Глинка, Михаил Иванович, великий композитор, основатель самостоятельной русской музык. школы, род. 20 мая 1804 в с. Новоспасском (близ г. Ельни, Смоленск. губ.), родовом имении его отца, капитана в отставке. Музыкальные наклонности Г. очень рано выразились в любви к колокольному трезвону и в подражании ему. Очень сильное впечатление произвел на 10-летнего мальчика оркестр его дяди игравший часто и русские песни, навсегда заложившие в душе Г. любовь к русской музыке; уже тогда он говорил: „музыка — душа моя“. Тогда же стали его учить дома игре на фп. В 1817 Г. поступил в благородный пансион при Спб. педагогич. институте, где кончил курс в 1822. За эти годы Г. учился игре на фп. у знаменитого Фильда (недолго), Омана и Цейнера; но больше всех способствовал его музыкальному развитию К. Мейер, навсегда оставшийся его приятелем. Скрипка (Бём) давалась Г. плохо. Первым его сочинением были фп-ные вариации на тему Вейгля из оп. „Швейцарское Семейство“ и фантазия для арфы и фп. на тему Моцарта (1822). 2 года Г., никогда не отличавшийся крепким здоровьем, провел затем вне СПБ., сначала на Кавказе, где безуспешно лечился, и позже в Новоспасском, где практически изучал инструментовку, разучивая пьесы с оркестром дяди. В 1824—28 Г. служил в министерстве путей сообщения. За этот период много сочинял; так, около 1824 написаны были септуор, симфония, две увертюры, квартет и др. Немало работал Г. и над русскими темами (м. пр. в только что названных оркестровых сочинениях); в то же время он учился пению у итальянца Беллоли. Некоторые из тогдашних романсов Г. приобрели известность („Не искушай“, 1825); к той же эпохе относится и первое его печатное произведение (фп-ные вариации на модн. романс „Benedetta sia la madre“). В 1828 Г. брал уроки композиции у Замбони, затем Миллера и Фукса. В это время он уже был известностью в светских кругах СПБ., сблизился с гр. Виельгорскими (см.), гр. Ф. Толстым (см.), Дельвигом, певцом Ивановым (см.), встречался. с Жуковским, Пушкиным, Грибоедовым. Между тем болезненное состояние Г., от которого он лечился всюжизнь самыми разнообразными и невероятными средствами (о чем записки его повествуют весьма подробно), дошло до крайней степени. Врачи советовали ехать за границу. Весной 1830 Г. с Ивановым выехали сначала в Германию (на воды), затем в Италию, где жил в Милане, Риме, Неаполе и др. В Милане Г. недолго занимался композицией у Базили (см.) и до слез увлекался итал. оперой и особенно итал. певцами. Вместе с Ивановым изучал он искусство итал. пения (Ноцарри, Фодор); писал также сочинения в итал. духе (вариации, серенады, секстет и др.), часть которых издана была у Рикорди. По словам самого Г. пребывание в Италии научило его искусству управлять голосом и писать для пения, но в смысле композиции было ему мало полезно. Он убедился только, что „искренно не может быть итальянцем“ и сильнее почувствовал, что его тянет к родному, русскому. Летом 1833 Г. оставил Италию и направился в Берлин, к сестре. Там он 5 месяцев занимался теорией композиции у Дена (см.), которому „обязан больше всех других своих maestro“. Ден. как свидетельствует Г., „привел в порядок не только его познания, но и самые идеи об искусстве“. В 1834 Г. вернулся в Россию. Кружок Жуковского. где бывал Г., одобрил мысль, родившуюся у Г. за границей и поддержанную Деном: написать русскую оперу. Жуковский предложил сюжет „Ивана Сусанина“; либретто стал писать барон Розен, которому нередко приходилось подгонять слова под готовую уже музыку. Либретто это неуклюже по языку, но удачно с драматической стороны В начале 1836 опера была готова, но дирекция Импер. Театров (А. Гедеонов) не хотела ее принимать. Только старания друзей Г. и капельмейстера Кавоса (см.), самоотверженно признавшего превосходство оперы Г. над своей собственной на тот же сюжет, пробили ей путь на сцену и то под условием отказа Г. от авторского вознаграждения. Первое представление состоялось 27 нояб. 1836, в Спб. Большом Театре, причем опера (в 4 действ. с эпилогом) шла под названием „Жизнь за царя“. Успех был огромный и рос с каждым представлением. Сцена у монастыря написана была годом позже, к бенефису Воробьевой-Петровой (см.). Следствием успеха было назначение