ЧЕРЕЗЪ нѣсколько дней въ Стокгольмѣ, въ Операкафе за столомъ сидѣло двое людей, любуясь открывающимся видомъ на море. Они пили кофе, читали газеты и курили. И вдругъ одинъ изъ нихъ вскрикнулъ и ударилъ ладонью по столу.
— Смотрите, профессоръ! — сказалъ онъ и указалъ пальцемъ на поразившую его газетную замѣтку.
Названный профессоромъ–высокій, широкоплечій, рыжій, съ сильной просѣдью человѣкъ началъ вслухъ читать.
— Въ Петроградѣ, на чердакѣ германскаго посольства найденъ убитымъ переводчикъ посольства Каттнеръ, 54 лѣтъ.
— Я вамъ разсказывалъ, профессоръ, о ночномъ приключеніи моемъ въ послѣдній день моего пребыванія въ Петербургѣ? Вотъ его отклики!..
Рыжій человѣкъ молча кивнулъ головой.
— Ну что жъ? — сказалъ онъ наконецъ. — Вы тутъ не причемъ. Да кромѣ того вы спасали дѣло Германіи и какихъ бы жертвъ это ни стоило — исполнить это необходимо! Вотъ я, напримѣръ. Я вѣдь тоже, какъ вамъ извѣстно, долго жилъ въ Россіи. Эти наивные русскіе люди еще недавно гордились тѣмъ, что профессоръ Вильгельмъ Оствальдъ читалъ лекціи въ рижскомъ политехникумѣ. Они не знали только того, что я дѣлалъ и другое дѣло. По моему плану, основаны многочисленныя нѣмецкія школы, гдѣ поддерживалась любовь къ нашему отечеству и къ нашему императору. Я воспиталъ цѣлыя поколѣнія людей, мечтающихъ о томъ, чтобы отодвинуть германскую границу далеко на востокъ и открыть широкій путь въ славянскую землю великой германской культурѣ. Теперь я здѣсь отъ „Культурбунда“. Мнѣ поручена тайная миссія содѣйствовать сближенію скандинавскихъ государствъ съ Германіей. Я явился сюда съ полномочіемъ обѣщать Швеціи земельныя пріобрѣтенія за счетъ движенія ея на востокъ. Я считаю, что я, какъ нѣмецъ, обязанъ дѣлать все, что полезно Германіи, не считаясь съ моралью, чувствами и закономъ!
Вольфъ внимательно слушалъ профессора Оствальда, а когда тотъ умолкъ, сказалъ:
— Мнѣ тоже приходилось много работать въ Швеціи. Я велъ переговоры съ Свенъ-Гединомъ и Бьернсономъ. Я знаю Швецію. Однако, шведы едва ли пойдутъ на эту удочку, такъ какъ они подозрѣваютъ, что, если сближеніе скандинавскихъ государствъ съ Германіей состоится, то имъ угрожаетъ полное сліяніе съ нами и потеря какъ національной, такъ и государственной незивисимости.
Долго бесѣдовали объ этомъ бывшій русскій профессоръ, знаменитый химикъ, Вильгельмъ Оствальдъ, и полковникъ морского штаба, Вольфъ.
Не стѣсняясь другъ друга, они раскрывали всю низость и безнравственность нѣмецкой политики въ Россіи и въ другихъ враждебныхъ теперь Германіи странахъ. Называли имена шпіоновъ и доносчиковъ, обсуждали разныя системы наблюденія и подкупа и со смѣхомъ говорили о томъ, какъ плохіе нѣмецкіе приказчики въ русскихъ и французскихъ магазинахъ и ничѣмъ не отличающіеся техники, работающіе въ строительныхъ конторахъ Бельгіи и Англіи, вдругъ превращались въ офицеровъ генеральнаго штаба, военныхъ летчиковъ и командировъ эскадренныхъ миноносцевъ. Вспоминали они, какъ германскіе дипломаты устраивали фермы въ Америкѣ и Австраліи, и какъ въ хорошо скрытыхъ подвалахъ накопляли они для будущихъ дѣйствій германскаго флота и дессанта снаряды, бензинъ и порохъ. Упоминали они и имена различныхъ инженеровъ, которые, принимая заказы на постройку виллъ и водопроводовъ во Франціи и Англіи, незамѣтно строили глубокіе фундаменты и покрывали ихъ бетономъ, подготовляя будущія батареи для тяжелыхъ орудій. Вольфъ вынималъ нѣсколько разъ свою записную книжку и разбиралъ таинственные знаки, которые лишь онъ умѣлъ читать, перечислялъ отдѣльные пункты обширной и частой сѣти наблюдательныхъ постовъ и германскихъ радіо-телеграфныхъ станцій.
— Съ кѣмъ бы ни начала воевать Россія, вездѣ мы будемъ въ состояніи наносить ей вредъ! — восклищалъ полковникъ. — Она — нашъ первый врагъ и мы окружили ее цѣпью нашихъ сторожевыхъ постовъ. Они идутъ вдоль всей прусской и австрійской границъ, раскинулись по Прибалтійскому краю и побережью Балтійскаго моря. Сверкающій, обласканный солнцемъ Крымъ, плодородныя степи юга и „великая русская рѣка“ — повсюду, по всему лицу Россіи, раскинуты отряды преданныхъ нашей родинѣ людей. Они все видятъ и все слышатъ. Въ ихъ сердцѣ нѣтъ ни благодарности, ни любви къ странѣ, ихъ пріютившей, воспитавшей и взлелѣявшей иногда цѣлыя поколѣнія ихъ предковъ. Они преданы лишь Германіи, любятъ лишь нашу старую германскую родину, которой суждено владѣть всѣмъ міромъ. Даже дальняя Сибирь и еще пустынные берега Тихаго океана захвачены нами! Вездѣ, гдѣ нуженъ глазъ и необходимо ухо, — тамъ Германія найдетъ своего вѣрнаго и преданнаго сына и бодрствующаго стража...
— Въ этомъ величіе Германіи и залогъ нашего будущаго владычества надъ всѣми народами! — сказалъ Вильгельмъ Оствальдъ и поднялся.
— До свиданья, полковникъ! — сказалъ онъ. — Теперь мы, вѣроятно, встрѣтимся съ вами лишь послѣ войны... надѣюсь, побѣдоносной...