую его никаким воспоминанием».
И вдруг. Здесь встреча с соперницей в уничиженном состоянии, и всё вспыхивает вновь во всем огне и силе. Потоки упреков и злобная радость. Потом опомнивается и вспоминает об обетах, бросается на колени и просит прощения.
КОММЕНТАРИИ править
Данные наброски впервые напечатаны П. А. Кулишом в 1861 г в «Основе» (№ 1, стр. 116—120) по автографу Гоголя, являющемуся единственным источником текста. Наброски сделаны в разбивку на зеленых и белых листах, сложенных тетрадкой в восьмушку; один набросок находится на отдельном, сложенном вдвое белом листе ватманской бумаги с фабричной маркой «Whathman Turkey Mill 1838». Этой маркой определяется дата набросков — не ранее 1838 г. Вперемежку с набросками драмы идут выписки из книг по истории Украины, конспекты и пр.
Ввиду случайного расположения набросков в автографе мы печатаем их здесь не по порядку страниц, на которые они нанесены, а группируя их по основным темам. Такая группировка позволяет хотя бы приблизительно наметить материал и содержание задуманной драмы.
После начального отрывка, который содержит общую характеристику будущей драмы, следуют (по принятому нами порядку) три отрывка, где речь идет о польском пане. Он выражает презрение к «мужикам» и казакам, сравнивая их со свиньями («никогда еще не случалось, чтобы бык погибал от свиньи»), негодует на «мужицкую и казацкую сноровку бунтовать» и т. д. Он же, в числе прочих хозяйственных распоряжений, приказывает купить монахам «утиральники», чем подчеркивается его преданность католической церкви. Сюда же относится и общая характеристика «рыцарских» обычаев.
Далее говорится о бесправном положении «мужиков», о тяжелых поборах и насилиях, которым они подвергаются со стороны панов, и т. д. Все подробности об этом точно соответствуют, как указал Тихонравов, [Сочинения Гоголя, 10 изд., том V. М. 1889 г., стр. 676.] находящейся в той же пачке листков выписке из «Истории Украины» Боплана (1650), в русском переводе Ф. Устрялова (1832 г.). Выписке из Боплана придана форма «разговора между мужиками». В драме должны были фигурировать двое крестьян: Демьян и Самко, [Имя Самко встречается в сборнике украинских песен М. Максимовича («Украинские народные песни», часть 1, 1834 г., стр. 28):
Самко Мушкет думае, гадае, словами промовляе:
А ще як наше казачество, мов у пекли, ляхи спалять…
См. комментарий И. Я. Айзенштока к «Тарасу Бульбе» во II томе Н. В. Гоголь АН СССР, стр. 725.] которые убегают от панского гнета на Запорожье: «Уйду на Запорожье, здесь всякий чорт тебя колотит».
Героем драмы является, очевидно, «молодой дворянин» из казацкой Украины. В страстном монологе выражаются его восторженный мечтательный характер и одушевляющая его потребность подвига. Вместе с запорожцем Лукашем, он задумывает поднять казаков против Польши для освобождения своих единоплеменников от ига. «Чисто казацкое изобретение», при помощи которого они возбуждают народ, вероятно, аналогично хитрости, к которой прибегнул Тарас Бульба для достижения той же цели. Далее должна была следовать картина нашествия «ляхов».
Социально-политическая драма осложняется любовным конфликтом, которому посвящены последние (по нашему распределению) отрывки (жалобы девушки, покинутой героем; ее «отречение от мира», встреча с соперницей). [Неудачную попытку расшифровки гоголевских набросков сделал И. М. Каманин. См. его статью «Несколько слов об исторической драме Гоголя», сборник «Памяти Гоголя». Киев, 1911 г., стр. 91-98.]
Герой — и своей пылкой мечтательностью и своей сюжетною ситуацией (политическая тема, осложненная любовью) — отчасти напоминает Андрия из «Тараса Бульбы». Замысел драмы находится в явной связи с «Тарасом Бульбой», к переработке которого Гоголь приступил в 1839 г.; возник он под влиянием тех же источников, какими Гоголь пользовался и для своей повести («История Украины» Боплана в переводе Ф. Устрялова, 1832 г.; М. Максимович «Украинские народные песни», 1834 г. и т. д.). [См. комментарий И. Я. Айзенштока к «Тарасу Бульбе».]