Г. капельмейстером придворн. капеллы (1837); около года преподавал он также пение в театральн. училище. Летом 1838 Г. ездил в Малороссию для набора певчих; в это время им были сочинены некоторые отрывки из новой оперы „Руслан и Людмила“. Сам Пушкин хотел переделать свою поэму для Г., но преждевременно скончался. Опера писалась урывками, без цельного либретто. Окончательный план ее, много уступающий первоначальному плану самого Г., сделан был на скорую руку К. Бахтуриным, членом „братии“ — кружка, с которым Г. сблизился в это время (литератор Н. и его брат П. Кукольники, художник Брюлов, певец Лоди, Н. Степанов и др.). Несвязное либретто „Р. и Л.“ написано шестью лицами (в том числе и самим Г.). В конце 1839 Г. оставил службу в капелле и хотел было ехать за границу; написанная в это время серия романсов на слова Н. Кукольника (12) получила оттого название „Прощание с Петербургом“. В 1840 написана была музыка к трагедии Кукольника „Князь Холмский“ (увертюра, 4 антракта и вокальн. нумера). Весной 1842 „Руслан“ был почти готов и принят к постановке. Лист, в это время впервые посетивший СПБ., сразу сумел оценить новую партитуру Г. Опера шла в первый раз 27 нояб. 1842, причем в пяти актах ее по советам и по выбору Мих. Виельгорского сделано было множество купюр. Успех был средний; публика, не в силах бывшая оценить „Руслана“, недоумевала, но всеже интерес к опере не ослабевал и в течение сезона она дана была 32 раза. Но уже в следующем году, из за всеобщего увлечения итальянцами, Г. был почти забыт. При таких обстоятельствах ему не хотелось оставаться в России. К этому присоединились болезнь и семейные неурядицы, немало тормозившие раньше и сочинение „Р. и Л.“ (Г. в 1835 женился на М. П. Ивановой; брак оказался несчастлив; через 3 года Г. разошелся с женой, а 1842 и развелся). В 1844 Г. отправился за границу; год прожил он в Париже и 2 года (1845—47) в Испании. В Париже Г. сблизился с Берлиозом, исполнявшим в своих концертах его сочинения и написавшим о нем меткую и горячо-сочувствен. статью в „Journal des Débats“; там же Г. дал и собственный концерт. Оценка, которую сразу сумели дать Г-е Берлиоз и Лист, особенно знаменательна, если вспомнить, какое значение рядом с Г. имели эти оба композитора для „новой русской школоы“ (См. Балакирев). В Испании Г. собирал, между прочим, народные испанские песни (послужившие для двух испанских увертюр, из которых „Аррогонская Хота“ написана в Мадриде, 1845). Летом 1847 Г. вернулся в Россию и жил сначала в Новоспасском и Смоленске, затем с весны 1848 в Варшаве, где написаны были „Ночь в Мадриде“ (в окончательн. виде) и „Камаринская“ (1848). С 1851 Г. прожил год в СПБ., два года в Париже, где встречался с Мейербером и с 1854 снова в СПБ. Здесь он жил с сестрой своей Л. И. Шестаковой, по настоянию которой написал свои интересные „записки“ (до 1854 г.); попытка написать оперу „Двумужница“ была брошена в самом начале. В это время Г. часто видался с Даргомыжским, Серовым, Балакиревым. „Ектения“ и „Да исправится“, написанные Г. в 1855, навели его. на мысль о необходимости серьезного изучения церковных ладов и весной 1856 он снова отправился в Берлин к Дену, чтобы с его помощью попытаться осуществить эту мысль. Там Г. ревностно работал, но ему не суждено было вернуться на родину. Выходя с придворного концерта, где исполнялось его трио из „Ж. з. Ц.“, Г. простудился, слег и в 5 ч. утра 15/3 февр. 1857 скончался. Тело его, похороненное сначала в Берлине, было затем вырыто, 22 мая 1857 привезено в СПБ. и предано земле на кладбище А.-Невского монастыря. На могиле Г. поставлен памятник с его барельефом. 20 мая 1885. на средства, собранные всенародной подпиской, воздвигнут памятник Г. в Смоленске, с надписью „Глинке — Россия“ (работы фон-Бока). В настоящ. время тем же способом собираются средства для постановки памятника Г. в СПБ. В 1886 торжественно праздновалось 50-летие „Ж. з. Ц.“; к этому времени опера выдержала на Импер. Спб. сцене 567 представл. На долю „Р. и Л.“ ко дню 50-летия (1892) выпало на той же сцене 285 предст. (опера, снятая с реперт. в 1846, была возобновлена в 1859). В 1898 при Спб. консерватории открыт собранный, организованный и пожертвованный Л. И. Шестаковой глинкинский музей.
