Рейснер, Лариса Михайловна
править(1895—1926) — дочь коммуниста-профессора М. А. Рейснера, род. 1 мая 1895 г. в Люблине, в царстве Польском, где отец был преподавателем в Пулавском агроном. институте. Детство провела и первое образование получила в Германии (Берлине и Гейдельберге), где росла в атмосфере, созданной близкими отношениями отца с русской революционной эмиграцией и руководящими кругами германской соц.-демократии. Эти годы положили основание ее близкому отношению к германской культуре. Годы, проведенные с родителями в Париже, расширили культурный круг интересов ребенка. В России воспитывается в атмосфере разгрома первой революции, и уже в гимназии проявляются литературные способности и революционный темперамент Р. Очень рано начинает заниматься литературой, причем с формальной стороны сильно на нее влияет живущий в дружбе с ее родителями Леонид Андреев, который занимается с ней по истории литературы. Что влияние Андреева не распространилось на ее идейную жизнь, доказательством тому служит написанная ею на 17-м году жизни драма «Атлантида», напечатанная в 1913 г. издат. «Шиповник». Содержание этой драмы — попытка человека спасти общество личной жертвой. Источники, из которых Р. почерпнула содержание для своей драмы — между прочими «История Коммунизма» Пельмана, — указывают ясно на круг идей, в котором Р. уже тогда жила. С самого начала войны P. переживает острейшим образом крушение международной социал-демократии и переход русской интеллигенции на почву шовинизма. Разрыв родителей с Андреевым на этой почве нашел полное сочувствие с ее стороны. Чувство невозможности оставаться вне борьбы против войны толкнуло проф. Рейснера на издание журнала «Рудин», который всей своей внешностью (блестящие карикатуры против перебежчиков в лагерь патриотизма) и всем своим содержанием был ярким протестом изолированной интеллигентской революционной группы против войны. Душой «Рудина» была Р., которая в нем печатала не только блестящие по форме стихи, но и целый ряд острых очерков. Одновременно на ее плечах лежала вся борьба с цензурой, заботы об изыскании средств на издательство. Когда, за отсутствием их, прекращено было издание «Рудина», Р. начинает сотрудничать в «Летописи» Горького. В 17 г., еще перед революцией, Р. завязывает сношения с рабочими кружками. Февральская революция встречает ее сразу в кругах противников коалиции с буржуазией. Яркий памфлет, направленный против Керенского и напечат. в «Новой Жизни», вызвал не только нападение буржуазной печати, но даже испугал редакцию горьковского органа. Р. завязывает связи с широкими рабочими организациями, с просветительными кружками среди кронштадтских матросов.
Октябрьская революция находит в ней глубокий отзвук. Первые месяцы после переворота она работает по сохранению памятников искусства, и работает не с чувством спасителя старого перед нашествием варваров, а с чувством работника, сохраняющего лучшее наследство прошлого для созидателей нового. Но начало гражданской войны не позволяет ей оставаться на этом посту. Ее тянет к непосредственной борьбе, и Свияжск под Казанью, где в борьбе с чехо-словаками реально складывалась Красная армия, видит Р. в передовых рядах борцов, с оружием в руках, как об этом свидетельствуют непосредственные участники этих боев (см. А. Кремлев, «Красная Звезда» от 14 февраля 1926 г.).
Так проделала она позже весь поход и все бои в нашей Волжской флотилии. Свидетель этих боев, старый кадровый русский офицер Ф. Новицкий, рассказывает (в «Изв.» от 12 февраля 26 г.) о том, какое уважение внушала эта молодая революционерка старым солдатам своей неустрашимостью в самой опасной обстановке. После окончания борьбы с чехо-словаками и освобождения Волги, сросшаяся с Красным флотом, Р. назначается комиссаром штаба флота. Ее энтузиазм и чуткость, соединенные с холодным разумом, дают ей возможность завоевать себе уважение тех руководящих офицеров старого флота, которые, как адмирал Альтфатер и Беренс, перейдя на советскую службу, нуждались в живом человеке, который сумел бы им помочь ближе связаться с революцией.
