Ложь женщины править
«Лгунья». — Так называется превосходная, глубоко психологическая пьеса Альфонса Доде. Двумя столетиями раньше Корнель написал своего «Лгуна».
Итак, обоим полам брошено это обвинение; прочное гнездо свила себе ложь в любовных делах.
Мужчины и женщины бросают этот упрек друг другу! Кто же из них прав? Кто лжет больше? Я беру на себя смелость ответить на это.
Перед любовью еще больше, чем перед законом, все люди равны; маленький бог отнимает у мужчины все его преимущества, завоеванные усердным трудом в течение многих тысячелетий. Влюбленный Геркулес сидит за прялкой, символом женского трудолюбия, а Омфал несет его палицу. Влюбленный мужчина прибегает к женскому оружию в борьбе: в любви они оба лгут.
Однако, я утверждаю, что мужчина любит истину больше, чем его прекрасная подруга. Попытаюсь обосновать это. Мужчина покорил первоначально женщину при помощи права сильнейшего. У женщины, рабыни мужчины, ум развивался узкий, эгоистический, зависимый от воли и ума повелителя, ее ум не любит работать, напрягаться, помимо того, стремится покорить мужчину. Для этой цели женщина вынуждена хитрить, скрывать под кокетством свой темперамент и натуру. Всякий несвободный человек лжет. Поэтому у подчиненной женщины ложь вошла в обычай.
Ея социальное положение изменилось. «Она» уже не вещь, не рабыня своего мужа, как во времена первобытные. Но все же и теперь она находится на более низком социальном уровне. Силе мужчины она противопоставляет хитрость и тонкую ложь. Он не вправе упрекать женщину за ложь. В этой лжи он сам повинен, так как вызвал ее своей властью над женщиной.
Склонность ко лжи у женщины всегда была; имеется и теперь. Она сделала из лжи тонкое искусство. Мужчина лжет неудачно, грубо, — сразу выдает себя; доказательства дает сама жизнь: следственный судья легко уличает мужчину. Его изобретательность в области лжи ограничена; пойманный па противоречии он быстро сознается.
Сравните с этим искусную ложь женщины! Чистая работа! Талантливо! За последнее время как раз было несколько процессов, где они проявили свой талант.
Сначала она пытается себя совсем обелить; если ей это не удается, она приводит какое-либо вероятное объяснение, которое записывается в протокол; через 12 часов она изменяет свое показание и сообщает другую, более вероятную, версию, опровергает затем и ее и повторяет свое первоначальное показание и ткет такую сеть лжи, изворотов, что судьи и присяжные теряют голову и не в состоянии уже отличить черного от белого. Так развивается у женщины рафинированная черта, унаследованная ею веками. В руках такой искусной женщины ложь становится непобедимым оружием.
Мужчина не в состоянии постичь это искусство. Его рекорд — это грубая ложь, по рецепту Авиньяни. Он не умеет создать из лжи такую арочную стену, пред которой судья, разводя руками, обращался бы к самому себе с вопросом: «В здравом ли я уме еще»?
Лгунью мы не так сильно презираем, как лжеца. Женщину, которая лжет, общественное мнение щадит больше, чем мужчину. К сожалению, слово «честь» имеет у нас двоякий смысл, в зависимости от того, применяем ли мы это понятие к мужчине или женщине. — Честь женщины зависит от того, любит ли она истину или нет. Оставаясь верной своему мужу, лгунья по природе заслуживает, тем не менее, названия честной женщины; однако, никто не станет уверять, что мужчина, который часто лжет, может быть отнесен к разряду честнейших людей. Это весьма характерное противоречие в области наших нравственных понятий. Честность обязывает мужчину к верности, исполнению своих обязанностей.
Правдивые женщины — исключение, подтверждающее лишь правило. Они стоят на очень высокой ступени морали; им приходится покорить в себе свою природную черту — стремление к лжи; это очень трудная задача, требующая большой силы воли, которая так редко встречается у женщин.
Приближаясь по своему социальному положению к мужчинам, женщины теряют свою наклонность ко лжи.
Женщины-врачи и женщины-адвокаты чувствуют, что лживость и амуры ставят их на низшую ступень человечества.
Одна умная дама сказала мне недавно:
«Я посвящаю свою дочь культу правды. Я повторяю ей всегда, что истина не только самое красивое и благородное явление в мире, но и самое удобное. Никогда не должно лгать и скрывать правду даже от врагов своих».
Если бы такая программа воспитания могла быть с успехом проведена, у нас было бы меньше сенсационных процессов, в которых подвизаются женщины с их талантливой ложью. Хорошо было бы, если бы исчезла с лица земли лживая натура «Евы».
Текст издания: журнал «Пробуждение», 1910, № 22.