3 править
Этот год был самым счастливым годом для старого Пырерко. В стойбище было пять чумов. Чумы стояли в горах, защищенные от ветра со всех сторон. В каждом чуме горел костер, и, когда поднимался буран, старухи сказочницы пели свои сказки тихими и немного печальными голосами, а мужчины и дети лежали на шкурах и слушали их.
Из тугих прутьев тальника мужчины делали стрелы. Они снимали с прутьев нежную кожицу, а затем держали их над огнем, чтобы они закалялись.
Старый Пырерко был охотник. Он умел выслеживать зверя так хорошо, что люди думали, не заговорены ли его лук и стрелы. Но старик смеялся, когда его спрашивали об этом.
Он сидел у костра, на почетном месте, а жена его качала люльку. Люлька была сшита из тюленьих шкур оленьими жилами и походила на маленькое корытце с навесом над изголовьем. Дно люльки было устлано гусиным пухом, верх зашнуровывался.
В этой люльке в детстве качала Пырерко мать.
А сейчас старик делает стрелы, а жена его качает маленького Таули. Она качает малыша и поет песенку, которую ей пела когда-то мать. Только слова «дочурка» она меняет на «сыночек».
О-о-эй… О-о-эй… Солнце выйдет из-за гор. О-о-эй… Эй-о-о… Спи, сыночек, спи. Пырерко делает стрелы, и на рябоватом лице его много стариковской важности. У костра сидят молодые охотники стойбища и с почтением смотрят на старика. Взглянув на молодых охотников, он говорит:
— Помните, дети мои, что лучшая тетива — кишка морского зайца, высушенная на первом весеннем солнце охотником, убившим сто песцов, пятьдесят лисиц, двадцать волков и пять медведей! Тетива должна звенеть, как песня в устах сказочника в дни празднеств!
— Нам никогда не научиться делать такие тетивы, — говорят почтительно юноши.
Но Пырерко не слушает их. Он продолжает:
— Лук клеится из трех полос, высушенных на вольном ветру в три больших ночи и в три больших дня. Когда он готов, он должен гудеть, как декабрьский наст под полозьями легких нарт.
Старик замолкает. Он долго молчит. Он слушает песенку над люлькой сына и улыбается тихой, счастливой улыбкой, потом говорит:
— Хороший лук перед боем должен быть легко смазан салом, снятым с печени и сердца медведя. Но слушайте, что поет Нябинэ:
О-о-эй… О-о-эй…
Солнце выйдет из-за гор.
О-о-эй… Эй-о-о…
Спи, сыночек, спи.
Проходят годы, растет Таули, но, пока на нем нет штанов, он засыпает с этой ласковой материнской песенкой.
