Викитека

НЭС/Общество

< НЭС

Общество. — Вопрос о природе О. до сих пор остается в числе тех, которые подлежат обсуждению более метафизиков, чем позитивистов. Им занимались и занимаются экономисты — и, в частности, представители социалистических учений, юристы, проникнутые взглядами Гегеля и знакомые в то же время с учениями С.-Симона и его школы (напр., Л. Штейн), и только за последнее время склонные к позитивизму французские и немецкие философы. Из всех определений, данных О., всего более удовлетворительно данное О. Контом: нет О. там, где не проявляется совместного и комбинированного действия; при всяком другом предположении имеется только собрание известного числа индивидов на общей почве («Politique positive», т. IV, стр. 61, Appendice général). Отсюда следует, что О. вне какой-либо формы начальствования или предводительства над ним представить себе трудно. Родовое О., напр., представляет собою руководительство со стороны родовой власти, племенное — со стороны племенной, народное — со стороны народной или, что то же, со стороны государственной власти. Отделять О. от государства можно только путем отвлечения. Ничто не мешает изучать связанные с О. явления независимо от той роли, какую в этих явлениях играет, прямо или косвенно, государственная власть, но полагать, что в любом из них отсутствует всякое воздействие этой власти — было бы ошибочно. То же необходимо сказать о племенном, родовом или ином каком-либо О., напр. материнском: во всех встречается общее руководительство. Штаммлер прав поэтому, когда вводит в понятие общественной или социальной жизни наличность внешних принудительных правил. «Социальная жизнь — говорит он — есть внешним образом урегулированная совместная жизнь людей» («Хозяйство и право», т. I, стр. 91 и след. русск. изд.). Дюркгейм считает социальным фактом всякий образ действий, способный оказывать внешнее принуждение (Durkheim, «Les règles de la méthode sociologique», стр. 103). Другая черта руководящих О. норм — взаимодействие входящих в состав О. индивидов. Взаимодействие это не всегда должно быть физическим, но психическое неизменно бывает на лицо. Все рассуждения о том, какого рода отношения неизбежно должны существовать в О., сводятся к наличности психического взаимодействия. Наличность его одинаково признают и Эспинас, и Гиддингс, и Уорд, и Тард, и Тöнниес, и Де-Роберти. Эспинас, напр., определяет О. так: «группа индивидов, объединенных психическими связями, т.-е. общими представлениями и взаимными импульсами». Для Тарда это взаимодействие сказывается в подражании, противоположении и приспособлении. При наличности двух признаков — психического, по меньшей мере, взаимодействия и его принудительности, — необходимым является и третий: большее или меньшее постоянство отношений между индивидами, входящими в состав О. И эта черта подчеркивается современными социологами, как Гумплович, Тöнниес и др. Получается, таким образом, следующее определение О.: длительный союз людей, занимающих определенное пространство, состоящих в психическом, по меньшей мере, взаимодействии между собою и подчиняющихся общему и принудительному руководительству. Такое определение допускает возможность перехода, напр., материнского О. в патриархально-родовой союз, последнего — в союз племенной и государственный, при продолжающемся взаимодействии входящих в О. индивидов и при перемене руководящих ими правил внешнего принуждения. В материнском тотеме они одни, в патриархальном роде — другие, в племени и народе — опять другие, значительно отличные от тех, какие действовали в материнских и родовых группах. Но элемент принуждения во всех этих О. одинаково необходим. Принуждение это создается не одним лишь общим начальством; последнее может и не быть на лицо, или оно может носить временный характер, напр.: создаваться на случай общих военных предприятий и на срок их продолжения. Источником принуждения могут быть в О. сложившиеся нравы, обычаи, привычки, которые являются своего рода наследием предков и соблюдение которых (напр., тотемистических запретов, правил об экзогамии или брака на стороне, родового возмездия) не менее обязательно, чем в государственных О. соблюдение законов. Если бы отношения, возникающие между индивидами из факта занятия ими определенной территории и взаимного общения, не переплетались с другими явлениями — с отношением отдельных членов, групп и всей совокупности к занимаемой О. почве, — если бы в среде самих индивидов не происходило обособление их по разным причинам и, между прочим, по роду занятий, тесно связанному и с самым отношением их к почве, если бы рядом с этими группировками, вызываемыми экономическим фактором, не появлялись другие, обусловленные интересами защиты и нападения, интересами духовного характера и прежде всего — культа, то общественная организация отличалась бы однообразием и простотой. Но все эти привходящие элементы — причина тому, что