Федот Кудринский.
Литовцы
править
I.
Древния известия о литовцах 1)
править
Историческия, лингвистическия и археологическия данныя, собранныя наукой, позволяют в настоящее время сделать вполне вероятное предположение, что литовцы, прежде чем заселить прибалтийския берега, жили задолго до Рож. Хр. в Азии — колыбели народов. Теснимые каким-то неизвестным, но сильным врагом, они в течение веков тяжелой волной перекочевали от гималайских высот до балтийских низменностей и поселились сначала в южных степях нынешней России, а потом перешли в области рек Вислы, Немана и Западной Двины, где, живут и до настоящаго времени.
В науке было высказано много разных предположений относительно принадлежности литовцев к той или другой семьи народов. Литовский историк Нарбутт полагает, что литовский народ произошел от смешения прибалтийских кимвров с гелоно-будинами, вытесненными кавказскими племенами из своего отечества на берега рек Немана и Вилии. По мнению Соловьева, литовцы и славяне принадлежат к различным племенам, этнографически сблизившимся между собою по ходу исторических событий. Шафарик наоборот думает, что литовцы и славяне составляют две отрасли одного и того же племени. По мнению Дубровскаго, разделяемаго Раском и Вильгельмом Гумбольдтом, Ляцким и др., литовский язык ближе всех подходит к славянскому. Но немецкий ученый Вирхов совершенно выделяет литовцев из семьи славянских народов. Антропологический тип литовцев изучали в последнее время: И. Бренсон, Ю. Талько-Гринцевич, В. Олехнович и К. А. Янчук. На основании 250 краниоскопических наблюдений Олехнович причисляет литовцев к короткоголовому типу средней Европы к кельто-лито-славянской рассе. Талько-Гринцевич, сделавший более 1700 антропометрических наблюдений наоборот сближает их с типом черепа финских и могильных жителей Белорусси. Янчук замечает, что литовцы формой головы, цветом волос и глаз близко подходят к белоруссам. По мнению ученых Шлейхера, Гильфердинга, литовское племя отделилось от славянскаго позднее, чем славянское отделилось от германскаго, греко-италийскаго 2).
В общем мнения ученых, при всем их разнообразии, сходятся в том, что литовцы принадлежат к общеарийской семье народов и что они появились в русской низменности гораздо раньше германцев и славян.
Что касается жмудин, то, по изследованиям таких писателей, как Тунман, Польт, Раска, Гумбольдт и Шафарик, нынешние жители Жмуди — славяне, изменившие с течением времени под влиянием литовцев свою этнографическую физиономию. Филолог Ватсон пытался доказать, что жмудины имеют много общаго с русскими славянами, так как и в настоящее время две трети слов в их речи заимствовано из русскаго языка 3). Мнение это, хотя и имеет за собою авторитета вышеприведенных ученых, однако сильно оспаривается другими учеными, считающими жмудин этническою ветвью литовскаго племени.
Сведения о доисторических литовцах, живших на русской равнине со времени христианской эры, очень скудны.
Историк 1-го века Тацит, старавшийся дать исторической науке по возможности наиболее точныя географическия сведения и сообщивший о германцах, западных соседях литовцев, ничего не говорит о литовцах. Восточных соседей германцев он называет «айстиями» («aestia»). Но были ли «айстии» литовцами — это подлежит спору. Он же говорит, что за «айстией» живут «гудыны». По литовски «гуды» — инородцы. Думают, что это белоруссы 4).
У Птоломея, составлявшаго свою географию около половины II века по Рож. Хр., есть несколько этнических названий, относящихся, как думают, к литовцам, таковы: — «судины» («судавы»), «галинды».
В Ш веке нашей эры из глубин Азии показались германския племена, которыя потеснили пред собою народы, жившие на русской равнине, в южной ее части. Принося с собою довольно развитую культуру (у них были уже князья, определенное оружие, деньги) и войдя в близкое соприкосновение с литовцами, эти племена, точное название которых пока еще не выяснено (думают, что это были готы), оказали на их быт и воззрения большое влияние 5).
Кроме германских племен, на литовцев оказали заметное этнографическое давление и финны. В настоящее время довольно прочно установлен тот факт, что в IV веке нашей эры финския племена, занимавшия центральную область нынешней европейской России, тоже теснимыя каким-то врагом (быть может теми же готами), должны были двинуться на север и северо-запад. А перед ними подвинулись ближе к балтийскому побережью и литовские народы. Что литовцы с незапамятных времен были в общении с финнами, об этом яснее всего говорит язык, — верный показатель международных отношений. Были ли литовцы культурнее финнов, или финны были податливее к усвоению оборотов чужого языка, — трудно решить. Но то обстоятельство, что в финском языке много литовских слов, ясно указывает, что литовский язык был знаком финнам. Вообще, ученые (Погодин напр.) твердо устанавливают факт совместнаго и долговременнаго соседства финнов и литовцев задолго еще до Рождества Христова и считают это обстоятельство начальным достоверным событием литовской истории, точно выясненным языкознанием 6).
Так постепенно миролюбивые и мягкохарактерные литовцы, занимавшие южныя области нынешней европейской России 7), сдавливались своими соседями, подчинялись их влиянию и уступали им свою территорию, пока не дошли до берегов Балтики, где некуда уже было отступать.
С IV века по Р. X. литовское племя надолго пропадает в истории. Литературныя известия о нем появляются сравнительно поздно — лишь в XI—XII в. К этому времени на жизни литовцев сказалось уже влияние славян.
Заняв нижнюю половину басейна Западной Двины, литовцы врезываются в глубь материка клином между славян. Литовское племя было близко к славянам: на юго-восточной границе оно соприкасалось с русскими племенами — кривичами и дреговичами, на юго западной с польскими — мазовшами и поморянами.
К X и XI векам литовское племя успело уже образовать несколько этнографических типов и подразделиться на несколько народов с особенными наименованиями. Карту Литвы этого времени можно представить таким образом. На правой стороне Западной Двины, между нижним течением этой реки и пределами чудских народцев — эстов и ливов, жило племя, называемое в русских летописях летыголою (нынешние латыши). Вдоль леваго берега Двины, от средняго ее течения и до моря, простирался другой литовский народ — жемгала, или по латинской транскрипции, семигаллы, известные автору «Повести временных лет». Выдающийся к северу, между Балтийским морем и Рижским заливом, полуостров занят был третьим литовским народом, названным в русских летописях корсь, а в западных — куроны. В центре поселений литовскаго племени, по басейну Немана, разместились два народа: жмудь — на нижнем течении этой реки, по ее притокам Дубиссе, и Невяже и по взморью у ее устья, и Литва (имя которой впоследствии сделалось генетическим названием всего племени) — на среднем течении Немана и на его притоке Вилии. Наконец, между славянскими племенами — мазовшами и дреговичами — простирались поселения последнего литовскаго народа — ятвягов, достигавшая до Западнаго Буга и вверх по течению этой реки, до северных пределов Волынскаго княжества 8).
С очень ранняго времени славяне колонизуют Литву. Начало славянских поселений в Литве теряется в глубокой древности 9). Следы древних славянских колоний дошли до нас в чисто славянских названиях рек и разных урочищ литовскаго края, тождественных с названиями новгородской земли и Приднепровья. Таковы названия рек в Литве и Жмуди: Вилия, Святая, Невяжа, Дубисса, Ора, Русь, Западная Двина (Северная Двина есть в новгородской земле), Дисна (Десна в тверской земле, теперь в орловской губернии), Нарев или Наров в земле ятвягов имеет одноименную себе Нарову в новгородской земле, Пултуск на реке Нареве напоминает Полотск. Равным образом в нынешних виленской, минской и гродненской губерниях есть несколько урочищ, напоминающих Смоленск или Смольняк. Таковы: Смоленск в ошмянском уезде, Смоленица в гродненской губернии, далее Смолянки, Смолевичи и т. п. Местечко Кривичи в вилейском уезде и Крево — в ошмянском могут указывать на колонии из Смоленска. Тверь — в ковенской губернии, в глубине жмудской земли, напоминает Тверь в новгородской области. Крайний приток Немана, лежащий в глубине жмудской земли, носит название Руси, что показывает, что полочане пришли сюда уже тогда, когда сами стали называться русскими — (другой приток Немана с правой стороны в земле ятвягов тоже называется Россой или Русью 10).
Некоторыя историческия свидетельства дают основание думать, что область древней литовской земли была даже известна под общим названием Руси. Описывая подвиги и мученическую кончину св. Брунона, пострадавшаго в 1109 году в Пруссии, по всей вероятности там, где ныне город Браунберг 11), летописец XI века, Дитмар Мерзебургский, пишет, что св. Брунон обезглавлен язычниками на границе Пруссии и Руси 12). Другой летописец того же века, Адам Бременский, перечисляя прусския провинции, говорит, что Самбия (т. е. северо-восточная часть собственной Пруссии) граничит с русскими 13). Гельмгольд, летописец XII века, писал между прочим: — «brzeg południowy zamieszkują ludy Sławianskie, z których na wschodzie pierwsi są Russówie, za nimi Polacy, z którymi graniczą na północ Prussowie» 14).
Летописец XII века — Вадевик Фрисингенский свидетельствует, что в его время в нынешней ковенской губернии до самаго Балтийскаго моря, жили также русские («Ruthenos et mare Scythicum») 15) Наконец, летописец тевтонских рыцарей, живший в конце XIII и в начале XIV веков, Петр Дюйсбург писал, что не только в нынешней сувалкской губернии, но, что главное, и в ковенском, россиенском и тельшевском уездах жили в его время русские: «Sambiae et maxime Russice conspirationem fecerant, ut omnes suos nobiłes occiderent» 16). На левом берегу реки Немана и залива Куришгафа жили издреле в немаломъ числе тоже русские («Rutheni»), как видно из р. католическаго требника («Agenda Ecclesiatica»), изданнаго в 1530 году римско-католическими епископами Георгием Поленцем и Павлом Сператом. В старину, особенно у прусских писателей, река Мемель называлась Руссом, залив Куришгаф Русною, город Россиены — Россиею. Наконец, при впадении реки Мемеля в Куришгаф, на правом его берегу, в древности находился город Русин 17).
Что касается собственно названия «Литва», то по свидетельству польскаго историка Даниловича, оно появляется лишь в XI в.: «i tak zaledwie na początku XI wieku imię Litwy spostrzegamy w dziejach całego swiata» 18).
Историки производят слово «Литва» от слов «Летуванис» (литовский бог дождя, что могло указывать на сырость края) или Летува (название литовской богини свободы).
Более достоверныя и хронологически точныя сведения о литовцах идут от древних славянских летописцев, сохранивших в своих записях несколько интересных хронологических дат. Так летописец Нестор знал о Нероме, — одной из литовских областей, лежавшей на юг от леваго берега Вилии, которая платила дань варяго-русским князьям в IX веке, следовательно, скоро после призвания князей.
По летописным известиям, из литовских племен ранее всех обнаружили свое историческое существование ятвяги, жившие в басейне Нарева и Буга, среди польскаго населения. С ними в X. в. впервые столкнулись русские князья. В 983 г. «иде Володимир на Ятвяги, и победи ятвяги и всю землю их». Ярославу в XI в. уже пришлось воевать не с одними ятвягами, но и со всей Литвой. В летописи Длугоша говорится, что Ярослав ходил на Литву, победил ее и взял дань лыками и вениками. Но о каких литовцах говорит здесь летописец, — трудно определить с точностью.
Литовския племена жили врозь и слабо сознавали необходимость общаго этнографическаго родства между собою. Это видно, напр., из того, что литовцы часто воевали с жмудинами, а эти последние ненавидели литовцев, по всей вероятности, за их некоторыя бытовыя преимущества.
Естественно-географическия, климатическия условия существования отдельных литовских народов были так однообразны, что эти народы, при различии своих наименований, не представили каких-либо резких этнографических особенностей, которыми одно племя отличалось бы от другого.
Замечательно, что древния предания и летописныя сказания, сохранившия для нас первоначальную этнографическую номенклатуру древнейших литовских народов, не указывают никаких признаков политическаго объединения этих народов. Поэтому, с большой вероятностью можно предполагать, что все ветви литовскаго племени составляли отдельные народы только в этнографическом смысле этого слова. Это были этнические, а не политические союзы. Объединяющей политической власти не существовало до XII ст. Только литовцы и жмудины, более многочисленные и занимавшие центр поселений всего племени, призваны были течением исторических событий стать во главе борьбы за племенную самостоятельность, и им собственно принадлежала инициатива образования литовскаго государства. Остальные же литовские народы, дав истории только свое наименование, ничем не заявили о себе на ее страницах.
Брошенные провидением в непроходимые леса, оторванные от Западной Европы болотами и дебрями, поставленные лицом к лицу с еще менее развитыми финскими племенами, литовцы совершенно одичали в течение долгаго безцветнаго историческаго прозябания.
Замечательно, что религия Ирана, оставившая некоторые следы в древнем мифологическом миросозерцании славян, прошла, для литовцев безыгБДно, несмотря на то, что литовцы соприкасались с сарматами и скифами, державшимися восточнаго дуализма. В религиозном миросозерцании литовцев совершенно незаметно восточнаго дуализма. Независимость литовской мифологии от иранской видна также и из того, что литовцы чтили комаров, змей и других животных, которые считались порождением злого духа по восточным иранским сказаниям.
Литовския мифологическия сказания поражают своей яркостью и тем богатым полетом фантазии, на который только способен народ, не тронутый цивилизацией. Пышность азиатскаго мифа, сочность древнеарийских красок перемешиваются здесь с классической законченностью и пластичностью грекоримскаго мифологическаго эпоса 19).
Основою литовской мифологии, как и везде, было почитание стихий. Здесь мы находим тоже поклонение верховому богу громовнику Перуну, по-литовски Перкунасу. Стихия огня обожествлялась литовцами в разных формах. Огнепоклонение литовцев выражалось неугасимыми кострами, которые горели в их святилищах перед идолами Перкуна. Священный огонь находился под ведением особой богини Прауримы. Солнце, как источник света и тепла, чтилось под разными именами (Сотварос и др.) Богиня месяца называлась Лайма. Дождь олицетворялся под видом бога Летуваниса. В числе литовских божеств встречаются славянские Лель и Ладо, означавшие также солнечнаго или светлаго бога. Был особый бог веселья, Рагутис. — Свободная, счастливая жизнь находилась под покровительством богини Летувы. Волынский летописец приводит имена литовских богов: Андая, Диверикса, Медеина, Надеева и Телявеля. По всей вероятности, это — теже боги, носившие в разных местах разныя названия.
Богам посвящались особые леса и озера. Дуб считался по преимуществу деревом Перкуна. Святилища этого бога обыкновенно располагались посреди дубовой рощи. Главнейшее из них Ромово находилось где то в Пруссии 20). Здесь в тени священнаго дуба стояли литовские боги, а перед ними горел неугасаемый костер. Место считалось неприкосновенным. Особые жрецы и жрицы, сохранявшие чистую, непорочную жизнь, смотрели за этим костром. Если огонь угасал, виновные в этом сожигались живыми, — а огонь вновь добывался из кремня, который был в руке Перкуна. Здесь же в Ромове, подле главнаго святилища, жил верховный .жрец, называвшиеся креве-кревейто. Так как доступ к сословно литовских жрецов был свободен, то в Литве не было жреческаго сословия, как особой касты. Но литовская жреческая иерархия была многочисленна и сильна своим значением в народе.
Жрецы носили общее название вайделотов и делились на разныя степени, смотря по занятиям. Конечно, главным назначением жрецов было совершение жертвоприношений богам и охранение святилища. Духовенство занималось наставлением народа в правилах веры, лечением, гаданиями, заклинаниями от недобрых духов и т. п. Для отличия от толпы литовские жрецы носили особую одежду с белым поясом. Вайделоты могли быть, если желали, людьми семейными. Высшую иерархию составляли кревы, которые надзирали за святилищами и вайделотами. Кревы имели значение народных судей. Отличительным знаком их достоинства был желз особаго вида. Для них было обязательно безбрачие.
Некоторые кревы достигали особаго почета и уважения, и получали название креве-кревейта. Из последних наибольшею духовною властью пользовался тот, который жил в прусском Ромове. Его власть, говорят, простиралась не только на пруссов, но и на другия литовския племена. Приказания свои он разсылал чрез вайделотов, снабженных его жезлом или другим его знаком, перед которым преклонялись и простые и знатные люди. Ему принадлежала третья часть военной добычи. Бывали примеры, что креве-кревейто, достигши глубокой старости, сам приносил себя в жертву богам за грехи своего народа и торжественно сжигался на костре. Такия добровольныя самосожигания, конечно, поддерживали в народе чрезвычайное уважение к своему духовному главе. Западные летописцы сравнивают значение креве-кревейта с римским папою.
Где жил креве-кревейто, там находилась и главная святыня литовцев — центр как духовной, так и светской власти, т. е. Ромово. По мере того, как крестоносцы с запада завоевывали их родину, Пруссию, литовцы трижды переносили свою Ромову в Пруссии. Вытесненные из Пруссии, они основали ее при устье реки Дубиссы. Но и здесь крестоносцы уничтожили ее. — Тогда Ромово было основано при устье Невяжи, а отсюда в XIII веке перенесено в Кернов, и наконец в Вильну.
Кроме жрецов, у литовцев были жрицы или вайделотки, которыя поддерживали огонь в святилищах женских божеств, и, под страхом смерти, обязаны были сохранять целомудрие. Были также вайделотки, занимавшияся разнаго рода знахарством или ведовством, т. е. гаданиями, прорицаниями, лечением и т. п.
Религиозное усердие литвинов особенно выражалось обильными жертвоприношениями животных. Приносился в жертву обыкновенно конь, бык, козел и пр. Часть жертвеннаго животнаго вайделоты сожигали в честь божества, — остальная служила для пиршества. За победу благодарили богов сожжением живых пленников. Для умилостивления некоторых божеств приносили в жертву детей.
Очень типичны погребальные обычаи древних литовцев. Знатных покойников сожигали с его любимыми вещами, конем, оружием, рабами и рабынями, охотничьими собаками и соколами. Погребение сопровождалось пиршеством в роде славянской тризны. — Остатки сожженных трупов собирались в глиняные сосуды и зарывались в полях и лесах. Могилы иногда обозначались курганами, обложенными камнями.
Любопытное описание погребальных литовских обычаев оставил живший в Жмуди, во второй половине XVI столетия, летописец Стрыйковский. Чувствуя близкую кончину, литовец приказывал заготовить бочку или две алуса (пива), которое и распивал с приглашенными друзьями, прощаясь с ними и прося прощения у тех, кого обидел. Тотчас по смерти тело его обмывали в бане, одевали в длинную белую рубаху и сажали на стул. Один из присутствовавших с кубком в руке, обращался к покойнику со словами: «пью к тебе, милый друг! Зачем ты оставил нас? Ведь у тебя была прекрасная жена, дети, скот, друзья и всего в изобилии». Спустя некоторое время, опять пили, прощались с покойником и просили его передать поклон на том свете их родным и жить с последними дружно. Покойника одевали в лучшее платье, препоясывали мечем или секирой, вокруг шеи повязывали полотенце, в которое завертывали несколько монет, в могилу ставили хлеб с солью и пиво.
Вера в очистительное действие огня была особенно сильна у литовцев. Нередки были случаи, когда старцы больные и увечные заживо входили на костер и сожигались, считая такую смерть самою приятною богам. Тени покойников часто представлялись воображению литвинов в полном вооружении на крылатых конях. Любопытно, что подобныя представления существовали также у ближайшаго к Литве славянорусскаго племени, кривичей. При этом благочестивые люди смешивали представление о покойниках с понятием о бесах или злых духах. Киевский летописец под 1092 годом передает известие, что в Друтске и Полоцке бесы рыскали по улицам на конях и на смерть поражали людей. — Народу были видимы только конския копыта, и тогда шел говор, что «навье (мертвецы) бьют полочан».
Отношение древних литовцев к иностранцам, вообще, и миссионерам в частности, обрисовывается из следующих случаев X и XI в. В конце X века архиепископ чешской Праги Войтех (или Адальберт) в сопровождении двух спутников отправился проповедывать евангелие языческим народам на берега Балтийскаго моря, под покровительством польскаго короля Болеслава Храбраго. Однажды путники углубились в лесную чащу, остановились посреди ее на поляне и прилегли отдохнуть. Скоро их разбудили дикие крики. Миссионеры догадались, что очутились в заповедном лесу, куда доступ чужеземцам был возбранен под страхом смерти. Старший жрец первый ударил Войтеха в грудь, а остальные его докончили. Болеслав отправил посольство с просьбою выдать ему останки Войтеха и освободить из оков его спутников. Пруссы потребовали и получили столько серебра, сколько весило тело мученика. Оно с торжеством было положено в Гнезненском соборе. Спустя лет десять или одиннадцать, (в 1109 г.) такая же мученическая кончина постигла в Литве и другого христианскаго апостола Брунона. Болеслав Храбрый опять выкупил тело святого мужа и замученных вместе с ним его спутников. Такая судьба проповедников возбудила сильное негодование в католическом мире. Тот же Болеслав с большим войском двинулся в глубь Пруссии. По неимению крепостей, пруссы не могли оказать сильнаго сопротивления.
Но в общем древние литовцы отличались замечательным миролюбием. Приведенные случаи убийства Войтеха и Брунона были исключительны. Притом же они были вызваны влиянием жрецов и произошли на почве религиозной, самой податливой к фанатизму. В обычном своем быту и в сношении с иностранцами литовцы были очень миролюбивы. Этой коренной чертой литовца объясняется, почему народы более воинственные оттеснили их от моря и заставили отодвинуться в глубь балтийскаго материка.
II.
Быт древних литовцев 21)
править
Литовцы издавна занимались земледелием, жили деревенскою жизнью. Земледелие, конечно, не стояло у литовцев на высокой степени. Долго после принятия христианства они употребляли деревянные лемеши вместо железных. Суеверное уважение к дереву заставляло, литовцев держаться этого обычая. Некоторые изследователи древней Литвы видят в этом остаток языческаго древопоклонения. Предметы труда на всех литовских диалектах (а их несколько: в одной виленской губернии различаются говоры: трокский, эйшишский, свенцянский) имеют древнейшие корни: lyd, dir, lavk, trak. От этих корней происходит масса названий, деревень, местечек. Напр. lydimas расчистка, dirva пашня, dir-bu делаю, darbas — работа, lavkas — поле, trakas — заросли на возвышенных местах. Древнейшее употребление этих слов указывает, что земледелие было главным коренным занятием литовцев.
