Между льдов затёрты, спят в тиши морей
О́стовы немые мёртвых кораблей.
Ветер быстролётный, тронув паруса,
Прочь спешит в испуге, мчится в небеса. 5 Мчится — и не смеет бить дыханьем твердь,
Всюду видя только — бледность, холод, смерть.
Точно саркофаги, глыбистые льды
Длинною толпою встали из воды.
Белый снег ложится, вьётся над волной, 10 Воздух заполняя мёртвой белизной.
Вьются хлопья, вьются, точно стаи птиц.
Царству белой смерти нет нигде границ.
Что ж вы здесь искали, выброски зыбей,
О́стовы немые мёртвых кораблей?
2
«На Полюс! На Полюс! Бежим, поспешим,
И новые тайны откроем!
Там, верно, есть остров — красив, недвижим,
Окован пленительным зноем!
5 Нам скучны пределы родимых полей,
Изведанных дум и желаний.
Мы жаждем качанья немых кораблей,
Мы жаждем далёких скитаний.
В безвестном — услада тревожной души, 10 В туманностях манят зарницы.
И сердцу рокочут приливы: „Спеши!“
И дразнят свободные птицы.
Нам ветер бездомный шепнул в полусне,
Что сбудутся наши надежды: 15 Для нового Солнца, в цветущей стране,
Проснувшись, откроем мы вежды.[1]
Мы гордо раздвинем пределы Земли,
Нам светит наш разум стоокий.
Плывите, плывите скорей, корабли, 20 Плывите на Полюс далёкий!»
3
Солнце свершает
Скучный свой путь.
Что-то мешает
Сердцу вздохнуть.
5 В море приливы
Шумно растут.
Мирные нивы
Где-то цветут.
Пенясь, про негу 10 Шепчет вода.
Где-то к ночлегу
Гонят стада.
4
Грусть утихает:
С другом легко.
Кто-то вздыхает —
Там — далеко.
5 Счастлив, кто мирной
Долей живёт.
Кто-то в обширной
Бездне плывёт.
Нежная ива 10 Спит и молчит.
Где-то тоскливо
Чайка кричит.
5
«Мы плыли — всё дальше — мы плыли,
Мы плыли не день и не два.
От влажной крутящейся пыли
Кружилась не раз голова.
5 Туманы клубились густые,
Вставал и гудел Океан, —
Как будто бы ведьмы седые
Раскинули вражеский стан.
И туча бежала за тучей, 10 За валом мятежился вал.
Встречали мы остров плавучий,
Но он от очей ускользал.
И там, где из водного плена
На миг восставали цветы, 15 Крутилась лишь белая пена,
Сверкая среди темноты.
И дерзко смеялись зарницы,
Манившие миром чудес.
Кружились зловещие птицы 20 Под склепом пустынных Небес.
Буруны закрыли со стоном
Сверканье Полярной Звезды.
И вот уж с пророческим звоном
Идут, надвигаются льды.
25 Так что ж, и для нас развернула
Свой свиток седая печаль?
Так, значит, и нас обманула
Богатая сказками даль?
Мы отданы белым пустыням, 30 Мы тризну[2] свершаем на льдах.
Мы тонем, мы гаснем, мы стынем
С проклятьем на бледных устах!»
6
Скрипя, бежит среди валов,
Гигантский гроб, скелет плавучий.
В телах обманутых пловцов
Иссяк светильник жизни жгучей.
5 Огромный остов корабля
В пустыне Моря быстро мчится.
Как будто где-то есть земля,
К которой жадно он стремится.
За ним, скрипя, среди зыбей 10 Несутся бешено другие,
И привиденья кораблей
Тревожат области морские.
И шепчут волны меж собой,
Что дальше их пускать не надо, — 15 И встала белою толпой
Снегов и льдистых глыб громада.
И песни им надгробной нет,
Бездушен мир пустыни сонной,
И только Солнца красный свет 20 Горит, как факел похоронный.
7
Да лёгкие хлопья летают,
И беззвучную сказку поют, И белые ткани сплетают,
Созидают для Смерти приют.
5 И шепчут: «Мы — дети Эфира,
Мы — любимцы немой тишины, Враги беспокойного мира,
Мы — пушистые чистые сны.
Мы падаем в синее Море, 10 Мы по воздуху молча плывём, И мчимся в безбрежном просторе,
И к покою друг друга зовём.
И вечно мы, вечно летаем,
И не нужно нам шума земли, 15 Мы вьёмся, бежим, пропадаем,
И летаем, и таем вдали…»
К. Д. Бальмонт. Полное собрание стихов. Том первый. Издание четвертое — М.: Изд. Скорпион, 1914 