И. А. Гончаров. Полное собрание сочинений и писем в двадцати томах
Том десятый. Материалы цензорской деятельности
СПб, «НАУКА» 2013
Мнение по поводу пьесы А. А. Соколова «Зиновий-Богдан Хмельницкий, освободитель Малороссии»
править«Зиновий и Богдан Хмельницкий, освободитель Малороссии». Историческое представление в 5-ти действиях. Соч<инение> Соколова.
Упорная борьба Малороссии с Польшей, освобождение первой и присоединение ее к России — вот главная задача пиесы, где первая роль принадлежит герою Украины — Богдану Хмельницкому. О подробностях содержания г-н цензор драматических произведений довел до сведения Совета Главного управления по делам печати, который не нашел препятствий к допущению пиесы на сцену. По прочтении драмы, вследствие поручения Его превосходительства г-на председателя Совета, мне остается подтвердить то же самое, то есть что драма может быть допущена к сценическому представлению, за исключением бросившихся мне резко в глаза нескольких стихов в прологе (о том, как поступали жиды с отданными им на аренду православными церквами и священными сосудами). Драма от исключения нескольких стихов не потеряет ничего.
Но по поводу этой драмы я вновь позволю себе представить вниманию Совета некоторые соображения вообще о пиесах, сюжет которых заимствован из истории Малороссии, для окончательного, по возможности, разъяснения вопроса о том, как должна относиться предварительная цензура к сценическим произведениям подобного содержания. Напомню при этом, что вопрос об этом предмете был возбужден мною по поводу драмы того же автора под заглавием «Мазепа».
В драме «Богдан Хмельницкий», как и в драме «Мазепа», хотя слабее и реже, происходит всё один и тот же мотив, на котором держится вся история Малороссии, то есть о вольных правах казачества, о том, что казак с неволей не знаком; постоянно выражается ненависть к притеснителям, угроза (например, в прологе) всем врагам свободы и проч. и проч. — с тою существенною разницею, что в «Мазепе» ненависть направлена к России, а в «Богдане Хмельницком» исключительно к одной Польше. Автор даже ставит патриотическим вопросом стремление казачества присоединиться к России. Пиеса пропитана ненавистью, угрозами и презрением к полякам и польской национальности до такой степени, что несколько времени тому назад, в разгар польского восстания, она могла бы способствовать патриотическому раздражению в массе публики. Теперь, когда мятеж подавлен и страсти утихают, можно, в видах приличия и осторожности, пожелать некоторой умеренности в отзывах презрения к полякам и желчной брани ксендзов, так как подобные места выйдут очень рельефны на сцене и, вероятно, возбудят сильный эффект.
Но пусть будет так, как выражено в драме, по отношению к полякам: недавнее прошлое еще свежо и оправдывает ненависть, энергически выказываемую в пие-се казаками. Но и на наши добрые, семейные отношения к самой Малороссии (как я уже объяснял в мнении о драме «Мазепа») в последнее время брошена тень какого-то сомнения, к счастию только литературно-журнального. Я разумею полемику, в которой высказалось преувеличенное учено-историческое сочувствие к малороссийской национальности. В этом сочувствии некоторые видели или подозревали мечту о малороссийском сепаратизме или федерации.
В этом смысле, в последнем заседании Совета, один из г-д членов (А. Г. Петров) выразил опасение, что даже самое патриотическое усердие автора драмы «Богдан Хмельницкий» представить горячее стремление казачества к присоединению к России, по поводу сделанной автором исторической неверности в эпилоге пиесы, способно возбудить некоторое оппозиционное движение в театре со стороны чересчур горячих поклонников малороссийской национальности.
Автор, узнав об этом опасении, изменил, как извещает меня г-н цензор Фридберг, или вовсе уничтожил эпилог, дав окончанию драмы другой, устраняющий означенное опасение оборот.
