Мелочи (Аверченко)

Мелочи
автор Аркадий Тимофеевич Аверченко
Опубл.: 1920. Источник: az.lib.ru

Аверченко А. Т. Собрание сочинений: В 14 т. Т. 11. Салат из булавок

М.: Изд-во «Дмитрий Сечин», 2015

МЕЛОЧИ

править
"Вся наша жизнь соткана из мелочей..."

(Фраза доморощенного философа, ни его,

ни окружающих ни к чему не обязывающая.)

— Володя! Вас ли я вижу, милый!..

— Здравствуйте, Людмила Николаевна…

— Отчего же вы даже не хотите протянуть мне руку… Неужели вы все еще помните нашу размолвку?

— Простите, Людмила Николаевна, но я не могу вынуть рук из карманов брюк.

— Что же у вас там сокровища спрятаны, что ли? Боитесь — украдут?

— Нет… Но вы знаете, теперь в магазинах совершенно нет пуговиц…

— Ну так что?!

— А вы же знаете, что для брюк — первое дело пуговицы! Помните, Наполеон говорил: «Для войны нужны три вещи: деньги, деньги и деньги!». Так и тут: пуговицы, пуговицы и пуговицы. Иначе — полное падение!..

— Бедный! А вы бы попробовали прикрепить их кнопками что ли…

— Пробовал. Чертежными. Больно. Прямо в тело. Кровь идет.

— Гм… — да. Но все-таки сознайтесь, Володя, что вы все это время меня сознательно избегали?..

— Ах, если бы вы знали, Людмила Николаевна…

— Говорите, говорите… я все пойму!..

— Прачка на полтора месяца белье задержала. Не мог же я прийти к вам без воротничка! Но вы, вероятно, мою газету получили…

— Ах, это от вас газета? Я ничего не поняла! Вдруг приносят какую-то старую газету. Я повертела ее, повертела — да и выбросила.

— Напрасно! В ней заключены все крики моего сердца, вся тоска моя!..

— Но почему же не письмо…

— Почтовой бумаги в магазинах нет. А я взял в газете статью «Помощь союзников России» и под всеми нужными мне буквами поставил точки. Очень удобно…

— А я по вас очень соскучилась. Думала, что вы на меня обиделись за Краснухина. Кстати, у вас, говорят, с ним из-за меня была ссора?.. Я сейчас, когда увидела у вас черную повязку на правом глазу — сразу же и подумала: наверное, дуэль.

— Это не потому. Разбил нечаянно правое стекло в пенсне. Ни в одном магазине нет нужного номера. Вот и завязал временно. Если не найду этого номера — совсем наглухо правый глаз замажу…

— Смотрите, смотрите! Вот Краснухин со своей блондинкой идет! Поверните голову налево!

— Не могу, Людмила Николаевна… Свыше моих сил…

— Неужели вы все еще так ненавидите его…

— Ну, что вы! Он премилый парень! Просто я потерял горловую запонку от крахмальной рубашки. В магазинах нигде нет. А это самая главная запонка: ею и верх рубашки держится, и петли воротничка, и галстук… Поверну голову — все сразу и рассыплется.

— Ах, вот почему у вас такой гордый вид. Смотрю — идет человек, голова кверху, грудь выпятил…

— Я ее не выпячивал, это у меня в боковом кармане коробка от гильз.

— Неужели курить начали?!

— Нет, там у меня деньги лежат. Не могу кошелька найти. Говорят — все распроданы. У вас, кстати, нет свиньи?

— Господи, что это вам вздумалось!

— Я бы с нее щетины немного настриг, зубную бы щетку сделал. Нигде нет зубных щеток!..

— Хотите, я вам подарю старую платяную — у меня есть.

— Ну, что вы: ведь это рот можно разодрать.

— А вы распилите ее на кусочки и ручку приделайте…

— Очень вам благод… Виноват, Людмила Николаевна, у вас ботинок с ноги соскочил!..

— Ах ты, Господи! Чистое наказание! Значит, опять веревочка развязалась.

— А где же шнурок?

— Пойдите, поищите! Нигде таких длинных нет, для высокого ботинка! Я бы замуж за такого человека вышла, который даст мне.

— О, как я счастлив! У меня есть такие шнурки! Значит — ты моя?

— Увы… Я не могу выйти за тебя замуж…

— Ты любишь другого?

— Не то. В городе совершенно нет шаферов. Любочка Кривулина из-за этого жениху отказала.

— Как нет?! Да пригласим того же Краснухина!

— Даром не пойдет. Он с Любочки за шаферство пятнадцать тысяч просил. А у меня и для себя-то — приданого такого нет.

— О, Господи! Да за что же пятнадцать тысяч?!

— А как же… Посчитай сам: карета, свежие перчатки, букет невесте… Он, впрочем, предлагал Любочке счет потом подать. Ты подумай только: два шафера — тридцать тысяч!..

— А знаешь что? Будем жить так, не венчанными.

— Ну, что ж… Только у меня нельзя жить: я помещаюсь в одной комнате с Маней Грибовой. Уплотнили.

— А у меня тоже нельзя. Я живу в одной комнате с Загогулиным.

— Гм… Погибло… Значит, все погибло!..

— Постой! Ничего не погибло! Иди ты домой к себе, а я к себе. Распиши своей Манечке моего Загоглуина, а я своему Загогулину твою Манечку распишу. Скажем, что она влюблена в него, а он в нее. Так и сведем их, чтоб они поселились вместе…

— Послушай… Удобно ли нам такими делами заниматься?..

— Ну, вот еще! Кто теперь на это внимание обращает.

— В таком случае, я бегу. Так ей твоего Загогулина распишу!.. Кстати, у тебя есть чайная посуда?

— Я из бутылок пью.

— Как?! Ты пьянствуешь?

— Нет, видишь ли… У меня полубутылки. Верхушка срезана… Нигде стаканов нельзя достать. А у тебя есть стаканы?

— Найду! Перелью чернила в пепельницу, в чернильницу пересыплю пудру, а из пудреницы чай пить буду… Что это валяется на земле?

— Ничего, этой мой воротничок упал. Есть булавка?

— Вот тебе — английская. Из проволоки от лимонадной бутылки. Бегу.

КОММЕНТАРИИ

править

Впервые: Юг, 1920, 1 февраля, № 153. Печатается по тексту газеты.