Ф. М. Достоевский. В забытых и неизвестных воспоминаниях современников
С.-Пб., «АНДРЕЕВ И СЫНОВЬЯ» 1993
Краевед Г. Зленко установил, что криптоним А. М. принадлежал историку Алексею Ивановичу Маркевичу (1847—1903), а рассказал эту историю Генрих Михайлович Мейер, который в это время был врачом приюта общественного призрения в Тобольске, и ему пришлось осматривать петрашевцев (см.: Г. Зленко. Читатель рассказывает // Литер. Россия, 1975, 25 июля, № 30). См. далее в настоящем издании воспоминания А. И. Маркевича о встрече с Достоевским в начале 1860-х гг.
В дополнение к сведениям, сообщенным о Достоевском в № 3-м «Русской старины»1, привожу рассказ человека, видевшего его в Сибири.
На новый год (1850) в Тобольске был бал, на котором присутствовал и губернатор Энгельке. Несмотря на страшный холод, бал был чрезвычайно оживленный. В час ночи вошел очень толстый полицмейстер Тецкой и шепотом что-то сказал губернатору. Губернатор смутился, побледнел и сейчас же уехал с бала. Мигом в публике распространился слух, что привезли социалистов; настроение сразу изменилось, и все гости тотчас же разъехались.
Приехавшие были заключены в остроге, в очень низкое и тесное помещение со спертым воздухом, словом, весьма плохое; «их содержали слишком плохо». Но в них приняла участие публика, особенно декабристы, жившие в Тобольске: Анненков, Муравьев, Свистунов, два Пушкина2, посылали им белье и т. п. Особенный интерес возбуждал Достоевский3, о котором тогда говорили уже как о знаменитом авторе повести «Бедные люди».
Рассказчик (бывший в Тобольске доктором приюта общественного призрения) тоже заинтересовался присланными и посетил их, как в тюрьме, так и в тюремном лазарете. Он помнит, что привезены были, кроме Достоевского, Петрашевский, Дуров, Толль, Спешнев, Ястржембский, Львов, Момбелли и еще кто-то. Из них Момбелли был болен меланхолией и пролежал в тобольской больнице около шести недель. Очень был огорчен и Толль, который потом распился4. Спился и еще кто-то.
Петрашевский производил впечатление маньяка или даже совсем помешанного и был ужасно угрюм. Когда доктор попросил рассказать, за что все они осуждены, то Петрашевский обещал написать ему об этом и точно прислал записку, в которой излагал теории Фурье и описывал фаланстеры; но записка была крайне беспорядочная и обличала в пишущем некоторое повреждение ума. Рассказчик потом, страха ради, записку эту изорвал.
Достоевский был маленький, тщедушный и казался молоденьким; он был чрезвычайно спокоен, хотя у него были очень тяжелые кандалы и на руках, и на ногах.
Львов был совсем ребенок и, несмотря на такие же кандалы, прыгал и даже танцевал, без всякого признака грусти.
В место заключения их пришел вице-губернатор Владимиров, человек из выслужившихся и грубый; но, видно, заключенные произвели на него впечатление людей порядочных, потому что он вежливо спросил их, довольны ли они помещением? Тогда Львов с иронией ответил, что очень довольны, что помещение прекрасное, комнаты высокие и т. д. Владимиров сконфузился и вышел.
Из Тобольска уже все присланные были отправлены на место ссылки. Мне рассказывал один из уроженцев Нерчинска, что он, хотя и был еще мальчиком, но живо помнит приезд Петрашевского, Львова и др. Народ тогда толковал, что это пленные венгерцы; тогда именно была венгерская кампания.
ПРИМЕЧАНИЯ
правитьПечатается по газете «Одесский вестник», 1881, 18/30 марта, № 60.
1 Речь идет о воспоминаниях о Достоевском его друга А. П. Милюкова, которые начали печататься в № 3 «Русской старины» за 1881 г.
2 Декабристы Николай Сергеевич Бобрищев-Пушкин (1800—1871) и Павел Сергеевич Бобрищев-Пушкин (1802—1865).
3 Достоевского привезли в Тобольск 11 января 1850 г.
4 После каторги и ссылки петрашевец Феликс Густавович Толль (Толь) (1823—1867) стал писателем, педагогом и критиком детской литературы (см. о нем: Б. Козьмин. Литература и история. М., 1969. С. 184—225).