Н. А. Некрасов. Полное собрание сочинений и писем в пятнадцати томах
Критика. Публицистика. Письма. Тома 11—15
Том одиннадцатый. Книга первая. Критика. Публицистика (1840—1849)
Л., Наука, 1989
Михаило Чарнышенко, или Малороссия восемьдесят лет назад. Сочинение П. Кулеша. Киев, 1843. Три части.
правитьПрочтя этот роман, довольно почтенного объема, со всем возможным вниманием, мы торжественно закрыли книгу и, как перс, у которого убежала одалиска из гарема, открыли рот изумления. От нас ускользнули все красоты создания, описания и слога, в которых упрекали автора другие журналы. Мы начали перелистывать снова все три книги, — не тут-то было: красот нет как нет! Решительно, в тот экземпляр, который нам достался, красоты эти, видно, не попали.
«Михайло Чарнышенко» принадлежит к сотне тысяч рыцарских и разбойничьих сказок, которые немецкие сочинители ставят по подряду сотнями на Лейпцигскую книжную ярмарку. В нашей серобумажной литературе их также немалое количество.
Герой романа — пустейший человек, живет он у полкового судьи Животовского, влюблен в его дочь Катерину и вдруг ни с того ни с другого вздумал идти на войну. Старик Чарныш не соглашается его отпустить; сын идет ночью в оружейную отца, выбирает себе доспехи и отправляется на войну тайком. Между тем он забыл свечу в оружейной, сделался пожар, отец его проклял. Слуга отцовский догоняет его на дороге собственно затем, чтоб доложить ему о пожаре и проклятии отца и потом возвратиться назад. Михаил падает в обморок, а следовательно, и с седла. Находят его другие казаки, также едущие на войну. Отправляются они втроем. Едут по дороге, вдруг из лесу пиф, паф, пуф! — на них нападают разбойники. Разбойники эти, выходит, не разбойники, а слуги серба Радивоя, который ищет какого-то врага и хватает всех, встречных и поперечных, пешего и конного, и вешает их, так себе, для забавы. Чарнышенку он не мог повесить, зане храбрый казак, защищаясь, свалился с седла и упал в воду, где и потонул. Кажись бы, и концы в воду, и роману конец, а нет! Герой вышел сух из воды — да уж и куры строит дочери серба, Роксанде. Между тем его товарищ Щербина, захваченный в плен сербом, скучает сидячей жизнью и уговаривается с Чарнышенкой бежать. Бегут они… Вдруг пиф, паф, пуф! — опять перестрелка, опять разбойники нападают, но уж на этот раз на самого серба Радивоя. Друзья его спасают. Из благодарности Радивой приглашает их ехать с ним в Венгрию, где ему назначен высокий удел. Едут они… не проехали и ста верст, как опять — пиф, паф, пуф! Глядь — дерутся полковой судья Животовский с паном Крыжановским за то, что сей последний увез дочь первого, Катерину. В Крыжановском Радивой узнает своего злейшего врага, вместо которого перевешал столько народа, и сносит ему голову саблею. Чарнышенко между тем, не теряя золотого времени, упал на колена перед Катериною и целует ее ручки. Увидя то, Роксанда крепко обижается, схватывает винтовку… паф! — и Катерина валится на землю как сноп. Засим наездница Роксанда мчится в чисто поле, отец за нею, вся дикая ватага за отцом. Остается один Чарнышенко и, по обычаю своему в крайних случаях, когда ему, как герою романа, нечего делать, падает в обморок. Тут застает его один из казаков, который поднял его некогда на дороге после проклятия отцовского. Казак этот — человек самый смелый из всех лиц романа г. Кулеша. Увидя Чарнышенко опять лежащего в обмороке, он восклицает: «Кой черт! Я на войну ехал, — ты тут лежал; я с войны еду, а ты всё тут лежишь!»
