В ПЕСНЯХ КРЕСТЬЯНСКИХ ПОЭТОВ.
МОСКВА
Издание Всероссийского Союза Крестьянских Писателей.
Михаил Иванович Калинин
в песнях крестьянских поэтов-самородков.
править
В первой половине прошлого года на страницах печати появилось чрезвычайно много разговора о литературе для деревни, о книжках для крестьян. Говорили, главным образом, предположительно, отвлеченно и старались критиковать все что вышло из печати за год после XII с’езда РКП (б).
Откровенно говоря, критикующие путались между трех сосен: Госиздата, «Новая Деревня» и «Красная Новь». Им казалось, что эти сосны не так растут, как нужно, не так пускают свои корни в деревенскую черноземную толщу.
Удивительно то, что вся критика напоминала трех горожан, задумавших строить деревенскую хату, но не умеющих держать топор. Они начертили планы, составили проэкты, а плотники в это время пахали землю. Когда же они были призваны рубить лес для своей хаты, то оказалось, что чертежи были сделаны не совсем жизненно, а надуманы за письменным столом.
Так вот и с литературой. Пока что мы спорили, рассуждали и поспоривши начертили чертежи, деревня жила, творила и ежедневно выдвигала своих поэтов, своих литераторов.
Правда, творчество их не совсем уклюжее, не совсем имеет все необходимые закругления и похоже на самого крестьянина, но все же оно поет свои подлинно мужицкие песни, написанные за трудом.
В этом не совсем «уклюжем» творчестве есть сама непосредственная жизнь, есть свое непосредственное стремление связать себя с пролетариатом, сковать себя с фабрикой и вождями мировой революции.
Только незнание психики крестьянина, незнание его индивидуальных особенностей, позволяет многим критикам думать, что крестьянину нужна песня шаблонная, надуманная в редакции, а не живая реальная, действительно исходящая из самой жизни.
Крестьянин по своей природе еще таков, что он все свое благо, все те завоевания революции продолжает видеть не под углом коллективного напора революционной волны пролетариата, а все еще разглядывает под углом индивидуальных черт активных вождей в революции.
Долгие годы ужасов крепостного права, долгие века вдалбливания ему, что все зависит от несуществующего бога, от одного человека, и это сказалось на психике крестьянина и он любит и читает, главным образом, литературу ту, где описывается не коллективная борьба, а где выявлена борьба отдельных героев за правое дело, за жизнь бедняков и трудящихся.
Эта любовь сказалась и на всем творчестве самородков крестьянских поэтов, поэтов крестьян, связанных с деревней, с землей.
Крестьяне по своему воспевают революцию, по своему подходят и к вождям революции.
«Прощай улица Зеленина
И чайнуха „куренок“ —
Ухожу я в стаю Ленина
Веселый паренек»…
Поют и в Ленинградской и в Вологодской губернии, воспевая имя великого нашего вождя Владимира Ильича. И вот именно «ухожу я в стаю Ленина», не в «стаю» пролетариата, не в стаю РКП (б), а в стаю Ленина потому, что образ героя, образ любимого вождя рабочих и бедноты не отделим у крестьянина от коллектива в целом, — от движения вообще.
В текущем году Всероссийским Союзом Крестьянских Писателей было сделано обследование — отношения крестьян к нашим передовым красным вождям рабочего класса вообще и в частности к М. И. Калинину с точки зрения литературного анализа. И вот что о нем говорят в своих песнях крестьяне и рабочие:
Так, например, один сравнивает его с «модельщиком», другой с «Микулой Селяниновичем», третий воспевает его, как друга и защитника бедноты и т. д.
Например, крестьянин Тульской губернии т. Трошин пишет:
Я Калинина не видел,
Но много слышал я о нем,
Живя в своей родной деревне,
Шагая с плугом за конем.
А слышал он о нем только хорошее, только то, что т. Калинин друг бедняка, друг всех трудящихся.
Другой поэт — самородок, рабочий сцепщик на одной из больших станций т. Блинов, как бы дополняет слова Трошина заявляя:
Ты защитник всех бедняцких масс…
Тебе несут со всех окраин
Привет, тебе — Тверской крестьянин,
Живи ты долго — в добрый час!..
И дальше этот крестьянин-рабочий обращается к герою своих скромных стихов со словами:
Крепи наши красные снасти
В тяжелой мужицкой судьбе…
Следующий поэт — писатель, работник связи из крестьян В. К. Горелов посвящает свои песни в следующих строках:
Проводишь ты нам в деревеньке
Великий социальный сдвиг.