О. на разных ступенях развития является все более и более сложным организмом, сравнительно простейшим при матриархальном укладе, более сложным при патриархально-родовом и, наконец, весьма сложным при народно-государственном. Так как каждая из обособившихся в О., под влиянием вышеуказанных факторов, групп и коллективностей служит определенному назначению, осуществляет отличные от других функции, то естественно могла возникнуть мысль о проведении параллели между общественной структурой и живым организмом. Отсюда попытки показать, что́ в О. отвечает мозгу и нервной системе, этим руководителям психической деятельности, что́ соответствует сердцу и всей кровяной системе, этим распределителям питания, что̀ — органам пищеварения, движения, осязания, и т. д. Так как всякий организм рождается, растет и умирает, то путем аналогии приходили к заключению о необходимости признать те же явления и за О. Так как, наконец, в организме бывают болезненные явления, то по аналогии с ними стали говорить и о патологии О. Сперва Спенсер, затем Новиков, Рене Вормс, Лилиенфельд на разные лады развивали эти взгляды; одни дошли в специализации общественных органов до признания, что биржа в общественном организме отвечает сердцу в животном и человеческом, другие — что социалистические, коммунистические, тем более анархические учения соответствуют болезням в животном организме. П. Лилиенфельд издал даже целый трактат под заглавием «Социальная патология». Особую разновидность в этих учениях играет теория Изулэ, сравнивающего О. с миром беспозвоночных, что открывает для него возможность найти причину меньшей специализации функций и органов в государственном О., чем в человеческом организме. Сторонники психологической школы, с Тардом во главе, отнеслись отрицательно к этой бесплодной, по их мнению игре в аналогии, не давшей и неспособной дать никаких сколько-нибудь ценных результатов. Органическая теория была подвергнута критике и юристами, в том числе Еллинеком. Среди возражений, какие могут быть приведены против нее, далеко не последним является представление о том, что О., подобно организму, необходимо вымирает. Монтескье высказывал такое предположение без всякого отношения к теории социального организма, говоря: «если Греция и Рим пали, то нет основания думать, что та же судьба не ожидает и современные государственные О.». Органическая теория О. далеко, впрочем, не может считаться новшеством, впервые изобретенным социологами. Уже Платон называл государство «громадным человеком»; у Аристотеля эта метафора возводится на степень действительной аналогии. Спенсер доводит эту аналогию до параллелизма, а Лилиенфельд говорит об абсолютном тождестве. Нельзя сказать, однако, чтобы органическая теория О. была сплошным заблуждением. Если не идти далее Конта, то можно вслед за ним повторить, что О. более отвечает понятию организма, чем механизма, т.-е. чего-то искусственного. Мысль Конта колебалась между этими двумя решениями, почему и науку об О. он сперва сближает с физикой, а потом с физиологией. Психологическая школа ближе к истине, когда настаивает на мысли, что присущие О. явления сводятся по своей природе к духовным воздействиям, оказываемым одним человеком на другого или одной группою людей по отношению к другим. Это воздействие не всегда принимает характер подражания: оно может выражаться также в противоположении, но конфликт рано или поздно решается в смысле приспособления. Так, например, в одном и том же О. может возникнуть два или более несходных обычая, из которых каждый может вызвать благоприятное ему течение, последствием чего не необходимо, но вероятно, явится столкновение между обоими течениями. Одно из них может одолеть другое, но возможно также, что оба уступят место среднему, которое примирит их, упраздняя. В среде социологов есть и такие, которые, отрицая разностороннее проявление О., приурочивают его исключительно к обслуживанию экономических задач. Развивая в сущности точку зрения Гегеля, что семья есть форма социального единства, а О. — форма социальной розни, и что объединение между ними происходит в высшем синтетическом понятии государства, как формы осуществления нравственной идеи, Тöнниес противополагает понятию Gemeinschaft — расширенных семьи и рода — понятие Gesellschaft, построенное на противоположении интересов. «Теория О. — пишет он — понимает под ним круг людей, живущих мирно друг возле друга, но не только не связанных между собою, а по существу разобщенных». Тöнниес противополагает О. то, что он называет Genossenschaft, т.