Благоразумный читатель, верно, воскликнет то же самое. Но вот вам и эпилог. Старик Чарныш, потеряв дом, имение, прокляв сына, решается на самое умное дело — удалиться в леса дремучие, к зверям диким и там срубить себе деревянную избу. Задумано, сделано. Начинают рыть фундамент. Для деревянной-то избы? — спросите вы. Для деревянной избы; за восемьдесят лет назад, видно, был обычай в Малороссии рыть фундаменты для деревянных срубов. Итак, начинают рыть фундамент; что же? Вырывают труп Михаилы Чарнышенки, который тотчас же рассыпается в прах.
Мораль следующая: «Ничего не моги делать без позволения папеньки и маменьки и никак не смей поджигать домов в рассеянности, а не то и ты будешь поминутно падать в обморок, влюбляться в хорошеньких женщин и, когда умрешь, превратишься в прах!» Роман преназидательный.
Сделайте милость, почтенный читатель, если во всем этом отыщете красоты создания и изложения, которых мы в нашем экземпляре не нашли, потрудитесь уведомить об этом редакцию «Литер<атурной> газеты», дабы и она могла, так же как и другие журналы, признать г. Кулеша гением и увенчать его, по достоинству, лаврами. Для образца слога имеем честь представить нижеследующий отрывок, составляющий рассказ казака Щербины, главного и наилучше обрисованного лица во всем романе:
«Как же мне не быть веселу? Разве не я был тот человек, которого целовали алые уста и обнимали белые руки? Разве не я был и тот, который стоял привязанный к столбу и видел, как <…> взяли его жену, как перед его глазами ее взяли! Или не тот, который видел, как его дитя, его родное дитя бросили из окна на голые камни?.. Как же мне не быть веселу, Михаиле? как мне не быть веселу?.. Я скоро увижусь с дорогим своим приятелем, о котором долго не было пи слуху ни духу! О, я увижусь; я знаю, я чую сердцем, что скоро с ним увижусь! Как же мне не быть веселу, Михайло? как мне не быть веселу?.. Гей, гуляй, молодцы! — вскрикнул он, ударив по струнам своей бандуры, и закружился снова в вихре танца.
Пораженный страхом, слушал Михайло эту ужасную повесть человеческого сердца, растерзанного и закипевшего в собственной крови своей. В нем начинало пробуждаться какое-то мрачное чувство… Но в это время позвали его и Запорожца к Радивою».
КОММЕНТАРИИ
правитьПечатается по тексту первой публикации.
Впервые опубликовано: ЛГ, 1843, 31 окт., № 43, с. 770—771, без подписи.
В собрание сочинений впервые включено: ПСС, т. IX.
Автограф не найден.
Авторство Некрасова указано В. П. Горленко.
П. А. Кулиш (Кулеш) (1819—1897) — украинский писатель, ученый и публицист, известный впоследствии своими националистическими взглядами, автор романа «Черная рада, хроника 1663 года» (1845—1857). «Михайло Чарнышенко» — его первое крупное художественное произведение.
С. 126. От нас ускользнули все красоты создания, описания и слога, в которых упрекали автора другие журналы. — Роман Кулиша приветствовали анонимные критики «Сына отечества» и «Современника», а также С. П. Шевырев в «Москвитянине». «Сын отечества» заявил, что роман «дает право ожидать от автора много прекрасного для русской литературы» и что «в сочинителе виден замечательный талант» (1843, № 5, «Критика», с. 1-24). С. П. Шевырев рассматривал роман Кулиша как «произведение значительное», «весьма достойное <…> внимания и одобрения читателей» (М, 1843, ч. IV, № 7, «Критика», с. 126—133; ср.: С, 1843, т. 30, отд. I, с. 100). Критик «Библиотеки для чтения» (1843, т. 57, отд. VI, с. 50-64), напротив, осудил этот роман за литературное неправдоподобие и украинофильство.
С. 126—127. …на Лейпцигскую книжную ярмарку. — Лейпцигская ярмарка — международная ежегодная книжная ярмарка, проводившаяся в Лейпциге начиная с XVII в.; одна из старейших книжных ярмарок в мире.
С. 128. «Как же мне не быть веселу? ~ к Радивою». — Цитируется ч. III (с. 171—172).