Уже в словах поэта затронуты не личные, а глубоко существенные начала. Он видит в лице Красного Старосты не простое явление, а двигателя деревни к социальному, к коллективному началу жизни.
А вот старик поэт крестьянин Тульской губернии с. Гремячье, Семен Завражный (Наум Громыхин), уже много печатавшийся и скитавшийся по разным заводам, с под’емом обращается к нашему старосте, услыша, как кулачье ругает его:
Мужайся, староста народа,
Искрометно строй дела.
Хвала тебе!.. В тебе природа
Аспадам горе послала…
«Аспиды» — это для Семена Завражного все кулаки, все богачи и фабриканты, сосущие кровь мужиков и рабочих. И дальше этот своеобразный самородок верит, что крестьянин во главе со своим Красным Старостой разгонит этих «аспидов» «по оврагам и степям» и мы увидим «новую страничку, чтоб в труде не был из’ян»… Эти строки пишет старик, которому 63 года.
Другой не менее пожилой крестьянин поэт-самородок 61 г. т. Аниканов, как бы вторит т. Громыхину, добавляя, что тов. Калинин — вождь крестьян и идет всегда впереди нас, а когда горе у кого случится то:
"С чувством добрым он встречает
Хлеборобов нас,
Дело всякое решает
Мудро каждый раз
И просящего проводит
С ласкою домой…
И старик крестьянин Аниканов без лести, но с глубоким восторгом говорит:
«Вышел он из мужиков, — из простых крестьян
Вместе с нами ненавидел богачей, дворян»…
Крестьянин Тамбовской губ. т. Волосатов в своих напевах жалуется Красному Старосте на нэпачей — кулаков, но все же в заключение говорит, что пол могучим взором «старичка в очках», неустанной его заботой о крестьянах:
"Мужики в деревнях об’явили войну
Богачу, кулаку, мироеду
И во многих местах одержали они
До конца уж над ними победу…
Хотя, — мы знаем, — не везде одержана победа, но все же можно согласиться с т. Волосатовым в одном, что крестьяне действительно под неустанными заботами партии РКП (б), действительно, ведут успешно борьбу с кулаками там, где укрепляют свои комитеты взаимопомощи и крестьянские кооперативные лавки. И эта удачная борьба отразилась в песни крестьянина Волоколамского уезда 64 л. тов. Кузьмичева, который видит победу под руководством «Калинычей» над всеми паразитами труда во всем мире, когда рабочие и крестьяне:
«Словно реки вдруг сольются
За одним они трудом»…
И это будет славная победа, — победа именно рабочих и крестьян над вековыми врагами труда, которые шли, по выражению молодого поэта крестьянина Рязан. губ. т. М. Бессонова.
Неровной поступью шагая
Из края в край по межам ржи
В борьбе усталости не зная…
Ломая всюду рубежи…
Крестьянин Тамбовской губ. из с. Чибизовка тов. Мещеряков воображает, как тяжело и трудно Калинычу все это необ’ятное мужицкое горе обнять. Какое колоссальное количество просьб и жалоб шлют миллионы крестьян своему Красному Старосте и он с грустью видит, как Михаил Иванович —
«Сидит он устал и в бумагах копается
Тяжело ему, но жизнь впереди улыбается»…
Счастливая, хорошая и радостная жизнь мужика, который сольется в один мировой коллектив трудящихся и это дает ему силу и бодрит.
А тут около его комнаты, другой поэт крестьянин В. Ясный, приехавший в Москву, уже новую видит картину, как «становится в черед длинный и записывается новых просителей рать». И идут они к нему с разными просьбами: там «кулак землей владеет, десятин двадцать имеет» — «обидел мужика совет»… старик бездомный, одинокий, вдова старуха, потерявшая в войну сына, безработный крестьянин, которого не берет на регистрацию Биржа труда и все они идут к Калинычу со словами:
«Он наш Калиныч, наш родной, —
Прием для всех ведет открыто»…
Эти немудрые песни, эти немудрые стихи, они чрезвычайно характерны для массового писателя из крестьянских самородков. Они чужды особой вычурности, но они стараются именно передать то, что чувствуется, что видится.
Молодой поэт крестьянин Игорь Славин шлет нам из далекой деревни свои первые впечатления о портрете Михаила Ивановича:
"Я увидел портрет Калинина
В деревенской убогой избе…
На семью, на уют, на домашнее,
Цедит ласковый взгляд сквозь очки…
И этот добрый взгляд «сквозь очки», ободряюще действует на одиночек крестьян, когда нужда, когда сила «вражья» в лице нищеты или голода стучится под окна изб.