Заимствовав от французов разнообразие и гибкость ритма, от итальянцев — ясность и рельефность мелодии, от немцев — богатство гармонии и контрапункта, Г. сумел в лучших своих сочинениях и особенно в „Р. и Л.“ претворить все это и воссоздать соответственно духу народной русской песни (см.), коренные особенности которой были постигнуты Г. с такой проникновенностью, как никем другим до него. При этом он гораздо меньше руководился какими-либо ясно-сознанными теоретическими соображениями, чем непосредственным, полуинстинктивным чутьем, которое постепенно развивалось и крепло, не смотря на долгие и частые пребывания за границей, а может быть и благодаря им, ибо именно вдали от родины Г. сильнее чувствовал тяготение к родному искусству и сознавал свое истинное призвание. Творчество Г. можно разделить на три периода: 1) до начала 30-х годов; начав с дилетантских попыток, Г. расширяет затем свой музык. горизонт, талант его формируется, крепнет и ищет новых путей; 2) период „Жизни за Ц.“; Г. нашел свою настоящую дорогу; он мастерски и уверенно владеет художественными формами, но творчество его еще связано вкусами окружающих, еще не достигло апогея своей силы и самобытности. Последним характеризуется 3) период, начинающийся созданием „Р. и Л.“. Старый спор „русланистов“ и их противников о достоинствах обеих опер Г. в настоящее время можно, кажется, считать единогласно решенным в том смысле, что „Ж. за Ц.“ выше в драматическом отношении, „Руслан“ же совершенней, сильней и оригинальней в чисто-музык. отношении. Обе оперы придерживаются законченных мелодических форм, не впадая однако в крайности господствовавшего тогда типа итальянск. опер; с этой стороны они представляли для своего времени свежее и оригинальное явление. Тоже надо сказать и о речитативах Г., послуживших исходной точкой для развития позднейшего русского „мелодического речитатива“. Г. яркий и оригинальный мелодист; своим внутренним строением (старин. лады) и очертанием контуров мелодии его нередко дают как бы имитацию народных напевов. Гармонии Г. также нередко строятся на этих ладах и тогда особенно оригинальны; при всей своей гибкости и богатстве они никогда не впадают в изысканность и отличаются особенно мастерским применением трезвучий. Контрапункт Г. может служить образцом плавности и естественности; далее в инструмент. музыке он сохраняет как бы вокальный характер и легко поддается пению. Что касается до оркестровки Г., то она для своего времени совершенна, особенно в „монографических“ эпизодах, т.е. там, где действие достигается не столько звучностью масс, сколько выставлением на первый план индивидуальных свойств отдельных инструментов или инструментальных групп. Моменты комические, а иногда и драматические в музыке Г. уступают по силе выражения моментам лирическим, эпическим и фантастическим (См. Верстовский). Замечательна способность Г. к музыкальной обрисовке национальностей, для чего он сплошь и рядом пользуется народными напевами. Так, в „Ж. з. Ц.“ сопоставлены русская и польская музыка; в „Р. и Л.“ рядом с русской музыкой мы встречаем персидский хор, лезгинку, музыку Финна, Ратмира (восточн.); можно указать еще на „Камаринскую“, испанские увертюры, еврейскую песню (из „кн. Холмского“) и др.
В лице Г. Россия чтит гения, впервые приложившего к оригинальному и неисчерпаемому материалу русского народного музыкального творчества все выработанное веками богатство художественных средств Запада. Оттого лучшие сочинения Г., отличаясь законченностью и высоким мастерством формы, запечатлены в тоже время неподражаемой оригинальностью и непосредственностью содержания, свойственными выдающимся образцам народной песни, что и дало им возможность сделаться основанием самобытной русской школы. Предшественники Г. в деле создания русской оперы были несравненно ниже его и по таланту, и по знаниям; и только он сделал русскую музыку равноправной в семье европейских сестер ее. За границей, однако, родоначальника русской музыки знают сравнительно мало, предпочитая позднейших потомков его; в этом отношении Г., создавший русскую музыку, разделяет судьбу Пушкина, создавшего русскую литературу. Но у нас сочинения его и по сию пору входят в живой музыкальный обиход и служат предметом уважения и восхищения для представителей самых разнообразных направлений в искусстве.