-е. союзы, основанные на действительном или предполагаемом родстве. Такие союзы объединены общею целью, благодаря которой лица, их составляющие, сохраняют свое единение несмотря на все, что могло бы их разделить. «В О. каждый остается одиноким и готовым выступить против других. Область деятельности каждого, и сфера проявления его силы резко обособлены; никто не дает другому возможности вторжения в его область; такое вторжение считается как бы открытием враждебных действий. Такое отрицательное отношение присуще О. в состоянии покоя. Никто не станет делать что-либо для другого или оказывать ему какую-либо услугу иначе, как под условием получения от него соответствующей услуги или отдаривания». Тöнниес философски обосновывает обычное понятие, что в О. отношения людей определяются экономической борьбой или конкуренцией. Эта мысль гораздо раньше его была выражена французскими социалистами, в частности — Сен-Симоном и его школой; у них она была заимствована Л. Штейном, автором соч.: «Понятие об О. и социальная история французской революции». По мнению Штейна, противоречие, существующее между неограниченностью индивидуальных потребностей и ограниченностью индивидуальных сил, имеет своим последствием возникновение общежития. О. создается для удовлетворения личных эгоистических потребностей лиц, в него вступающих. Принцип общественной группировки — интерес; содержание интереса — материальное благо, имущество. В виду ограниченности индивидуальных сил, каждый стремится для удовлетворения своих потребностей приспособлять других людей к служению его эгоистической цели. Труд одних должен идти на обогащение других. Общественный строй, основанный на системе распределения материальных благ, всегда и необходимо приводит к зависимости слабых и неимущих классов от сильных и имущих, к неравенству, а следовательно, и к несвободе. Поэтому О. — не что другое, как система зависимостей одних от других, проистекающая от неравномерного распределения имуществ. Теория Штейна, которая в сущности есть не более, как вывод из социалистической критики современного О., по собственному его утверждению, была воспринята и Гнейстом, который в своей истории развития английских учреждений постоянно старается показать, как те или иные изменения в распределении имущества повлияли на классовый строй О., в свою очередь отразившийся на политических его порядках. Это — mutatis mutandis — известная доктрина о том, что имущественными порядками определяются общественные, а последними — государственные. В зародыше эту мысль можно найти у Маккиавелли, а в более развитом виде — у Гаррингтона, автора «Океана». Последний учил, что при мелкой собственности необходимо устанавливается и в О., и в государстве демократический строй, при крупной — аристократический, и что восточная деспотия не имеет другого фундамента, кроме признания монарха единым собственником всей земли. Некоторые социологи, в том числе Гумплович, придерживаются того взгляда, что распределение земельных и движимых имуществ, опирающаяся на нем классовая организация О. и связанные с нею политические порядки в первоисточнике своем имеют борьбу рас и национальностей и завоевание одной из них другой. Другие писатели объясняют происхождение неравенства невозможностью доставить каждому, при возрастающем росте населения, все необходимое для удовлетворения его потребностей, а тем более — для образования запасов. Отсюда борьба интересов, обогащение одних и обеднение других, противоположение собственности зависимому от собственника владению, а позднее — и пролетаризации масс. К этому явлению одни, как, напр., Гумплович, относятся как к чему-то необходимому и неизбежному; другие — в том числе большинство социалистических теоретиков и коммунистов — видят в нем основание для ликвидации существующего строя и для обобществления орудий производства, включая в число их и землю, и капитал. — Литер. Понятие об О. дает большинство курсов социологии. Органическая теория О. изложена у Спенсера, «Основы социологии». у Шеффле, «Bau und Leben des Socialen Körpers» (2-е изд., I и II тт., 1896). Психологическая теория О. всего оригинальнее развита Тардом в его «Законах подражания», «Социальной логике», «Opposition universelle» и «Социальных законах». Кроме Тöнниеса, противоположение О., построенного на начале разделения труда, О., которому оно неизвестно, можно найти у Дюркгейма, в его «Разделении общественного труда». О роли рас и их борьбе в образовании отдельных государственных сообществ см. Гумплович, «Rassenkampf». Социалистическая доктрина современного О. излагается в сочинениях Базара и Консидерана, в «Экономических противоречиях» Прудона. Теория Штейна — в его «Begriff der Gesellschaft und die sociale Geschichte der französischen Revolution». Взгляды на О. важнейших современных социологов изложены у М. Ковалевского, «Современные социологи» и «Социология»; П. Сорокина, «Преступление и кара»; у А. Звоницкой, «Опыт теор. социологии», и в «Новых идеях социологии» (сб. I, ст. Де-Роберти, Зиммеля, Сорокина). Из старых юристов об О. говорит Моль, в «Geschichte und Literatur der Staatswissenschaft» и в «Encyclopädie der Staatswissenschaften».

Максим Ковалевский (†). ‎

Источник — https://ru.wikisource.org/w/index.php?title=НЭС/Общество&oldid=3847943