Крестьянин знает, что о нем есть кому позаботиться и об этом говорит другой поэт Н. Хориков:
"Глядишь внимательно с портрета,
Немного согнутый в плечах,
И строки четкие декретов
Справедливостью звучат…
И это потому, что:
"Главе крестьянства и рабочих, —
Страны великой голове,
Понятны сельские заботы,
Ржаная горечь деревень…
Декреты эти звучат хорошо в немногих строчках поэта крестьянина Моск. губ. М. И. Ожегова (62 л.)
"Нужно во время сжать хлеб,
Помощь созовите, —
Траву, клевер на полях
Во время скосите…
И как-бы ответом на декрет целая группа крестьянских поэтов из с. Красного Тульской губ., выпустившая рукописный сборник на 22 стран, под редакцией крестьянина А. С. Ноздрина сообщает своей организованной деревенской ячейкой при народном доме им. В. И. Ленина, что они идут «творить коллективное дело труда».
Им голос подает крестьянин Вятской губ., поэт А. Вятич:
"Огневой наш привет, —
Черноземом вз’ядренный.
Звук всполошный сердец,
Гуд мужицких побед, —
Староста врожденный!..
Огненному привету Вятича, как нельзя лучше отвечает по деловому сообщение крестьянина Череповецкой губернии поэта Ив. Шабашева:
"Всем обществом молотилку купили,
Для вдов распахали пустырь;
И членами в лавку мы дружно вступили,
Деревней назвали «Богатырь»…
И образ Красного Старосты встает в глазах крестьян — встает как былинный герой Добрыня Никитич и Илья Муромец, который ведет борьбу с тьмой, невежеством деревни и самих крестьян, невольно захваченных вековыми предрассудками, раскачивает на новую жизнь.
Но вот растет молодежь, вот появилась в деревне изба-читалвня им. Калинина и народ уже другой, крестьяне уже иные становятся, чем были прежде и это все от «ласковых глаз старичка в очках».
Крестьянин поэт Родион Акульшин рисует чтение в этой Калининской избе-читальне:
"Мужики еще сидели,
Расходиться не хотели, —
Петухи два раза пели…
Девки песнями будили
Сон соломенной деревни.
На прощание сказали:
«Завтра вечером в читальню»…
К сожалению верит крестьянин еще индивидуально, лично, не в пролетарское целое, а в личность каждого героя, потому что «темень кругом нас лежала», как говорит один из поэтов, а тут:
"Сегодня к нам приехал запросто,
Сказать отрадные слова,
Наш Всероссийский вождь и староста
Советской власти голова…
Говорит т. Нефедов — крестьянин Саратовской губернии.
Из присланного и собранного материала в Союзе Крестьянских писателей ясно видно, что крестьянин, --а пишущие крестьянские самородки, это наиболее культурные одиночки деревень и сел, — в большинстве своем еще только начинает выходить из того оцепенения и того кошмарного состояния, в котором он очутился, вследствие целого ряда об’ективных причин. И естественно то, что он подходит к каждому вождю индивидуально, а не в целом к пролетариату, как классу, ведущему дело революции.
Ему еще не понятен тот принцип коллективного строительства, коллективного движения и роста пролетарской революции, как он понятен рабочему, находящемуся в повседневной работе за машиной.
«Скорее машину в деревню», — говорят поэты деревни, — она сплотит крестьян в один пролетарский поток.
В присланных рукописях Михаилу Ивановичу Калинину посвящены не только песни, стихи, но целый ряд повестей и рассказов, в которых отражены характерные и типичные моменты из жизни крестьян и в их отношениях к личностям.
Все рукописи наполнены неподдельной любовью и верой в то, что раз стоят во главе пролетарской революции такие люди, как тов. Калинин, бедняк не будет обижен, правда восторжествует.
Наш предлагаемый опыт с изучением этою типичного для крестьян явления по литературным произведениям самих крестьян лишний раз нас убеждает в том, что к книге, газете, журналу, который мы хотим дать крестьянину, нужно подойти строже, с точки зрения их художественных данных.
Нельзя издавать и печатать только балаганные и каррикатурные произведения. Крестьянин растет. За что говорят сами приведенные выше и помещаемые в настоящем сборнике наиболее характерные выдержки самородков крестьянских поэтов.