Кроме обеих опер из произведений Г. изданы: А. Для оркестра: 2 испанские увертюры „Аррогонская хота“ и „Ночь в Мадриде“; фантазия „Камаринская“; музыка к „кн. Холмскому“; вальс-фантазия (1839, последн. редакция 1856). В. Для камерн. ансамбля: струн. квартет F-dur (1830); менуэт из струн. кварт.; патетическое трио для фп., кларн. и фагота (1826—27), секстет (фп. и струн., 1833—34); С. Для фп. около 40 пьес, в том числе 5 вальсов, 7 мазурок, 8 всякого рода вариаций, 4 фуги, польки, ноктюрны, полонезы и т.п. D. Для пения с оркестр.: Прощальн. песня воспитанниц Екатерин. инстит. (женск. хор, 1841); прощ. песн. воспитанниц Смольного монастыря (женск. хор, 1850); польский „Велик наш Бог“ (смешан. хор, 1837); Кантата на кончину имп. Александра I и восш. на престол имп. Николая I (смеш. хор, тенор-соло и фп., 1826), тарантелла (хор с танцами); Молитва „в минуту жизни трудн.“ (меццо-сопр.); „Ночной смотр“ (бас). E. Для пения с фп. около 85 романсов, отличающихся простотой фактуры и мелодичностью. Более ранние менее значительны, чем позднейшие; лучшие из романсов Г.: „Я помню чудное мгновенье“, „Жаворонок“, „Сомнение“, „Как сладко с тобою“, „Не называй ее небесной“, „Песнь Маргариты“, „Ты скоро меня позабудешь“, „Я здесь, Инезилья“, „Заздравный кубок“, „Еврейская песня“, „Ночной смотр“. К этому же отделу относятся дуэты Г. и переложения д. 2 гол. (около 10), а также 6 вокальных квартетов и трио. F. Церковные сочинения Г.: „Ектения“ (4-глсн.), „Херувимская“ (6-глсная), „Да исправится“ (3-глсн.). Кроме того напечатаны: брошюрка „Заметки по инструментовке“ и „Вокализы для меццо-сопр. с фп.“. Из переложений сочинений Г. выдаются концертные транскрипции Балакирева (обе испан. увертюры и „Жаворонок“). Многие из сочинений Г. (большей частью первого периода его творчества) не напечатаны, но сохранились в собрании рукописей Г., собранных главным образом В. П. Энгельгардтом и пожертвованных им Спб. Импер. публичной библиотеке. Обстоятельный „Каталог“ этого собрания издал Н. Финдейзен (1898); К. Альбрехтом составлен „Тематический перечень вокальных сочинений Г.“ (Москва, 1891). Полной и исчерпывающей биографии Г. до сих пор нет. Очень интересны „Записки М. И. Г., дополнен. воспоминаниями его сестры и его письмами“ (1887). Они просты, лишены рисовки, отличаются своеобразной меткостью музыкальных суждений, и подтверждают взгляд на Г., как на представителя творчества непосредственного, наивного, мало склонного к рефлексии. Судя по ним, Г. был человеком добрым, но слабохарактерным, всегда нуждавшимся в посторонней опеке; умственные интересы его редко поднимались до высоты передовых течений времени. Биографии Г. написаны: В. Стасовым (Собрание сочин. Стасова); Н. Финдейзеном („М. И. Г.“, часть I. Предки и семья Г. 1896; ч. II. Детство, отрочество и юность. Ежегодн. Имп. Театров 1894—95 и отдельно); П. Веймарном „М. И. Г.“, 1892; С. Базуновым „М. И. Г.“ 1891 и др.; на франц. яз. Октавом Фуком („М. Glinka“ par O Fouque). Особого внимания заслужив. выдающийся труд Г. Лароша „Г. и его значение в русск. музыке („Русск. Вестн.“, 1867, кн. 10; 1868 кн. 1 и 9). См. также критич. статьи о Г. Серова (в собрании его сочинений); Н. Финдейзен „Г. в Испании“ (1896); II. Веймарн „История оперы „Ж. з. Ц.“ (Э.) .
Дополнение
править*Глинка, открытие памятника в СПБ. и официальное празднование 100-летия со дня рождения Глинки в 1904 отложены, вследствие войны, до более благоприятного времени. Ко дню столетия, кроме ряда статей, посвященных Г-е, в общих и специальных изданиях, вышли еще отдельно: Н. Финдейзен „М. И. Г.“, В. Вальтер „Руслан и Людмила“ Глинки“; Ю. Энгель „Великий баян земли русской“ (для народа); А. Новиков „М. И. Г.“ (для народа.). Кроме того впервые напечатано (под. ред. Балакирева) фп-ное „Capriccio“ Г-и на русск. темы, в 4 руки (1832).