Машинные ребята (Аверченко)

Машинные ребята
автор Аркадий Тимофеевич Аверченко
Опубл.: 1920. Источник: az.lib.ru

Аверченко А. Т. Собрание сочинений: В 14 т. Т. 11. Салат из булавок

М.: Изд-во «Дмитрий Сечин», 2015.

МАШИННЫЕ РЕБЯТА

править

Как известно, в некоторых местностях, занятых советской властью, усиленно производится социализация грудных и прочих детей и коллективное воспитание их государством.

Почти никому неизвестно, как эта мера проводится практически, и потому мы очень счастливы, что нам удалось на основании целой кучи разрозненных сведений и данных, собранных там и сям, — удалось в полной мере восстановить весь процесс воспитания несчастных младенцев на государственный счет!

*  *  *

По улице, громыхая и тарахтя, скачет повозка; на ней установлена большая клетка вроде той, в которой гицеля возят пойманных бродячих собак.

В клетке — несколько запеленатых младенцев, перекатывающихся и стукающихся друг о друга при каждом толчке телеги.

Телега останавливается у ворот одноэтажного домика; возница соскакивает с сидень, стучит кнутовищем в окно.

— Эй, тетка-лебедка! Нет ли свеженького детского ма-- терьяльцу?

— Чего тебе, кормилец?

— Именно что кормилец. Не только вас, чертей, но и детей ваших на свой счет кормим! Дети есть?

— У меня-то? Единственный, совсем махонький. И трех месяцев не наберется. Опись делаете, что ли?

— Какая там, к черту, опись. Вали его сюда!

— Как сюда?

— А так вот. Пока в клетку, а там привезу куда надо — рассортируют.

— Да чтоб я своего ребеночка, как пса какого-то, да в клетку?!

— Поговори еще! Почище твоего тут есть, вишь ты — пеленки с графскими коронами! Ну, тащи — некогда мне с тобой разговаривать. Еще три квартала объехать нужно, обобрать ребят.

Баба плачет:

— Да ведь я его еще грудью кормлю, как же ему теперь-то?

— Что ты, тетка, со своей кустарной грудью лезешь!

У нас кормят коллективной грудью, машинной! Аппарат Морза! Целая, брат, кормильная фабрика. Ремни свистят, шестерни жужжат, трубы дымят! Засыплешь десяток младенцев в приемник, повернешь ручку — глядишь, все и накормлены.

— А что же я со своим-то молоком буду делать?!

— Эко, дурище! На базаре кварта полторы тысячи, а она спрашивает. Ну, гони, гони младенца — некогда тут с тобой!

*  *  *

Через год.

У заставы, где пустыри, — огромное здание.

На здании огромная вывеска:

«Коммунальный воспитательный дом для частного приплода обоего пола».

У ворот нерешительно топчется какая-то баба.

Привратник:

— Тебе чего, товарищ тетка?

— Робеночка бы своего повидать. Почитай год как забрали.

— Зачем же тебе его повидать?

— Соскучилась.

— Чего?

— Соскучилась, говорю.

— Это как же?

— Без робеночка, говорю, соскучилась. Повидать бы.

— Да зачем повидать-то?

Баба глядит на него тоскливым недоуменным взглядом.

— Экой ты какой. Чай, свое-то дите дорого.

— Где ж там дорого, когда мы на свой счет. Да ты чего с ним делать-то будешь?

— Да мне хучь бы понянчить, поцеловать его.

— У нас без тебя это делается — машиной. Машина и нянчит, машина и целует. Такой гуттаперчевый присосок на конце. Сжатым воздухом действует. Все, брат, предусмотрено.

Баба продолжает уныло топтаться на месте.

— Робеночка бы мне. Свово. Повидать.

— Экая каверзная бабенка! Никак ее не урезонишь! Подожди, позову старшого.

К воротам вызывают комиссара.

— Тебе чего, товарищ молодка?

— Робеночек мой тут у вас. Почитай, год не видала.

— Да зачем тебе его видеть? Узоров на нем за это время не появилось.

— Хоть разок бы поцеловать его в лобик!..

— Что за дикий народ! Извольте видеть — в лобик. Номер!

— Чего?

— Номер!!

— Чего номер?

— Номер его какой?

— Васенькой его зовут, кормилец, Васенькой!

— Ты мне это Васенька-Масенька не говори — ты мне номер его ячейки скажи!

— Да откуда ж мне знать, если у меня его, как в собачью клетку, о прошлом годе засунули — так с тех пор и не видала!

— Ну вот видишь! Как же я его среди трех тысяч найду?

— Русявый он такой; глазки, как бисерки. Еще ему, бывало, «чи-чи сороку» сделаешь, а он усмехается.

Комиссар обращается к помощнику:

— Ердыгин, поищи.

— Ты ему, родненький, «чи-чи сороку белобоку» сделай, ежели засмеется — значит, мой.

— Вот, действительно! — ворчит, удаляясь, помощник. — буду я всем трем тысячам «чи-чи» это самое делать.

Через минуту возвращается с ребенком под мышкой.

— Твой?

— Быдто что не мой. Мой, говорю, русявенький, а энтот рыжий…

— «Энтот, энтот»!.. У нас, брат, теперь все рыжие. Унеси его!

— Да неужели ж всех под один колер?

— Не в том дело, а оказия тут вышла… В моечной машине, где детей моют, — бак проржавел. Как ни накачают воды — совсем красная. После трех моек — вся партия и порыжей, да так, что теперь ничем не отмоешь.

— Неужто ж машиной моете?

— Да; у нас прачечная машина приспособлена. Только мы два средних вала вынули, которыми белье выжималось. А то в лепешку бы! Да ты чего глаза таращишь? Машиной способнее. В приемочное отверстие засыплем ребят десятка два, крутанем ручку — их и начнет полоскать. И поласкает, и щетками трет, и мылом мылит, после того в сушильную трубу попадает, из сушильни в присыпочную, где детской присыпкой их пульверизируют, потом в машину для… Да ты чего ревешь-то?

— Робеночка жалко. Неужто ж на ночь перекрестить — тоже машиной?

— Ну, это у нас не полагается Насчет этого строго.

— И баюкают, значится, машиной?

— Да не вой ты, как морской лев! Еще чего надо?

— Волосиков бы прядку с мово робеночка. Сполучить бы.

— Это можно. Ердыгин, нарви там.

*  *  *

Сложная страна Россия, ах, какая сложная!

Недаром поэт сказал:

Умом Россию не обнять,

Ее аршином не измерить…

Аршином бы по затылку ее — так хлопнуть, чтоб она перевернулась.

КОММЕНТАРИИ

править

Впервые: Наш юг, 1920, 6 (19) сентября, № 1 (323). Печатается впервые по тексту газеты.

…гицеля возят пойманных бродячих собак. — Гицель — живодер.