Литовцы разводили много хорошаго и крупнаго скота. Молоко было их любимым продуктом. Их лошади были малорослыя, но чрезвычайно крепки и терпеливы.
Издавна они умели приготовлять пиво (alus) и мед для питья с небольшою примесью хмелю. Крепких напитков не любили. Знатные на своих пирушках пили из буйволовых рогов, простые из деревянных сосудов. Литовцы любили поесть. Известно, что своим аппетитом они приводили в ужас аккуратных немцев. Один немецкий писатель XVII в. сравнивает их с волками и утверждаешь, что они никогда не могут наесться досыта. «Они никогда не веют зерно, — прибавляем при этом писатель, — а мелют полову вместе с зерном, потому что чистый хлеб кажется литовцам легким, как пена. Белый горох они проглатывают целиком. Они поедают волков, лисиц, ворон, сов, сорок и всякую другую мерзость.»
Женщины литовския отличались верностью мужьям, трудолюбием, занимались пряжею и тканьем полотен, которыя составляли обычную летнюю одежду обоего пола. Зимою одевались в обычные кожухи, покрытые полотном. Грубое сукно на одежде считалось признаком зажиточности. Девушки носили при поясе колокольчики, которые своим звуком давали возможность родителям следить за ними. — На голове девушки носили венок или повязку, замужния — тапочку.
Литовцы селились небольшими селами. Древния литовския деревни — это маленькия уединенныя поселения. Этим, кажется, литовцы отличались от славян, которые, напротив, любили общительность. Характеристическая черта древняго быта литовцев состояла в отсутствии у них городов, центральных пунктов земскаго единства в территории каждаго племени. Города появились в Литве не раньше XIII в. Основателями их были большею частью иностранцы.
Первые города литовской Пруссии построены были крестоносцами. В земле жемгалы упоминается город Тервета, укрепленный туземцами уже в исходе их борьбы с ливонским орденом, т. е. в конце XIII столетия. В земле ятвягов единственные существовавшие города были основаны волынскими князьями. На границе собственно Литвы города возводились русскими князьями, как напр. Гродна, упоминаемая в летописи под 1128 годом, и Новгородок — Литовский, основание котораго приписывалось в. к. Ярославу. Что-же касается собственно литовских городов, то сколько-нибудь точныя указания и предания об основании их относятся к половине ХIII столетия. Под 1252 г. летопись упоминает в Литве город Воруту и в Жмуди-Твиремет. Упоминание о Кернове встречаем около 1250 г., об Эйраголе в 1262 г., о Гольшанах в 1280, о Тельшах, Вильне, Троках, Лиде только около 1320 и т. д.
Жилое помещение у всех литовцев называется «nams», «nums». Прототип литовскаго «namas» или «numas» состоит из бревенчатаго продолговатаго сруба, покрытаго только крышей из древесной; коры, ветвей или соломы. Ни потолка, ни перегородок внутри не было. Широкия двери посреди длинной восточной стены вели людей и домашний скот внутрь дома, который делился посредством жердей на две половины: для людей и для животных. В людской половине, посреди землянаго пола была большая яма — очаг, вокруг его сидела семья на краю ямы, опустив ноги в нее и занималась работой при свете костра. Дым выходил через отверстие в крыше и узкия оконца в стенах. Такия ямы часто встречались еще в конце XVIII столетия. Этот прототип постепенно усложнялся. — Низкая жердевая изгородь постепенно сменялась глухою стеною с дверью. В людской половине очаг заменился печью, у жмудинов с топкою из скотнаго отдела, у литовцев с людской. — Скотный отдел отделялся от сеней глухою стеной, двери прорубались со двора. У жмудинов под влиянием немецкой и польской культуры скотныя помещения отделялись в особую постройку и назывались с немецкаго — «стальдес». У литовцев-тоже делается значительно позже. Скотный двор у них зовется «diendarzis», т. е. ряд хлевов («gurbu», «tvartu», «kuginiu»). С отделением скотнаго двора, выделяется и кладовая, сначала у сувалкских литвинов и жмудинов, а затем и у остальных. Удивительно, что жмудины, далеко опередившие многих литовцев в улучшении хозяйственных построек, сохранили тот же прототип. Они в передней («numelis» или «priang») оставили топку главной печи, а посреди передней — очаг с приспособлением для подвешивания над очагом котла. Это приспособление зовется по старинному «вашкара». На восточной пограничной полосе Литвы заметно влияние великорусскаго типа построек, в виде смыкания в четырехугольник жилого дома, амбара и скотнаго двора.
В домашнем своем быту древние литовцы были очень просты и нетребовательны. Обстановка была простая деревяная. Только зажиточные люди спали на мешках, набитых сухой травой или перьями. Хозяин ложился у дверей, а хозяйка близ печи. Они безпрестанно вставали и следили за огнем, чтобы он не погас, и чтобы не сделалось пожара. Народный обычай требовал, чтобы огонь всегда поддерживался в избе. Один из писателей конца XVII в. так между прочим описывает жилище литовцев: «Они живут в жалких, маленьких домишках, которые по большей части состоят из одной курной избы, иногда еще из кладовушки. В избе находится сложенная из больших камней печь, которая сильно накаляется. Около нея вповалку и вперемешку, как попало, спят ночью на полу отец, дед, мать и дети, подостлав под себя разныя лохмотья; попадаются изредка и постели. Остальное пространство в избе занимает скот. Построены эти дома из толстых стволов ели, которые снаружи, по большей части, несколько сглажены, а внутри остаются круглыми. Они сложены так ловко, что ветру никак не удается пробиться внутрь; щели заткнуты мохом. Крыты дома соломой, или положенными поперек бревнами».
Как и у славян, у литовцев считалось знаком гостеприимства напоить гостей допьяна. Пили не только взрослые, но и молодые и девицы. Пиво было у литовцев символом дружелюбия и веселости. К празднику делали складчины-братчины и приносили в жертву козла или быка. Осенью в литовских деревнях начиналось веселое время. — Зажиточный хозяин убивал корову или свинью, варил пиво и звал соседей из своей и соседней деревни. Лучшим угощением считалась дичь. — Мущины отправлялись в леса, били зверей, птиц и соперничали друг с другом в стрельбе.
Семейная жизнь и зависящия от нея отношения решались приговором жрецов (криве), которые были хранители и истолкователи древних обычаев, постепенно принявших значение положительных законов. Жрецы поддерживали строгую нравственность и жестоко преследовали все, что клонилось к ее нарушению. По законам жрецов, прелюбодеяние, напр., наказывалось сожжением как мущин так и женщин.
Находимые теперь в прусских и литовских могилах предметы показывают, что прусския литовския женщины в глубокой древности украшали шеи, уши и руки цепями, кольцами, серьгами, браслетами, а в волосы втыкали согнутыя булавки. Издавна известны были между ними чужеземныя монеты, служившия тоже для украшений.
Баня у литовцев и пруссов считалась удовольствием, как и у русских. — Ей придавали священное значение. Язычник-литовец ходил в баню в честь своих богов.
Жертвоприношения в честь морских божеств указывают на историческую близость литовцев к морю. В литовском языке сохранились самобытныя, незаимствованныя извне и носящия явную печать старины названия, относящияся к мореплаванию. По свидетельству Адама Бременскаго, прусския суда плавали из Самландии к Юлину в Померании, к Гедаби в Шлезвиг и в Швецию в гавань Бирку. Вообще, море с незапамятных времен способствовало знакомству литовскаго племени с произведениями чужеземной цивилизации, хотя, впрочем, это знакомство нисколько не отразилось на улучшении быта древних литовцев. В своем родовом быту литовцы были строго консервативны.
Главными вывозными товарами были дорогие меха и янтарь. Еще до Рождества Христова мореходцы плавали за ними в чужие страны. Наше слово янтарь находит для себя полное фонетическое соответствие в литовском «hentaros». Литовцы вели торговыя сношения с русскими, на что указывают находимыя в изобилии в Литве русския монеты. Историк Нарбут прямо свидетельствует о торговых сношениях литовцев, с одной стороны, с немцами, а с другой, — с новгородскими славянами. Торговля с русскими славянами тем легче могла развиться у литовцев, что пошлины здесь были значительно меньше немецких.
Древния свидетельства дают нам мало данных для суждения о гражданском и общественном строе древняго литовскаго мира. Кажется, жрецы были вместе и установителями гражданскаго порядка. По мере столкновения с иноплеменниками возникало отделение светской власти от духовной. Кроме «криве», у литовцев существовали выборные князья, называемые у пруссов риксами или риками («rykis»), а у собственно литовцев «кунигасами».
Из некоторых мест одной древней хроники (Петра Дюйсбургскаго) видно, что у литовцев существовали народныя собрания или веча. На вече сходились из более или менее отдаленных сторон. Собрание принимало вид верховнаго собора всей страны. Они происходили обыкновенно у священных мест. Пользовались ли «рики» и «кунигасы» правом собирания дани — неизвестно. Кажется, они получали в вознаграждение земли, дававшия доход. Первоначальное значение «риксов» и «кунигасов» ограничивалось предводительством на войне. Частыя перемены династии «кунигасов» в языческой Литве заставляют предполагать, что наследственность не имела особеннаго значения при замещении вакантнаго княжескаго места. Власть «кунигасов» не доходила до самодержавия. Признаки наследственности обозначаются позднее, при гедиминовом доме и, может быть, заимствованы у славян.
Вообще, древнее литовское племя не составляло государства. Оно представляло разсыпанную массу небольших волостей, управлявшихся независимыми вождями, почти без всякой политической связи друг с другом. Однородность языка составляла между различными народами литовскаго племени связь этнографическую. Однородность религиознаго культа служила связью нравственною.
Древнее литовское войско составлялось из добровольцев-охотников, оставлявших свои дома ради защиты отечества от вторжения неприятеля или ради добычи. Пруссы сражались пешие, литовцы пешие и конные, ятвяги вели наезднический образ войны.
Одежда воинов состояла из медвежьих шкур. На головах они носили большия войлочныя шапки, называемый неромками. На знаменах были изображения божеств или щита, с грудным изображением чсловека с медвежьей головой. Иногда на знамени изображался щит с двумя венцами голубого (вверху) и желтаго (внизу) цвета. На литовских знаменах часто изображался также бегущий всадник. Отсюда — погоня — знаменитый герб великаго княжества Литовскаго. Для возбуждения мужества играли на трубах, сделанных из буйволовых рогов. С усилением воинственности, пробужденной крестоносцами, многие богатые люди набирали себе особенныя дружины.
Перед начатием военнаго предприятия литовцы обыкновенно гадали на человеческой жертве. Вайделот поражал обреченнаго на жертву пленника ножем в грудь или шею и наблюдал по истечению его крови, удачно, или неудачно будет предприятие. Если кровь брызгала фонтаном, это был хороший знак. Если же она струилась медленно — это был знак неудачи, и поход отменялся. На войне употребляли луки, копья, мечи, метательные камни и топоры. Луки их были не велики. Большими луками, которые натягивались посредством кольца, литовцы научились владеть только со времени знакомства с немцами. Древним народным оружием литовцев служила дубина с одним толстым концом. Военная тактика древних литовцев имела признаки, обще всем вообще народам первобытной цивилизации: нечаянное нападете на неприятеля, притворное бегство с целью заманить врага в лес и т. п. Осажденных утомляли безпрерывными нападениями. В походе литовцы везли за собою рядами сани или возы и, в случае нужды, делали из них подвижное укрепление. Обычая мазать колеса не было, поэтому при движении литовскаго обоза на далекое пространство раздавалась дикая колесная музыка. На случай переправы через реку возили с собою в походах лодки, сделанныя из зубровых шкур. За недостатком таких лодок переправлялись через реки вплавь, держась за хвосты лошадей, как это делали татары. С пленниками, особенно с немцами, обращались безчеловечно, — черта невоинственнаго народа. Всякаго, кто с ними воевал, они считали злодеем и разбойником. Пленников, по окончании войны, иногда, приносили в жертву, особенно знатнейших. Остальных убивали или обращали в неволю. Взятый в плен считался скорее вещью, чем человеком. С русскими и поляками, впрочем, обращались милостивее. По окончании войны, возвращавшихся с победою приветствовали женщины и девицы, пели песни и били в ладоши. Так был встречен Ольгерд в 1361-м году, по возвращении из под Москвы. Подобный обычай, как известно, был и у гуннов (при Аттиле).
Неудача на войне наказывалась выражениями всеобщаго презрения. Бежавших с поля битвы казнили смертью. У литовцев был даже обычай самоубийства в случае проигрыша сражения. Вообще, литовцы-язычники не дорожили слишком жизнью. — Самоубийство было у них делом вовсе непредосудительным. Нередко жены, потеряв мужей, падших в сражении, убивали себя. Древний литовец, глубоко веря в будущую жизнь, с нескрываемым равнодушием относился к настоящей22).
В древней Литве не было твердынь и замков. Охранение жилищ ограничивалось только выбором неприступнаго местоположения для постройки. Искусство возводить деревянныя укрепления литовцы заимствовали у немцев и русских. С приближением неприятеля, поселяне без сожаления сжигали свои хижины и скрывались в леса. Отсутствие объединяющаго начала в жизни разрозненных племен надолго задержало культурно-политическое развитие Литвы. Только с половины XIII столетия, когда сведения о литовском племени становятся более подробными и обстоятельными, мы встречаем известия о литовских вождях, как государственных правителях.
Литовцы поздно были обращены в христианство. Литва была крещена в 1387 году, а Жмудь в 1417 г. Переход литовцев в христианство не сопровождался в народе переменою его убеждений и долгое время носил совершенно фиктивный характер. Принимая христианство, литовцы не отказывались от языческих воззрений. Крещение «смывалось» населением. Ни в одном из народов России не сказалось столько равнодушия к христианству и приверженности к языческому культу, как у литовцев. Вот, напр., что писал о своем народе в сравнительно позднее время 1587 году епископ жмудский: «В наибольшей части моего епископства нет никого, кто бы хоть раз в жизни исповедывался, никого, кто бы хоть раз причащался, никого, кто знал бы молитву или знак св. креста, кто имел бы какое-нибудь понятие, о таинствах веры. Довольствуются одним: мы не лютеры (лютеране) в пятницу мяса не едим; повсюду приносят жертвы громам; чтут ужей, почитают дубы за святых, угощают души умерших пирами, и еще много таких странностей, которыя имели источник не злость, но невежество, не признают за грехи».
В течение XVII столетия языческий элемент у литовцев и жмудинов держался во всей силе. Языческое суеверие вместе с предразсудками, возникшими на почве средневековаго католицизма особенно отразилось в процессах о колдовстве и ведьмах. Эти процессы велись в течение всего XVIII века 23). Как плохо литвины понимали своих «казнодзеев» -проповедников в Ковне, об этом в 1582 году Стрыйковский сообщает в своей хронике любопытные исторические анекдоты. Отсутствие просвещения долго держало литовцев во тьме и мешало усвоение христианства.
Умственное развитее литовцев стояло на низкой степени. Это обстоятельство было главною причиною легкаго подчинения литовцев влиянию славянской образованности. Петр Дюйсбургский положительно указывает, что у прусско-литовскаго народа не существовало букв. Когда пруссу нужно было помнить о том, что следовало сделать через несколько дней, он чертил на своем кожаном поясе по заметке каждый день и, таким образом, доходил до условленнаго дня. Литовско-прусския письмена вызвали много споров в науке. В хронике XVI века Симона Грюнау, бравшаго свои сведения из прежних хроник, говорится о некоторых письменах, бывших на щите и знамени прусских литовцев. Странная форма этих письмен приводимых в хронике, много занимала немецких ученых. Тунман, между прочим, объясняет эту надпись в смысле обращения к богу воину Корсу или Коршу: «Боже, Корс, возъярись на опустошителей, сотвори им зло». Байер считал надпись подделкою. Гримм признает ее подлинность и находить в ней сходство с готскими рунами. Вопрос о надписи остается еще не разрешенным до настоящаго времени.
Систематическое обучение литовскаго и прусскаго народа предпринял впервые герцог Альбрехт прусский, любитель наук, искусств и просвещения, основатель кенигсбергскаго университета, библиотек, гимназий и других просветительных учреждений. В своих заботах о распространении евангелическаго учения среди инородцев («Evangelizirung»), он обратил особое внимание на старожилов-пруссов в Натангии и Самланде и на литовцев, живших у берегов Немана-Мемеля. В 1545 году был дважды издан, по его повелению, прусский катехизис. Экземпляр второго исправленнаго издания этой редкости хранится, между прочим, в Императорской Публичной Библиотеке в Петербурге. Эти первенцы литовско-прусской печати вышли из типографии Ганса Вейнрейха в Кенигсберге.
Примечания
править1) Главнейшие труды по вопросу о древних литовцах.
В. Б. Антоновича: «Монографии по истории Западной и Юго-Западной России» т. I, Киев, 1885 г. (Очерк истории Литвы до смерти Ольгерда). Его же «История Литвы».
Э. А. Вольтер: «Об этнографической поездке по Литве и Жмуди летом 1887 г.». Записки Имп. Ак. Наук, т. LVI 1888 г.
А. Л. Погодин: «Из древнейшей истории литовскаго племени». (Сборник статей по археологии и этнографии). СПБ. 1902 г.
И. И. Потулов: «Заметки о древних литовцах и их могильниках в Виленской губ.». Памят. книжка Виленской губ. 1901 г.
П. С. Матулянис: «Литовское племя в Виленской губ.». Пам. книжка Виленской губ. за 1902 г.
М. О. Коялович: «Чтения по истории Западной России».
Д. Иловайский. «История России» ч. III. (Московско-Литовский период).
П. Н. Батюшков. «Белоруссия и Литва». Историческия судьбы Северо-Западнаго края". СПБ. 1890.
Из польских историков изучением древней Литвы занимались:
Ярошевич («Obraz Litwy pod wzlędem jej cywilizacyi od czasów naidawniejszych» r. I—III. Wilno. 1844—1845 r.), Крашевский («Litwa» т. I—II. Warszawa. 1850 r.), Лелевель («Dzieje Litwy i Rusi». Роznаń. 1884 г.), Мацеевский («Perwotne dzieje Polski i Litwy». Warszawa. 1846 г.), Нарбут («Dzieje starożytne narodu litewskiego». I—IX. Wilno. 1835—1841), Нарушевич, Рогальский, Сарнецкий, Сенявский, Скирмунт («Dzieje Litwy». Krakow. 1885 г.), Смолка («Najdawniejsze pomniki.» Krakow. 1889 г.) и др. Самая обстоятельная библиография Литвы у Балтромайтиса: «Сборник библиографических материалов для географии, истории, истории права, статистики и географии Литвы», изд. второе. СПБ. 1904 г. (Общий очерк).
2) И. И. Потулов: «Заметки о древних литовцах». «Пам. кн. Вил. губ.» 1901 г. стр. 46.
3) Lelewel: «Narody na ziemiach słowianskich przed powstaniem Polski». Poznan 1853 г. стр. 274—278.
4) А. W. Maciejowski: «W Tacitowej Germanii są slady dziejow Polski i Litwy». «Bibl. Warsz.». 1844 г.
5) О готах — литовцах статья Латома (Lathom) в «Современнике» 1853 г. XLII. Ф. Браун: «Разыскания в области гото-славянских отношений: Готы и их соседи до V вика». 1899 г.
6) А. Погодин: «Древние литовцы». «Книга для чтения по русской истории» Довнар-Запольскаго. Т. I. Москва. 1903 г. стр. 629.
7) В науке высказано мнение, что литовцы занимали огромную площадь нынешней южной России и даже Балканскаго полуострова. Бассанович в своих этнологических изследованиях находит на Балканском полуострове литовския названия разных урочищ. Дунай часто прославляется в литовских песнях. Главнейшая литература по этому вопросу: Кочубинский: «Територия доисторической Литвы». «Журн. Минист. Народн. Просвещ.» 1897 г. СССIХ. «Следы литовскаго владычества в новороссийском крае» — А. Скальковскаго, в «Жур. Мин. Внут. дел». 1845 г. т. XI. «Об окружных жителях балтийских окрестностей». Ю. Венелина в «Чт. Общ. Ист. и Др. Рос.» 1846 г. № 4.
8) В русской литературе, за исключением случайных заметок, совершенно нет изследований о «ятвягах», равно и о «голяди» (литовское племя доходившее до пределов тульск. губ.).
9) Костомаров: «Литовское племя и отношение его к русской истории».
10) Впрочем, филологическия разследования древне-литовской географической номенклатуры допускают и другия объяснения вышеприведенных наименований.
11) Ign. Daniłowicz: Skarbiec diplomatów papieżskich, cesarskich, królewskich, książęcych… posługuiących do krytycznego wyjasnienia dziejów Litwy." Wilnо. 1860—1862 г. t. I, str. 36. По сообщению кведлинбургской, магдебургской летописей и летописца Сека, Брунон был убит «in confinio Russiae et Lituae», а по словам Дитмара и Мариана Скотта « — in confinio Russiae et Prussiae».
12) «Kronika Dytmara, spolszczona przez Zygm. Komarnickiego». Zytomierz r. 1862, стр. 267.
13) Т. Narbutt: «Dzieje starożytne…» t. II, str. 310.
14) Helmold: «Kronika sławianska» Warszawa. 1866 г. стр. 6.
15) Т. Narbutt: «Dzieje starożytne nar. litew.» t. II str. 310.
16) Нарбутта т. II, стр. 311.
17) Balinski: «Starożytna Polska», t. III, str. 509.
18) Danilowicz: «Skarbiec»… t. I, str. 36. «Название литовскаго народа» «Ков. губ. Вед.» 1849 г. № 3. «О происхождении и названии литовскаго народа» «Ков. губ. вед.» 1854 г. № 10, 1855 г. № 1.