Из вышеупомянутых двух обстоятельств, то есть из бывшей в журналистике полемики о малороссийской национальности и из сомнения, выраженного почтенным членом Совета и, может быть, разделяемого другими г-дами членами, истекает вопрос: какие меры могут быть приняты предварительною театральною цензурою к предупреждению каких-нибудь неблаговидных протестов со стороны малороссийских утопистов? Какой бы сюжет ни был взят для пиес из истории Малороссии, неминуемо зайдет речь о правах казачества, о вольности, о жажде независимости и о ненависти к притеснителям, следовательно, всегда будет представляться повод утопистам к неблагоприятным намекам и сближениям; поэтому пришлось бы принять общую меру недопущения на сцену никаких пиес из истории Малороссии. Такая мера осторожности, смею думать, была бы не совсем политична и совместима с достоинством правительства в таком маловажном обстоятельстве, как мечтания утопистов призрачного свойства. Ни журнальная полемика о малороссийской национальности, благодаря бдительности предварительной и карательной цензуры, еще менее протест в театре — не могут приобрести никакого политического оттенка; особенно трудно предположить, чтобы в массе зрителей, не только не разделяющих, но даже не подозревающих никаких малороссийских утопий, несколько единиц отважились на какое-нибудь шальное заявление политического свойства.
По всем этим соображениям я полагал бы возможным не допускать к представлению на сцене только те пиесы с сюжетом, заимствованным из истории Малороссии, в которых прямо или же косвенно, посредством натяжек и намеков, всегда заметных, будут обнаруживаться вышеупомянутые мечты и тенденции утопистов, чего, впрочем, по моему убеждению, по крайней непрактичности таких тенденций, опасаться нельзя. Затем же все прочие беспристрастные и верные с историей представления событий допускать на сцене беспрепятственно, между прочим и пиесу «Богдан Хмельницкий», написанную в строгом патриотическом тоне, где Малороссия, по выражению (в эпилоге) Хмельницкого, как младшая дочь Великой России, с любовью присоединяется к своей матери.
Против этого может быть сделано возражение, что один наплыв пиес из истории Малороссии, без заметных тенденций, сам собою может послужить или к выражению, или к возбуждению в мечтателях о малороссийской независимости разных протестаций, журнальных споров, толков и т. п. На этот счет, кажется, можно быть покойным: трудно предположить наплыв на сцену пиес, выдержавших испытание в художественном, театральном и в цензурном комитетах, — драматическое искусство скупее других на таланты; а если бы это и случилось, то в свое время может быть принята мера осторожности, какую укажут обстоятельства.
22 октября 1865 <года>.
ПРИМЕЧАНИЯ
правитьАвтограф: РГИА, ф. 776, оп. 3, № 11, 1865, л. 23-24 об.
Впервые опубликовано: Военский. С. 609—611, с неточностями.
В собрание сочинений включается впервые.
Печатается по автографу.
Документ относится к цензурному прохождению пьесы А. А. Соколова «Зиновий-Богдан Хмельницкий, освободитель Малороссии» для представления на сцене.
Под заглавием «Зиновий-Богдан Хмельницкий, гетман Малороссии. Историческое представление в стихах» пьеса Соколова была впервые поставлена в Александрийском театре в Петербурге 20 ноября 1865 г., о чем сообщала газета «Голос» (1865. № 322), и опубликована отдельным изданием там же в 1880 г. На заседании Совета Главного управления по делам печати было решено эту пьесу «дозволить к представлению на сцене, а относительно пьес с содержанием, заимствованным из истории Малороссии, руководствоваться на будущее время вышеизложенным отзывом» (т. е. данным «Мнением» Гончарова, сообщенным на этом заседании) (РГИА, ф. 776, оп. 2, № 1, 1865, л. 124 об).
С. 164. …вследствие поручения Его превосходительства г-на председателя Совета… — Имеется в виду Михаил Петрович Щербинин (1807—1881), занимавший эту должность с 30 августа 1865 г. по 2 декабря 1866 г.
С. 165. Пиеса ~ несколько времени тому назад, в разгар польского восстания ~ могла бы способствовать патриотическому раздражению в массе публики. — Т. е. в 1863 г.
С. 165. Я разумею полемику ~ мечту о малороссийском сепаратизме или федерации. — См. примеч. к документу 91 (наст. том, с. 562).
С. 165. …один из г-д членов (А. Г. Петров)… — Александр Григорьевич Петров (1803—1887) — с 21 июля 1860 г. цензор Московского цензурного комитета, с 3 июня по 10 октября 1864 г. исполняющий обязанности председателя его; с 30 августа 1865 г. председатель Петербургского цензурного комитета.
С. 165. …г-н цензор Фридберг… — Петр Иванович Фридберг (1818—1887) — цензор драматических сочинений при Императорских театрах.