Византийская музыка, то же, что музыка православной греческой церкви. Так как в. м. выросла на почве древне-греческой, то история ее развития представляет особенный интерес для исследователей последней. С другой стороны взаимные отношения музыки западной и восточной церквей имеют также важное значение. Срв. Церковные лады. Тем более следует удивляться тому, что на Западе в. м. сделалась предметом музыкально-исторических исследований лишь в самое последнее время; объясняется это, скорее всего трудностью доступа к литературе предмета, а также своеобразностью новогреческого нотного письма, трудно поддающегося разбору. Письмо это, может быть, и имело общее происхождение с невменным письмом (см.), но развивалось совершенно отдельно от последнего и выработало свои особые знаки для обозначения интервалов, длительности тонов, их украшений, абсолютной высоты и хроматических изменений; вследствие этого нотное письмо в. м. очень сложно и совершенно лишено наглядности Западного нотного письма. Важнейшими сочинениями о в. м. считаются до сих пор: Хрисантос, Ἐισαγωγὴ ει̉ς τὸ θεωρητικὸν καὶ πρακτοκὸν τη̃ς ε̉κκλησιαστικη̃ς μουσικη̃ς (Париж 1821), Филоксенос, Λεξικὸν τη̃ς ε̉λληνικη̃ς ε̉κκλησιαστικη̃ς μουσικη̃ς (Κонстантинополь 1868, доходит лишь до буквы M включ.), Kiesewetter, „Die Musik der neuern Griechen“ (1838), J. Pitra, „Hymnographie de l’église grecque“ (Рим 1867), W. Christ, „Beiträge zur kirchlichen. Litteratur der Byzantiner“ (1870) и „Über die Harmonik des Manuel Bryennios“ (Мюнхен 1870), W. Christ und M. Paranikas „Anthologia graeca carminum christianorum“ (1871), Joh. Tzetzes „Über die altgriechische Musik in der griechischen Kirche (Мюнхен 1874), H. Riemann „Die Μαρτορίαι der byzantinischen liturgischen Notation“ (Мюнхен 1882) и Heinr. Reimann „Zur Geschichte und Theorie der byzantinischen Musik“ (Лейпциг 1889). Срв. Иоанн Дамаскин, Бриенний, Лампадарий, Хрисантос. Сочинение S. G. Hatherley „A traetise on Byzantine Music“ (1892), несмотря на все свои диатонические, хроматические и энгармонические тетрахорды, лишено всякого серьезного значения. Срв. Вознесенский, I. „О пении в православных церквах греческого востока с древнейших до новых времен“ (Москва 1897). —
Так как от первых веков христианской эры не сохранилось памятников практической музыки, то суждения о ней основываются на сочинениях общего характера, которые и устанавливают несомненный факт практического применения в христианской церкви некоторых начал греческой античной теории. Александрийский епископ Климент (III в.) свидетельствует о принятом церковью диатоническом роде музыки; он говорит также, что для церкви неприличны мягкий, изнеженный хроматизм и витиеватые колоратурные украшения (χρωματικαὶ α̉ρμονίαι, καμπαί, θρηνώδης, ε̉κβακχενομένη καὶ μανικὴ μοοσική). Полифонии не было; она возмещалась попеременным или т.н. антифонным пением (срв. Антифон), когда мелодия повторялась другим хором, квартою или квинтою выше, для контраста. Древнегреческая теория ритма отчасти осуществлена в многочисленных гимнах первых веков, не чуждых, однако, и древнееврейского влияния (параллелизмы). Так как, подобно древнегреческим, и христианские музыканты были в одно и тоже время поэтами и композиторами, то скоро античная музыка претворилась в новые формы греческой христианской церковной музыки. Особенные заслуги В. м. оказали — И. Златоуст, Ефрем Сирин (IV в.). Анатолий патр. Константинопольский, Роман Сладкопевец (V в.) и др. Система В. м. приведена в порядок трудами св. Иоанна Дамаскина († 776), сирийца по происхождению. Он составил т. н. Октоих, т. е. собрание богослужебных песнопений в порядке осьми гласов (ἦχος), лежавших в основе всего христианского церковного пения до Дамаскина и оградивших церковное пение от произвола и от вторжения всего неподходящего для употребления при богослужении. Октоих утвердил в В. м. один лишь диатонический род пения, отвергнув энгармонический и хроматический, и установил однообразную семеиографию. Западная церковь еще при Амвросии Миланском (см.) усвоила себе греческие церковные лады и при Григории I (кон. VI в., см.) упорядочила их употребление, так что, по мнению исследователей, ко времени Карла Вел. церковное пение Востока и Запада было почти одно и тоже. К тому же времени относится распространение В. м. в странах славянских и России.
В XI в. замечается упадок В. м. под влиянием восточным, в смысле уклонения от строгих требований церковного стиля в сторону расширения мелодий и украшения их вставочными, непринадлежащими тексту слогами (см. Аненайка). К этому времени относится появление греческой церковной семеиографии, сохраняющейся в основных чертах до сих пор в Греции. В следующие века в В. м. не замечается улучшения и только в XIV в. древние церковные мелодии подвергаются переработке, а музыкальная система объясняется по началам античной музыки (Пахимерес, Мануил Бриенний — см.). С течением времени (XIV—XVIII в.), под очевидным влиянием турецкого ига древние предания В. м. забывались; развивалась своеобразная искусственность в пении, в жертву которой приносился и самый текст песнопений (анаграмматизмы); не один раз подвергалась изменениям семеиография. Теоретические руководства писали в это время И. Кукузель (XIV в.) и Лампадарий (XV в., см.). В настоящее время В. м., вопреки первоначальной своей истории, употребляет и хроматический и энгармонический (своеобразный) род пения; закон осмогласия совершенно извращен и В. м. носит на себе печать влияния музыки самых различных народностей (Арабы, Персы, Турки, европейская гармония); предания прежних певцов забыты, музыкальное образование — на низшей ступени развития. Церковная нотация еще раз была переработываема в начале XIX в. (см. Хрисанф де-Мадитон). Немногие деятели на ниве В. м. отдают свой труд практическому улучшению пения, а также и археологическим изысканиям. Кроме указанных авторов о Β. м. писали в новейшее время Jean Thibaut, Hug. Gaisser и др.; из русских, кроме И. Вознесенского, Ю. Арнольд (см.). (П.)