19) Литовская мифология в русской литературе мало разработана. Из польских писателей ею занимались — Стрыйковский, Крашевский, Балицкий, Нарбутт и др. В ней находили следы иранской, кельтогальской, греко-римской, скандинавской, славянской теософии. А. ВrЭckner: «Starożytna Litwa. Ludy i bogi. Szkice historyczne i mitologyczne». Warszawa. 1904. А. Mierzynski: «Zrodła do mitologiy litewskiej». I. — «Od Тасуtа do konca XIII wieku. II — Wiek XIV, XV. Warszawa. 1892 и 1896. Вольтер Э. „Об изучении литовской мифологии“. Пам. книжка Ковенск. губ. 1887 г. Литовская мифология изложена сравнительно подробно у Иловайскаго: „История России. — ч. III. — Московско-литовский период“. СПБ. 1883 г. Миллер В. „Очерки арийской мифологии“. Москва. 1876 г. стр. 129—133. Кузнецов: „О литовской мифологии Нарбутта“. в „Изв. Имп. Рос. Геогр. общ.“ 1873 г. т. IV, № 4.
20) Narbutt. Dzieje staroż. nar. Lit.» I, str. 225. Jaroszewicz — «Obraz Litwy» t. I, str. 192; Коjа1оwicz — «Histor. Lituaniae». Раrs рrior de rebus Lituanorum" р. 31. А. Погодин считает вымыслом хронистов все, что разсказывается о Ромове, Зниче, Криве-Кривейто. Мержинский: «Ромове». Археолог. изслед. Труды X археологич. съезда I стр. 350—355. Теобальд. «Зничь. Мнимый священный огонь языческо-литовский». «Виленск. Вестн.» 1890 г. № 93. Его же. — «Литовские языческие очерки». Историческия изследования. Вильна. 1890 г. К тексту
21) Бестужев-Рюмин: «Русская История» Спб. 1872 г. т. I. Костомарова Н.: «Русские инородцы — литовское племя» (из лекции по русской истории, читанных в С.-Петербург, университете 1860 г.) Напечат. в «Русском Слове» 1860 г. № 5.
22) Известно, что древний литовец XVI в., приговоренный к смертной казни, вешал себя собственными руками.
III.
Историческое прошлое Литвы 1)
править
Говорить о самостоятельном периоде политическаго существования Литвы значит иметь в виду лишь начальное недолгое время ее исторической жизни: с половины XIII в. до 1386 г., когда Литва соединяется с Польшей. На этот период мы и обратим внимания, так как именно в это время проявилась политическая правоспособность литовского народа.
По всей вероятности, литовские племена, развиваясь постепенно, без сильного давления извне, рано или поздно образовали бы теократическое государство под верховною властью жреца — первосвященника. Исторические внешния условия конца XII и начала XIII в. заставили однако литовцев ускорить политическую организацию своего племени и заменить власть жрецов властью князей. Почти в одно время на двух противуположных окраинах литовской земли поселились немцы, устремившееся на разрозненные литовские племена. Выставляя религиозную ревность к обращению язычников главною побудительною причиною своего натиска на Литву, германские рыцари пользовались сочувствием и материальною поддержкою всего католического мира. Литовский орден немецких рыцарей появился в Литве в 1201 г. на берегах Западной Двины. Позднее, в 1225 г., в Пруссии возник орден меченосцев. Историческое значение этих орденов в отношении к Литве заключается в том, что они пробудили в ней политическое самосознание и содействовали ее политической формации. Мазовецкий князь Конрад подарил рыцарям Кульмскую (Хелмскую) область и право на те языческия земли, которые орден завоюет в пользу свою и католицизма. С этих пор началась самая кровавая борьба крестоносцев с литовцами в Пруссии. Толпы пролетариев, собравшихся из разных стран, более же всего из Германии, наводняли Пруссию. Литовцы были изгоняемы, повсеместно преследуемы и доведены до крайней нищеты. Немцы на их счет обогащались, благоденствовали и находили везде покровительство. Такия обстоятельства заставляли литовцев переходить в соседнюю Русь и постепенно сближаться с белоруссами2).
В литовском народе сохранилась песня от времени, когда литовцы стонали под железным гнетом рыцарей:
"Миленькая Летува,
Дорогая свобода!
Ты скрылась в пространстве небес…
Где же тебя искать?
Разве только на лоне смерти.
Пусть смотрит куда хочет несчастный:
Взгляни на восток,
Взгляни на запад —
Бедность, принуждение, притеснение —
Пот от труда, кровь от ударов
Залили пространную землю.
Миленькая Летува,
Дорогая свобода,
Сойди с неба — сжалься!…
После нескольких десятилетий неравной борьбы, литовския племена постепенно приходят к убеждению, что без прочной государственной связи они исчезнут в безплодной борьбе с могущественным врагом. Создать однако эту связь из собственных элементов они были не в силах. Поэтому они стараются примкнуть к государствам ближайших соседей. С этою целью латыши пытаются признать над собою власть полоцкаго князя и с его помощью отбиваются от ливонскаго ордена. Пруссы постепенно подчиняются своим соседям, князьям славянскаго Поморья — Святополку и Мстивою (1252—1266) — и предоставляют им руководство своими силами. Но эти попытки отстоять свою племенную самостоятельность, при содействии чужих князей, только замедлили на время наступательное движение немецкаго ордена. К концу XIII столетия немцы окончательно подчинили, с одной стороны, Пруссию, с другой — латышей и жемгал.
Уступая немцам и постепенно теряя области на западе, литовцы оказали больше воинственной предприимчивости по отношению к восточным и южным своим соседям. Часто призываемые русскими князьями на помощь в их взаимных междоусобиях, литовцы начинают все чаще и чаще появляться в Полоцкой Руси, то как союзники, то как враги отдельных русских князей и постепенно втягиваются во внутренния дела Полоцкаго княжества 3).
С конца XII века они уже не ограничиваются участием в полоцких междоусобиях, но предпринимают походы на Русь с целью приобретения военной добычи, а затем и с целью территориальнаго захвата. С начала XIII столетия нападения литовцев на Русь делаются все чаще и чаще. Им не довольно уже полоцкой территории. По временам они достигают и других русских земель, лежавших за ее пределами. Литовцы опустошают земли туровския, волынския, новгородския и смоленския. В половине XIII столетия они появляются в пределах киевскаго княжества и вызывают большое военное напряжение со стороны волынских и галицких князей.
Роман Мстиславович и его наследники отражают литовцев и ограждают от их нападений свои пределы завоеванием ятвяжской земли, постройкою в ней городов и устройством вокруг них русских поселений. В тоже время новгоровцы, с помощью князей суздальских, победоносно отражают нападения литовцев на владения Новгорода. Вообще галицкие князья и новгородцы успешно борются с литовцами. Но летописи не дают нам известий о сколько-нибудь энергическом отпоре со стороны князей полоцких, смоленских или киевских. Правда, киевский князь Рюрик Ростиславич собирается на Литву в продолжение двух лет, но, выступив в поход из Овруча в 1190 году, он остался в Пинске у своей тещи праздновать свадьбу и под предлогом ранней оттепели отказался от дальнейшаго похода. В столкновениях с литовцами особенно податливы были полоцкие князья. Они легко примирились с господством в стране литовцев и не протестовали основанию литовских владений в кривичской земле.
Есть известие, что некоторые из полоцких князей в XII в. переселились в Литву. В Воскресенской летописи сказано, что когда в 1128 году великий князь Мстислав Владимирович покорил полоцкую землю и все князья полоцкие, т. е. три сына и два внука Всеславовы, с женами и детьми отведены были в Константинополь, то «Вильняне взяша себе из Царьграда полотскаго Ростислава Рогволодовича, детей Давида князя, да брата его Мавгольда князя и той на Вильни прави князь Давид». В исторических записках Императрицы Екатерины II показан целый ряд князей виленских полоцкаго дома.
Первым литовским князем в собственном значении этого слова был Рингольд, успешно собравший раздробленные литовские уделы. Литва, Жмудь и прибалтийския земли ливов и куров признали его верховным своим князем. Он доходит до самой Руссы, является под Новгородом, в областях, псковской и полоцкой и здесь также признают его власть. Он ведет успешныя войны с соседями: при Могильне над Неманом, недалеко от Новогрудка, разбивает в 1235 г. в упорной битве отборную рать враждебных ему соседних князей (луцкаго, волынскаго и друцкаго), а на берегах Каменки, близь м. Корсакишек, одерживает в 1236 г. блестящую победу над грозным войском «ордена меченосцев», предводительствуемаго гермейстером Вольквином 4).
Миндовг (т. е. многознающий — вещий), наследовавший Рингольду в 1240 г., довершает дела своего предшественника. Русь стонала под игом монголов. Несметныя полчища их, предавая все мечу и огню, двинулись под предводительством Балкалая или Балаклая на северо-западную Русь и на Литву. Миндовг с сильною ратью пошел на страшнаго врага и разбил его на голову в 1242 г., около местечка Василишек (в 45 верстах от уезднаго города Лиды). Местность эта до сих пор называется «Шейбак-поле» по имени побежденнаго монгольскаго вождя Шейбака, родственника Батыя. В 1249 г. монголы еще раз, пытая свои силы, проникают до Минска. Миндовг с русскими князьями вновь одерживает победу над ними вблизи Крутогоръя, при реке Нетечи и с того времени местность эта получает название «Койданова», по имени побежденнаго вождя монголов «Койдана». Желая в то же время отделаться от постоянных набегов на Литву — ливонских рыцарей, Миндовг из политических видов переходит из православия в католицизм. В 1252 г. совершается обряд перекрещения и коронации его литовским королем, по обрядам римско-католической церкви. Однако и ценой отступничества от православия Миндовг все-таки не обезпечил себя от частых опустошительных набегов рыцарей и вынужден был прибегнуть к вооруженной самообороне. В 1261 г. он окончательно разбивает их на голову. Озлобление победителей при этом доходит до крайних пределов: восемь рыцарей приносятся литовцами в жертву и торжественно сжигаются на кострах по обрядам языческой веры, другим же военнопленным — литовцы рубили руки и ноги. 12 сентября 1263 г. на спящего Миндовга, бывшаго в походе против брянскаго князя Романа, напали заговорщики и умертвили его вместе с двумя малолетними сыновьями. Княжение Миндовга отразило на себе лучшия черты воинственнаго гения литовцев и укрепило за ними политическую самостоятельность. Соседи стали уважать и бояться литовцев. Торговые сношения с Литвой участились. Литва стала богатеть и крепнуть.
Ея крепости не могло поколебать неровное, порывистое царствование преемника Миндовга — Войшелга. Это был князь — монах, в котором христианско-аскетическия чувства боролись с грубыми привычками язычника. От крайностей язычества он подымался к верхам христианскаго аскетизма. С литовской ненасытностью он упивался благами земной жизни, и, воплощая в себе самые кровожадные инстинкты, порой терял образ человечески!. Еще будучи удельным князем, «Войшелг каждый день убивал по три и по четыре человека, и если в какой день не убивал никого, то бывал печален и смутен, а если убивал, то становился весел», говорит о нем совершенно эпическим тоном безпристрастный русский летописец, как бы не отдавая отчета в значении этой ужасной статистики. Пресытившись зверствами, Войшелг уступил Новогрудок Роману Галицкому, отправился к его отцу князю Даниилу в Холм и здесь, пленившись русской верой, принял святое крещение, подпал под влияние игумена Григория, смирился духом, принял монашество, хотел даже итти на Афон, но вследствие трудности путешествия возвратился и основал свой монастырь в Лавришеве, близь Новогрудка, недалеко от р. Немана. Но лишь только до Войшелга дошла весть, что его отец Миндовг пал от рук убийц, он сбросил монашескую рясу и с помощью русских князей и дружин завладел Новогродком, объявил себя великим князем и начал жестокую расправу с врагами отца и своими, — многих перебил, а другие бежали. Воздав большую дань литовскому обычаю мести, он опомнился. Назвав своим отцом Василька Романовича, а преемником — Шварна, мужа своей сестры, он опять облекся в монашескую рясу и удалился в Даниловский монастырь, где плакался о своих грехах. Он был убит в Владимире Волынском в 1269 году.
После Войшелга основанное Миндовгом литовское государство распалось на удельныя княжества. Одно время государством правил русский православный князь Шварн Данилович, сын галицко-волынскаго князя Даниила Романовича, женатый на дочери Миндовга, что свидетельствует о дружественных отношениях между русскими и литовскими князьями.
Из следующих литовских князей замечателен, как устроитель Литвы, Гедимин (он вступил на престол в 1316 году), присоединивший к Литве волынскую область и удельныя русския княжества — витебское, полоцкое, пинское, туровское и минское. Княжение свое Гедимин ознаменовал, между прочим, постройкою города Вильны. До него столицею государства были Троки (ныне уездный город виленской губ.). В 1323 году, или приблизительно около этого времени, Гедимин перенес столицу из Трок в Вильну. Хотя Гедимин был язычник и поклонялся идолам, но он с большим уважением относился к христианам православнаго исповедания и имел православных жен 5).
После смерти Гедимина (в 1341 году), в литовском княжестве, в продолжение пяти лет, не было великаго князя. Сыновья Гедимина жили каждый в своем уделе. В 1345 году великокняжеский литовский престол занял сын Гедимина — Ольгерд, управлявший литовским княжеством 32 года. Он много захватил русских земель и присоединил их к своему государству: в 1355 году он овладел чернигово-северскою землею, в 1359 году подчинил своему влиянию смоленское княжество, в 1362 году овладел подольскою областью и в том же году присоединил к своим владениям город Киев. Ольгерд пытался даже отнять у поляков и присоединить к своим владениям древнюю русскую область Галицию. Область эта составляла никогда часть древне-русскаго галицко-волынскаго княжества и известна была в древности под именем Червоной-Руси. Подобно отцу своему — Гедимину, Ольгерд очень любил православие и уважал русскую народность. Он сам исповедывал православную веру и носил имя Андрея. Обе супруги его были православныя русския княжны 6).
Главным сотрудником и помощником Ольгерда по управлению литовским государством был брат его, трокский князь Кейстут. — Хотя он исповедывал языческую веру, но все христиане очень его любили за его честность и справедливость. Княжение Ольгерда и Кейстута было наиболее полным выражением самостоятельной политической жизни литовцев. — Родовые союзы и отдельныя княжества к этому времени окончательно теряют свою силу. Государственный порядок окончательно сложился на демократических началах. Одним из основных принципов в государственной жизни была широкая веротерпимость. В литовское законодательство входят элементы обычнаго права. Все повидимому предвещало дальнейшую могучую организацию Литвы. Но случилось иначе.
После смерти Ольгерда (1377 г.) осталось 12 сыновей и 5 дочерей. — Княжеский престол занял Ягайло или Ягелло (в православии Яков), старший сын Ольгерда от второй супруги его Юлиании. Народ литовский не желал Ягайла, а хотел иметь своим великим князем брата Ольгерда, Кейстута. Возгоревшаяся затем борьба между Ягайлом и сыном Кейстута Витовтом из-за литовскаго престола повела к тому, что положение Ягайлы на литовском престоле было крайне непрочно. — К счастию для него, в это время прибыли в Вильну послы из Польши и предложили соединить Литву с польским государством посредством брака Ягайлы с польскою королевою Ядвигою. — В случае принятия этого предложения, Ягайло должен был поселиться в тогдашней столице Польскаго королевства — в г. Кракове. Ягайло согласился. Так произошла первая уния Литвы с Польшей (1386 г.), которую можно назвать династической, но не народной 7).
1386 годом оканчивается самостоятельный политически период Литвы. Отличительной особенностью этого периода было то, что в нем не было борьбы народностей. Литовцы умели уважать чужую веру, чужой язык.
Дальнейшая история Литвы, тесно связанная сначала с историей Польши, а затем России, — имела уже совершенно иной характер.
Со времени соединения Литвы и Западной России с Польшею (с 1386 г.), православная религия, прежде свободно господствовавшая в Западной Руси и свободно распространявшаяся в Литве, стала подвергаться уничижению и преследованию.. Уже при Ягайле был издан закон, по которому только те дворяне литовско-русскаго великаго княжества могли пользоваться правами польских шляхтичей, которые исповедывали католичество. Католикам запрещалось вступать в брак с православными, православным запрещалось занимать государственныя должности. Такия и подобныя им меры притеснения православных употребляли и последующее за Ягайлом литовско-польские короли, его преемники. С начала XV столетия, с Городельской унии 1413 г. начинается полонизация и латинизация Литвы.
Чтобы искоренить русския начала в северо-западном крае и объединить жителей этого края с Польшею, поляки призвали иезуитов. В 1565 году иезуиты ввезены были в город Вильну в закрытой карете, секретно, окруженные со всех сторон вооруженными всадниками 8). С прибытием иезуитов — в Литве и Западной России начинается открытое гонение православной и русской народности. Будучи по природе народом миролюбивым, уживчивым, даже веротерпимым, поляки, под влиянием иезуитов, стали народом страшно жестоким по отношение к своим согражданам литовцам и русским подвластной им Западной России 9).
Но как ни сильна была полонизация, она не могла подавить в западно-русском народе стремления к политической самостоятельности. Настойчивое стремление Литвы и Западной Руси к независимости от Польши проходит чрез весь период времени соединения, или точнее, порабощения Польшею Литовско-русскаго народа. До второй половины 16 столетия (т. с. до 1569 г.) оно иногда достигало этой независимости, имея своих отдельных литовско-русских князей. Так было, напр., при князьях — Витовте, в конце 14 столетия, Свидригайле, в начале 15 столетия, и при Александре, во второй половине 15 столетия.
В начале второй половины 16 столетия всем попыткам Литвы и Западной Руси отделиться от Польши и возстановить свою самобытность положен был раз навсегда конец. Литовский король Сигизмунд II-ой Август, избранный после смерти своего отца Сигизмунда I-го королем Польши, будучи последним, единственным потомком Ягайлы, не имея ни детей, ни родственников, стал сам хлопотать о скреплении союза между Литвою и Польшею. В 1563 году он подарил Литву, как свою наследственность, Польше. После этого согласие Литвы на окончательное политическое соединение с Польшей, оказывалось не нужным. Актом Люблинской унии 1569 г. Литва, как государственный организм, навсегда была поглощена Польшей. Это была политическая уния.
Политическаго поглощения Литвы для поляков было не достаточно; чтобы успешнее и быстрее покончить с стойким в своем православии литовско-русским народом, Иезуиты и латино-польское духовенство создали в истории христианской церкви церковную унию (1596 г.). — В защиту попраннаго с этого времени православия выступают так называемыя церковныя братства. Эти своеобразныя организации православных явились единственными защитниками православия. Благодаря им, обезпечивалось материальное благосостояние церквей, доставлялись удобства к свободному исповедыванию веры, защищались церкви от насилий, издавались книги в духе православия и русской народности, заводились училища и т. д.
IV.
Борьба литовцев за свою национальность 10)
править
Окончательно подавить в Литве русская начала полякам неудалось. Эти начала имели за собой давния традиции. Основы русско-литовскаго народа, его правовые устои и наследственная от дедов и отцов православная вера были слишком крепки, чтобы их можно было легко сломить. Низшие слои литовскаго народа и среднее боярство еще долго упорно держались своей старой исторической основы. Это ясно сознавали сами поляки. Жмудский каноник Матвей Стрыйковский писал напр., в 1582 году керновскому князю Зивибунду и жмудскому князю Монтвиллу:
Litwinie bracie, niezajrzyj też Rusi,
Gdyż też są niemnej sławni, zeznaż każdy musi,
Bez nich ty porządku spraw nie możesz wiedzież,
Gdyż rusacy w swych panstwach zdawna zwykli siedzież.
Mają starsze swiadectwa: Litwa zaś z nich rosła,
Gdy niezgoda u ruskich xiążat rogi wzńiosła,
A Litwa w ich ojczyznach niezgoda Ruś biedną wyjadła.
Довольно ярким доказательством влияния русской цивилизации на Литву может служить литовское боярство. Откуда явилось в Литве боярство? Боярство есть принадлежность древней славянской Руси — создание и установление первых русских князей. Когда великие князья киевские покоряли западныя русско-славянския племена и литовцев, их сопровождали бояры, служилые люди. По окончании войн, во всех побежденных западно-русских и литовских странах заместителями русской власти и правителями народа остались русские княжеские сподвижники. Так было положено начало русскому боярству на Литве. С течением времени оно сильно здесь разрослось и к XVI в. представляло большую уже плеяду, судя по встречающимся в это время литовско-русским фамилиям. — Таковы: Андреевичи, Балтромеевичи, Бартошевичи, Богдановичи, Борткевичи, Виткевичи, Володковичи, Григорьевичи, Довятовичи, Ивашкевичи, Лавриновичи, Лукашевичи, Мартыновичи, Матеевичи, Мицкевичи, Павловичи, Петровичи, Станкевичи, Томашевичи, Шимкевичи, Юревичи, Яновичи, и др. 11) В настоящее время «Виленский центральный архив древних актовых книг» занят изданием «описей» актов XVI в. «жомоитской (жмудской) земли». Вышедшие до настоящаго времени выпуски (четыре) довольно прочно устанавливают господство русско-литовской фамильной номенклатуры в крае. Акты жомоитскаго княжества, заключая в себе весьма ценные материалы для изучения его историческаго прошлаго, до 1697 г. писаны исключительно на русском языке и русским письмом-кириллицей. В древней «Жомойти», нынешним россиенском уезде, ковенской губернии, в центре Литвы, почти сплошь населенном литовцами, так полюбившими в настоящее время латиницу, некогда русский язык был господствующим 12). Во исполнение основного постановления «Литовскаго Статута» (раздел IV ар. I, пункт 4), на русском языке обязаны были писать свои донесения возные и представители власти. На русском языке происходил разбор дел на суде и записывались его решения. Он не был чужд и латинскому духовенству, как видно напр, из акта 1545 г., писаннаго кириллицей по русски, и содержащаго решение «ясновельможнаго в Бозе превелебного святобливой памяти ксендза Вацлава з Божой милости бискупа Жомойтскаго, державцы упитскаго» и многих других. Можно полагать, что и неграмотная народная масса местных литовцев-латышей вследствие культурнаго на нее воздействия русскаго элемента, была также близко знакома с русским языком. Подданные литовскаго княжества иначе не называли себя как русскими. Католики называли себя «русскими римскаго закона», а православные «русскими греческаго закона» 13). В 1387 г. Владиславом Ягайлом дарована привиллегия «русскому дворянству (шляхте) римскаго закона»; в 1445 году, Казимиром Ягайловичем такая же привиллегия дана «русскому дворянству греческаго закона».