Когда снова в борьбе с Деникиным была пущена в ход наша флотилия, Р. проделывает с ней путь от Астрахани до Энзели. После окончания гражданской войны Р., живя в Ленинграде, пытается непосредственно на фабрике изучить жизнь рабочей массы, переживает неслыханно тяжело кронштадтский мятеж, начало нэпа и полная тревоги за будущее сов. России отправляется в Афганистан, как жена советского полпреда Ф. Ф. Раскольникова. В Кабуле она не остается зрителем дипломатической борьбы, которую ведет советское представительство с английским империализмом. Она принимает ближайшее участие в дипломатической борьбе, завязывая связи с эмирским гаремом, играющим немаловажную роль в афганской политике, изучает индийскую политику Англии, для которой Афганистан играет роль одного из форпостов, изучает индийское национальное движение. Вернувшись в 23 г. из Кабула, она издает свою книжку «Фронт» и «Афганистан». «Фронт» останется одним из блестящих литературных памятников нашей гражданской войны. В то же время он показывает, с какой чуткостью и вниманием автор присматривается не только к героям и руководителям борьбы, но и к массе, непосредственно ее ведущей. В октябре 1923 г. Р. отправляется в Германию с двоякой задачей: она должна дать русскому рабочему картину гражданской войны, назревающей там под влиянием захвата Рура французами и экономической разрухи. Одновременно она должна была, в случае захвата власти в Саксонии, служить офицером связи между той частью ЦК германской коммунистической партии и представительства Коминтерна, которое находилось в Дрездене, и остальной частью. Однако ход событий в Саксонии не позволил Р. даже приступить к исполнению данных ей поручений. Находясь в Берлине в самые тяжелые моменты после саксонского поражения, она помогает представителям Коминтерна, живущим в полной конспирации, ориентироваться в настроениях масс. Она стоит в хвостах безработных перед биржей труда, перед лавками, бывает на фабричных собраниях, на митингах соц.-дем., в госпиталях, принимает участие в первых демонстрациях, которые удается организовать, несмотря на роспуск компартии правительством.
При первых известиях о гамбургском восстании Р. спешит туда, но вследствие непродолжительности его попадает только после его разгрома. Она собирает среди семей беглых участников восстания сведения о героической борьбе гамбургского пролетариата, проникает в залы судов, чинящих расправу над побежденными. Проверяет собранный материал у выдающихся участников восстания и, вернувшись из Германии в Россию, дает в своем «Гамбурге на баррикадах», напечат. в N 1 журнала «Жизнь», единственную в своем роде книгу, которую не имеют ни финское восстание, ни советская Венгрия. Германская цензура и германский имперский суд запрещают немецкое издание книги и приговаривают ее к сожжению. Эстет из либеральной «Франкф. газеты» протестует против этого приговора во имя высоких художественных достоинств книги, но классовый суд германской контрреволюции знает что делает: он уничтожает книгу, которая сохраняет для германского пролетариата дух гамбургского восстания. Едва оправившись от жизни в тяжелых условиях конспирации, которую приходилось вести в Гамбурге, Р. отправляется на Урал для изучения условий жизни уральского пролетариата. И эта поездка является для нее не только исполнением литературной задачи. Имея сомнения насчет нэпа, она ищет их разрешения в живой жизни и находит в тяжелом труде людей железа и угля, в работе наших хозяйственников, работающих в заброшенных поселках Урала, ответ на вопрос о том, что мы строим — социализм или капитализм. Она возвращается, полная веры в наше будущее, и бросается в изучение нашего хозяйственного строительства. От книг отрывается для поездок в Донбасс, в текстильный район. Книга «Железо, уголь и живые люди» рисует русский пролетариат за работой. Эта книга отличается в художественном отношении тем, что Р., выросшая среди акмеистов и владеющая очень изысканным стилем, начинает писать проще, понятнее для рабочей массы. Это не искусственное упрощение, а результат сближения с рабочими во время поездок, на работе пропагандиста в технических частях московского гарнизона. В 1925 г., больная малярией со времени персидского похода, она отправляется на лечение в Германию, но даже болезнь не удерживает ее от сношений с гамбургским пролетариатом. Из малярийной лечебницы она тайком уходит, чтобы участвовать в демонстрации гамбургских коммунистов, и, оправившись немного от болезни, разъезжает по Германии для изучения положения рабочего класса и социальных сдвигов, происходящих на основе стабилизации. Она проникает также в техническую лабораторию Юнкерса, как и в контору Круппа, в громадную газетную машину Ульштейна и, наконец, в угольные шахты Вестфалии, в квартиры рабочих, в массовые казармы нужды. Книга «В стране Гинденбурга» это уже не художественные очерки, а большие социально-политические полотна, нарисованные рукой мастера, связанного глубочайшим образом с борьбой рабочего класса. Только что окончив эту работу, она берется за разработку материалов о восстании декабристов. Ее очерки о Трубецком, Каховском, Штейнгеле, вызвавшие горячую похвалу лучшего русского марксистского историка, представляют собой одновременно художественно лучшие из ее сочинений. Она уже не увидела в печати этих своих работ. С головой, полной планов о книге, рисующей жизнь уральских рабочих во время Пугачевщины, во время капитализма и при сов. власти, и одновременных планов о книге, которая должна была дать в больших картинах историю освободительной борьбы пролетариата, она слегла, больная тифом. Организм, подорванный малярией, не выдержал, и 9 февраля 1926 г. Р. скончалась в Кремлевской больнице. В ней погиб на пороге большой творческой жизни борец коммунизма, который, участвуя непосредственно в освободительной борьбе пролетариата, призван был запечатлеть в художественных образах картину этой борьбы. С ней погиб коммунист, глубоко связанный с русским рабочим классом, но одновременно умеющий, благодаря большой культуре, связаться с революционным движением Востока и Запада. В ней, наконец, погибла глубоко революционная женщина — предчувствие этого нового человеческого типа, который рождается в муках революции.
Источник текста: Энциклопедия Гранат.