И. А. Гончаров. Полное собрание сочинений и писем в двадцати томах
Том десятый. Материалы цензорской деятельности
СПб, «НАУКА» 2013
Мнение по поводу статей в № 34 за 1865 г. газеты «День»
правитьГазета «День», № 34.
В передовой статье автор ее вновь обращается к тем же важным вопросам, которые затронул в статье № 31, возбудившей общее и громкое внимание. Судя по духу и тону статьи № 34, можно догадываться, что до редакции газеты «День» дошли слухи о повсеместном впечатлении, произведенном как смелостию его положений, так и невоздержанностью его речи, потому что в настоящей статье он не только сдерживает заметным образом язык, но старается точно и подробно разъяснить смысл употребленного им неловкого или неточного выражения о правах или «о свободе действий, предоставленной народом верховной власти», — выражения, наделавшего шума и подавшего повод к разнообразным толкам. Автор объясняет или заменяет выражение «народ предоставил свободу действий власти» выражением «народ признал за государством, в лице царя, полнейшую свободу правительственного действия». Цель всей его настоящей статьи клонится к тому, чтоб доказать, что для непогрешимого отправления этой свободы для власти не только необходима полная свобода слова и печати, но что ограничение последней «унизило бы самодержавие» (стр<аница> 799).
Уклонение или проступки в делах печати он предлагает преследовать никаким другим способом, как судом, и находит «отвратительным отношение к печати у французской власти, поручившей контроль печати Министерству внутренних дел, с тем чтоб оно давало направление литературе».
Между прочим и в этой статье автор не упустил случая коснуться любимого своего идеала: именно, он опять, как и прежде, напоминает образ отправления действий верховной власти совместно с Земским собором, сохранявшим за первою неограниченную свободу (<страница> 793), и к этому образу действий Собора старается применить свободу печатного слова.
Автор этих статей часто сходит с пьедестала публициста и позируется перед публикой в роли трибуна, смело касаясь вопросов первой важности политических, и особенно внутренних государственных, как например в вопросе значения и образа отправлений функций верховной власти.
Предусматривать и предрешать подобного рода вопросы никогда и никому, кроме самой верховной власти, у нас права не предоставлялось, тем менее рассуждать о них в печати во всеуслышание, за чем неусыпно наблюдала предварительная ценсура. Но, несмотря на то, в пользу газеты «День» отчасти делалось и при ценсуре, и делается теперь, вне ценсуры, какое-то исключение. Редактор передовых статей открыто рассуждает о том, о чем, может быть, другим публицистам говорить свободно не было бы дозволено. Причина этому заключается, конечно, как в патриотическом и честном направлении газеты, так и в отсутствии особенной силы и яркого дарования в пере публициста и, следовательно, особенного влияния на публику, наконец, также в отдаленности, непрактичности и отчасти эксцентричности его идеалов и надежд. Так, кажется, смотрит на него правительство, так понимает его и большинство публики, которое, сколько можно заметить, относится к его юношеским мечтаниям с снисходительною улыбкой, как к лепету ребенка.
Поэтому, кажется, и к нынешней его статье можно Совету Главного управления по делам печати, принимая в соображение смысл резолюции министра внутренних дел, положенной на решении Совета предать редактора газеты «День» суду, отнестись с большим равнодушием, нежели к двум статьям №№ 31 и 32, и оставить ее без внимания, выжидая, каким образом и в какой степени обнаружит редакция далее умение пользоваться дарованным правом печати.
Для наблюдения по делам печати может возникнуть затруднение в таком только случае, когда редакторы других изданий, увлекшись смелостью редакции «Дня», воспользуются ее примером и в случае преследования их законом будут ссылаться в свое оправдание на снисхождение и терпимость, оказываемые означенной газете.
В том же 34-м No есть еще статья под заглавием «Der Letzte Ivan», в которой довольно неблаговидно, по тону статьи, рассказано о том, как Император Александр I сделал «подарок» прусскому королю из 30 человек русских песельников, которые и поселены были в особой слободе близ Берлина.
Предварительная цензура не разрешила бы в печать этой статьи, а для карательной не представляется довольно повода подвергнуть автора ответственности, и потому и эта статья, как продукт свободы печати, оставаясь без преследования, должна быть только принята к сведению при определении общего направления газеты.
И. Гончаров.
5 октября 1865 <года>.
ПРИМЕЧАНИЯ
правитьАвтограф: РГИА, ф. 776, оп. 3, № 11, 1865, л. 15-16 об.
Впервые опубликовано: Военский. С. 587—588, с пропусками и неточностями.
В собрание сочинений включается впервые.
Печатается по автографу.
Документ относится к характеристике периодического издания, порученного наблюдению Гончарова.
С. 155. …в статье № 31-го, возбудившей общее и громкое внимание. — См. документ 88 и примеч. к нему (наст. том, с. 148, 560).
С. 157. …резолюции министра внутренних дел ~ предать редактора газеты «День» суду… — См. примеч. к документу 88 (наст. том, с. 560); в резолюции министра внутренних дел П. А. Валуева на решении Совета Главного управления по делам печати предлагалось пока не прибегать к судебному преследованию редактора «Дня» И. С. Аксакова (РГИА, ф. 776, оп. 2, № 1, 1865, л. 76).
С. 157. …статья под заглавием «Der Letzte Ivan»… — «Der Letzte Ivan» («Последний Иван») — статья «Рассказ о последнем Иване. Письмо к редактору из-за границы», с подписью «Касьянов», принадлежала Аксакову. Совет согласился с мнением Гончарова принять эту статью «к сведению при определении общего направления газеты» (там же, л. 95).
С. 157. …Император Александр I сделал «подарок» прусскому королю из 30 человек русских песельников… — В 1812 г. 62 русских солдата из числа оказавшихся во французском плену остались в Потсдаме, из них был создан хор, прикомандированный к Первому прусскому гвардейскому полку. Из других русских военнопленных был вскоре сформирован отдельный полк, который с 1813 г. совместно с прусским полком вступил в борьбу против армии Наполеона. Хор русских полковых песельников пел в военном лагере прусского короля Фридриха-Вильгельма III, и поскольку он ему очень понравился, Александр I разрешил песельникам остаться в Пруссии, а вместо выбывших солдат в 1815 г. отправил в хор еще несколько гренадеров. После смерти Александра Фридрих-Вильгельм решил увековечить память русского императора, к которому питал дружеские чувства, и 10 апреля 1826 г. учредил на окраине Потсдама русскую колонию, которую назвал Александровкой (Russische Kolonie Alexandrawka), где в специально построенных домах были вскоре поселены 12 песельников. Неподалеку на горе Капелленберг был построен православный храм во имя Св. благоверного князя Александра Невского. Последний из певцов умер в 1891 г.; в 2005 г. в одном из домов создан музей русской колонии Александровка. См.: Fabian W. Potsdam: Die Stadt, die Könige und ihre Bewohner. Berlin, 1997; Altendorf B. Die rassischen Sänger des Königs und die Kolonie Alexandrowka in Potsdam. Berlin, 2004.