Законы «Русской Правды» были издавна приняты и действовали в Литве, а потом вошли в «Литовский Статут», писанный русским языком, как об этом свидетельствует Лев Сапега, приготовивши по повелению короля Сигизмунда III издание статута. Вообще, лучшей эпохой русского языка в Литве были XV, XVI и начало ХVII столетия.
Но не только судебные, но и административные акты Жмуди, сохранившиеся с 1545 года, почти все до 1640 г. писаны на русском языке. Еще в 1621 г. Иван-Казимир Пашкевич писал о русских началах в Литве: «Польша процветает латынью, Литва же и Жмудь русчизною; без той нельзя обойтись в Польше, без сей (т. е. русскаго языка) будешь в Литве и на Жмуди словно дурак. Благодаря латинскому языку, Польша в состоянии говорить, Литва и Жмудь без русскаго языка существовать не в состоянии. Знай, Русь, что твоя слава разнеслась по всему свету, радуйся, русский, твоя слава никогда не исчезнете» 14).
С 1640 года в актах начинают мало по-малу употреблять и польский язык 15). Окончательное запрещение употреблять русский язык в верховных судах последовало в 1697 году. Тем не менее, в низших судах, особенно руководствовавшихся магдебургским правом, русский язык употреблялся и в XVIII веке 16). Замечательно, что не только польские короли Ягеллоны, но даже и короли из природных поляков и других наций, как, например, Стефан Баторий, Сигизмунд II и его сын Владислав IV, умерший в 1648 году, нередко издавали грамоты на русском языке.
По инициативе жмудскаго епископа Мельхиора Гедройця, жмудский каноник Матвей Стрыйковский, в конце XVI века, написал летопись Литвы и Жмуди. Стрыйковскому удалось собрать в Литве и на Жмуди, в виде материалов для своего труда, до тысячи летописей. Данилович замечаете, что показанное число летописей, найденных Стрыйковским, не надо считать преувеличенным, потому что и Шлецеру удалось некогда достать в западном крае 21 летопись, из коих 12 было печатных, а 9 рукописных. Из этой тысячи летописей, найденных Стрыйковским на Жмуди и в Литве, не было ни одной писанной не по-русски. Но главное, летописи, по словам того же Стрыйковскаго, были читаемы жителями Литвы и Жмуди издревле на русском языке 17).
Если можно было въ Литве собрать тысячу летописей, то нет сомнения, что религиозных сочинений, молитвенников, катехизисов и книжек духовнаго содержания находилось в то время здесь еще более. В XIV—XVII веках, в Литве и Жмуди было весьма много разнаго рода книг и рукописей. Факт истребления их иезуитами и поляками, уничтожившими огромныя кучи книг и рукописей, преимущественно старых по всей Жмуди и Литве, подтверждает справедливость этого положения 18). Польские писатели М. Вишневский 19) и К. Мацеевич говорят, что когда русский перевод библии Скорины, напечатанный в Праге, везли в северо-западный край, много экземпляров его пропало в дороге. Причины этой «пропажи» Вишневский и Мацеевич не показывают, но о ней не трудно догадаться.
О широком развитии в старину русских начал в Литве и на Жмуди можно судить и по делу книгопечатания. Первая польская типография в городе Вильне была основана иезуитами в 1576 году. Первая типография выпустившая славянския книги была виленская, так называемая типография старшаго градоначальника Вильны Бабича (католика), успевшая еще до 1525 года напечатать если не весь Новый Завет Скорины, то наверное деяния и послания апостольския и месяцеслов. Первая протестантская типография в северо-западном крае была несвижская, основанная князем Радзивиллом Черным, около 1558 года. В этой типографии до 1570 года печатались книги по-русски. После унии Литвы с Польшей и введения иезуитов в 1569 году, несвижская типография в 1570 году напечатала уже по польски протестантскую Библию, перевод Буднаго. В следующем 1571 году она досталась иезуитам. В том же XVI веке в Вильне работали русския типографии: Лелонга Ленчинскаго, Гарабурды и по преимуществу братьев Луки, Козьмы и Льва Мамоничей. Типография Мамоничей существовала долго и успела напечатать весьма много книг (она находилась подле Острых ворот). Была русская типография также в местечке Заблудове (белостокскаго уезда). В XVII веке были русския типографии: в Вильне, свято-духовская и базилианская, в Евье, трокскаго уезда и др. Наконец, в XVПI веке русския книги печатали в супрасльском монастыре (белостокскаго уезда).
Что касается в собственном смысле литовской печати, то начало ее восходит к изданиям XVI века, предпринятым реформатскими деятелями Германии в Витенберге и Кенигсберге 20). Но когда собственно вышла первая книга на литовском языке, до сих пор ученым точно установить не удалось. По розысканиям Вольтера, известнаго знатока литовской истории и библиографии, наиболее достоверным основателем литовской литературы является Станислав Рапагелон (по русски Рафаллович), по латыни Stanislawus Lituanus, из мест. Кульвы, близ Жейм, ковенской губернии, приобревший в Кракове степень баккалавра и изучивший богословие в лютеранском виттенбергском университете (в 1542—1544 г.). Он сочинил духовные стихи на тему о спасительности Рождества Христова и страстей Спасителя, для произношения на богослужениях в пасхальные и рождественские дни. Песни эти напечатаны были Мосвидом в «Катехизисе» 1547 года и в книге евангелических песнопений Лазаря Зенгштока 1612 г.
В 1595 году вышли «Katechismas» Якова Ледесмы в литовском переводе жмудскаго каноника Николая Даукши и его же «Trumpes Budas pasisakimo, arbА izpazinimo nudemiu» — краткое наставление для исповедывающихся. Кроме того, при содействии Даукши издана «Пастилла Католическая» или сборник проповедей, направленных против лютеран, кальвинистов и др. (изд. 1599 г.) 21)) Эти сочинения и перевод Даукши, как и «Постилла» напечатаны, по указанию в заглавии, в Вильне. Друкарь не назван, а вместо него на обороте заглавнаго листа помещен знак ордена Иисуса с надписью: «nomen Jesus ante… permanet». «Катехизис» и «Постилла» 1599 года печатались, повидимому, в типографии виленских иезуитов.
В этих произведениях литовских писателей, по изследованию Вольтера, сказалось влияние не только польской, но и чешской письменности. Шрифт изданий весьма пестр, причем тщательно соблюдается оригинальная система литовскаго ударения. Как печатное произведение, катехизис и постилла, несмотря на множество опечаток, являются трудом кропотливым, и с внешней стороны не лишены художественнаго вкуса. Замечательно в историко-литературном отношении предисловие к постилле, написанное по-польски и излагающее претензии литовцев на самобытную словесность. Вину за то, что народ коснеет в невежестве, и вековых предразсудках Даукша возлагает на духовных пастырей, презирающих литовскую речь. Подражение польской речи и презрении к самобытности родного языка Даукша сравнивает с смешением голосов зверей и птиц. — Что было бы, пишет Даукша, если бы козел стал реветь по-львиному, ворон петь по-соловьиному и т. д. Лишить народ его языка, равносильно тому, что с неба снять солнце, разрушить мировой порядок, уничтожить жизнь и славу. Даукша, впрочем, не возбраняет землякам изучение иностранных языков, особенно польскаго, с которым литовец, вследствие унии, сроднился, но вместе с тем Даукша возмущается пренебрежением родной речи. Даукша впервые воплотит, на печатном станке самобытное литовское правописание и, благодаря этому, явился для Жмуди и Литвы первым национальным писателем. Его система изображения звуковых оттенков литовской речи, в особенности ударений, настолько точна и замечательна, что петербургская академия наук признала полезным переиздать это произведение. Литовския книги, изданныя в Вильне, не предназначались для народнаго чтения, а скорее для распространения среди местной шляхты и сельскаго духовенства. Чисто народные учебники являются на литовском языке только в ХVIII — XIX веках.
Э. Вольтер, специально изучивший историю литовскаго книгопечатания в XVI в., приходит, между прочим, к таким интересным выводам по этому вопросу.
1. Книги литовския печатались в XVI в. сначала в Кенигсберге, а с 1590-х годов в Вильне.
2. Основателем литовской литературы следует признать Станислава Рапагелона.
3. До 1598 года литовския книги печатались только для протестантов аугсбургскаго вероисповедания, а с 1598 для кальвинистов, но с текстом польским. Иезуиты же в Вильне, как показывает катехизис 1595 года, еще ранее кальвинистов прибегли к употреблению литовского языка, в целях более успешной католической пропаганды на Литве и Жмуди.
4. Первоначальная литовская азбука и правописание сложились под влиянием немецким.
5. Литовская письменность на Жмуди и в Вильне возникла под влиянием литовской народнической партии епископа Гсдройца, стоявшей, между прочим, за выбор в короли Генриха Валуа, и составляет повидимому результат национальнаго возрождения жмудско-литовской шляхты, в противодействие тенденциям полонизма, сказавшимся после Люблинской унии.
6. Первыя литовския книги, при общей безграмотности простого народа и отсутствии выработанной системы правописания, предназначены для образованной части местной шляхты и духовенства.
7. История литовской письменности и ее возникновения мало выяснена, за неимением книг, некогда существовавших, но, по-видимому, безследно утраченных, и по отсутствию вообще точных библиографических розысканий по этой части. Со времени выхода первой литовской книги, появившейся в свет в 1547 году, и до XX столетия литовских книг было напечатано не более 138, да и те истреблялись католическим духовенством, которое в национальной литературе литовцев усматривало начало протестанства.
Но, истребляя русско-литовския книги, иезуиты в то же время предприняли не мало мер для просвещения Жмуди.
В 17 веке, на Жмуди иезуитами были устроены при каждом костеле миссионерские посты, — миссии. Жмудь наводнилась иезуитскими монастырями и коллегиями. — В Ворнях, Крожах, Жодишках, в Мерече, Динабурге, Илукште, Митаве и Риге находились иезуитския коллегии, где жило нередко по 75 иезуитов при одной коллегии. В том же XVII веке, местечко Кейданы обращено было Радзивилами в Афины литовской народности. Там построена кальвинская церковь, в которой все богослужение совершалось на литовском языке. — В 1625 г. основан известный своим влиянием лицей, при котором находилась значительная библиотека. — В 1650 г. основана типография, в которой печатались и книги на литовском языке 22).
Не ожидая большого успеха от искусственной полонизации Литвы, иезуиты предприняли другую политику для ослабления русских начал в крае. Они пытались пробудить среди литовцев национальное самосознание, надеясь таким образом вызвать в них недовольство русскими традициями, идущими вразрез с этим самосознанием. Новый курс национальнаго самосознания в Литве представляет очень интересное явление. Он особенно ярко проявился в первой половине XVII в. Иезуиты стали доказывать встречному и поперечному простолюдину, что он — не русскаго происхождения, а литовскаго, и что на нем лежит священный долг усвоить себе литовский язык. В Вильне, центре русской народности, в костеле св. Иоанна они стали произносить, в перемежку с польскими проповедями, и проповеди на литовском языке. Проповедником, поучавшим по-литовски, был иезуит Константин Ширвид, который, по словам польских писателей, учил вере и литовскому языку не только в костелах, но и в деревнях, хижинах и на дорогах. Ширвид скончался в 1631 году, и иезуиты объявили его святым, чтобы тем сильнее убедить народ в необходимости усвоить себе литовскую народность. Тоже делалось и с другими литовскими проповедниками 23).
Одновременно с иезуитами созидать литовскую народность принялись и прусские, остзейские немцы и многие пришельцы из Германии. Кальвинисты, успевшие насадить свое учение на русском языке, теперь вместе с иезуитами, тоже стали распространять литовский язык. Брожение умов в конце ХVI и в XVII веке в Литве и Жмуди было так велико, что даже жмудский епископ Петкевич и все ксендзы, за исключением шести, не устояли при своей вере и приняли протестантизм 24).
Чтобы подавить окончательно славяно-русския традиции в Литве и Жмуди, иезуиты и поляки с начала XVII века взяли цензуру в одних местах в свои руки, в других — под непосредственное свое влияние. Ни одна книга не могла быть напечатана помимо их разрешения. Ими была устроена повсеместная ревизия библиотек. Все, что не нравилось иезуитам и полякам, что не согласовалось с их целями было безпощадно истребляемо. Если же оставлялось какое-либо сочинение, то оно подвергалось переделке и подделке. Даже древние классики, употребляемые в учебных заведениях, не остались без изменения тех мест, какия не нравились иезуитам.
Им удаюсь овладеть книгопечатанием. В излишней ревности они старались мешать печатать даже и ксендзам, не принадлежавшим к иезуитской и польской партии. В деле уничтожения и сожигания книг особенною известностью пользовались виленский епископ Валериан Протасевич и Георгий Радзивилл. Известно, что иезуитский воспитанник, — Радзивилл Сиротка истратил громадную сумму денег на приобретение для сожжения письменных памятников. Но делу уничтожения типографы известны также своим усердием более других Б. Мацеевский, Шишковский и Косцелецкий, епископ Акакий Гроховский всю свою жизнь собиравший, неразбирая средств, письменные памятники и книга, чтобы предать их огню 25).
За то цель была достигнута: в Литве и на Жмуди, где издревле говорили по-русски, поляки изгнали русский язык из своих учебных заведений, по преимуществу во время Сигизмунда III 26).
Политика пробуждения национальнаго сомосознания в Литве хотя и привела к желанным для иезуитов результатам, — ослабления русских начал, но осложнилась одним крупным нежелательным для польских деятелей явлением. Благодаря ей создалась в Литве и Жмуди сильная литовская пария католическаго духовенства. Находясь в постоянном общении с иезуитами, эта партия усвоила приемы последних и стала оказывать сопротивление польско-католической партии. Так как литовская пария р.-католическаго духовенства была весьма сильна в Литве до конца XVIII века, то чтобы ее подавить, польское правительство стало посылать в Литву ксендзов родом из Польши. Это вызвало большое неудовольствие среди литовцев. Несогласия по этому поводу между поляками и литовцами доводили иногда, до вооруженных столкновений. Так напр. когда польским правительством и римским папою был назначен в Вильну на епископскую кафедру известный Бернард Мацеевский, то р.-католическое духовенство северо-западнаго края, несмотря на папския буллы, вооруженною рукою не позволило ему занять епископскую кафедру, только потому, что он был поляк. Точно тоже было с Домашевским и Воронецким, назначенными польскою партиею епископами на Жмуди, и с другими. Чтобы спасти северо-западный край от ксендзов-поляков, посылаемых в этот край польскими деятелями, р.-католическое духовенство северо-западнаго края, собравшись в 1685 году на собор в Вильну, просило польскаго короля не присылать в северо-западную Русь ксендзов родом из Польши, потому что они вредны для края.
В этой любопытной истории борьбы поляков с литовцами из за национальнаго пробуждения литовцев, заслуживает внимания тот факт, что несогласие двух партии р.-католическаго духовенства в северо-западном крае, повидимому существовало и в среде иезуитскаго ордена, насколько об этом позволяет судить история с изданием некоторых научных трудов в Вильне. Профессор виленской академии — немец Прейшофф, печатая в 1707 году историю виленской академии, не пожелал поместить целиком сообщения А. В. Кояловича о том, что иезуит В. Фабрицкий читал в академии богословие не только по-латыни, но даже и на церковно-славянском и русском языках, он выбросил слова «и на русском», — а оставил только «на славянском». Другой профессор той же академии, один из известных р.-католических богословов XVIII века, Иоанн Пошаковский, родом из северо-западнаго края, в своем иезуитском месяцеслове на 1740 г., говоря о том же факте, утверждает, что Фабрицкий читал богословие только на латинском и на русском языках — («w Russkim języku») и присовокупляет, что, употребляя русский язык в р.-католичсском богословии, Фабрицкий принес католической церкви пользу не меньшую той, какую принесли католические богословы, читавшие на латинском языке.
Но партия литовская, конечно, была слабее польской, и Литва подверглась сильной полонизации. Неудивительно. Все шансы были на стороне поляков: уничтожение между Польшей и Литвой внешних преград (границ), высший уровень польской культуры, сильное влияние польскаго духовенства на Литве, которое все литовское отожествляло с языческим и как таковое презирало. Почти весь цвет литовскаго народа (дворянство) сделался достоянием польской нации.
Преследования русской народности проходили безнаказанно для поляков до вступления на русский престол Императрицы Екатерины 2-ой (1762 г.) Екатерина 2-я, в союзе с Прусским королем, разделила Польшу и возвратила России отобранныя от нея русско-литовския области.
Лишившись политической самостоятельности и потеряв окончательно литовския провинции, поляки все-таки не оставили в покое литовцев. Ополячение Литвы шло быстрыми шагами и после разделов Польши. Некоторые изследователи приходят даже к выводу, что в сравнительно недолгий период 1795—1833 годов Литва более ополячилась, чем в течение XVII и ХVIII в. В продолжение этих веков распространение польскаго языка было заметно только в высших слоях общества. — Крестьяне и мещане употребляли свой родной язык — литовский и белорусский.
С конца XVIII века полонизация быстро захватывает и низшие классы общества в Литве. Только в конце XVIII столетия, после падения Польши, представители польскаго общества поняли вес значение языка, как связующаго звена, народности, и начали распространять его. В 1800 г. в Варшаве было основано с этою целью литературное общество «Towarzystwo Przyjaciół Nauk».
По понятиям поляков, крестьяне, на которых шляхта всегда смотрела свысока, как на «быдло», не могли быть носителями польщизны. В крестьянстве паны видели лишь плебейскую массу, чуждую политическаго значения, но необходимую в государственном механизме, для того, чтобы доставлять необходимые для казны подати.. Лишь после падения Польши поляки яснее, чем когда-либо сознали огромное политическое значение народа — как проводника политических воззрений и принялись за его воспитание. Для утверждения крестьян в католичестве иезуиты старались пользоваться их знанием русской грамоты и издавали для них катихизисы, молитвенники, религиозныя песни и р.-католич. требники на русском языке. Кроме того, по свидетельству Лукашевича, ими были изданы в большом количестве брошюры, подметныя письма и пасквили, писанныя на русском языке. 27)
Польская записка («Projekt na wygubienie Rusi») об искоренении русских начал с 1717 года сделалась настольною книгою польских помещиков в Литве. Пользуясь своей властью, они запретили крестьянам обучение русской грамоте. В инструкциях, даваемых экономам и управителям имений, строжайше приказано было смотреть за тем, «чтобы крестьянския дети занимались не книгами, а плугом, сохою, бороною, цепом.» 28)
Но не дремали и литовцы. Пропаганда в пользу их народности шла своим чередом. В начале XVIII века литовский язык употребляли только жители Жмуди, то-есть тельшевскаго, шавельскаго и россиенскаго уездов. К 1/2 ХVIII века, кроме этих уездов, по-литовски говорили уже жители северной части Сувалкской губернии, ковенскаго, вилкомирскаго, поневежскаго и части Новоалександровскою и свенцянскаго уездов, в трокском уезде около местечка Мереча и Олькеник, и в Лидском, около местечка Начи. В уездах же динабургском, режицком и отчасти люцинском постепенно завоевывает права гражданства латышский язык. Если сличить нынешнюю територию, на которой употребляется литовский язык, с територией, в черте которой тот же литовский язык употреблялся около 1700 года, то увидим, что в течение этого времени литовский язык успел распространиться на територию вдвое большую. Замечательно что жители собственно Жмуди, т. е. тельшевскаго, шавельскаго и россиенскаго уездов, успевшие олитвиться в конце XVII и в начале ХVIII веков, а следовательно и забывшие о своем русском происхождении, называют этих новых литовцев гудами т. е. русскими, и не считают их принадлежащими к литовскому племени. 29) По словам известнаго историка Лелевеля и других польских писателей, названия деревень ковенской губернии Гуды, Гудышки, Гудырви, Гудловские, Гидели, Гудсоды, Гудкальни, Гудвицы, Гудаки, Гутков и т. п. означают тоже, что слова русский, русские, и показывают, что жители этих деревень оставили употреблять русский язык позже жителей других деревень ковенской губернии, и поэтому получили нынешнее свое название, когда слова гудас т. е. русский, стало у поляков бранным словом.
Издательская литовская литература усилилась, хотя и не в пределах России, — где запрещено было печатать по-литовски, а за границей, преимущественно, к Германии. В конце прошлого столетия, по преимуществу же в нынешнем XIX веке, издано на литовском языке, сравнительно с прежним, весьма значительное число народных книг. По-литовски писали народныя книги: Рупейко, епископ Волончевский, Пашкевич, Незабитовский, Дроздовский, Станевич, Акелевич, Визгирд и другие. Авторы литовских книг имеют в виду создать один общий литовский язык (так как говоры литовские очень разнообразны) и сблизить жмудинов с поляками, убедить литовцев, что им необходимо держаться и слушаться поляков.
Когда в 1803 г. был открыт в Вильне университет, польские представители прибыли в литовскую столицу и сумели организовать университет на чисто польских началах, ставя его на страже польской науки и литературы в Литве. Это не был обыкновенный университет, это было скорее самостоятельное министерство народнаго просвещения. В его ведении находилось все народное образование в современном Северо- и Юго-западном крае. Из Виленского университета вышли такие крупные научные и литературные деятели, как Мицкевич, Крашевский, Лелевель, Одынец, Зан, Ходьзко, Чацкий, Домейко, Чечот, Колонтай и много других. Поэтому нет ничего удивительнаго, что этот университет, закрытый в 1833 г., в течение 30 лет своего существования более ополячил западный край, в том числе и Литву, чем польское господство в продолжение 200 лет. 30) Польско-латинский алфавит получил такое право гражданства в литовской литературе, что такой литовский поэт, как Адам Мицкевич, коренной литовец, литовский народный певец, изливает свои поэтические вдохновения не на литовском языке, а на польском и становится польским патриотом.
Проводниками литовской народности были между прочим и литовские училища. До 1864 года правительство не обращало внимания на литовские приходские училища. Благодаря этому, в Жмуди и Литве, в приходах и деревнях, польские деятели старались основывать литовские училища, в уверенности, что эти училища, при первом благоприятном для польщизны случае, не трудно будет обратить в польские. В период времени с 1795 по 1864 год, количество литовских училищ особенно усилилось. Они устраивались поляками не только при костелах, но почти в каждой деревне. На ряду с литовским языком, здесь обучались, конечно, и польскому языку. Ксендзы в Литве стараются произносить проповеди в один и тот же день и по-литовски, и по-польски.
