1 МАЯ впервые над Москвой на «Максиме Горьком» летели представители печати. Журналисты, писатели, художники, фотографы работали на борту гиганта-самолета — в этой комфортабельной «летающей редакции» — с полной нагрузкой.
Если литературная и всякая творческая работа возможна на «АНТ-14», на «Максиме» она совершенно не требует никаких оговорок. За удобными столами и столиками можно писать, читать, рисовать, править, редактировать.
«Максим Горький» представляет собой хорошо оборудованную редакцию и, как читатели знают, расположенную рядом с тут же летающей типографией…
Эта типография, находящаяся в одном из крыльев гиганта, тоже оборудована: около печатной машины, стоящей в центре типографского «зала», висят небольшие рулоны ленточной ротационной бумаги…
Борис Ефимов разрывается между двумя желаниями — рисовать и писать. Перед ним лежат две стопки бумаги — на одной он рисует, а на другой, оторвавшись от рисунка, тем же карандашом выводит ровные строки…
Корреспондент «Комсомольской правды» М. Розенфельд тоже не может совладать с двумя одновременными страстями: он сидит у окошка, не отрываясь смотрит вниз на Красную площадь, разрезанную ровными рядами танков, на переполненные трибуны, он не может оторваться от прекрасного зрелища и в то же время его тянет к блок-ноту, в котором он покрывает заметками лист за листом.
Другие журналисты и писатели работают каждый по-своему. Несомненно, тут уже зародились и рассказы, и повести, и поэмы…
По коридорам ходит и переносит тяжелый аппарат кинос’емщик. Он снимает праздничную Москву с разных высот. Он накреняет аппарат под разными углами, он хочет схватить, впитать в себя, перенести на пленку всю радость первомайской Москвы, ее пеструю, живую колонну, ее знамена, ее ликующие улицы и площади.
До самолета не доносятся песни и музыка, наоборот, с борта гиганта на город льется громкими раскатами авиационный марш. Пестрые колонны, которыми заняты почти все улицы, радостны, живописны, и, если кинос’емке сопутствовала удача, мы увидим на экране исключительной красоты кадры.
В тиши радиокабинета («в тиши», конечно, относительной, на «Максиме Горьком» есть места, где значительно меньше слышен шум винтов) работает несколько специалистов. У них сложная работа. Летающему «Максиму» есть дело до огромных пространств. Ему нужно говорить так, чтобы его слышали непосредственно на много километров и слушали бы по радио по всей стране. Ему нужно также и самому слышать тех, кто к нему обращается, с какого бы расстояния ни шло это обращение. Много работы у радистов «Максима». Они работают серьезно и вдумчиво.
На рубке напряженно работают две девушки, авиационные штурманы, первые женщины-штурманы, с тетрадями, со всякими приборами.
Коридоры и кабинеты «Максима» приведены в полный порядок. Устланы коврами. Окончательно отделаны. Уютно и удобно.
И над всеми, на своем любимом месте — на пороге в дверях между кабинами пилотов и рубкой — стоит командир Михаил Кольцов. Впрочем, очень недолго стоит он на одном месте. Он ходит по всему кораблю.
М. Кольцов уходит в дикторскую кабину, садится в кресло, придвигает микрофон и спокойно говорит. Его голос, принимаемый на земле советскими радиостанциями, слышен по всему Союзу. Он говорит о радости и гордости, которую испытывают работники большевистской печати, открывая на созданном ими самолете-гиганте парад воздушных сил. Он рассказывает о порядке и спокойствии, парящем на корабле, о работе, которая ведется во всех его закоулках. Он пользуется случаем, пролетая над Красной площадью, передать с борта самолета-гиганта привет всем тем, кто участвовал в его создании.
После него с приветствием к Москве обращается М. Громов. Он говорит, не отрываясь от руля, одной рукой уверенно и спокойно держа руль, другой — приставя к губам трубку.
М. М. Громов, как известно, первый освоил «Максима Горького», первый поднялся на нем. Он приветствовал с «Максима Горького» челюскинцев, когда их принимала Москва, когда вся Москва утопала в цветах и музыке, как и сегодня, в первомайский день. Громов писал тогда, что его первый полет над Москвой был одним из счастливейших дней в его жизни.
…Хочется смотреть на этого человека. Сколько простоты, прекрасной выдержки и спокойствия в его фигуре, в его осанке. Герой Советского союза!
Он должен поставить «Максима Горького» впереди всей колонны самолетов в 11 часов 58 минут.
На соседнем кресле, у параллельного управления, за рулем сидит тов. И. В. Михеев. Заслуженный летчик, преемник М. Громова по «Максиму», старый друг советской печати, совершавший блестящие перелеты на «АНТ-14», «Правде», он сейчас уже освоил управление «Максимом» и вступает в права его пилота.
Многие еще не могут отделаться от чувства неверия, что такой «дом», такое «учреждение», такая «махина», как «Максим Горький», вообще может подняться с земли и лететь. Во многих мозгах еще стоит «неужели»?
Но в назначенное время «Максим» разбегается по аэродрому и, чуть-чуть покачивая (по инженерному расчету) чудовищными крыльями, взвивается в воздух и летит…
1 мая самолет «Максим Горький» поднялся с аэродрома, встал впереди авиационной колонны и возглавил авиационный парад.
Высшую точность и могущество показал «Максим Горький», показала вся советская авиация — родная дочь могучей индустриализации советской страны.