Первое указание на этот замысел мы встречаем в письме Гоголя к Шевыреву от 10 августа 1839 г. из Вены. Говоря о «начатом» им «драматическом творении», он, несомненно, имел в виду драму из украинской истории. 15 августа 1839 г. он писал Погодину из Мариенбада: «Малороссийские песни со мною. Запасаюсь и тщусь, сколько возможно, надышаться стариной». Сюда же относятся и строки из письма к Шевыреву от 25 августа 1839 г. из Вены: «Передо мною выясниваются и проходят поэтическим строем времена казачества… Малороссийские ли песни, которые теперь у меня под рукою, навеяли их, или на душу мою нашло само собою ясновидение прошедшего, только я чую много того, что ныне редко случается». В ноябре-декабре 1839 г. (в Петербурге) Гоголь рассказывал С. Т. Аксакову, что «у него составлена в голове трагедия из истории Запорожья, в которой все готово, даже до последней нитки в одежде действующих лиц».[«История моего знакомства с Гоголем». М., 1890 г., стр. 377.] О том же он говорил и М. С. Щепкину в январе-мае 1840 г. (в Москве), причем, как передает, со слов Щепкина, П. А. Кулиш, называл свое будущее произведение «драмой за выбритый ус».[П. А. Кулиш. «Записки о жизни Гоголя», 1856 г., том I, стр. 252.] Н. А. Панов писал С. Т. Аксакову в октябре 1840 г., что Гоголь «угостил» его началом «трагедии», где было одно комическое лицо, которое, как говорил Панов, «выражаясь не столько в действии, сколько в словах», и тогда уже было «совершенством».[Там же стр. 350 Письма Н. В. Гоголя, под ред. В. И. Шенрока, т. III, стр. 89.] По всей вероятности, именно к украинской исторической драме относится и сообщение В. Ф. Чижова о «трагедии», которую Гоголь читал Жуковскому во Франкфурте в сентябре 1841 г. и бросил в огонь, когда увидел, что она Жуковскому не понравилась. [П. А. Кулиш. «Записки о жизни Гоголя». Сводку данных о драме из украинской истории см. Ю. Оксман, «Сожженная трагедия Гоголя» («Атеней», «Труды Пушкинского Дома», книга 3, 1926 г., стр. 46-58). ]
ВАРИАНТЫ править
<НАБРОСКИ ДРАМЫ ИЗ УКРАИНСКОЙ ИСТОРИИ> править
<Петр>. Облечь ее в месячную ночь и ее серебряное сияние я в роскошное дыхание юга.
теплое
<Петр>. Облить ее сверкающим потопом солнечных ярких лучей, и да исполнится она вся нестерпимого блеска!
Осветить
<Петр>. И в потоп речей неугасаемой страсти, и в решительный, отрывистый лаконизм ~ нечеловечески-великодушное.
и в решительную резкую
<Петр>. И в потоп речей ~ самоотвержение неслыханное, дикое и нечеловечески-великодушное.
неслыханное велик<ое>
Мужики. За землю, ей богу, не длиннее вот этого пальца — 20 четвериков, 4 пары ~ вола.
После «ей богу» начато: а. не больше б. мало чем длиннее
Вдохновенная, небесноухАющая, чудесная ночь.
О боговдохновенная
Вдохновенная, небесноухАющая, чудесная ночь.
Вдохновенная, чудесная
Такие ли звуки, такие снуются и дрожат в тебе?
Такие ли звуки, такие снуются и дрожат в тебе, которые мне одному ты давал слышать
Клянусь, я слышал эти звуки, я ~ ночному ветру.
Я
Клянусь, я слышал эти звуки, я слышал их один в то время, когда я перед ~ ветру.
Клянусь, я слышал эти звуки, я слышал их один в то время, когда пе<ред>
Клянусь, я слышал ~ и грудь и шея моя навстречу освежительному ночному ветру.
Клянусь, я слышал ~ и грудь и шея моя тебе
Какой божественный, и какой чудесный и ~ ночной.
какой чудесный освежительный
Дышущий радостным холодом ветер ~ воздух
Начато исправление: а. Исполненный холод<ным> б. Исполненный молод<ым>
Дышущий радостным холодом ~ обхватывал своими объятиями и ~ воздух.
Начато исправление: а. своим пламенем б. пламенем своим
А месяц, месяц…
А месяц, месяц… О месяц! Боже, боже, боже.
Огонь во мне.
Огонь во мне. Горю я вся
А между тем рисуется прежнее счастие и богатство, которое могло <…>
А между тем рисуется сов<ершенное?>
Потом опомнивается и вспоминает об обетах, бросается на колени и просит прощения.
бросается на колени и говорит прост<и>