Общество Любителей Россійской Словесности, при Императорскомъ Московскомъ Университетѣ состоящее, 27-го числа Октября возобновило упражненія свои обыкновеннымъ засѣданіемъ, которое почтили благосклоннымъ своимъ присутствіемъ Почетные Члены Общества и многіе посторонніе любители отечественнаго слова. Извлечемъ изъ протокола нѣкоторые пункты:
Г. Предсѣдатель, А. А. Прокопьвичъ-Антонскій, привѣтствовалъ собравшихся Дѣйствительныхъ Членовъ краткою Рѣчью, въ которой между прочимъ ободрялъ ихъ къ новымъ на поприщѣ словесности подвигамъ,
Имъ же г-мъ Предсѣдателемъ представлена Обществу записка, полученная изъ Рязани о нѣкоторыхъ словахъ, употребляемыхъ кресшьянами Рязанской и Калужской губерніи, въ уѣздахъ Спаскомъ, Серпейскомъ и Жиздринскомъ. Не льзя не замѣтить здѣсь, что во многихъ словахъ, совершенно забытыхъ въ языкѣ хорошаго общества, но сохраненныхъ гдѣ нибудь между крестьянами, скрываются объясненія на Исторію нашего Отечества. Въ Спаской округѣ, на примѣръ, и теперь еще земскихъ называютъ дьяками; а кто незнаетъ, что до временъ Петра Великаго симъ именемъ назывались чиновники, отправлявшіе, говоря по нынѣшнему, секретарскія должности.
Изъ числа сочиненій, одобренныхъ въ приготовительномъ Собраніи, читаны были Дѣйствительными Членами:
А. Ѳ. Мерзляковымъ Пѣснь на заложеніе храма Хріста Спасителя, свое стихотвореніе.
И. И. Давыдовымъ три Парадокса, имъ же переведенные изъ Цицерона.
Ѳ. Ѳ. Кокошкинымъ Подражаніе XXXVI псалму, стихотвореніе Н. М, Шатрова.
Сотрудникомъ П. Ѳ. Калайдовичемъ имъ же объясненныя Синонимы: храбрость, неустрашимость, мужество — умъ, разумъ, разсудокъ — пропадать, исчезать — происшествіе, приключеніе — удивленіе, изумленіе — восторгъ, восхищеніе, изступленіе — ближній, искренній — правда, истина — взглядъ, взоръ. Любителямъ отечественнаго языка, надѣемся, приятно будетъ узнать, что г. Сочинитель Синонимъ, представившій уже Обществу и другіе подобные опыты, собираетъ разсѣянные по разнымъ Журналамъ, до сихъ поръ объясненныя синонимы, съ тѣмъ чтобъ издать ихъ въ одной книгѣ. Краткій словарь сей покажетъ, что наши авторы успѣли сдѣлать по сей части.
Далѣе читаны были Дѣйствительными же Членами:
Ѳ. Ѳ. Кокошкинымъ стихотвореніе отсутствующаго Д. Члена Ѳ. Н. Глинки: Къ мечу, присланному Графинею Анной Алексѣевной Орловой-Чесменскою Графу Михаилу Андреевичу Милорадовичу.
В. Л. Пушкинымъ Гимнъ красотъ, стихотвореніе Д. Члена Князя П. И. Шаликова.
Имъ же господиномъ Пушкинымъ свое Подражаніе Гораціевой одѣ: Donec gratus tibi exam et cet.
Послѣ того Сотрудникомъ П. C. Яковлевымъ, съ обыкновеннымъ его искусствомъ, читана была сказка въ стихахъ подъ названіемъ: Красной Карбункулъ, переведенная Д. Членомъ В. А. Жуковскимъ, которой, находясь нынѣ въ Москвѣ, присутствовалъ въ семъ собраніи. Сочинитель сказки есть Нѣмецкій стихотворецъ Гебель, писавшіи на Аллеманскомъ нарѣчіи, употребительномъ въ окрестностяхъ Базеля. Вотъ что говоритъ Переводчикъ о своемъ подлинникѣ: «Поетъ посвятилъ свои стихотворенія поселянамъ, но хотѣлъ нравиться и образованнымъ людямъ; онъ хотѣлъ согласить самую неукрашенную простоту съ живостію Поезіи, хотѣлъ изобразить языкомъ простодушнаго крестъянина высокія чувства, производимыя въ насъ красотами Природы, не унизивъ своего предмета. Онъ имѣлъ совершенный успѣхъ. Переводчикъ сказки его желалъ испытать: 1 е, можетъ ли сія привлекательная простота, столь драгоцѣнная для Поезіи, быть свойственна Поезіи Русской; 2 е, прилично ли будетъ въ простомъ разсказѣ употребить гекзаметръ, который доселѣ былъ посвященъ единственно важному и высокому… Дѣдушка разсказываетъ своимъ молодымъ внукамъ нравоучительную сказку: надобно забыть Поета, перенестись въ бѣдную хижину и сдѣлаться самому слушателемъ добраго старика, чтобы найти приятность въ простосердечномъ его разсказѣ.» Не предупреждая мнѣнія публики о стихахъ Переводчика — мнѣнія, которое, надѣемся, будетъ соотвѣтствовать прекрасному таланту Жуковскаго, дозволимъ себѣ представить читателямъ небольшой образчикъ разсказа, и послѣ прибавить свой два слова.
Вотъ табаку накрошивши, дѣдушка вычистилъ трубку,
Туго набилъ, подошелъ къ огоньку, осторожно приставилъ
Трубку къ горящей лучинѣ, раза два пыхнулъ — струею
Легкой дымокъ побѣжалъ; — онъ, пальцемъ огонь придавивши,
Кровелькой трубку накрылъ и сказалъ: послушайте дѣти!
Будетъ вамъ сказка! но съ уговоромъ: послушать порядкомъ;
Слова не молвить, пока недокончу! и проч.
Объ гекзаметрахъ ни слова: они еще недавно получили права гражданства въ Русскомъ стопосложеніи. Но вразсуждевіи етой сельской простоты скажемъ, по чему бы немогла она имѣть мѣста въ Поезіи, когда Живопись, родная сестра ея, представляетъ намъ прелестныя сцены на картинахъ Фламандской школы? Изображай вѣрно изящную Природу, все равно красками или словами, вотъ въ чемъ главное дѣло. Въ сельскихъ хижинахъ живутъ люди же, и притомъ нерѣдко люди добродѣтельные, счастливые. Какъ же не брать сердечнаго участія въ ихъ быту, не любоваться подробностями ихъ домашней жизни!
Напослѣдокъ В. Л. Пушкинъ прочиталъ свою басню въ стихахъ: Гнѣвъ Зевеса. Вотъ прекрасный ея епилогъ, съ обращеніемъ, которое повторяется ежедневно на разныхъ языкахъ, разными народами, отъ востока солнца и до запада:
Давноль Москва, краса градовъ,
Подъ игомъ бѣдствія стенала,
И посреди ярящихся враговъ.
Въ развалинахъ пылала?
Туманы пронеслись! гордыни сломленъ рогъ!
Изъ пепла своего Москва возстала краше.
О Ты, Который все трудами превозмогъ!
Сіяй надъ нами, солнце наше!
[Каченовский М. Т.] Московския записки: [Отчет о заседании ОЛРС 27 окт.] // Вестн. Европы. — 1817. — Ч. 95, N 20. — С. 307-312.