Восстание 1831 г., вспыхнувшее и в Литве, способствовало еще большему смешению литовского народа с польским. Сама нация, т. е. народная масса, находясь в крепостной зависимости, тогда как будто не существовала. Она была прикрыта высшими слоями того же народа, которые были совсем ополячены. Это-то исчезновение всего народа под тонким покровом высших слоев и было главнейшей причиною отожествления литовскаго народа с польским.
В 1832 году Высочайше повелено было в Ковенской губернии, при обучении вере р. католиков употреблять не польский язык, а литовский (самогитский) и с этой целью тогда же приказано было перевести на тот же литовский язык и католический катехизис. Несмотря на то, что это повеление было повторено и в 1852 году, — оно не исполнялось до последнего польского мятежа 1863 г.
Памятное восстание 1863 г., распространившееся и на Литву, окончательно опутало литовский народ польской мглой, которая не рассеялась, к сожалению, и до сих пор. Еще и теперь она настолько густа, что мешает русскому обществу и правительству узнать литовский народ со стороны лучших его национальных качеств. Желание ускорить располячение литовского народа побудило графа М. Н. Муравьева-Виленского издать в 1864 г. распоряжение о печатании литовских и жмудских книг русским шрифтом. 31) Как выяснено в настоящее время, гр. Муравьев имел в виду возвратить литовцев к тем русским историческим началам, которыя некогда были коренными в Литве. Но литовцы из за национальнаго чувства сепаратизма, воспитаннаго среди них польской политикой, не приняли кириллицы. 32) Распоряжение Муравьева, вызвавшее циркуляр министра внутренних дел цензурному ведомству от 13-го сентября 1865 года, не оправдало тех видов, какие преследовались русской политикой. Оно не только не послужило к располячению народа, но уничтожило совершенно литовское книгопроизводство в империи, где живет главная масса литовскаго племени, и перенесло его в Пруссию, где живет немного литовцев, или в Америку, где их всего 300,000. Трехсотлетняя привычка литовцев к латинскому шрифту была причиною того явления, что население не читало книг, изданных русским шрифтом, считая их еретическими, и делало все усилия, чтобы приобресть контрабандою литовския книги, напечатанныя за границею латинскими буквами, несмотря на конфискацию их, на штрафы держателей и аресты сбытчиков. О степени распространения в литовских губерниях иностранной литовской печати можно судить по тому, что между 1891 и 1902 годами таможни конфисковали 173,000 экземпляров литовских книг, и вероятно не меньше их конфисковано полицией. Литовских молитвенников печаталось в год более 30,000 экземпляров и они продавались по 2 рубля, тогда как напечатанные русским шрифтом и стоющие по 20 — 30 коп., грудами лежали в лавках, не находя себе сбыта. С 1864 года по 1891 год издано русским шрифтом всего 25 книг, в том числе буквари, учебники, молитвенники и несколько книг научнаго и белетристическаго содержания, тогда как за границею напечатано в это время более 700 книг и газет. Издатель литовскаго патриотическаго альбома в Америке, А. Mikulas, говорит: «В 1883 году литовским патриотам удалось начать издавать в Германии ежемесячный журнал „Auszra“, за которым следовал длинный поток книг и периодических изданий, которыя распространялись широко по всей Литве специально устроенною тайною почтою. Охрана, русско-германской пограничной черты и самыя строгия наказания тех, у кого найдены литовская книги, ни к чему не привели».
Таким образом литовский народ, не желавший быть ополяченным и боровшийся с польскими патриотами Северо-Западнаго края, поставлен был в необходимость получать свою умственную пищу контрабандой из-за границы, на что не был осужден ни один народ, живущий под скипетром Русскаго Государя. Правда, литовская интеллигенция учится в русских школах и университетах и ей открыта русская литература. Но если литовская литература существует уже в течение 350 лет, то, фактически запрещая ее в Империи, русское правительство делало ее особенно привлекательною для мыслящих и развитых литовцев, тем более, что и наша Академия Наук печатает свои научныя литовския издания не русским, а латинским шрифтом. Приложив столько забот к управлению литовскою буквой, мы упустили из нашего влияния литовский дух, долго питавшийся зарубежной литературой, иногда враждебной русскому народу и его имперским интересам. Эти соображения и побудили русское правительство даровать литовцам право печатать свои произведения на своем языке (Высочайший указ 1904 г.). Освобождение литовско-латинского письма от тяготевших на нем запретительных мер дало возможность живущим в Империи литовцам просвещать своих родичей, уяснять им их положение среди других народов Империи, примирять их потребности с потребностями русского народа.
Примечания
править1) Из изследований о литовских летописях заслуживают внимания: "Latopisiec Litwy i kronika ruska, — z rękopisu sławianskiego przepisane. Ign. Danilowicza. Wilno 1828 г. «Kronika Litewska» (перевод с летописи Быховца) у Нарбутта в его сочинении: «Pamiętniki do dziejow litewskich». Wilno 1846 г. «Хронологическое показание доисторических событий отечественной истории в Виленской губ. до 1852 г.» Киркора. «Памят. кн. Вилен. губ.» за 1852 г. «О литовских летописях» Даниловича «Жур. Мин. Нар. Пр.» 1840 г. ч. XXVIII стр. 70 — 114. Летописныя литовския сказания изследовали: Стрыйковский, Бодянский, Куник, Смолка, Шараневич, Лелевель и др. Тохомиров И: «О составе западно-русских, так называемых литовских летописей» — «Журн. Мин. Нар. Пр.» 1901 г.
2) Lelewel J. «Narody na ziemiach słowianskich przed powstaniem Pstski» str. 290—292. Danilowicz: «Skarbiec dipłomatów papiczskich…» ro. l 38 — 39. Petrus Dusburgensis: «Chronicon Prusiae», pars II, сар. 7.
3)Языческая Литва основательно изучена Ярошевичем в его труде: «O stanie Litwy do przyjęcia wiary» 1834 г. Бутвилович: «Опыт истории языческой Литвы» — «Вестн. Зап. России» 1870—1871 г.
4) Сведения о Рингольде: Боричевский — «Великий князь литовский Рингольд». «Военный эицикл. лекс.» т. XI; Михневич: «Рингольд — первый великий князь лптовский». — «Ковенския Губерн. Вед.». 1857 г. № 32. Опыты объяснения имен вел. князей литовских в статье Юревича, «Чт. Общ. Ист. и Древн. Рос.» 1883 г. III.
5) О Гедимине — Филевич: «К вопросу о борьбе Польши и Литвы за Галицко-Владимирское наследие» в «Журн. Мин. Нар. Пр.» 1889—1891 г. Вышло отдельным изданием. Никитский: «Кто был Гедимин» «Рус. Стар.» 1871 г. IV.
6) Об Ольгерде у Антоновича: «Монографии по истории западной и юго-западной России». Stadnicki К: «Olgierd i Kiejstut» Lwow. 1849 г. Характеристика Ольгерда и Кейстута у Антоновича в «Монографиях», и у Иловайского в «Истории России», также у С. Соловьева.
7) «Борьба культур и народностей в литовско-русском государстве в период династической унии Литвы с Польшею». Дашкевича «Киевск. унив. изв.» 1884 г. № 12. Его-же: «Литовско-русское государство». Киев. 1886 года.
8) Jaroszewicz: «Obraz Litwy…» t. III, р. 73.
9) Ястребов М., «Иезуиты; их педагогическая деятельность в Польше и Литве». — «Труды Киевск. Дух. Акад.» 1869 г. № 2.
10) Белорусс: «Судьбы русскаго языка на Жмуди». «Русск. Вестн.». 1869 г. № 6. Козловский: «Судьбы русскаго языка в Литве и на Жмуди». «Вестн. Зап. Рос.» 1869 г. № 10, 11, 12. Боричевский: Акты, относящиеся к истории Западной России".
11) Спрогис И. Я.: «Русский язык в юридической письменности Литвы». «Нов. Вр.» 1901 г. № 8988, Ляцкий: «Значение литовского языка в вопросе о происхождении Руси». Боричевский: «О происхождении названия и языка литовского народа» — «Жур. Мин. Нар. Пр.» 1847 г. ч. LVI.
12) «Боярское сословие в Литве» (истор. очерк) — «Виленск. Вестн.». 1898 г. № 21.
13) Harasiewicz M. «Annales Eccles. Ruth.» р. 155.
14) Текст Пашкевича в «Собрании древних грамот и актов городов Вильно, Ковно, Трок…» Вильно 1843 г. (в русском и польском тексте).
15) Jaroszwicz: «Obraz Litwy»… t. 1, р. 144.
16) В 4 пункте «Projekta na wygubienie Rusi» (1717 г.) говорится «Trzeba pilnośc miec a żeby wszelkie dekreta z Magdeburgu i inne piśma po polsku, a ne po Rusku wychodzily».
17) Maciej Stryjkowski: «Kronika polska, zmudska i wszystkiej Rusi», t. I, р. 354.
18) Jaroszewicz: t. III, р. 107.
19) Wiszniewski: Historia liter. pols." I—VIII. m. Warszawa. 1840 г. р. 478.
20) П. Кеппен: «Материалы из истории просвещения в России» СПБ. 1827 г. (По этим материалам русские филологи впервые познакомились с литовским языком). Сыромятников: "Вопрос о литовской письменности «Новое Вр.». 1903 г. 9698.
21) «О переиздании литовской Постиллы Николая Даукши 1595 г. „Изв. Им. Ак. Наук“ 1901 г. стр. LVII — LIX. Балтромайтис — библиография 518.
22) Kojalowicz: Miscellanea rerum ad statum ecclesiasticum in Magno Lith. Ducatu»… р. 101—105.
23) Jaroszewicz: «Obraz litwy»… III t., 115—116 р.
24) Козловский: «Судьбы русс. языка в Литве». «Вест. Зап. Рос.» 1896 г. № 10, стр. 10 — 15. Jaroszewicz: III t. 104—105.
25) Ярошевич, — «Obraz Litwy», t. III, стр. 107—108.
26) Dzieła T. Czackiego. t. I, р. 75.
27) łukaszewicz: «Dzieje koscolow wyznania Helweckiego w Litwie» t. I, р. 88 — 89.
28) Harasiewicz: Annales Eccles Ruth. р. 160. Об учебных заведениях в Литве до присоединения ее к России в «Журн. Мин. Пр.» Ч. СХVI. 1.
29) Lelewel J. «Narody na ziemiach sławianskich.» р. 278. 289—290.
30) Шолкович: «Польская пропаганда в учебных заведениях Сев.-Зап. края». Сборник Шолковича 1886 г. Об ополячивании литовцев и о литовской печати — в статьи — «Ненормальныя явления в жизни народной школы северо-зап. края» — «Русс. Обоз.», 1897 г. I и II.
31) Манифест об освобождении от крепостной зависимости 1861 года был издан на двух паралельных текстах: русском и литовском. Библиографическая редкость, хотя в 1861 г., текст манифеста был в каждой приходской церкви.
32) Эта мысль в связи с историческими задачами Литвы и Жмуди проведена между прочим в статье И. Я. Спрогиса, напечатанной в латышской газете. «Bals» («Голос» № 26, 1904 г.) под заглавием.
IV.
Современная Литва. Природа страны. Археологическия раскопки 1)
править
Собственно литовцы живут в настоящее время главным образом в Ковенской губернии (574, 853 и жмудин 444, 421), затем в Сувалкской (304, 548 чел.) и Виленской (297, 720 чел.) 2), отчасти в могилевской (3,000 чел.), гродненской (3,366 чел.) и в Пруссии (106,230 чел., по переписи 1900 г.)
По последним статистическим данным, всех литовцев в пределах русской империи 3,094,469 чел., считая в том числе собственно литовцев 1,210,510 (0, 96 % общаго числа населения в России), жмудинов 448,022 (0, 35 %) и латышей 1,435,937 (1, 14 %). Жмудины, несмотря на близкое этнографическое родство с литовцами, не смешиваются с последними. Статистиками последней переписи (1897 г.) отмечено почти полное отсутствие жмудинов в уездах, населенных литовцами.
Если иметь в виду литовския губернии, то общее количество населения в них выражается в следующих цифрах: в Ковенской губ. 1,544,564 д. (752,051 м и 792,513 ж.), на квадрат. версту — 43,74 %. В Сувалкской — 582,913 чел. (287,843 мущ. и 295,070 женщин), на квадратн. версту 53,85. В виленской — 1,591,207 ч. (790,880 м, 800,327 ж.), на квадрат. версту — 43,21 %. В гродненской — 1,603,409 ч. (805,833 м и 787,576 женщ.), на квадрат. версту 47,30 %.
Население нынешних трех литовских губерний очень смешанное. Оно состоит из литовцев, жмудинов, белоруссов, евреев, поляков, немцев, татар, малоруссов, караимов и др. В частности, если признаком принадлежности к тому или к другому этнографическому племени ставить родной язык, то состав населения в ковенской губернии выразится в таких статистических данных. Литовцы и жмудины составляют 2/3 населения (первых — 37,22 %, вторых — 28,80 %), латышей в губернии — 2,28 %, евреев — 13,73 %, поляков — 9,04 %, великорусов — 4,72 %, белоруссов — 2,45 %. В сувалкской — литовцы 52,24 в губернии и 9,21 в городах, поляки — 22,99 % в губ. и 26,85 в город., евреи — 10,14 в губ. и 40,01 в город., белоруссы — 4,56 в губернии, 0,92 в город., великорус. 4,20 в губер. и 15,36 в городах. В виленской губ. белоруссов 56,05 %, литовцев — 17,58 %, евреев — 12,72 %, поляков — 8,17 %, великоруссов — 4,94 %. Литовцы в виленской губернии преимущественно живут в деревнях (19,80 %) В городах их незначительный % (3,1 %). В гродненской губернии: белоруссов — 43,97 %, малоруссов — 22,43 %, евреев — 17,37 %, поляков — 10,08 %, великоруссов — 4,62, немцев — 0,64 %, литовцев — 21 % и др. В действительности в северных уездах гродненской губ. литовцев гораздо больше, но они говорят не на литовском языке.
В Литве, как и в других областях России, замечается численный перевес женщин над мущинами. Для ковенской губ. этот перевес выражается в таких статистических данных: на 1000 мущ. приходится 1077 женщин (мущ. 48,14 %, женщ. 51,86 %); в уездах виленской губернии (без городов) на 1000 мущ. приходится 1156 женщ. В гродненской губернии количество мущин и женщин приблизительно одинаково. В некоторых городах количество мущин превышает число женщин. В Ковне напр. 667 женщин приходится на 1000 мущин. Объясняется это тем, что города в Литве являются местами стоянки войск.
По вероисповеданиям население этих главных литовских губерний исчисляется таким образом:
Только в гродненской губернии православные составляют подавляющее большинство. В ковенской и виленской губ. население преимущественно держится римско-католическаго вероисповедания.
Климат Литвы в общем очень капризен и приноровиться к нему местнымъ, напр., земледельцам стоит большого труда. Свинцовыя тучи быстро заволакивают лазурное небо. Прекрасная погода здесь неожиданно и быстро сменяется ненастьем, холода теплом… Мелководныя речки вздуваются как в половодье, становятся мутными и сильно бурлят в течение нескольких часов. Дороги покрываются грязью, расползаются насыпи, канавы, расшатываются мосты. Иногда в течение суток произойдет несколько резких перемен. В общем климат Литвы следует признать умеренным. Близость к морю значительно ослабляет суровость зимы. Но этому же соседству Литва обязана значительными холодными северо-восточными ветрами. Средняя температура года 6,17R R.
Литовския реки вскрываются обыкновенно в средине марта, замерзают в первых числах декабря.
По своему характеру страна представляет то холмистую, то равнинную местность. Высоких гор в Литве нет. Между холмами кое-где проглядывают озера с сухими берегами. Равнины литовския обыкновенно болотистыя, — на их месте когда-то были большия озера. Постепенная вырубка лесов повела за собою осушение болот и озер. Встречаются торфяныя болота с кое-где разбросанными по ним мелкими озерками, прудами, где много разной водяной птицы и рыбы — карасей и линей. В ковенской губернии таких озер более 700. Они составляют 1/40 часть площади всей губерний. В одном новоалександровском уезде до 400 озер. В виленской губернии тоже около 400 озер; в этой губернии находится самое большое из озер — Нарочь — 16 верст длины и 12 верст ширины. Жители считают это озеро священным. Старожилы помнят, что когда в 1849 году, здесь был неурожай и голод, на озере случались частыя бури. Нарочь так волновался, что выбрасывал на берег массы мелкой рыбицы-уклейки. — Жители собирали ее и питались во все время голода. Это обстоятельство еще более подняло священное значение озера в воззрениях народа. В дисненском уезде по берегам реки Дисненки, тянется болото пространством в 900 кв. верст, а около г. Вильны в нынешних рудзишских лесах, сохранились еще остатки Рудницкой пущи, которая тянулась от г. Вильны вплоть до Немана. Прежде водный уровень Балтийскаго моря стоял выше и воды на всем польско-литовском побережье Балтики разливались шире. Письменные памятники средних веков упоминают о судоходности некоторых литовских рек, ныне вовсе не судоходных, и о совершенно исчезнувших реках, не оставивших своих имен даже местным урочищам, о необыкновенных разливах рек от проливных дождей, пагубно отзывавшихся на полях земледельца. В виду таких почвенных особенностей края, древние литовские города, по картинному выражение Киркора, представляли из себя подобие островов, окруженных непроходимыми трясинами и болотами. Города эти, обыкновенно основывались или среди вереницы озер, соединенных между собою непроходимыми топями или среди таких зыбучих мест, которые едва удерживали только тяжесть звериной лапы, да — легкой обуви пешего литовца.
Царицей литовских рек безспорно следует назвать Неман который, словно лептой, обвил старую Литву и представляет много живописных уголков. В своих верховьях он представляет бурливую реку… В среднем течении идет тише, а к морю становится совершенно покойной рекой, доступной для судоходства. — Живописные уголки Немана воспеты многими литовскими и польскими писателями (Мицкевич, Сырокомля, Поль). Особенно поэтичен тот уголок в ковенской губернии, где две красивыя литовския реки Неман и Вилия «встречаются и братски подают друг другу руки». Каменныя гряды на Немане (чертовы мосты) издавна затрудняли судоходство по реке. Из порогов на Немане, являющихся действительно бичом для сплавщиков леса, замечательны Гог в верхнем течении реки и Бичи, недалеко от м. Румшишки. Гог и Бичи это своего рода Сцилла и Харибда для сплавщиков леса. Белоруссы-плисаки говорят: «Як выдзешь целым с Гога — хвали Господа Бога, а як проедзешь Бичи, — гроши личи».
Вопрос об очистке реки Немана от «чертовых мостов» давно занимал как польское, так и русское правительство. Для этой цели в конце XVIII в. выписывались из Англии водолазы. В 80-х годах прошлаго столетия начались решительныя работы по очистке и выправлению русла Немана от камней посредством динамита. Работы продолжаются и до настоящаго времени.
Долины и берега Немана Ковенской губернии плодородны. Замечено, что здесь под защитой гор и холмов все скорее созревает. Ковенская клубника чуть ли не первой является в Петербурге. Огородные овощи на несколько недель поспевают раньше в Ковне, чем в соседних местностях. Виноград, плохо дозревающий в Харьковской губернии, хорошо дозревает иногда в Ковенской.
Следующая затем большая и красивая река Литвы — р. Вилия (по литовски Niaris, Neris), с красивыми гористыми берегами и прозрачной быстрой водой, — ее длина до 500 верст, ширина в разных местах различна. В устье, при впадении в Неман ширина ее доходит до 30 сажен. Для судоходства она неудобна, потому что на ней множество порогов («биченят»), камней и мелей. — Глубина реки от 1 1/2 до 12 фут. Судоходство по Вилии производится только на 40 верст от устья и то мелкими судами, подымающими не более 1000 пудов груза.
В отношении очистки Вилия была менее счастлива. Во время крымской кампании, когда порты наши были блокированы и когда нужно было доставлять экстренно большие транспорты, на расчистку Вилии было обращено большое внимание. Для удобства сплава в 1955 г. на Вилии было расчищено несколько каменных гряд. Но литовцы отнеслись к своему делу по-казенному. Они взорвали, напр., большой камень «Корову», а многие меньшие камни, очень мешавшие движению, оставили. Крестьяне острили по этому поводу: «корову убили, а телят забыли».
Литовский холмистый ландшафт имеет особый колорит. Холмы не имеют здесь резких очертаний и ласкают взор мягкостью своих форм. По всей почти Литве тянутся эти лесистые песчаные холмы, не достигающее выше полутораста саженей. Кроме того, по Литве разсыпано много отдельных холмов то искусственных, то круглых, то правильной формы, называемых «пилькалне» (замковая гора). С некоторыми из «пилькалн» народ связывает много разных преданий. В новоалександровском уезде есть пилькалны высотой в сто пятнадцать саженей. Вся ковенская губерния покрыта сетью длинных курганов, имеющих вид седла и расположенных часто у истока рек и ручьев. Имели-ли они стратегическое или обрядовое значение — до сих пор пока еще не выяснено. В виленской губернии находится много городищ и более 3000 курганов. На виленский и трокский уезды приходится по 500 курганов. Главныя группы курганов расположены по течению Вилии и по близости ея. Особенно много курганных групп вокруг Кернова (в виленском уезде), м. Евье (трокскаго уезда), около Старых и Новых Трок, между жел. дор. станцией Кена и Лоша, — близ м. Сморгони (ошмянскаго уезда); вокруг м. Крева, — близ границы минской губернии у реки Березины, впадающей в Неман; — близ м. Прелай у реки Морганки, впадающей в Неман (курганы здесь обложены камнями и называются в народе «хрусты»); — в Гедройцкой волости, находятся также большия группы курганов (в одной группе до 60). При распахивании полей на этих курганах, крестьяне находят лошадиные черепа с удилами в зубах, медныя украшения от сбруи, копья, стремена, серпы, уголья, мелкия кости от черепов и золу. Из числа городищ заслуживают упоминания городища, находящиеся в м. Эйшишках и Радуни (лидскаго уезда) — первое из них имеет в окружности до 4000 кв. саж., второе поменьше. В том же уезде, на Шейбах-Поле, близ имения Костенево, городище давно уже обращено в христианское кладбище. Городища находятся также в Красном (близ Молодечно), вблизи м. Куренец и имения Генелево, вблизи имения Богданове, в Речках, вблизи деревни Короб (ошмянскаго уезда), в Ольшанах или Гольшанах которое народ называет Господнею славою, в Монтуцишках и в Креве.
