Москва. Три песни Владимира Филимонова (Белинский)

Москва. Три песни Владимира Филимонова
автор Виссарион Григорьевич Белинский
Опубл.: 1845. Источник: az.lib.ru

В. Г. Белинский
Москва. Три песни Владимира Филимонова

В. Г. Белинский. Полное собрание сочинений в 13 томах. Том девятый

Статьи и рецензии 1845—1846

Издательство Академии Наук СССР, Москва, 1955

15. Москва. Три песни Владимира Филимонова. Санкт-Петербург. 1845. В тип. Штаба Отдельного корпуса внутренней стражи. В 16-ю д. л., 75 стр.1

В «Метеоре» г. Филимонов является поэтом в духе нашего времени: стишки его плохи, очень плохи, но видно, что они написаны в 1845 году от Р. Х. В Москве г. Филимонов является певцом в смысле воспевателя, в духе блаженной памяти классической эпохи нашей литературы.2 Впрочем, у него своя совершенно оригинальная манера петь и воспевать. Он посвятил прославлению Москвы три песни: первая заключает в себе жестокую, иногда довольно грязную брань на Москву; вторая песня поправляет ошибку первой и, не жалея груди, изо всех сил надувается в похвалах Москве. Третья песня — вывод из двух крайностей, общий дифирамб, нечто вроде хора, составленного из русских песенников. По логике г. Филимонова, это значит и хвалить и петь. Вот несколько образчиков его сатирической соли:

Иной балованный москвич,

Давно былых времян придворный,

Встав в полдень, до ночи изволил ногти стричь,

Чулок натягивал (на что?) узорный.

Те звезды чванливо носили на плащах,

В камзолах красных, в позументах,

С раззолоченными ключами на спинах

Ходили в огород; езжали в баню в лентах.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Вот с длинным поездом, с конями заводными

И с скороходами и с верховыми,

С музыкой впереди и с певчими в конце,

В мундире с шляпою плюмажной

И с трубкою во рту, на борзом жеребце

Великий муж, дородством важный,

Днем в городе езжал с Тверской к Москве-реке,

Как чванливый паша в своем пашалыке;

А дома тешился престранною игрушкой:

Он, сидя у ворот, прохожих бил хлопушкой;

В пылу неистовых страстей,

В гостиной, вкруг жены, за день перед родами,

Водил все бешеных коней

И хлопал по полу бичами.

Жил молодец в дому большом;

Тот слуг карнал карательною стрижкой,

В замену их имян, дарованных с крестом,

Зывал то «Фрыгой», то «Самцыжкой»;

Порой с углом на короля

То Кузьку ставил, то Маврушу

И на живую часто душу

Выменивал борзого кобеля.

Тогда как романтизм смеялся баснословью,

Известен был один любезник-гастроном

К Венерам в девичьей классической любовью

И баснословным пиршеством.

Богинь своих, в златых цепочках на диване,

В цепях железных он порой сажал на стул;

Зимою розгами их жарко парил в бане.

Порой, когда в обед роскошливый Лукулл

Венгерским смачивал во рту пирог воздушный

Иль с жадностью глотал десятки вафлей вдруг,

Творца их, повара, дирали на конюшне,

«И дело! — говорил притом помещик вслух: —

За битого всегда дают небитых двух».

В домах иных господ столичных,

Для челядинцев напоказ,

Как утварь нужная, колодничий запас

Развешен был в местах приличных…

. . . . . . . . . . . . . . . . . .

Задора на бегу, барышник-жмот (?) на конной,

В серале крепостной султан,

С гульными девками гуляка забубенный,

Летит на бегуне. С бородкою буян,

Вот в шляпе, без тульи, окутанный платочком,

Под грязным фартуком, с рогоженным кулечком,

Трусит русцой на длинных роспусках:

В толкучем первый надувало,

В харчевнях первый в плясунах,

В Перовой первый запевало.3

Но не довольно ли? А то, пожалуй, г. Филимонов отпустит что-нибудь и еще посильнее… Лучше полюбуемся образчиками его лирического пафоса:

На Овражках, на Полянках,

На Котлах и на Таганках,

В Гребешках, на Куриьх Ножках

Ты на санках, ты на дрожках,

На качелях, на горах,

Ты в Покровском на катанье,

Ты в собранье, на гулянье

Под Новинским, под Донской,

Ты с блинами, ты с икрой,

Ты с ботвиньей, ты со щами,

С сбитнем, квасом всех родов,

Ты с тверскими калачами,

Первообраз городов!..

От Рогожской до Миюской,

От Крестовской до Калужской,

Сила, торг, забава, пир,

Город-царство, город-мир!..

В свете равного нет края

С нашей матушкой-Москвой,

Как другого нет Китая,

Нет Венеции другой!

Вот это поэзия! Тут одна любовь, одно чувство: буйного разума нет ни следов, ни признака…

Примечания

править

1. «Отеч. записки» 1845, т. XL, № 5 (ценз. разр. 30/IV), отд. VI, стр. 15-16. Без подписи.

2. В альманахе «Метеор» (см. н. т., стр. 39) были помещены следующие стихотворения В. С. Филимонова: «Одна из семи песен, посвященных Кларе», «Жены! Невесты», «Поэту», «Июнь», "Н. А. Степанову. Ответ, «Кремль» и «Шимборазо».

3. Курсив и вопрос «на что?», заключенный в скобки, принадлежит Белинскому.