«Пилькалны» всегда обращали на себя внимание археологов и ученых историков 3). Систематических раскопок в крае не было. Но производимыя в разное время разными лицами вскрытия литовских гор и холмов дали много интереснаго. Так, в подземельи Замковой горы в Вильне, был найден небольшой бронзовый идол, грубой работы, вышиною в три дюйма (хранится в Виленск. музее), сходный с бронзовым идолом, найденным в Ковне при ломке стены в квартире ксендза Фронцкевича. Идол представлял собою нагую женщину с закрытыми глазами, букетом цветов в правой руке и повязкой на животе. В Кернове, близ Вильны, был найден тоже бронзовый идол, превосходной работы, вышиною в 3 вершка. Гр. Е. Тышкевич, Нарбутт, Крашевский и другие археологи признали в нем Перкуна. Он изображен в виде старика с усами и бородой, в сидячем положении, в правой руке он держит громовыя стрелы, в левой, сжатой, видно отверстие, в которое, как полагают, влагался каменный молот. Выражение лица у «Перкуна» грозное, сосредоточенное, величавое (хранится в Виленск. музее). В 1864 или 1865 г. генерал Колодеев нашел в Немане, не далеко от Ковны, каменный, грубой работы истукан Перкуна, и подарил его Киркору. Последний доставил этот редкий памятник в Петербург, где его продали с аукциона неизвестно кому. В виленском музее хранится еще каменная нога большого истукана, найденная на Лукишках в Вильне, и подаренная музею доктором Ю. А. Тициусом. В Ландварове, близ Вильны в кургане, была найдена бронзовая котлообразная урна, висевшая на железных цепях в нише, устроенной из изразцов, а при ней меч, копья, стремя, удило и железныя шпоры. В ошмянском уезде, в местности называемой Городилово, в группе курганов, Киркором была произведена раскопка средняго кургана, отличавшагося величиною. В нем он нашел урну с пережженными костями, а над урной наружный обруч, весьма искусной и отчетливой работы. Обруч, по описанию Киркора, состоял из бронзовой дуги, покрытой серебряною пластинкою с украшениями в середине и при оконечностях из серебра, с круглыми углублениями из золота. Возле урны лежал железный меч, вчетверо изогнутый и переженный и тут же несколько копий, стремена, разныя кольца и другия части орудия и сбруи, спаявшаяся в одно и образовавшая одну массу железа.
VI.
Современный быт Литовцев
править
Быт литовцев, несмотря на значительный фактический материал, собранный в разных местах разными изследователями, в общем мало разработан и изучен. До сих пор литовцы ждут еще изследователя, который, всесторонне изучив особенности их жизни, дал бы обстоятельное и подробное описание Литвы. Слабое научное знакомство с литовцами тем более обидно для русских литовцев, что в Пруссии, где литовцев считается всего лишь 106,230 человек (при переписи 1900 г.), научное изучение быта литовцев сделало значительные успехи. Для специальнаго изучения прусских литовцев в Пруссии существует «Литовское Литературное Общество» издающее «Mittheilungen» «der litauischen literДrischen Gesellschaft». Кроме того, в Пруссии издается особый журнал «Altpreussischen Monatsschrift», посвященный археологии прусской Литвы, печатаются особые немецко-литовские песенники, издаются литовския газеты и др. 4)
Попробуем бросить общий очерк на быт русских литовцев.
Литовцы не любят жить в городах. В этом отношении они остаются верны своему историческому типу. Врожденное стремление к обособлению, основанное на очень развитом чувстве собственнаго достоинства и некотором сознании индивидуальных сил, всегда влекло и влечет их к сельской жизни. Села литовцев не велики и кажутся издали красивыми и зажиточными. Хорошия и богатыя хаты первыя бросаются в глаза наблюдателю и закрывают собою дрянныя и убогия лачужки, разсеянныя по окраинам. Литовския села и деревни вообще имеют более жизнерадостный вид, чем белорусския, поражающия своею неуютностью, бедностью, неприглядностью. Белоруссу почти чужды соображения эстетики в расположении села. Литовец заботится, чтобы его село было красиво. Он заинтересован в том, чтобы его село производило на путешественника не только впечатление достатка, но и красоты. Белорусс, обладающей средствами, постарается их скрыть. Имея достаточно денег, он иногда живет почти как нищий. Литовец не прочь показать себя с лучшей стороны. Многие литовцы, меньшаго материальнаго достатка, не желают отставать от достаточных и стараются устроить свой угол возможно удобнее.
Литовская изба стоит большею частью к улице задом. Крыльцо ее выходит во двор. Сзади избы с улицы разведен садик с несколькими фруктовыми деревьями. — Садик отделен от улицы изгородью в виде частокола или решетки. В садике растут цветы — шалфей, мальвы, настурция, гвоздика и др. Особенно любима литовцами рута. Про нее литовцы говорят, что она выросла из капель крови Христовой. Когда Христос шел на смерть на Голгофу, согнувшись под тяжестью креста, то оставлял по дороге следы пота и крови. Где упала капля крови Господней, там выростал кустик руты, и ветки его покрывались слезами, оттого то листочек руты похож на падающую слезу. Сказание — общее с малороссийским и белорусским.
Около литовской избы обыкновенно ставят несколько простых колод с пчелами. Встречаются уже, впрочем, и ульи новаго образца в виде домиков. Во дворике, против хаты стоит «свирон», то-есть амбар, — небольшое строение с навесом. — Вместо фундамента у него по углам четыре колоды. Под амбаром — обширное пустое место, пристанище собак, кур и разной домашней птицы. Гумно большею частью стоит по другой стороне дороги, на огородах, подальше от жилых помещений.
Все постройки крыты большею частью соломою под лопату, гладко. Местами кроют тесом. Ближе к прусской границе и Курляндии на крышах встречается черепица и даже железо. Окна небольшия, в 6 или 4 маленьких стекол. На окнах, выходящих на улицу, висят ставни, раскрашенныя густой синей или зеленой краской.
У бедных литовцев печи глиняныя, построенныя на деревянных рамах. У богатых — от печи через всю избу выведена кирпичная стена. В нее проведены дымовыя трубы, вследствие чего изба лучше согревается. По другой стороне сеней — небольшая комната без печи. Она обыкновенно служит кладовой. Пол в избах обыкновенно глиняный, но не редкость и деревянный.
Одеваются литовцы непритязательно. На белые тулупы, распространяющие острую вонь свежедубленной кожи, они надевают обыкновенно новыя серыя сермяги, обшитыя черной или зеленой тесемкой, без разреза сзади. Шаровары — шерстяныя из ткани домашней работы, крашенныя в поперечныя красныя, зеленыя и черныя полоски. Рубашки белыя, довольно тонкаго полотна, выпущенныя поверх шаровар, подпоясанныя узорчатым кушаком. У каждаго почти литовца на шее четки с медным крестиком и такими же медальончиками с изображениями святых. — Кроме того, они носят еще на черном шнурке «шкаплер», то-есть два кусочка чернаго сукна с вышитыми на них шелком и мелким бисером именами Иисуса и Марии. На головах фуражки черныя суконныя или шапки из поддельных барашков. Женщины носят серые шерстяные кафтаны или тулупы. Поверх тулупа надевают белые узорчатые убрусы (в роде скатертей). Головы закутывают в большой, теплый, шерстяной платок. На шее у пожилых женщин обязательно четки и шкаплер.
Все домашния и хозяйственныя усовершенствования, замена домашних изделий фабричными — проникает в Литву с запада — из Пруссии и Курляндии. Западный литовец во многом разнится от литовцев, живущих в соседстве с белоруссами. Сермяга западнаго литовца сшита лучше. Рубашку он не выпускает наверх. Вместо шапки у него иногда поярковая шляпа. Изба его чище, выбелена, извнутри и снаружи. Полы деревянные. Скот в избу уже не допускается. В саду у него груши и яблоки лучших сортов, и виден умелый уход за ними. В Литве теперь не редкость даже в избах английския печи с плитами. Бедные крестьяне не знают, конечно, никаких усовершенствований. В бедной избе даже кирпичная печь считается роскошью. Курных изб еще довольно на Литве, преимущественно у бывших помещичьих крестьян и у так называемых «огородников.»
Санитарная обстановка литовских местечек и городов, где преимущественно живут евреи, очень неприглядна. В некоторых местечках скученность населения доходит до пределов абсолютной невозможности более тесно сблизиться. Из болезней в литовских губерниях особенно распространены легочныя и болезни дыхательных органов (15 — 20 %). Относительно ковенской губернии замечено, что воспаление легких, бугорчатка, скарлатина, дифтерит дают здесь от 1,5 до 2,7 % общаго числа болезней. Болезни пищеварительных органов зарегистрованы в количестве 14,4 %.
Из физических недостатков, распространенных в Литве, главное место следует отвести глухоте и слепоте. Первая распространена особенно в гродненской губернии (36,1 % по отношению к больным), вторая в ковенской (по переписи 1897 г., 1154 слепых мужчин и 1631 женщин, на 1000 человек 180 слепых.). В этой же губернии значительное количество умалишенных — 1,556 чел. обоего пола, в сувалкской губернии умалишенные составляют 8,5 на 10,000 жителей (обоего пола). В виленской губ. слепых обоего пола 2,550 (41,4 %), глухонемых 1,683 (27,3 %), умалишенных 1,474 (23,9 %). Большинство лиц с физическими недостатками в виленской губернии оказалось в уездах — 87,29 %, и только 12,71 % в городах.
Литовския губернии преимущественно аграрныя. Население главным образом занимается сельским хозяйством. В ковенской губернии 68 % всего населения живет исключительно земледелием, в сувалкской более половины населения занимается земледелием, но питается от него около 70 %, в виленской — хлебопашестюм 73,28 %, в гродненской к земледельческому классу принадлежит 358,985 мущ. и 530,866 женщин. Количество собственно литовцев занимающихся земледелием в указанных губерниях, определяется следующими статистическими данными. В ковенской губ. — литовцев специально земледельцев — 67,024 м, 27,829 ж., (членов семей 171,125 м, 222,505 ж.), жмудинов — 67,576 м, 34,024 ж. (член. семей — 106,328 м. 156,006 ж.), латышей — 5937 м, 1806 ж. (член. семей 6682 м, 11,870 ж.). В сувалкской губернии спеиально — земледельцев литовцев и латышей 51,326 м, 18,358 ж. (член. семей 70,765 м, 116,100 ж.). В виленской — 43,906 м, 6816 ж. (член, семей 81,789 м, 123,072 ж.).
Любимая хозяйственная система — трехпольная, которую литовцы всячески стремятся улучшить. Ближе к границе и за Неманом у крестьян, живущих «колониями», встречается плодосмен. Но вообще литовцы считают трехпольное хозяйство для себя самым выгодным и утверждают, что образцовыя плодосменныя хозяйства только дорогая забава. Литовцы особенно много сеют льна, не только для себя, но и на вывоз, не обращая внимания на то, что лен сильно истощает почву.
Владение землей на Литве почти повсеместно подворное. Общинное владение и пользование землей совсем неизвестны. Каждый литовец и жмудин стремится обособиться, выделиться как можно скорее и отгородить свою хотя бы маленькую собственность. Если и складываются между литовцами товарищества для покупки земли, лесу, то такия товарищества очень недолговечны и обыкновенно кончаются несогласиями участников.
Чем ближе к границе, тем лучше обработка земли и полевыя орудия лучше. Сельскохозяйственныя орудия литовцев хотя выше белорусских, но в общем очень непритязательны. Обыкновенная жмудская соха более похожа на курляндскую, чем русская. Сошники, которые у нея заменяют нож и отвал плуга, довольно широки, остры, наклонны друг к другу и образуют род жолоба. Ею можно поднять землю от полутора до трех вершков. По реке Невяже, где земля плотнее, плаха делается шире, с одним сошником. В этой же местности после боронования употребляют зубчатые или бороздчатые валы, которыми прокатывают поле, уравнивая и размельчая землю. Бороны бывают обыкновенно плетеныя, легкия. В Жмуди, где сельское хозяйство примитивнее, бороны — из деревянных брусков с деревянными же зубьями, а ближе к границе — с железными. Нередко встретить можно у литовцев и дешевые плужки. В виленской губернии земледелию очень вредят камни. Ими усеяны огородныя площади. В иных местах камень на камне лежит. Земледельцу приходится сохой только ковырять между ними. На иных межах чуть ли не заборы из камней складывают. Но все напрасно. Из земли выходят новые камни. Продавать их некому. В городе, правда, за сажень полеваго камня платят по 5 р., но доставка камня чего стоить. В ковенской губернии камня нет. Там больше глинистая почва, твердая, тяжелая.
Поле под яровое пашут в Литве два раза, а под озимое — три: весной, под конец июня и в августе. Навоз очень ценится. Кладут его около 60 возов на морг (пол десятины). Особенно много удобрений требует ковенская губерния, значительныя площади которой представляют суглинок или супесок. Урожаи становятся все хуже вследствие истощения почвы. Рожь обыкновенно родится сам 5-6, а картофель сам 4-5. Землю приходится унавоживать искусственными навозами, и теперь в каждом местечке продаются для этого суперфосфат, фосфоритная мука, томасовы шлаки, фосфорно-кислая известь. Менее употребительна костяная мука. В одну ковенскую губернию доставлено для земли удобрительных веществ и туков в течение 1903 г. по либаво-роменской железной дороге 950,117 пудов.
Малоземелье в настоящее время дает сильно себя чувствовать в Литве. Масса крестьян остается уже без сельскаго полеваго хозяйства. Таких крестьян называют «огородниками». Они владеют не больше одной десятины земли, а иные и 1/2, 1/4 десятины. Эта земля идет обыкновенно под огород. Огородничество — экономическое следствие постоянных дележей бывших помещичьих крестьян, получивших скудные наделы. 5) Многие огородники совсем лишаются земли и делаются безземельными батраками. В ковенской губернии, самой богатой из трех литовских губерний, в 1886 году было 30,700 крестьянских семей, владеющих от 1 до 7 моргов 6), 10,500 — менее 1 морга и чуть ли не 15.000 совсем безземельных. При отсутствии верных заработков и при невозможности поддерживать хозяйство, мелкие хозяева продают свою землю и становятся безземельными батраками. Земля скопляется в руках богатых. Зажиточные литовцы стремятся к приобретению земли покупкою. В одной ковенской губернии в 1903 г. по купчим крепостям литовцами приобретено 110 участков земли в 305,374 дес.
Заслуживает внимания факт значительнаго количества литовцев, живущих специально с капиталов, недвижимаго имущества, на средства родителей и родственников. В ковенской губернии таких 698 м. 682 ж. (чл. сем. 647 м. 1100 ж,), жмудин — 1130 м, 819 ж. (чл. сем. 691 м, 1254 ж.), латышей 73 м, 71 ж. (чл. сем. 34 м, 99 ж.). В сувалкской губернии 811 м, 280 ж. (чл. сем. 432 м, 957 ж.). В виленской губернии 171 м,156 ж. (чл. сем. 134 м, 213 ж.)
Несмотря на опустошительную вырубку, лесов все-таки еще достаточно на Литве. Не найдете такой местности, где бы края неба, по крайней мере с одной или двух сторон, не закрывались лесом. Значительные леса сохраняются к казенных землях, а также в крупных помещичьих имениях. Особенно рослые и большие леса в северной Литве. Здесь ведется лесное хозяйство на более рациональных началах. Жмудские леса считаются лучшими по качеству. В большом количестве они идут заграницу.
Растительность Литвы очень разнообразна. На ее пространстве можно встретить все породы деревьев от развесистой северной ели и сосны до стройнаго бука и твердаго граба.
В частности, здесь встречаются: черная липа, туйя, полосатый пенсильванский клен, грецкий орех, каштан, тис, тополи (итальянские и серебристые), белая акация, тутовое или шелковичное дерево. Дубовыя рощи, в которых язычники-литовцы справляли свои богослужения, теперь уже редко где попадаются. Дуб — ценное дерево, лакомый кусок для лесных хищников. Как велики бывают в Литве дубы, — может служить примером старый дуб, по названию Баублис, свалившийея в россиенском уезде в начале XIX столетия. Он имел в окружности 17 аршин 9 вершков и жил, судя по числу слоев, около тысячи лет. Другия лиственныя деревья — клен, ясень, вяз, каштан — встречаются только в садах. Липой особенно изобилует Беловежская пуща.
Лесным промыслом в ковенской губернии занимаются 800 м и 17 ж. (из них член. семей 550 м и 1019 ж.), в сувалкской 567 муж. и 6 жен. (чл. семей 425 м, 885 ж., в виленской губ. — всех вообще лесоводов: 1414 м. 26 ж.) (чл. семей 1104 м и 2035 ж.). Специально литовцев лесопромышленников в ковенской губ. 176 м. 10 ж. (чл. сем. 139 м. 258 ж.), жмудин 292 м. (чл семьи 154 м. 233 ж.), латышей 43 м. 1 ж. (чл. сем. 23 м. 74 ж.); в сувалкской губ. литовцев и латышей — 234 м и 3 ж. (член. сем. 152 м. 338 ж.); в виленской губ. 113 м. (чл. сем. 62 м. 107 ж.) В виду постепенная вздорожания леснаго топлива и строительных материалов, лесное хозяйство в Литве приобретает более рациональный характер. Везде заводится более или менее правильный оборот рубки и разработка лесных материалов на месте. Хищническая эксплоатация касается главным образом частновладельческих дач, которыя очень редеют, особенно при спекулятивных сделках по покупке и перепродаже имений.
Еще недавно в гродненской губернии было пять больших пущ, из которых теперь уцелела одна — Беловежеская. В ней водится еще дикий зубр или тур. Зубр — большое животное, в роде быка бураго цвета, с бородой и гривой. Туша его весит от 35 до 40 пудов. Раньше зубр водился повсюду в литовских лесах. Теперь эта порода вымирает. В 1860 году в Беловежской пуще зубров считалось 1700 штук; теперь же но больше 600. Убивать их строго воспрещается. Они охраняются для царской охоты. В литовских лесах много волков, — на них время от времени устраиваются, по распоряжению властей, облавы, чернобурых и бурорыжих медведей, кабанов, лосей, зайцев. Сравнительно реже встречаются и то в больших лесах — россомаха, куница, рысь.
Пастбища в Литве все уменьшаются. Они приспособляются под пахатную землю, соответственно этому и число скота, а вместе с тем и навоза становится меньше. В ковенской губернии животноводством занимается 9,633 м. 6180 ж. (при них членов семой 1651 м. 2615 ж.). Специально литовцев, занимающихся скотоводством — 5029 м, 3080 ж. (чл. семей 530 м, 1178 ж.) жмудинов — 3102 м, 2650 ж. (чл. семей 628 м. 919 ж.), латышей — 146 м, 87 ж. (чл. семей — 110 м. 56 ж.). В сувалкской губ. животноводством вообще занимаются 6427 м. 2622 ж. член. семей 635 м, 1142 ж.), в том числе литовцев и латышей — 4982 м, 2298 ж. при них чл. семей 437 м, 910 ж.). В виленской губернии всех вообще занимающихся животноводством 8374 м, 2379 ж. (при них чл. семей 1454 м, 2360 ж.); специально литовцев-животноводов 2104 м, 808 ж. (член. семей 215 м, 460 ж.). Как вполне самостоятельный промысел, скотоводство встречается в Литве лишь в крупных помещичьих хозяйствах. Литовцы разводят лошадей разных пород (в том числе даже скаковых), рогатый скот, овец (простых и тонкорунных мериносов), коз, свиней и в виде исключения — даже ослов. (В 1902 году скота в виленской губернии напр. числилось 1,980,715 голов, в том числе крупнаго — 913,664). С упадком зерноваго хозяйства, скотоводство в некоторых местах виленской и ковенской губер. заметно прогрессирует в смысле улучшения породы крупнаго рогатаго скота и способа эксплоатация молочных продуктов, — чему много содействуют местныя выставки (в Поневеже, Риге). В ковенской губернии есть в настоящее время интеллигентные сельские хозяева, ведущие сельское хозяйство, образцово, со всякими усовершенствованиями. Многие сельскохозяйственные продукты идут теперь далеко за пределы Литвы — в Англию, Данию (чрез Рижский и Либавский порты).
Разведением специально фруктовых садов литовцы не занимаются. Значительные фруктовые сады, доходящие иногда до 12 — 15 десят., встречаются лишь у помещиков. Литовец — крестьянин довольствуется несколькими фруктовыми деревьями для домашняго обихода. Фрукты, по его представлению, — хозяйственная роскошь, которая не всегда окупает вложенный в нее труд. Несмотря на неразвитость этого промысла, фрукты литовские расходятся — в Петербурге, Либаве, Риге, Вильне. В иной урожайный год из одной ковенской губ. вывозится на полмиллиона фруктов и ягод. Вообще этому промыслу недостает умелой организации. При сознанной и давно уже испытанной убыточности или ничтожестве выгод зерноваго хозяйства, обращение части земельных угодий под садоводство могло бы дать значительное подспорье для жизненных ресурсов литовца.
Пчеловодство было некогда важным промыслом в экономической жизни древних литовцев. Главный продукт этого промысла — мед составлял одну из статей торговли, он же служил средством для уплаты податей и долгое время был единственным напитком для населения. Но в настоящее время занятие пчеловодством не составляет уже самостоятельнаго промысла. Специальных пчеловодов очень мало в литовских губ.: в ковенской губ. пчеловодством занимаются 24 м. 27 ж. (в том числе литовцев 8 м и 4 ж.), в сувалкской 2 м и 8 ж. (в том числе литовцев 2 м и 1 ж.), в виленской — 16 м и 30 ж. (в том числе 6 литовцев) Если принять во внимание, что в эти статистич. данныя внесены и занимающиеся шелководством, то можно сказать, что пчеловодство, как самостоятельный промысел совершенно пал в современной Литве.
Но, утратив значение самостоятельнаго промысла, пчеловодство в Литве стало выгодным подспорьем сельскаго хозяйства и редкий хозяин крестъянин на Литве и на Жмуди не мечтает как бы иметь побольше ульев в саду. Крестьяне верят, что кому в пчелах удача, тот может надеяться, что и все хозяйство пойдет хорошо. По народному поверью, пчела приносит счастье в дом. Жмудины называют пчелу «Божьей работницей». Покупать пчел считается предосудительным. Крестьяне неохотно продают ульи с пчелами. Они думают, что чрез продажу пчелы выведутся. Ульи, пустыя колоды, литовцы любят ставить на чье либо счастье. Когда рой поселится в таком подставном улье, хозяином его считается тот, кто поставил колоду, и тот, на чье счастье она поставлена. Оба хозяина роя называются «бичулес» и составляют в роде как бы артель. Крестьяне верят, что рой удается только тогда, если его хозяевам никто не завидует и не желает зла. Поэтому хозяин улья должен наделить подарками всех, кто помогал загонять рой или снимать улей с дерева. Обыкновенно человек, нашедшей чужой рой, должен отыскать его хозяина и пригласить его в товарищи. Товарищ от времени до времени приходит посмотреть своих пчел, но требовать своей половины меду считается неприличным. Хозяин сам разделит по совести и сам ему привезет. Тогда нужно принять его как гостя, угостить и за мед поблагодарить. Эти старинные обычаи крепко сохраняются еще в Литве и Жмуди.
Литовцы охотно занимаются рыбной ловлей. Многие из крестьян только и живут этим промыслом. Обыкновенно они арендуют озера и берега рек или нанимаются в работники к крупным арендаторам, преимущественно к евреям. Рыбаки никогда не соединяются в артели. Каждый промышляет на свой риск: навяжет зимою сетей, выдолбит себе из толстаго пня лодку, нанимает у помещика или волости озерко и промышляет. Большия озера, которыя не под силу одному рыбаку, арендуются обыкновенно евреем-купцом, а тот уже от себя нанимает рабочих, платит мелкой рыбой и водкой, редко деньгами, а улов берет себе. Иногда такой арендатор сдает берег по частям отдельным рыбакам. В ковенской губернии рыболовством и охотой занимается 372 м. 8 ж. (чл. семей 399 м и 749 ж.), в сувалкской 211 м. (член. сем. 240 м и 406 ж.), в виленской. 351 м. 8 ж. (член. сем. 390 мущ. и 627 женщ.). Специально литовцев, занимающихся рыбным промыслом и охотой в ковенск. губ. — 47 м. 5 ж. (чл. сем. 40 м. 90 ж.), жмудин — 55 м. (чл. сем. 38 м, 121 ж.), латышей 5 м. (чл. сем. 7 женщ.); в сувалкской губ. 50 м. (чл. сем. 49 м. 87 ж.); в виленской губ. 13 литовцев (чл. сем. 10 м. 27 ж.).
Способы улова рыбы довольно примитивны. Литовец не знает никаких усовершенствований в этом промысле. Он ловит рыбу неводом, вершой, удой на «яцицу» и больше заботится об истребления: рыбы, чем о ее разведении. Яцицы — особые мотыльки, употребляемые рыбаками для заманивания рыбы. В июле целыя тучи этих белых как снег насекомых кишат над водой, покрывают прибрежные кусты, массами падают в воду или взлетают на воздух. Рыбаки пользуются этим временем и ночью при ярких кострах, на лодках ловят их. Иной рыбак набирает мотыльков пуд и больше, взваливает добычу на плечи и, унося трупы насекомых в волосах, на шапке, на платье, возвращается домой. Мотыльков этих потом сушат и, смешав с глиной, делают из них шарики, которые бросают в реку в том месте, куда хотят привлечь рыбу.
Литовския реки и озера в старыя времена славились своею рыбою. В последнее время рыба вылавливалась самым хищническим образом и количество ее значительно поубавилось. Рыбный промысел находится в полном упадке. На это обстоятельство обращено особое внимание правительства, которое снарядило, летом 1894 года особую экспедицию для обследования рек и озер Литвы. О сохранении и умножении количества рыбы заботится также виленское общество рыболовства.
В литовских реках и озерах вылавливаются следующия породы рыб: окунь, щука, лещ, судак, карась, карп, ерш, плотва, уклея, язь и снетки, лосось (в виде исключения), осетр, — также в виде редкаго исключения, в Немане, — селява в Трокском озере, в Вилии и Немане. Вылавливаемая рыба потребляется местными жителями, лучшая часть ее отправляется за пределы губернии и даже заграницу. Особенно много вывозится раков, которые считаются теперь дорогим блюдом заграницей.
Земляными богатствами Литва похвастаться не может. По всей Литве находят много в земле каменной извести, идущей в строительное дело. Встречается довольно и торфа, но его стали разрабатывать только в последнее время. Лучшие сорта торфа идут на топливо. Для топки торфа идет вдвое больше, чем угля, и немного меньше, чем сухих дров. Худшие сорта торфа идут на подстилку для скота и на удобрение полей.
Железо на Литве встречается часто в болотной руде, но в малом количестве. Добывать его совсем не выгодно. Денег па добывание тратится много, а железа получается малость. Впрочем, в Ошмянском уезде есть руда, богатая железом, и раньше там были два плавильные завода. Чтобы дешево добывать железо, нужно дешевое топливо — каменный уголь, а его то нет на Литве. Хотя в Лидском уезде находится лигнит, худший сорт каменнаго угля, но этот продукт здесь еще совершенно не разработан.
По последним статистическим данным, добыванием железной руды в Ковенской г. занимается вообще 69 м. 5 ж. (чл. сем. 87 м и 130 женщ.), в Сувалкской — 41 м. 2 ж. (член. сем. 33 мущ. 61 женщ.), в Виленской — добыча руды производится в большем количестве. Этим промыслом занимается 107 м. 2 ж. (член. сем 108 мущ. и 229 женщ.)
Вообще, на Литве нет больших фабрик и заводов, только в одном Белостоке, гродненской губ. есть десяток больших ткацких и прядильных фабрик. Фабричныя изделия литовцы получают из Москвы, Петербурга, Варшавы, Лодзи, посылая туда свой хлеб, лен, пеньку и прочее.
Песок Ковенской губ. благоприятствует для выделки стекла. Есть также хорошая гончарная глина. Поэтому в Ковенской губ. много кирпичных, гончарных, изразцовых и стекловаренных заводов.
Главным предметом торговли в литовских губерниях являются зерновые продукты, скот, ткани, меха и разные предметы домашнего обихода. Вывозную статью торговли составляют главным образом: лесной товар, хлеб в зерне, лен, семя льняное, птица домашняя, яйца, лошади, свиньи, фрукты, смола древесная, камень простой, тряпье. Предметами привоза служат: рыба (особенно сельди), удобрительные вещества, хлеб в зерне, уголь каменный и кокс, металлы, сельскохозяйственныя машины и предметы роскоши. Но замечательно, что торговлей вообще литовцы занимаются неохотно. В ковенской губернии торговлей зерновыми продуктами занимаются только четыре литвинки (мущин нет), жмудин 9 м, 7 ж., латышей 3, в сувалкской губ., — 20 м, в виленской — ни одного. Торговлею скотом в ковенской губ. занимается всего 65 литовцев, в сувалкской четыре литовца, в виленской — четыре мущины и 2 женщины. Торговлю этими статьями литовцы уступают полякам и великоруссам. Более развита среди литовцев торговля мелкими хозяйственными продуктами. В сувалкской губернии продажею этих продуктов специально занималось 1,009 муж. и 141 женщ. (при них член. сем. 1415 муж., 2416 жн.) в ковенской губ. 5842 муж. и 1875 жен. (при них член. сем — 7728. мущ. и 14,128 женщ.); в виленской губ., — 4285 мущ. и 1505 женщ. (при них член. сем. 5519 м и 9905 ж.).
Очень развито в Литве питейное дело. Им в Ковенской губ. занималось 1174 мущ. и 216 женщ. (при них член. сем. — 1477 мущ. и 2695 женщ.), в Сувалкской — 491 м и 97 ж. (при них 699 м, 1297 ж.), в Виленской губ. — 1867 мущ., 2319 женщ. (при них член. сем. — 1362 мущ., 2500 женщ.).
Ремесленная жизнь в Литве в общем стоит на низкой ступени, вследствие отсутствия в крае соответствующих профессиональных школ, а также вследствие близости таких крупных центров с ремесленным производством, как Рига, Варшава, Лодзь, Петербург.
В городах процветает мелкий ремесленный труд, особенно столярное и сапожное мастерства. Литовские мещане почти поголовно ремесленники. В своем быту они во многом разнятся от крестьян. Только религия связывает их с крестьянами. Литовскаго языка они не понимают, все говорят по польски, поют польския песни. Вообще мещане гораздо больше, чем крестьяне сохранили на себе следы польскаго владычества, под которым столько лет находилась Литва. Для удобства ремесленной работы они организуются в цехи. Каждое мастерство имеет своего выборнаго старосту, свою кассу, расходы и празднует свой цеховой праздник.
Из ремесл в Литве наиболее распространена обработка дерева. В ковенской губ. литовцев, занимающихся обработкою дерева 1088 м. 11 женщ. (чл. 918 м, 1512 ж.), жмудин 849 м. 5 ж. (чл. сем. 578 м. 1354 ж.), латышей 268 м. 3 ж. (чл. сем. 210 м, 425 ж.). В сувалкской губ. 585 м, 5 ж. (чл. сем. 411 м. 889 ж.), в виленской губ. литовцев — 284 м, 2 ж. (чл. сем. 185 м, 348 ж.).
Количество столяров, каменщиков, ремонтеров и др. среди литовцев определяются следующими статистическими данными: в ковенской губ. 1210 м, 2 ж. (чл. сем. 1003 м, 1946 ж.), жмудины 1275 м, 4 ж. (чл. сем. 653 м, 1464 ж.), латышей 242 м, 1 ж. (чл. сем. 186 м, 311 ж.). В сувалкской губ. 300 лит. м., 2 ж. (чл. сем. 238 м, 463 ж.), в виленской губ. 635 м. (чл. сем. 489 м, 893 ж.).
Изготовлением одежды, как самостоятельным промыслом в ковенской губ. живут 2582 лит. мущ., 469 женщ. (член. сем. 624 м, 1270 ж.), латышей 113 м, 94 ж. (чл. сем. 57 м, 128 ж.). В сувалкской губ. 1518 м, 213 ж. (чл. сем. 436 м, 984 ж.). В виленской губ. 557 м, 96 ж. (чл. сем. 254 м, 527 ж.).
Любя родину и питая какое-то мистическое благоговение пред землей, литовец не ценит отхожих промыслов. — Эти промыслы в Литве находятся в примитивном положении. Даже таким сравнительно выгодным занятием, как извоз, литовцы занимаются неохотно. В виленской губернии — извозчиков литовцев, специально живущих этим промыслом 107 ч. (чл. сем. 75 м, 132 ж.). В той же губ. поляков извощиков 637 м, 67 ж. В сувалкской губ. литовцев-извозчиков — 75 м и 1 женщ. (чл. сем. 67 м, 141 ж.). В ковенской губ. литовцев 223 м, 5 женщ. (чл. сем. 144 м. 308 ж.): жмудинов 262 м, 6 женщ. (чл. сем. 370 м, 439 ж.), латышей — 14. Впрочем, в последнее время, под влиянием острой борьбы за существование, среди литовцев стали развиваться понемногу и отхожие промыслы. В сезон полевых работ литовцы ищут в соседней Пруссии заработков. Некоторые с тою же целью отправляются в центральныя русския губернии.
На фабрики литовец-крестьянин идет не охотно. Многие фабрики и заводы имеют постоянных своих рабочих из мещан, немцев и поляков. Безземельный литовец ищет заработка у своих помещиков или богатых крестьян. Количество литовцев, живущих частными занятиями (прислугой, поденщиной) значительно: в ковенской губ. число их выражается в следующих цифрах: 8007 мущ., 9411 женщ. (член. семей 5454 м, 10079 женщ.), жмудин — 6939 м. 8747 ж, (член. сем. 4215 мущ., 8514 ж.), латышей 681 м, 652 ж. (член. семей 479 м, 947 ж.). В сувалкской губ. 3503 м, 4324 ж. (член. сем. 3092 м, 6214 ж.), в виленской губ. — 1817 литов. м., 2366 ж. (член. сем. 1154 м, 2173 ж.). 7)
Крупные хозяева обыкновенно держат одного работника на 10 десятин земли. Наемники эти делятся на парубков, полупарубков, получающих ординарно, и, наконец, случайных рабочих. Парубок получает в настоящее время от 40 до 100 рублей в год на всем хозяйском или от 10 до 20 рублей и «бонду», то-есть урожай с поля, на котором засеяно 14 гарнцев льна, 16 гарнцев ячменя, 24 гарнца овса и столько же картофеля. Полупарубок, или помощник лет от 15 до 20, получает половину такого же содержания. В последнее время число дворовых, находящихся на полном содержании хозяина, повсюду уменьшается. Хозяева стараются заменять их рабочими, получающими «ординарно», то-есть избу и плату натурой. Безхозяйственный мужик, поступающей на ординарию, называется «кумяц» и получает от помещика 20 — 30 рублей в год да разнаго зерна по положению, соли, хвороста на топливо, сена для коровы, которую вместе с овцой и свиньей имеет право пасти на барском пастбище. Работник с бабой должен отработать 35 и больше мужских дней и столько же женских на своих харчах и собственными орудиями.
Последняя перепись населения обнаружила в Литве огромное количество лиц неопределенных занятий. В ковенской губ. их 4004 мущ. и 5978 женщин (при них членов семей 1418 мущ. и 3384 женщ.); в сувалкской губернии — 1288 мущ. и 1650 жен. (при них членов семейств 451 мущ. и 1063 женщ.); в гродненской губ. — 1967 мущ., 1239 женщ. (при них членов семей 876 мущ., 1778 женщ.). В частности, литовцев без определенных занятий: в ковенской губ. 1256 мущ., 2107 женщ. (член. семей 431 м, 822 женщ.), жмудинов 1108 м, 2263 ж. (чл. семей 127 м, 825 женщ.), латышей 61 м, 101 ж. (член. семей 15 м, 33 ж.); в сувалкской губ. 755 м, 1083 женщ. (член, семей 220 м, 608 ж.); в виленской губ. — 254 м, 543 женщ., (член. семей 110 м, 236 ж.).
Пребывание такого значительная контигента лиц без опреленных занятий имело своим последствием развитие в Литве охоты к переселениям. Больше всего переселяется из ковенской и сувалкской губерний. 8) В одной ковенской губ. в 1890 году выдано волостными правлениями около 6 тысяч паспортов. Значительное число мещан и крестьян выезжает в Америку, доверяя разсказам какого-нибудь заграничнаго агента о чудесах заморских краев. В Северо-Американских Соединенных Штатах считают больше 60 тысяч литовских выходцев. Работают они больше всего в копях. Бывших хозяев между ними мало, — все из дворовых и батраков. Где их живет больше вместе, там они держатся тесной компанией. На общий счет строят костел, содержат священника из литовцев, даже печатают газеты на литовском, конечно, языке. Многие из литовцев живут в Америке 3 — 4 года, возвращаются на родину с достаточным заработком, который обращают на покупку земли и улучшение собственнаго хозяйства. Другие, устроившись в Америке, остаются там навсегда и выписывают туда семью, или обзаводятся семьей в далекой стороне.
Если у крестьянина есть хоть мало земли, он старается поддержать свое хозяйство случайным заработком. За воз хворосту или соломы, за позволение выкосить межу или ров или мочить лен в барских прудках он готов отработать несколько страдных дней, вспахать участок поля, нарубить, сколько полагается, дров, и тому подобное. Хозяева из крестьян держат только парубков, которых принимают в дом скорее как товарищей, чем наемников. Все они одинаково вместе работают в поле и все вместе едят одно и тоже из одной миски. Работницы тоже бывают постоянныя и случайныя — поденныя. Постоянныя работницы получают от 20 до 35 рублей и полушубок, иногда «бонду». Поденныя работницы часто отрабатывают дни за какое-нибудь обязательство, иногда за потраву, за несколько гряд огорода, за то, что им хозяин разрешает собирать в своем лесу ягоды, грибы, орехи, даже щавель. Цены на рабочия руки в разных местах Литвы различны. В северной части гродненской губернии оне дешевле. В ковенской губ. средняя стоимость рабочих рук выражается в таких цифрах: летом работник с лошадью на своем продовольствии получает от 1 р. 50 коп. до 2 руб. в день, с продовольствием нанимателя на 40 коп. меньше, пеший работник на своем продовольствии — 60 — 70 коп., на продовольствии хозяина 40 — 50 к., работница на своем продовольствии — 40 — 50 к., на продовольствии нанимателя — 25 — 35 к.
Школ казенных сельских довольно много. Литовцы охотно посылают туда своих детей из-за льготы по воинской повинности. Читать по-польски умеют многие. Учатся этому языку больше дома. Обыкновенно польский молитвенник служит для литовца азбукой и первой книжкой для чтения.
По просвещению первое место не только в Литве, но и вообще в северо-западном крае, занимает ковенская губерния, в которой грамотность населения доходит почти до 55 %. Большая половина губернии грамотна. В наилучших условиях по отношению к грамотности находится поневежский уезд, где число грамотных составляет почти 2/3 населения. На очень темной карте просвещения русскаго народа ковенская губерния и поневежский уезд представляют довольно светлыя места. Наибольший % грамотности, конечно, падает на школьный возраст. Статистики отмечают как особенный, исключительный факт ковенской губернии, не встречающийся в России, грамотность женщин в возрасте от 20 до 29 лет, превосходящую грамотность мущин этого же возраста почти в два раза. На Литве множество ксендзов крестьянского звания. Крестьянин, задумавший направить своего сына по этой дороге, обыкновенно и не спрашивает его, хочет ли он, быть ксендзом, — решено и баста. Мальчик с детства свыкается с той мыслью, что он осужден на безбрачие но зато будет уважаемым всеми настоятелем прихода. Кроме духовнаго звания, литовцы почитают еще врачебное дело и охотно направляют детей по этой дороге. Конечно, тут требуется гораздо больше расходов, и потому достижение этой профессии доступно только немногим богатым крестьянами. Всетаки доктора из крестьянскаго звания не редкость. Другия городския занятия для литовских крестьян не заманчивы. Адвокатов они не уважают и считают их врунами и ябедниками. Чиновником же и учителем на Литве мог быть до сих пор только православный.
В сувалкской губернии грамотность тоже очень значительна. Грамотные обоего пола в губернии составляют 48,51 %; в городах 60 % и грамотных. Есть уезды, в которых 2/3 населения грамотны — напр. владиславовский. Конечно, высокий процент грамотности, отмеченный переписью 1897 года, представляет сам по себе явление отрадное. Но более важным является вопрос, на каком языке эта грамотность. Оказывается, что русская грамотность губернии выражается лишь в 16,38 %, а 32,13 % составляет грамотность на других языках (преимущественно польском).
В виленской губернии грамотных мущин 34,8 %, женщин — 22,9 %. Наиболее грамотным является духовенство — (87,26 % м., 80,04 % женщ.), затем дворяне (61,30 % м., 58,55 % ж.), иностранные поданные (62,49 % м.,67,09 % ж.) Последнее место принадлежит крестьянам — (29,32 % м., 17,61 % ж.). Немного в губернии лиц, получающих высшее образование: 1,27 % мущ., 0,81 % ж. Духовенство дает наибольшее количество лиц с высшим образованием. Почетные граждане и крестьяне дают незначительный % выше начальнаго.
Совсем в другом положении грамотность гродненской губернии, в которой только 467,507 чел. грамотных (313,044 мущ. и 154.463 женщ.), что составляет 29,16 % всего населения. Грамотность женщин почти в три раза слабее грамотности мущин. Среди городскаго населения грамотных 48,35 %, в сельском — 25,53. В университетах больше всего училось дворян — 6,33. Из сельских сословий в высшия учебныя заведения попало только четыре мущины и одна женщина.
Педагогов литовцев не много. В ковенской губернии 102 м, 20 ж. (член. семей 27 м, 37 ж.), жмудин 16 м, 9 ж. (член. сем. 6 м, 11 ж.), латышей — 6 м, 2 ж. (член. сем. 4 м, 2 ж.), в сувалкской губ. 111 м, 1.4 ж. (член. сем. 69, м. 116 ж.), в виленской губ. 32 м, 26 ж. (член. сем. 17 м, 25 ж.).
Занятия науками, литературой, искусствами процветают среди литовцев только в ковенской губернии. Число литовцев, занимающихся этими предметами, выражается в цифрах: 308 мущ. и 75 женщ. Поляков, занимающихся науками, искусствами в той губернии 249 мущ. и 56 женщ., великоруссов 202 мущ. и 47 ж. В других литовских губерниях число литовцев, занимающихся специально науками, литературой и искусствами, очень незначительно. Так в сувалкской губернии оно выражается числом 1 (поляков 35 м, великор. 8 м, 10 ж.), в виленской губ. 8 (поляков 333 м, 103 ж., великор. 281 м, 89 ж.)
Литовцы-крестьяне в общем совершенно чужды религиознаго фанатизма и отличаются редкой веротерпимостью. Исключения немноги и редки. Всегда можно слышать от крестьян: «соблюдай религию, в которой родился, но только будь честен». Литовцы очень уважают добрых людей, к какой бы вере они ни принадлежали. Но отступников от какой-бы то ни было религии крестьяне не любят. Католики-литовцы привержены к церковному обряду. На литовских дорогах, перекрестках встречаются много крестов, часовенек. Кресты различные, большей частью распятия Иисуса Христа, помещенный в деревянном ящичке, часто за стеклом. Кругом распятия прибиты к кресту деревянныя или жестяныя изображения орудий мучений. В щелях ящика множество ленточек, веток бумажных цветков, на концах перекладин креста часто поставлены грубо вырезанный из дерева фигурки, изображения святых.
С 18 века и по настоящее время самая главная святыня и центр литовской народности в северо-западном крае — местечко Кальвария в тельшевском уезде. В местном костеле находятся иконы Спасителя и Пр. Богородицы, признаваемыя со стороны р. католиков чудотворными. Туда ежегодно собирается на богомолье несколько тысяч народа. При этом костеле существовала до 1742 года гимназия (коллегия), находившаяся в ведении римско-католическаго духовенства. Кроме тельшевской, у литовцев очень популярна и виленская Кальвария.
Во время путешествий по Кальвариям считается необходимым помогать нищим. Вследствие этого нищим, особенно кальварийским, живется хорошо на Литве, и их чрезвычайно много. Многие праздники и богомолья для них настоящая жатва. Нищие за лето собирают в Кальварии рублей по 100 и больше, да еще несколько свиней откармливают собранным хлебом. Крестьяне верят, что молитвы нищих Богу угодны, и охотно за деньги заказывают им молитвы на помин души усопших, за здоровье скотины и за упокой.
Культ мистическаго почитания предков широко был развит в Литве и в разных формах сохранился до настоящаго времени. Литовцы и теперь хранят воспоминания о велесах, душах предков, к которым отправляется душа новопреставившагося. Под видом ужа, вскармливаемаго где-нибудь под полом дома, они чтили душу любимаго предка.
Древний литовец не мог обойтись без гаданий. Страстное желание разгадать и овладеть силами природы побудило его вступить в таинственныя сношения с духами, населяющими мир. Частыя жертвоприношения черных кур, поросят, баранов, коров, белых коней, почитание муравьев, змей, разные заговоры, заклятья — все это издавна закрывало для ума простого литовца путь к естественному развитию и образовывало вокруг него мистическую обстановку… о чем свидетельствует масса суеверий и предразсудков, которых и до сих пор все еще сильно держится простой литовец.
Примечания
править1) Статистическия данныя в настоящей главе на основании данных всероссийской переписи 1897 г.
2)Materyały antropologiczno-archeologiczne i etnograficzne. T. III. Kraków 1899. Стр. 1 — 72. Anonim. «Obszar języka litewskiego w gubernii Wilenskiej. Rzecz oparta na podstawie niedrukowanego spisu ludności (wedle pliemenia i języka) jaki hr. Plater zarządził w r. 1890 (z wykluczeniem miast)»… Na całą ludnosc gubernialną w r. 1892 (1.337 279) wypada litwinów tylko 272,000.
3)А. А. Спицын: «Предполагаемые литовские курганы». VIII—IX в. «Записки Имп. Рус. Ар. Общ.» т. VIII. вып. 1 — 2. 1896 г. Ценное научное пособие для археологическаго изучения Литвы, представляют археологическия карты Ф. В. Покровскаго, на которых обозначены пилькельни, курганы, находки предметов разных периодов, стоянки доисторическаго человека, клады, монеты и др.
4) В русской литературе о прусских литовцах нет ни одного изследования. Неизследованы также племена — «Голядь», «Ятвяги».
5) Специально огородничеством занимаются, между прочим, в виленской губернии трокские караимы. Огурцы из Трок приобрели известность во всем северо-западном крае.
6) Морг литовский — пол десятины.
7) «Заработки сельскаго населения в Сувалкской губ.» о «Труды Варшав. Статист. Комитета» V. Мошков: «О литовцах Сувалкской губ.» «Живая старина» 1902 г. 1. Об экономическом быте литовцев самый богатый материал дают памятныя книжки литовских губерний за последнее время. Общее обозрение этого быта в «Разсказах о Литве и литовцах» Москва. 1896 года.
8) «Эмиграция в Америку из Сувалкской губ. и причины, обусловливающия размеры этой эмиграции». «Труды Варшав. статист. комит.» 1891 г. вып. V.
VII.
Юридическия воззрения Литовцев 1)
править
Основу юридических воззрений литовскаго крестьянина составляет высоко развитое в нем чувство собственности. В этом чувстве заключается вся суть и цель жизни литовца. С правом собственности связаны все наилучшия его чувства и мечты. В обладании собственностью, особенно недвижимою, литовцы видят для себя какую-то возвышенную, святую и облагораживающую обязанность, наполняющую их нравственную и материальную жизнь. Только владея собственностью, литовец чувствует себя личностью со всеми свойственными человеку правами и обязанностями. Литовец любит, чтобы у него была полная своя единоличная собственность, которую он может продать, заложить, без всякаго над ним надзора и отчета. Поэтому-то, несмотря на то, что закон разделы запрещает, разделы в Литве совершаются сплошь и рядом, в обход этого закона, нотариальным, частным порядком. Хозяйства от этих разделов все более и более мельчают. Там где раньше приходилось на ревизскую душу 4 1/2 десятины, теперь приходится две и меньше. По смерти мужа жена, вопреки законам, часто наследует все хозяйство; помимо детей, и владеет им пожизненно. Обычай этот сохранился еще со времен литовскаго статута.
Чтобы возстановить свое нарушенное право, имеющее часто даже малую и ничтожную ценность, крестьяне не останавливаются ни перед какими средствами и затратами. Иногда спорному предмету или убыткам, произведенным кем-либо на земле, цена не более полтинника, а на судебные процессы, чтобы только возстановить нарушенное право, теряются нередко десятки и сотни рублей. Такая привязанность к недвижимой собственности вытекает из особаго взгляда крестьян на землю. Литовцы убеждены, что в их собственности нет ни одной пяди земли, которая не была бы орошена кровью и потом их предков и которая во многих случаях стоила им их чести и даже жизни. Таким воззрением на землю, с одной стороны, и отсутствием строгой, твердо установленной формы материальнаго н процессуальнаго права, с другой, и объясняются часто возникающия земельныя недоразумения, дающия богатую и сильную почву безчисленному множеству различных, самих по себе; ничтожных процессов и тяганий по судам, вреднаго сутяжничества.
Как бы ни был незначителен участок земли, доставшийся литовцу, он старается завести на нем по возможности полное хозяйство, чтобы ни у кого не заискивать и ни перед кем не обязываться. По представлению литовца, хозяйство есть живое органическое целое, а не мертвая машина сельско-хозяйственнаго производства.
Исходя из таких строго владельческих воззрений на землю, литовцы до сих пор еще не могут примириться с характером общерусских земельных законов. Например они до сих пор не могут свыкнуться с законом, по которому надел принадлежит всей семье, а не главе семьи, который сам не может самовольно распоряжаться землею; или что земля не должна быть ни делима ни продаваема раньше выкупа. Литовцы ухитрялись обходить эти законы таким образом. Они сдают землю покупщику в долгосрочную аренду, а покупщик, между тем, выплачивает выкупныя деньги. По окончании аренды, надел переходит в его полную собственность за долг.
Разбогатевши таким образом, кулак, «господарис» (как литовцы называют кулаков), подчас загребает в свои руки всех соседей, и соседи, лишенные земли, идут к кулаку в батраки. Такой господарис тем разнится от русскаго деревенскаго кулака, что дело он делает с одной только землей, — торговым и денежным делам он не доверяет и не любит ими заниматься, уступает это евреям. Сам он копит капитал, покупает верный процентный бумаги, а при случае, покупает землю от помещиков и крестьян. Но кулаков среди литовцев сравнительно мало. Разжившийся крестьянин не лезет в баре, не желает умножать свое добро торговлею и всякими коммерческими затеями.
Из сказаннаго ясно вытекает, отношение крестьян к общинному землевладению. Совместнаго, или общаго владения имуществом между крестьянами, в действительном и фактическом смысле этого слова, почти никогда не бывает. Хотя в случае тяжб окружной суд и, следуя его примеру, волостные суды и присуждают, спорящих или тяжущихся к общему и совместному пользованию спорным недвижимым имуществом, но это совместное общее владение остается лишь на «бумаге». Правда бывают случаи, что крестьяне целым обществом, в сообществе нескольких лиц вместе, покупают у бывших своих помещиков леса, находящееся на их земле, или покупают лес у посторонних лиц, но сейчас после покупки они производят раздел, выделяя каждому из участников продприятия отдельную собственность, пропорционально сделанному денежному вкладу. Единственным предметом совместнаго общаго владения, сохранившимся еще и до сих пор, является общее пастбище, которое, вопреки их собственному желанию, по естественным и другим причинам, не может быть разделяемо. Не будь этих непреодолимых причин, они и пастбища давно поделили бы.
Случаи дарения в крестьянском быту встречаются неособенно часто. Хотя на свадьбах — новобрачным, шаферам, сватам, и их родственникам, а на крестинах — новорожденным, крестным, и приемным, их родителям, и дарится какой-нибудь предмет из продуктов, хозяйственной принадлежности, но эти подарки, с точки зрения крестьян, нельзя разсматривать как дар в полном и общепринятом смысле этого слова. Земельныя дарения очень редки (кроме духовных, конечно, завещаний). В этом отношении литовец остается верен своим давним историческим традициям. В актах «жомоитской земли», издаваемых «Вил. центр. арх.», хотя и встречаются так называемыя «дарственныя записи», но оне никогда почти не носят характера совершенно безкорыстнаго дара. Литовец и жмудин всегда дарит за что-нибудь, за какия-нибудь существенныя услуги. А многия из этих записей прямо имеют характер обмена. Муж часто дарит часть своего земельнаго надела жене, за принесенное ею приданное, вено или движимое имущество.
Хотя юридически имущество мужа и жены, различаются, но на практике, в действительности это имущество считается общею собственностью обоих супругов. Муж везде и во всем является инициатором, а жена — главною его помощницей. В сельском хозяйстве жена является мужу главным советником, сотрудником и помощником. Она разделяет с ним все его труды и заботы по ведению хозяйства и отбыванию повинностей. Она участвует во всех его полевых работах и ведет домашнее хозяйство. Муж властвует над женой, а жена во всем неограниченно и безпрекословно ему повинуется и исполняет безропотно и покорно все, даже малейшия его прихоти. Оскорбления между супругами строго преследуются волостными судами.
На склад таких воззрений могло влиять сильно развитое в Литве родовое начало. На широкое единственное развитие этого начала указывает между прочим самое обыкновение литовцев жить не деревнями, — а отдельными усадьбами. Литовцы и до сих пор любят держаться поодаль друг от друга. В приговорах волостных судов в настоящее время проскальзывают такия воззрения, которыя могли воспитаться на почве родового быта. Собирателями юридических сведений (напр. Фридманом) отмечен факт различнаго понятия литовцами родства. Там, где помещик и собственник крестьян был богаче, имел больше земли и был в отношении к крестьянам более гуманен, у крестьян явились понятия о всех, даже отдаленных степенях родства и свойства. Крестьяне биржанской и чипянской волостей (оне прежде принадлежали кн. Радзивиллам), шавельской, уруздеевской, янишской, векшнянской и жагорской волостей (прежде принадлежали гр. Зубову) тонко различают степени родства. Там же, где помещик был суровее и крестьяне были у него в более рабском подчинении, литовцы были менее развиты и имели слабыя понятия о родстве. Они знают только близкия степени родства, а об отдаленных и степенях свойства вовсе не имеют понятия. Но как развитые, так и не развитые литовцы высоко ставят авторитет главы семьи, пока он держит хозяйство. В его присутствии дети без его позволения не смеют садиться. Он пользуется их трудом до 30 — 35 лет, запрещают жениться. За ослушание может лишить той части наследства, какая сыну следует. За то отцам, уступившим землю детям, часто очень плохо приходится, и суды постоянно завалены их жалобами. Литовцы вообще мстительны и в данном случае дети мстят родителям за их прежнюю суровость. Суды вступаются часто даже без жалобы за отцов, присуждая таких детей к розгам, штрафам или холодной.
Когда отец уступает детям землю, обыкновенно они с ним заключают формальное условие, где во всех подробностях обозначено, что он должен получать от детей. Родители за долги детей, а дети за долги родителей не отвечают. Признавая особую силу за родительским авторитетом, народ, возлагает на родителей ответственность за проступки детей. В Литве не редкость, что суд часто приговаривал к наказанию отца вместо сына. В такого рода постановлениях сказывается то положение обычнаго права, что родители должны удерживать своих детей от совершения дурных поступков.
Впрочем, патриархальное значение отца теперь умаляется и чем дальше, тем больше ослабевает. Если дети признают, распоряжения отца почему либо убыточными и невыгодными, они им не подчиняются и даже посредством суда стараются уничтожить их, о чем в прежнее время и помину не было. Бывают примеры, что дети обращаются в крестьянския учреждения с требованием лишить отца распоряжения участком, который просят продать тому или другому из детей.
Власть родителей над детьми прекращается только браком последних и выступлением их из хозяйства родителей. Совершеннолетний же возраст не всегда прекращает власть родителей. Родители, имевшие неосторожность еще при своей жизни разделить между детьми свое хозяйство, всегда влачат самую жалкую и горемычную жизнь. Дети весьма часто отказываюсь им в самом необходимом: в приюте, пропитании и т. п.
Стариков, которые передали свое хозяйство сыну, зятю или родственнику, литовцы называют «доживотниками». «Доживотники» получают, согласно уговору, «ординарию», то-есть квартиру, пищу, полотна, сколько уговорено, и несколько денег на мелкие расходы. Батраки, кутники, вообще беднота, под старость редко находят приют у детей, которым часто самим есть нечего, и обыкновенно уходят нищенствовать. Таких народ называет «безпритульниками». Старики богатые, но бездетные, живущие не в ладах с родственниками, не редко предпочитают доживать свой век в чужой хате. — Там ухаживают за ними лучше и боятся чем-нибудь обидеть, потому что надеются на наследство. Иные ловкие и хитрые старики пользуются этим обычаем, чтобы прожить остаток дней своих в покое и довольстве. Обиняком, будто невзначай, промолвится такой старик кому-нибудь, что у него в сундуке деньги припрятаны, да прикидывается скупым и жадным, боится будто, чтоб родственники добра его не растаскали, и сейчас найдутся охотники до наследства. Они приглашают старика с сундуком к себе, обещают почет и уважение. Старик и живет у них до смерти, а после смерти его в сундуке находят только камни да поленья вместо серебрянных рублей…
Более определенныя юридическия воззрения литовцев сказываются в их взглядах на брак, на супружескую верность и пр.
Крестьяне очень часто женятся без особаго влечения брачущихся, преимущественно из материальных выгод и разсчетов. Трезвость и непорочность, целомудрие, покорность и проч. считают добродетелями второстепенными. Более развитые крестьяне руководствуются при женитьбе теми соображениями, коими руководствуется средний класс остальных некрестьянских сословий, преимущественно средней шляхты. У развитых крестьян в отношении брака национальность и происхождение не играет особенной роли. Главное, чтобы брачущиеся принадлежали в «христианским религиям» и обладали средствами, более или менее обезпечивающими жизнь. «Весьма интересно, писал в 1860 году Сырокомля, отношение друг к другу народов литовскаго и русскаго. Литовец считает русскаго менее нравственным, русский же трунит над литовцем, ибо считает его менее образованным. Русский охотно женится на литовской женщине, хотя бы она была и не богата. В тех семействах, где мать литовскаго происхождения, дети русскаго отца уже воспитываются в литовской народности, или наконец ополячиваются, так как в этого рода семействах польщизна играет роль посредника».
Знакомства, симпатии литовской молодежи завязываются почти всегда на так называемых «вакарушках», устраиваемых в деревнях почти всеми крестьянами поочередно, безразлично зажиточными или незажиточными, зимой, с октября до великаго поста. Принуждение со стороны родителей все-таки редко случается, потому что брачащиеся бывают уже в зрелом возрасте, обыкновенно мужчина 25 — 30 лет, девушка 23 — 20 лет. Они сами смотрят, как бы наладить такой брак, чтобы хозяйству от него было не разстройство, а польза. Брачный возраст в Литве — очень высок. В ковенской напр., губернии, как показала последняя перепись, в возрасте от 15 до 39 лет числится огромное количество холостых мущин и девиц (первых 186,336 чел. или 66,31 %, вторых — 166,205 или 53,39 %) В виленской губ. холостых мущ. 54,7 %, девиц и незамуж. женщин 47 %. Количество холостых мущин от 15 до 39 лет почти вдвое превосходит количество женатых. Для женщин эта разница меньше. В сувалк. губернии в браке состоит 1/3 мужскаго населения. Сватовство в крестьянском быту затевается только тогда, когда родители жениха и невесты и сам жених с невестой согласятся относительно приданнаго и всех расходов на сватовство и свадьбу. Расходы требуются обычаем и со стороны жениховой и со стороны невестиной. Перед бракосочетанием обыкновенно между родителями брачущихся делается условие относительно приданнаго, даваемаго обеими сторонами. Условия эти, по большей части, совершаются словесно, в присутствии сватов, родственников и гостей той и другой стороны. Письменныя условия редки и только тогда бывают, когда родители жениха или невесты уступают брачущимся в виде приданнаго в отдельную, отделенную и исключительную собственность, известную часть земли из своего общаго земельнаго участка. Сделка эта называется «ушкурство» от слов «курсть» или «ушкурить», то есть топить, а в переносном смысле обогащать. Кто нарушит договор, тот должен вознаградить другую сторону за издержки. Так как браки совершаются поздно, то парни и девушки часто свободно ведут себя до брака. После земельных тяжб больше всего тягаются из за обманутой любви. Такия дела переносятся чаще в окружной суд. Волостной суд решает обыкновенно такия дела снисходительно для обвиняемаго парня, самое большое если присуждает его давать деньги на содержание ребенка. Народная совесть, видно, не особенно возмущается любовным обманом.
Когда выбор жениха или невесты уже состоялся, родители и родственники обеих сторон назначают сговорныя сходбища. Их бывает несколько: суреймас, заручинос, прагертурес, девич-вакарас и т. п. На сговорных сходбищах обсуждаются количество, порядок и время внесения приданнаго.
У крестьян малоземельных или безземельных, поденщиков или батраков отсутствие девственности не составляет предмета особаго горя новобрачнаго. Нередки примеры, что крестьянская девушка, имея даже друх-трех незаконнорежденных детей, но обладая сравнительно средним приданным, находит себе жениха.
В случае нарушения брачной верности, съехавшиеся родные приговаривали обыкновенно виновную сторону к розгам. Этого рода приговоры нравились народу. В них выразилось традиционное воззрение на женщину, по которому она была собственностью всего рода,
У крестьян сохранилось предание о бракосочетании малолетних. Они объясняют, что это делалось для того, чтобы предохранить их от соблазна и произвола помещиков и их служащих, а отчасти для того, чтобы получить те льготы и права, коими пользовались при крепостном праве женатые и замужния. Формальных разводов крестьянския правовыя воззрения вовсе не допускают. Но весьма часты случаи, что супруги, далее скоро после свадьбы, расходятся и живут, врознь, каждый у своих родителей. Причины тому несогласие характеров или порочное поведение одного из супругов. Если у таких супругов бывают дети, то последния живут или при отце, или при матери, но по большей части при матери.
Духовныя письменныя завещания, составляются у крестьян очень часто. Они в большинстве случаев составляются с целью предотвращения ссор, а главное во избежание измельчания участка.
Опека и попечительство назначаются преимущественно над детьми только земельных крестьян, и то по особому сильному и энергичному ходатайству какого нибудь — своекорыстнаго заинтересованнаго лица. Дети же незаконно рожденныя или дети отставных или запасных солдат, бобылей, кутников, поденщиков, батраков или вообще дети безземельных крестьян и их имущество (конечно движимое) почти всегда остаются без всякой опеки и попечительства. Опека над имуществом и малолетними детьми довольно слабая. В числе опекунов назначается и оставшейся в живых супруг или супруга. Само собой разумеется, что за отсутствием правильно организованной опеки супруг или супруга в особенности, когда они вступили во второй брак, распоряжаясь безконтрольно имуществом малолетних, преследуют исключительно свои личные интересы, а интересы малолетних игнорируют.
Многие крестьяне сохранили еще древний обычай праздновать вступление своих детей в совершеннолетний возраст. В честь этого праздника родители обыкновенно устраивают «вакарушку» с подобающими случаю попойкою, танцами и т. п.
Заслуживают внимания статистическия данныя о литовцах преступниках, отбывающих наказания и вообще лишенных свободы. В Ковенской губ. 471 м, 69 ж. (чл. сем. 6 м.). В той-же губ. поляков преступников — 123 м, 46 ж., великор. 108 м, 12 ж. В Сувалк. губ. литовцев 176 м, 56 ж. (гл. сем. 8 м, 6 ж.). В той-же губ. поляков преступ. 66 м. 30 ж., великор. 31 м, 3 жен. немцев 7 м, 4 жен. В виленской губ. литовцев преступников 67 м, 2 жен., поляков 19 м, 43 жен., великор. 257 м, 23 жен., белоруссов 403 м, 30 ж. Если взять во внимание взаимное процентное отношение народностей, населяющих Литву, то нельзя не признать, что количество преступлений у литовцев превышает преступления других народностей. Объясняется это тем обстоятельством, что литовцы вследствие оригинальности своих убеждений, касающихся прав и обязанностей, все-таки не могут еще вполне примириться с многими особенностями русскаго юридическаго быта. Мировые судьи в Литве констатируют огромный процент таких преступлений, которыя совершены преступниками, не знавшими, что они совершают преступление.
Примечания
править1)Б. А. Фридман: «Юридическия воззрения и обычаи крестьян Северо-Западнаго края». Вильно. 1890 г. (Материалы собраны по программе для собирания народных юридических обычаев, составленной 25 марта 1878 гг. Матвеевым). Владимирский-Буданов: «Очерки из истории литовско-русскаго права». Киев. 1889 г. (Автор преимущественно изследует обычное право литовцев по землевладению). «Немецкое право в Польше и Литве». Спб. 1868 г. Владимирский-Буданов: «Семейное право в литовско-русском государстве в XVI—XVII в.» «Чт. в Им. Общ. Нестора летописца». 1860 г. кн. II. Есть и отдельное издание. Вольтер: «Об изучении семейнаго быта литовско-жемойтскаго народа». Ковно. 1889 г. Юридический быт литовцев изучали: Ф. Пекарский, Александр Мицкевич и Лелевель, Мацеевский, М. Любавский, Леонтович, Ярошевич, Довнар-Запольский, Ф. И. Леонтович, Фад. Чацкий и др.
Источник текста: Ф. Кудринский. Литовцы (Общий очерк) // Виленский календарь на 1906 простой год. Издан под редакцией Ф. Н. Добрянского. Вильна: Типография «Русский Почин», уг. Виленской ул. и Богадельнаго пер. дом Одынца № 25. Дозволено Цензурою. Вильна, 3 Декабря 1905 г. С. 75 — 92.
Подготовка электронного текста Лариса Лавринец, Сетевая публикация Русские творческие ресурсы Балтии, 2012. http://www.russianresources.lt/projects.html